Солдат и пес. Книга 1 (СИ)

Глава 3

КЖ, собственно, представляла собой настоящую кухню: огромная электроплита, огромные алюминиевые баки, дым, чад, полураздетые люди с черпаками, снующие в этом жару-пылу… ну и конечно, вонь такая, что береги нос. Собачье варево готовились обычно из конины-говядины второго-третьего сорта в комплекте с комбижиром, овсянкой или перловкой

Перед нами возник веселый моложавый человек в хромовых сапогах, галифе и неимоверно засаленной гимнастерке без знаков различия.

— Собачники? — весело заорал он. — Животноводы?

Это, видать, и был «прапорщик Жопин».

— Ну, хрючево для ваших псов готово, забирай! Кэш энд кэрри! — он загоготал от души.

Надо же, какие словечки знает!

А приготовленное блюдо только «хрючевом» и можно было назвать: жуткого вида вонючая субстанция с бесформенными комками конины. Один из кашеваров, хмурый неприветливый парень, здоровенным черпаком нагрузил в пустой бачок порцию на трех собак, протянул мне половник поменьше:

— Вернуть чистыми, — проронил он.

— Да, гвардейцы, слыхали⁈ — встрял и Шопин. — Чтоб все блестело, как у кота яйца! Кэтс боллс. Английский язык учил? — обрушился он почему-то на Колю.

— Э-э… ну да… — замялся тот.

— Как по-английски — руки вверх?

— Э-э… — вновь промямлил Коля. — Ну… Хенде хох?..

— Сам ты — хенде хох!

— Хендз ап, — сказал я.

— Во! Слыхал, гвардии долб…еб? А ты, рядовой, молодец! Как фамилия?

— Рядовой Сергеев.

— Благодарность тебе от меня! Как принесете бак-черпак, вручу лично в руки. Осознал?

— Так точно!

— Тогда вперед, пошли кормить своих мосек. Кру-гом! Марш!

И как-то так само собой получилось, что Коля с Сашей подхватили бачок с дымящейся кашей и поперли его, а я пошел сзади с половником, как со скипетром. Впрочем, нести парням было совсем нетяжело, килограммов десять.

Тем самым я оказался в выигрышном положении: я ведь не знал, куда именно идти. А ребята сделались моими впередсмотрящими. Но передо мной стояли еще две проблемы, и первая из них — угадать Грома среди нескольких псов…

— Интересно, откуда у него такая тяга к английскому?.. — вдруг слетело у меня с языка то, чего я и говорить не собирался.

— Это Шопин-то? — живо подхватил Саша. — Так он же на Кубе служил! Их там учили. Хочешь-не хочешь, а знай!

— А, вот оно что… Слышь, пацаны, вы идите, — я сунул половник в «хрючево», — а я на секунду… Отлить надо!

Это я произнес уже в виду вольеров, где сквозь металлическую сетку видны были силуэты овчарок и слышалось ленивое перегавкиванье — обитатели собачьего городка обменивались информацией.

Я завернул за некое техническое строение. Здесь были кусты, бурьян, самое то. И не успел я начать процесс, как поднялся неистовый лай: это ребята достигли вольеров, и псы пустились ревностно доказывать, что не зря находятся здесь, отрабатывают вкладываемые в них средства. Раз кто-то чужой появился, значит, надо его облаять.

Чуть подзадержавшись, я пустился вдогон ребятам, увидел, что они возятся в самом дальнем углу вольеров, что логично: собак переменного состава должны были содержать где-то примерно в одном месте. Ну, и далее надо полагаться на интуицию и смекалку…

На меня, конечно, собакены тоже пустились с увлечением орать — помимо служебного рвения для них это была и развлекуха. Видимо, подолгу находиться в клетках невелико счастье, ну так почему бы и на пришлого не гавкнуть.

Я чуть сбавил шаг, напряженно вглядываясь в обстановку. Три крайних вольера. Саша с Колей деловито возятся у двух, а третий, самый крайний…

И здесь у меня захватило дух.

Да неужто⁈ Неужели и у собак бывает это?

Я оторопел настолько, что застыл на месте. Саша полуобернулся:

— Эй, Борька! Чего встал? Давай, вон твоя порция!

— Да, — я расколдовался. — Иду.

Крупный «восточноевропеец» в крайнем вольере был точной копией моего Сента. Ну прямо брат-близнец! Только родившийся по прихоти судьбы на сорок лет раньше. И мало того, смотрел он на меня спокойно, но настороженно, словно узнавал и не узнавал, словно за повседневной оболочкой бытия угадывал нечто такое, что недоступно никому, кроме него…

Дверца вольера была заперта на задвижку. Я отомкнул ее, вошел:

— Гром, — окликнул вполголоса.

Пес как бы застыл, неотрывно глядя на меня.

— Гром, — повторил я ласковее.

Он почти неслышно проворчал, но я расслышал.

— Борька! — уже нетерпеливее крикнул Саша. — Да забирай ты свое!

— Сейчас, — невнимательно отозвался я.

Подсел к Грому. Он не отодвинулся, но заметно напрягся. И продолжал ворчать не то, чтобы враждебно, но как бы предупреждающе. Примерно так:

«Странный человек, похожий и непохожий на моего хозяина! Я еще не понял, кто ты. Но на всякий случай сообщаю заранее: я готов ко всему. И дам отпор, даже не сомневайся».

Меня так и разбирало сказать: Сент, это я! Ты вернулся? Не узнаешь меня?.. До слез.

Но я понимал, что передо мной Гром. Единственное существо на свете, разгадавшее мою тайну. По крайней мере, заподозрившее нечто.

— Гром, дружище, — я погладил его по голове и загривку, ощутив теплую густоту шерсти, и то, как он успокоился. Собаки безошибочно распознают прикосновения, для них это понятнее, чем для нас взгляды и слова для нас.

— Это я. Не сомневайся. Это я. Твой друг.

Я говорил это совсем тихо, но Коля как-то ухитрился услыхать.

— Эй! — хохотнул он. — Вы что там шепчетесь? Военная тайна?

— Близко к этому, — я встал. — Не военная, но тайна… Эй, пацаны, смотрите, горячее даете! Надо бы еще немного остудить.

— Нормально! — легкомысленно отмахнулся Коля.

Ну, ребята, вы сами умные, а я свое сказал.

Миска у Грома была, конечно, сомнительной чистоты, но шут с ним. Можно пережить. Я перелил нашу долю баланды в нее, поморщился от дивного амбре, помешал черпачком, доводя до нужной температуры. В общем-то, еда уже в достаточной степени остыла, но чуть охладить еще не помешает…

— Се… — нечаянно сорвалось было у меня, но я вовремя прикусил язык. — Гром, братишка! Ешь давай.

Я поставил миску перед псом и вновь дружески потрепал его по голове. Конечно, ласковых фамильярностей было многовато, но мне надо было рассеять собачье недоверие. Гром вновь внимательно посмотрел на меня, и на сей раз я прочел его взгляд так: «Ладно. По-моему, что-то не совсем так. Правда, я не очень могу понять, что… Ты изменился, хозяин. Но это твое дело. А мое дело служить и много не думать».

И он стал есть. Неспешно, деликатно, без большой охоты. Видно было, что блюдо ему не сильно по душе, но раз хозяин дал…

Немного поев, Гром вновь посмотрел на меня. Взгляд был спокойный, однако с вопросом. Я тоже обошелся без слов: улыбнулся, подмигнул. Мол, все в порядке, брат!

— Сергеев, — негромко окликнули сзади.

Я обернулся. Шагах в десяти стоял Шопин, глядя на меня с одобрительным прищуром. На этот раз он был в полной форме, сидевшей на нем как-то особенно щеголевато.

— Здравия желаю, товарищ прапорщик, — сказал я, обозначив легкое движение вверх — выпрямиться в вольере было нельзя.

— И тебе не хворать. Покормил кобеля?

— В принципе да.

— Ну, раз в принципе, то идем-ка со мной. Есть спецзадание.

— Мне еще вольер надо убрать…

— Мои ребята уберут. Пошли!

Гром поднял морду от миски, взглянул мне в глаза.

— Я скоро. Ешь! — я вновь легонько коснулся его холки, вышел, запер вольер.

— Эй, кавалергарды! — велел Шопин Коле с Сашей. — Бак, черпак вымыть, сдать на КЖ. Задача ясна?

— Так точно… — проворчал Саша без большой охоты.

— А ты, Сергеев, идем со мной.

И мы пошли не в сторону КЖ, а к одной из казарм, которых на территории части было множество.

Почувствовав доброжелательность ко мне, я корректно спросил:

— Какое задание, можно узнать?

— Задание? — он засмеялся. — Поговорить надо бы малость.

— Поговорить?

— Удивлен?

— Есть немного.

— Да ничего удивительного. Входи, — он легонько подтолкнул меня. — Садись!

Мы вошли в совсем маленькое помещение канцелярского вида, сели по разные стороны стола. Прапорщик снял фуражку, небрежно кинул на подоконник.

— Слушай, — произнес он совсем неофициально, — я смотрю, ты боец толковый. И животных понимаешь хорошо. Подход к ним имеешь. Так?

— Присутствует, — не стал я впустую скромничать.

— Я вижу.

Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, как бы решая некую задачу.

— М-да… Оставил бы тебя здесь, — неожиданно поведал он, — да штаты все закрыты. И начальство у нас служебных собак не любит. Считает их ненужным баловством…

Здесь он нахмурился. Наверное, в памяти ожили малоприятные сцены столкновений с непонимающим руководством… Но он постарался отбросить их:

— Ладно! Черт с ним. Я тебе благодарность обещал?

— Так точно.

— Ну а коли так, то обещание выполняю. Сделаю тебе протеже…

И пояснил: переговорит с кем надо, чтобы меня отправили в воинскую часть неподалеку. Город Жаровск. Километров сто к северу. И дело тут не в том, что ехать за тридевять земель не надо. А в том, что это часть особая. База хранения горюче-смазочных материалов, находящаяся в оперативном подчинении Генштаба. В ранге отдельного полка. Подчиняется непосредственно Москве, Минобороны. Продовольственное, вещевое снабжение — по высшему разряду. Охраняется так, что мышь не проскользнет. Стрелковая рота плюс взвод вожатых караульных собак…

— … комвзвода — мой старый знакомый. Коллега, — уточнил Шопин. — Старший лейтенант Смольников. Мужик отличный! Если ты себя проявишь, с ним будешь все два года как за каменной стеной. А ты проявишь, я уверен. Согласен на такой ход событий?

— Буду только рад, — ответил я тоже неслужебным тоном.

— Ну и отлично. Куришь? — неожиданно спросил он.

— Нет, — твердо ответил я.

— И правильно, — подтвердил прапорщик, доставая помятую пачку «Столичных». — Давай так: я сейчас поговорю с кем надо, тебя оформлю. От них машина должна быть… — он бегло глянул на часы, — наверное, через час где-то. Она тебя и заберет с собой. Ты чутка здесь посиди, пока твои архаровцы посуду моют. А то будут они дуться на тебя… Оно конечно, тебе это по колено должно быть, да все-таки лучше обойтись без отрицательных эмоций. Верно говорю?

— Совершенно.

— Тогда подожди. Минут двадцать, — он встал и снова глянул на часы.

Часы, кстати, у него были необычно-навороченные, по тем временам диковинка. Наверное, какой-то кубинский трофей.

— Журналы, газеты пока полистай, — обронил Шопин и ушел, унося за собой едкий запах табачного дыма.

Я не без любопытства посмотрел сравнительно свежие номера «Красной Звезды» и «Советского воина». В последнем, случалось, печатали неплохие рассказы и повести, даже таких глыб советской литературы, как Валентин Пикуль. В данном случае я ничего особо интересного не обнаружил, ну и вернулся Шопин пораньше, чем обещал.

— Ну, Сергеев! Не говорю: пляши, но мысленно можешь и сплясать. Хабанеру! Собирай вещи, собирай документы — за ними в канцелярию, в штаб. Кабинет номер четыре. Продаттестат, вещевой аттестат, все там… Ну и забирай своего пса, найдешь их машину. Она скорее всего возле вещевых складов будет. «Шишига», номер…

И он назвал номер. «Шишигой» в ту пору называли бескапотный грузовик ГАЗ-66 с двумя ведущими мостами, сконструированный именно как армейский вариант, однако, широко используемый и в народном хозяйстве. Что касается номера, то для армейских машин это была чистая условность: что угодно можно было нарисовать и повесить. ГАИ не имела права останавливать транспорт Минобороны, а военная автоинспекция по таким пустякам не придиралась.

Я откозырял, и завертелась бюрократическая карусель. Понесся в штаб, получил командировочное удостоверение на себя и на Грома. Город Жаровск, войсковая часть (сокращенно в/ч) 52506. Вещевой аттестат, включающий в том числе и ошейник-поводок-намордник. Продаттестата не полагалось: командировка длилась меньше суток. В этом случае аттестат не выдавался, но сердобольные тетушки из хозчасти сказали, что могут нелегально подкрепить меня в столовой. Не ахти что, разумеется: порция каши, чай, хлеб, но и на том спасибо. Я не отказался.

— Ланч! — вспомнил я Шопина. — То есть, второй завтрак.

И меня отвели в столовую, где аскетично покормили. Нормалек! Лишних приемов пищи у солдата не бывает.

Я припустил в казарму, собрал все барахло, все документы на себя и Грома, аккуратно упаковал в вещмешок. Хотел проститься с Сашей и Колей, но не нашел: временные рабочие руки в части тоже никогда не лишние — куда-то пацанов заправили на работы… Я понесся в вольеры, вновь взбудоражив собачье население.

Гром ожидал меня уже совершенно по-дружески. Морально принял эволюцию хозяина.

— Едем, братишка! — сказал я ему, напоил, отвел справить малую нужду, и все же прибрал вольер, даже нашел возможность вымыть миски. Шопин ко мне по-человечески, ну и я к нему в ответ. Надел на Грома сбрую, включая намордник — правила есть правила, я их соблюдать привык. И уже вдвоем мы отправились к вещевым складам, расположение которых я успел хитроумно выведать у тех же добросердечных тетушек.

Точно, у одного из складов, уткнувшись задним бортом в эстакаду, стоял ГАЗ-66, а рядом с ней глубокомысленно курил мешковатый лейтенант совершенно нестроевого вида, да еще в очках. Ну, понятно — двухгодичник, выпускник вуза, призванный на военную службу. С пренебрежительным армейским прозвищем «пиджак».

— Товарищ лейтенант! — вытянулся я перед ним, четко бросив правую руку к пилотке. — Рядовой Сергеев для прохождения службы в в/ч 52506 прибыл!

Он малость растерялся, но тоже неловко откозырял, держа дымящуюся сигарету в левой руке. Мне даже почудилось, что он чуть было не пробормотал: «Очень приятно…», но все же спохватился. Сказал:

— Вольно. Военный билет, командировочное удостоверение.

И покосился на Грома.

Изучив документы, он произнес:

— Во взвод караульных собак, значит…

— Так точно.

— Ладно. Лезьте в кузов, да поехали. Мы практически загрузились… Матвеев! — окликнул он одного из бойцов. — Все готово?

— Почти, товарищ лейтенант! Еще две партии сапог. Распишитесь у них в накладных!

— А, точно, — вспомнил очкарик и пошел расписываться.

Пять-не пять минут, но вскоре выехали. Матвеев за рулем, лейтенант — так называемый старший машины, а мы с Громом в кузове под тентом. Кузов примерно до половин был заполнен всякой мануфактурой: матрацы, свертки шинелей, п/ш обмундирования и белья, шапки, сапоги… Часть готовилась к зиме.

Я развернул несколько матрацев, мы вольготно расположились на них как на креслах, и в общем, доехали с комфортом. Естественно, «шишига» — не лимузин, а дороги советской глубинки — не автобаны, но тем не менее… Ехали часа полтора. Местность — сильно севернее Москвы, а мы еще и ехали на север. И глядя поверх заднего борта, я видел, как с каждым километром густела и дичала тайга вокруг дороги. Утро начиналось более-менее ясно, но как-то незаметно набежала облачность, посмурнело, и когда Матвеев засигналил перед воротами части, требуя пропустить, небо уже грозило дождем.

Ворота на электрической тяге громыхнули, с лязгом поползли вправо. Грузовик заехал на территорию, остановился.

— Сергеев! — крикнул лейтенант. — Выгружайся тут, потом в штаб, найдешь майора Демина. Понял?

— Так точно, — я успел прибрать матрацы, выскочил, помог Грому. «Шишига», взревев, покатила дальше, а я не успел толком оглядеться, как из здания слева — КПП, контрольно-пропускного пункта, вышел рядовой со штык-ножом на поясе.

— Новенький? — осклабился он.

— Сейчас новенький, буду старенький, — улыбнулся я.

Боец расхохотался:

— Ну до этого тебе как медному котелку! Что, Демина велели найти?

— Да.

— Он на территории, минут через десять должен сюда подойти. Лучше тут подожди.

— Ясно, — я глянул в небо, надеясь, что до пришествия майора Демина дождя не будет.

Рядовой лениво удалился на КПП, не закрыв за собой дверь, и я услышал, как он там крикнул кому-то:

— Федя!

— Э? — откликнулся голос с неуловимым акцентом.

— Так чего там в увольнении-то было?

— Бабам знакомился, — акцент стал сильным.

— Где?

— На почта.

— Красивая?

— А! Где красивый? Сискам нету. Мне нада, чтоб сискам балшой!

Собеседник заржал, я тоже улыбнулся, и вдруг сзади раздался насмешливый голос:

— Ага! Кажись, духи в нашу часть залетели?..

Я резко повернулся. Ухмыляясь, ко мне подходил рядовой с расстегнутой верхней пуговицей, пилотке, сбитой на затылок, распушенным ремнем — бляха «на яйцах». Руки в карманах. Рожа нагло-презрительная. Здоровый жлоб, пониже меня ростом, но плотный, плечистый и даже, пожалуй, с лишним весом.

Подойдя, он сплюнул влево.

— Ну че, душара? Вешаться сразу будем или через неделю?

Я хмыкнул:

— Во-первых, здравствуйте.

Улыбка сбежала с лица, глаза недобро прищурились:

— Не понял!.. Ты чего, умный, что ли? Или сильный?

— Я сильно умный. А ты всегда вопросом на вопрос отвечаешь? — сказал я и ощутил, как у моей правой ноги напрягся Гром, издав легкое ворчание.

Конечно, парень это заметил. Скосился на собаку. И вдруг преобразился, вмиг вытянувшись, приведя пилотку в норму и спешно застегивая верхнюю пуговицу.

— Что здесь происходит? — негромко произнес спокойный голос.