Солнечное знамя

Глава 12

До столицы Алиона добралась только через час. Так как за время своего вольно-невольного житья в особняке Хетулиона она отвыкла от таких пеших переходов — да и раньше к ним не привыкала — то далось ей это путешествие непросто. Подгоняла девушку только мысль о том, что ее ждет после того, как треклятый внучек очнется и освободится от веревок.

Останавливаться было нельзя.

Гудели ноги, болели плечи, оттянутые рюкзаком, да еще чесались ноги в тех местах, где их поцарапали ветки кустов. Алионе вовсе не хотелось вспоминать о том, как она голышом пробиралась сквозь живую изгородь, а также о том, как в середине процесса ее пробил холодный пот, когда она на секунду застряла. За эту секунду она живо успела представить, как эльфы найдут ее поутру: голую, в пикантном положении… Да еще и потную. Ничего, обошлось. Выскочив из ветвей изгороди, она подобрала заранее переброшенный наружу рюкзак и торопливо принялась натягивать платье, чтобы никто не успел заметить. Не так страшно то, что поймают, как то, что поймают без одежды. Девушки, они такие: даже если будут падать с небоскреба, то подумают только о том, что встречный поток воздуха задирает юбку…

Вот где-то в процессе пролезания ноги и оказались поцарапаны. К счастью, в таких местах, которые успешно прикрывает даже короткое платье. К несчастью, в таких местах, где не очень-то почешешь на людях, да хоть бы и на эльфах.

Пару раз возле шагающей по обочине девушки останавливались кареты, из которых выглядывали эльфы с явственно читаемым желанием подобрать «заблудившуюся» «игрушку». Однако тут же натыкались на уверенное выражение лица, фразу «Аветагау» и взмах рукой в сторону города со словами «Хетулион». На этом месте желание связываться с собственностью главы «Галада» у эльфов пропадала. Они садились обратно в карету и уезжали.

Подвезти не предложил ни один.

А вот и город. А вот и огромная древесная арка. А вот и полицейский в гламурном розовом мундире.

И вновь все то же желание взять за руку и отвести к хозяину.

— Аветагау, — произнесла Алиона в ответ на певучий вопрос полисэльфа. Затем энергично ткнула себя в грудь, указала большим пальцем на рюкзак, а затем махнула рукой вперед, добавив, — Хетулион.

Полицейский остановился и осмотрел человечку с ног до головы. Возможно, он и задержал бы приблудную «игрушку» до выяснения всех обстоятельств: полицейские не боялись Хетулиона, у них свой глава, нисколько не дальше от короля Камо находящийся. Алионе помог рюкзак.

Не зная того, она выбрала — ну как, выбрала: на чердаке особняка другого не было — рюкзак королевских фельдъегерей. Это-то и смутило полицейского: кто его знает, этого Хетулиона, может, он и вправду подряжает своих «игрушек» таскать ему… что-нибудь. А если это самое «что-нибудь» перемещается таким странным способом, то, скорее всего, здесь замешаны секреты армии. И простому полицейскому лучше с ними все-таки не связываться.

Нервно дернув ушами, розовомундирный полицейский махнул рукой, пропуская Алиону в столицу. Девушка бодро зашагала вперед, тихонько вздохнув: ей хотелось сесть и отдохнуть, но нужно было идти, идти и идти…

Полицейский некоторое время смотрел ей вслед, на волну распущенных огненно-рыжих, совершенно эльфийских волос и яркий цветастый платок, повязанный вокруг талии на манер парео…

Впервые она шагала по эльфийской столице одна, впервые — пешком и впервые — ночью. Ночью столица выглядела не менее впечатляюще, чем днем. Огромные мрачные колонны деревьев-домов, расцвеченные редкими огнями овальных окон, шуршание листьев темных крон высоко-высоко над головой, крупные фонарные цветы, светящиеся приятным мягким светом, зеленые пятна травяного тротуара, высвеченные этим светом…

Алиона — по дороге наткнувшаяся еще на пару заботливых эльфов, опять отпугнутых фамилией Хетулиона — остановилась. Перед ней звенели светящиеся струи фонтана на площади перед гигантским деревом-зданием, над которым полоскался на ветру солнечно-желтый флаг с золотым кругом и белой четырнадцатилучевой звездой в нем.

Сюда Алионе было не нужно. Тогда что же она делала на площади?

Она делала вздвойку.

Заяц, который не хочет, чтобы его выследила лиса, путает след. Одним из способов обмануть рыжую тварь является «вздвойка», двойной след. Заяц пробегает какое-то расстояние, затем возвращается по своему следу и делает резкий прыжок вбок. Идущая по следу лиса чувствует только как след шел-шел… и внезапно кончился. Она начинает обыскивать окрестности вокруг того места, где прервался след, не подозревая, что заяц на самом деле находится уже далеко…

Алиона тоже не хотела, чтобы рыжие «лисы» взяли ее след, поэтому она прошла мимо того места, которое ее интересовало до самой центральной площади. Наверняка, если ее будут искать КАК СЛЕДУЕТ, то встретившихся ей прохожих найдут и спросят, не видели ли они рыжеволосую девушку, а если видели, то где. И идущим по следу ответят, что да, видели, и последний встретил ее неподалеку от площади.

И вот на площади Алиона и исчезла.

Вернее, исчезла рыжеволосая девушка с ярким платком на талии и рюкзаком на спине. Волосы скрылись под скромной темно-синей косынкой, платок исчез в рюкзаке, который спрыгнул с онемевших плеч и превратился в пухлую сумку (если, конечно, не присматриваться). Оставался, правда, риск, еще раз встретить заботливого эльфа, но что поделать: ни один план не идеален.

Алиона вышла из тени между двумя зданиями, где переодевалась, и торопливо зашагала по тротуару в противоположном направлении. Туда, где есть люди, которые могут помочь ей скрыться.

Вернее, НЕ люди.

Оглушенный Хетулион-младший зашевелился и очнулся. Очнулся и понял, что связан по рукам и ногам.

Он не стал дергаться и рычать от злости, эльфы так себя не ведут. Напротив, со стороны показалось бы, что он на мгновение замер. Напряглись мышцы рук, плеч… Медленно, как будто нехотя, веревки начали растягиваться. Лопнули и завились маленькими спиралями волокна, со щелчками порвались витки веревки: один, другой…

Алиона сильно недооценила силу хрупких эльфов.

Внук своего дедушки плавно встал на ноги, остатки веревок соскользнули с него. Хетулион-младший брезгливо выплюнул изо рта кусок кружевной тряпочки — а Алиона не пожалела своей лучшей ночной рубашки… — и стряхнул невидимые пылинки с белоснежного мундира.

Быстро лизнул тыльную сторону ладони, которую разрезала веревка.

Надо же… Такая прыткость от обычной человечки. Ладно бы еще местной, а то — иномирная «игрушка». Они обычно более послушные… Ничего. Очень скоро она окажется в Зеленой Роще и он, Гарафрад Хетулион, лично проследит за тем, чтобы она умирала очень, очень долго.

Длинные ресницы закрыли яростно пылающие фиолетовые глаза, и Хетулион-младший послал своему деду ЗОВ.

Да, магии в этом мире нужно было учиться долго. Но это не означало, что нельзя выучить несколько магических трюков, которые могут тебе однажды пригодиться.

Однако Хетулион-младший опоздал.

Алиона уже спускалась по ступенькам в маленький подвальчик. Она раскрыла дверь, низенькую, больше заслуживающую именование «дверца», и протиснулась в темное помещение с низким потолком. Внутри пиликала скрипка и пахло табачным дымом, жареной рыбой и пивом.

Мелодия закончилась и музыка остановилась.

Все находящиеся в кабачке начали по одному поворачиваться в сторону вошедшей девушки.

Низкорослые, чуть выше метра двадцати сантиметров, широкотелые, с длинными бородами, похожие на обросшие мхом каменные валуны.

Гномы.

Те, кого преследуют, как гонимых ежиков, те, кого притесняют, те, кого угнетают и гонят — такие люди (и иные существа), не находя поддержку от окружающих, ищут ее среди себе подобных. Так возникают «подземные железные дороги», иммигрантские братства, национальные кварталы, кассы взаимопомощи.

Если гномов в стране эльфов преследуют и считают врагами эльфийского народа — значит у них должны быть, просто не могут не быть, тайные общества помощи и поддержки. Наверняка, у них найдется способ вытащить из города — а в идеале и из страны — одну рыжеволосую девушку. И, раз уж гномы стали врагами эльфов только за то, что они — гномы, значит, они не выдадут ее.

По крайней мере, Алиона очень на это надеялась.

Правда, в этом плане было одно, очень слабое место. Даже если у гномов есть способ вытащить из страны своих соотечественников… Кто сказал, что они раскроют его пришлой девчонке?

Алиона оглянулась. Столы были под гномий рост, чуть выше колена девушки, поэтому она почувствовала себя то ли Элли в стране Жевунов, то ли Алисой после печенюшек. Всем телом чувствуя скользящие по ней отнюдь не дружелюбные взгляды, она прошла через кабачок к стойке, за которой стоял, облокотившись, крупный гном с глиняной трубкой в зубах.

— Здравствуйте, — как могла уверенно произнесла Алиона.

Гном вынул трубку изо рта, выпустил синюю струю дыма девушке в лицо и произнес что-то.

Она не поняла ни слова. Это был не человеческий язык, не эльфийский. В нем слышался рокот горного обвала и скрежет сталкивающихся камней.

В плане побега нашлось еще одно упущение. У гномов оказался свой собственный язык.

Впрочем, сердце Алионы не успело долететь даже до желудка, не говоря уж о пятках. Гном еще раз пыхнул трубкой и зарокотал уже на человеческом:

— Зачем ты забррерла сюда, черловеческая хауст?

В голосе гнома, казалось, перекатывались камни.

За спиной девушки опять заиграла скрипка, зашевелился и продолжил общаться гномий народ.

— Мне нужна помощь, — Алиона посмотрела кабатчику в глаза. И неважно, что для этого ей пришло сложиться чуть ли не вдвое.

— С чего ты взярла, что здесь ты ее порлучишь?

Хороший вопрос. Был бы еще такой же хороший ответ.

— Эльфы — мои враги, — сказала Алиона.

Она сказала это и сама поразилась своим словам. А ведь верно: эльфы — враги. Не просто неприятные личности, которые раздражают, не те, с кем постоянно ссоришься и ругаешься. Нет. Именно враги.

Как часто мы бросаемся словами, не вдумываясь в их смысл. Друг, враг, любовь… мы называем врагами одноклассников, которые дразнят нас, друзьями — тех, с кем выпивали на шашлыках, любимой — ту, с которой переспали, после тех же шашлыков.

Достаточно ли этого?

Алиона еще не поняла, что такое настоящий друг, что такое — истинная любовь.

Но кто такой настоящий враг, она уже осознала.

— Эльфы — мои враги. Эльфы — ваши враги. Враг моего врага — мой друг.

Гном задумчиво постучал трубкой по стойке, и Алиона вдруг поняла, что трубка не глиняная, она выточена из камня. Из гранита.

— Ты нам не дрруг.

— Тогда скажи мне, как я могу стать вашим другом.

— Никак.

— Тогда скажи мне, где я могу найти тех, кто станет моим другом.

— Ни…

— Кхарри, Кхарри, — раздалось за спиной Алионы.

В первый момент ей показалось, что подошедший сзади закашлялся, но по реакции гнома-кабатчика — тот засмущался и опустил взгляд — поняла, что кашляющее слово — имя гнома.

— Кхарри, — подошедший гном укоризненно посмотрел на кабатчика, — ты знаешь, как ты мне дорог…

Кабатчик зарокотал по-гномьи.

— Нет, Кхарри, ты мне дорог, потому что ты мне очень дорого обходишься. Пройдемте, госпожа…

Алиону передернуло.

— …простите, я не знаю как ваше имя…

— Алиона.

— Прошу пройти со мной.

Вежливый гном, такой же низенький, широкий, округлый, как и все остальные, с длинной белой бородой, провел девушку в комнатку, прятавшуюся за темной шторой в углу зала.

Алиона присела на краешек лавки, мысленно выругала себя и уселась удобнее, насколько это было возможно за низким столиком.

Гном щелкнул пальцами. На мгновенье девушке показалось, что сейчас на столе появится угощение. И оно таки появилось: женщина-гномка поставила на столик пузатую бутылку с прозрачной жидкость и две крошечные чашечки, похожие на слегка увеличенные шляпки желудей.

— Меня называют аэр Кварри. И я тот, милая Алена…

«Никто не может правильно назвать мое имя!»

— …кто может стать вашим другом. За соответствующую плату.

Глаза гнома были спокойные и такие понимающие, что Алиона внезапно вспомнила, что гонимые и отверженные могут, для защиты своих интересов, объединяться в общества, которые называются вовсе не кассы взаимопомощи. В Америке, к примеру, такие общества появлялись в среде иммигрантов: ирландских, итальянских… особенно итальянских. И называлось такое общество…

Мафия.