Солдат и пес. Книга 1 (СИ)

Глава 17

Конечно, я его узнал. Это был один из работяг, рядовой сливщик. Я его видел много раз, а имя… нет, не знаю.

— Руки, — он качнул стволом. — Руки вверх! Ну!..

По его движениям я вмиг распознал, что с оружием он обращается неумело. не профи. Ну, уже лучше.

Но откуда у него, паршивца, пистолет⁈ Да еще и ТТ. И кто он вообще такой, с оружием?..

Он по-прежнему усмехался, стараясь морально подавить меня, но я-то распознал, что он не знает, что делать. По его виску текла капля. Ну тормознуть он меня тормознул. Что дальше? Стрелять? Смысл?.. Выстрел услышат на постах и часовые и собаки, поднимется такой сабантуй, что не спрячешься. Да и следствию станет ясно, что стрелял кто-то из своих… Короче говоря, пат.

Все это я мгновенно смекнул. Но и он, похоже, осознал. Облизнул пересохшие губы. Взгляд заметался.

Руки я приподнял, а не поднял. На уровень плеч, как профессор, внушающий студентам нечто важное.

— Погоди, — сказал я разумным тоном. — Погоди. Давай разберемся…

— Ха! На том свете разбираться будешь!

Ишь, пугать вздумал, пугач. Не на того напал. Себя пугай.

— Ну, с тем светом ты, земляк, погорячился. Помирать нам рановато, есть у нас и на этом дела… Хорошо, хорошо! Давай рассудим: ну стрельнешь ты, так ведь всю часть на уши поднимешь. И куда денешься?.. Так? Так! Я ведь себе не враг, давай разбежимся по-тихому, и дело в шляпе. Я тебя не видел, ты меня… Все пучком!

— Ага! — скептически обронил он. — Сказочник х…ев… Давай, пошли.

Большой палец правой руки лег сверху на курок ТТ и тут же отдернулся.

Так! Еще лучше.

У пистолета ТТ нет отдельного предохранителя. Его функцию выполняет курок, поставленный в особое положение, на так называемый предохранительный взвод. Нужно вручную перевести курок на боевой взвод — только так можно сделать первый выстрел. А после того да, перезарядка происходит автоматически.

Я к тому, что курок у него не стоит на боевом. Плюс пол-секунды форы.

— Глянь! — страшно рявкнул я, вскинув руку.

Он судорожно дернулся:

— Чо⁈

Голова задралась вверх и влево.

Три секунды форы!

Я бросился вперед и вниз.

В вольной борьбе это называется «проход в ноги». Трех секунд мне хватило!

Правым плечом я врезался ему в бедра, мгновенным захватом резко дернул на себя. Он полетел наземь, взмахнув руками.

Конечно, риск здесь был. Но он оправдался.

Противника я сшиб, он выронил оружие. А уж по «физике» он был мне не соперник. Я обошелся без всяких спецсредств. Кулаком в лоб — на!

Так грубо, по-мужицки. Удар вышел на диво гулкий, будто я в бубен бахнул. Или мне так в пылу схватки почудилось?.. Не знаю. Да и не важно! Где-то я перестарался. От этого удара он хоть на миг, да вырубился. А я схватил ТТ.

— Ну, власть переменилась! — объявил я вслух, хотя поверженный вряд ли меня услышал.

Он то ли икнул, то ли сглотнул, в расфокусированном взгляде плыла обалделая муть. Ну, так оно и к лучшему.

Я нажал кнопку защелки магазина, тот послушно выпал. Полный! Восемь патронов. Значит, этот олух и не зарядил даже! Зачем ему оружие⁈ Неужели такого пентюха завербовали?..

Вопросы завертелись в голове, но я их пока отбросил. Загнал магазин обратно и передернул затвор.

Пистолет ТТ сконструирован на базе патронов к «Маузеру» — тому самому, классическому оружию Гражданской войны, как у Абдуллы в «Белом солнце пустыни». Патрон очень мощный, хотя и небольшого калибра, им же стреляли и знаменитые автоматы ППШ в Великую Отечественную.

Я вскинул пистолет и дважды стрельнул в небо.

Вмиг на нескольких постах поднялся адский собачий лай. Ну, молодцы наши лохматые воспитанники! Что-что, а эту службу они нести умеют.

Позже я узнал, что Фортуна мне слегка улыбнулась. Часовой седьмого поста в акккурат находился на вышке. Он тут же позвонил в караулку, доложил, что в резервуарном парке прогремели два выстрела. Конечно, их услышали и на погрузочно-разгрузочных работах, но там средств связи не было.

Тем не менее, отдадим должное: и военные и гражданские под предводительством старшего лейтенанта Бычкова, оставив часть людей на площадке, ринулись на выстрелы. И даже успели пораньше караульного наряда.

Я услыхал встревоженные голоса и топот, набрал воздуха в грудь, заорал:

— Э-ей, сюда! Сюда!.. — полагая, что они по звуку сориентируются. — А ты лежи! — велел я приходящему в себя пленнику. — Чуть дернешься — стреляю.

— Эй! — услыхал я ответные оклики. — Кто здесь? Где?

— Сюда, сюда! — подправил я их курс.

Еловые ветви зашуршали совсем рядом. И вот сквозь них продрался очумевший, в комбезе и без фуражки Бычков.

— Сергеев! — вскричал он, и глаза его стали круглыми — он увидел у меня в руках ТТ. — Что здесь происходит?.. Леня⁈ — ахнул он, увидев задержанного.

Точно, Леонид его зовут! Я сразу вспомнил. А фамилия… фамилия его… Соломатин! Да.

У Бычкова по-прежнему был такой вид, словно он не очень понимает, на каком свете находится. Тяжело дыша, из зарослей начали вываливаться прочие участники забега.

— Товарищ старший лейтенант, — спокойно сказал я. — Понимаю, что глазам не верится. Сам бы не поверил. Но что случилось, то случилось.

— Что случилось-то? Излагай!

И я изложил в совершенной тишине. Все слушали меня, затаив дыхание, как иудеи пророка Малахию. А завершил я речь коротким точным движением:

— Вот! — протянув старлею пистолет.

Тот взял его, как нечто взрывоопасное.

— ТТ, — произнес он. — У нас таких и нету в оружейной комнате! Разве что у Ярцева… Но у него же не пропадет!

Прапорщик Ярцев был начальником оружейного склада. То есть, у него в подчинении было несколько хранилищ, в том числе и это.

— Леня, — обратился старлей к задержанному, — это что, правда все⁈

Тот угрюмо сидел на траве, беспрерывно сплевывая на нее. От вопроса начальника он поник и засопел носом, не ответив.

— Ну, дела… — только и сказал Бычков. — Час от часу не легче! Леня! Ты объясни, в чем дело⁈ Что это все значит?

Он потряс пистолетом.

Но Соломатин только сопел и хмурился, и ничего больше.

— Во, дела… — ошалело пробормотал кто-то.

Тут начали подбегать караульные во главе с разводящим-ефрейтором, туркменом Байрамовым. Вспыхнуло довольно бестолковое выяснение ситуации — впрочем, наших ребят можно понять. Такое они встречали, поди, впервые в жизни.

Наконец, Бычков, как старший по званию, взял нити управления в руки.

— Тихо, а ну тихо все!.. Байрамов, ведите задержанного на КПП. Под твою ответственность, понял?

— Так точно!

— Передадите дежурному по части. Лично! Кто у нас сегодня дежурный?..

— Капитан Лемешев, — подсказал кто-то.

— Вот и отлично. Немедленно поставить в известность командира! А остальные все, пошли работать! График никто не отменял. И закачка, и подготовка техники… Все, пошли!

Кстати говоря, Мотыгин с Гладковым в этой теме не участвовали и как позже выяснилось, даже не слышали ничего, поскольку в глубине одного из хранилищ отлаживали барахливший насос одной из ПСГ. Выйдя оттуда, они застали самый конец суматохи, приведший их к легкому недоумению.

Я успел вернуться к ремонтируемому ЗИЛу, когда в помещение вошел Гладков.

— Слышь, че это там происходит-то? Кипиш какой-то, — спросил он хмуро, но вполне нейтрально. Видимо, за это время пересмотрел что-то, и понял, как надо правильно себя вести.

— Задержали одного на территории с оружием. С пистолетом, — сказал я корректно и даже почтительно, как подобает рядовому отвечать младшему сержанту.

Он аж просиял, поняв, что прошлое поминать я не собираюсь. Как не было его, того самого прошлого.

— Опять, что ли проник? Б… им что тут, медом намазано?

— Нет. Наш на этот раз.

Гладков удивился:

— Наш⁈ Гражданский?

— Да. Сливщик-наливщик.

— Кто⁈

— Этот… — фамилия выскочила было из головы, но тут же вскочила обратно: — Соломатин.

— Соломатин⁈ Ленька, что ли?

— Он самый.

— С оружием⁈

— Да! С пистолетом. ТТ.

У Гладкова был такой вид, как будто перед ним пробежал и скрылся живой инопланетянин.

— У Леньки… Пистолет ТТ?.. — повторил он раздельно, чуть не по слогам. — Точно?

— Ну так говорят, — слегка слукавил я.

— И чего он хотел сделать?

— Понятия не имею.

Младший сержант оторопело помолчал и вдруг решительно произнес:

— А ну, погоди, — наскоро вытер руки ветошью и затопотал в сторону КПП.

Так что у меня образовалось еще около четверти часа передышки.

Примерно через пятнадцать минут Гладков вернулся изумленный и достаточно словоохотливый:

— Да уж, ни хрена себе!..

— Что такое?

— Да чтобы Ленька что-то в этом роде отмочил?.. Работяга работягой, тихий, незаметный!..

— В тихом омуте черти водятся…

— Ну, только так и скажешь!

Из дальнейшего я узнал, что Соломатина заперли в спецкомнате на КПП — есть там такая. Он молчит как пень, на вопросы отвечать отказался наотрез, только воды попросил. Допрашивали лично замполит и начштаба, Синяков и Демин. Понятно, при этом мат стоял такой, что хоть топор вешай. Молчит!

Командир на выезде, в Горкоме или Горисполкоме, звонят туда, ищут его. Пистолет показали Ярцеву. Тот взглянул на номер, категорически заявил, что у него на складе этого экземпляра нет и не было, но обещал перепроверить для успокоения начальства… В целом вот так.

— Странная история, — сказал я.

— Тут вообще странность на странности последнее время… — пробурчал Гладков, взгромождаясь на бампер. — Ладно, об этом пусть у начальства башка болит, а нам дело делать надо… Накидной ключ — это вот такой, ясно? А обычный — это рожковый. Ясно? Мне накидной на четырнадцать.

— Вот теперь ясно, — миролюбиво сказал я. — Я же не знал, какой.

— Надо знать! — наставительно молвил Гладков, постукивая невидимыми мне железяками. — Разбираться!

— Ну ты же вот в собаках наших не разбираешься, — парировал я.

— Э, чего там разбираться-то! Бегает моська, гавкает, и все дела… А тут техника! Другое дело.

Я спорить с этим не стал. Ремонт продолжался еще с полчаса, все было совершенно спокойно, весь дедовский дурацкий гонор Гладкова как ветром сдуло. Видать, для разумной переоценки ценностей иным людям нужно увесистое внушение.

Собственно, ремонт-то и не закончился, просто в ангар вбежал запыхавшийся дежурный по КПП, рядовой Петраков, знакомый мне лишь по фамилии.

— Сергеев! — вскричал он. — Срочно к дежурному по части! Давай!

И тут же убежал.

— Вот не было печали! — в досаде сплюнул Гладков. — Зачем это ты им потребовался?

— Понятия не имею.

Я критически оглядел себя в рабочем хламе. Н-да… Но приказ есть приказ.

— Ладно, пошел, — сказал я и скорым шагом двинул к КПП.

Дежурный по части, он же командир роты охраны капитан Лемешев уже ожидал меня. И огорошил:

— Сергеев, срочно к командиру части!

— То… товарищ капитан, прошу прощения. В таком виде⁈

— Сказано — как есть. Дуй скорее! Между прочим, твой комвзвод уже у него. Ждут тебя. Давай срочно, ну⁈

И я пошел. Пилотка у меня все же была с собой, честь отдать по форме смогу.

Кабинет командира располагался на втором этаже штаба. Там же были и рабочие места прочего высшего руководства части: замполита, начштаба и зампотеха. Я подошел к командирской двери, стукнул для проформы, рванул дверь на себя:

— Разрешите войти?

— Входи!

— Товарищ полковник! — я вскинул руку к пилотке. — Рядовой Сергеев по вашему приказанию…

— Вольно! Входи, садись.

— Прошу извинить, я в рабочем виде. Мне сказали — как есть…

— Правильно сказали. Садись!

Я присел за Т-образный стол для совещаний. Полковник располагался во главе, то есть за поперечиной Т, Смольников сидел по ту сторону наискосок от меня.

— Ну, Сергеев, — начал командир, — ты у нас прямо контрразведчик какой-то прирожденный! Может, у тебя вообще талант к этому делу⁈

— Допускаю, — вежливо улыбнулся я.

— А я, между прочим, кроме шуток. Талант ко всему должен быть. Токарь, слесарь, пекарь… разве нет? Не прав я, Алексей Петрович?

— Конечно, правы, товарищ полковник.

— Ну, то-то же. А теперь, Сергеев, еще раз! Внятно, не спеша, по пунктам, с пролетарской беспощадностью: доложи, как ты задержал этого Соломатина?

Насчет пролетарской беспощадности — это как я понял, была «шутка юмора», а все прочее — серьезнее некуда.

Я начал докладывать, а полковник прерывать чуть ли не на каждом слове:

— Стоп! Покажи на схеме.

Он расстелил на столе карту-схему части, и я без малейшего труда определил на ней место, где я краем глаза засек мелькнувшего в кустах Соломатина. Примерно показал путь моего преследования и место, где произошла схватка. Пришлось чуть-чуть схитрить: сделать вид, что я разбираюсь в топографии похуже, чем на самом деле.

— Та-ак… — протянул полковник. — И он вдруг выхватил пистолет?

— Так точно.

— И ты не удивился?

— Сложно сказать, товарищ полковник. Удивился?.. Не то слово. Больше думал, как его обезвредить. Удивляться, решил, буду потом.

Офицеры переглянулись.

— А сейчас удивляешься?

— Конечно. Откуда у чернорабочего пистолет⁈ Да еще ТТ!

— Ты разбираешься в пистолетах? Откуда?

Вдохновенная мысль выручила меня:

— Со школы! На уроках военной подготовки. И ТТ, и ПМ у нас были. Неполная разборка обязательно!

— Хм! Хорошо, видно, это дело у вас в школе было поставлено…

— Это точно!

— Ну, дальше излагай.

Я рассказал, как с помощью смекалки мне удалось обезвредить нарушителя.

— … и я решил привлечь внимание. Произвел два выстрела в воздух. Сработало.

Романов и Смольников вновь переглянулись. На сей раз что-то такое просквозило в их взглядах, чего я не успел разгадать. Смольников даже едва заметно пожал плечами. А может, и вовсе показалось.

— Ну что ж, — подытожил командир. — Ты в целом действовал верно. Оценил обстановку и по ней сработал. Про награду я свои слова помню. А ты сейчас еще раз это подтвердил. Алексей Петрович! Я думаю, он у тебя по службе идет без нареканий?

— Ни в каких нарушениях не замечен.

— И отлично. Ладно, Сергеев, ступай.

— Разрешите идти? — я встал.

— Свободен!

Я четко развернулся, как по команде «Кругом!» и услышал, как затрещал телефон, полковник произнес: «Слушаю. Прибыли?.. Хорошо, иду…», но на этом я закрыл дверь.

Должности помощника Гладкова с меня никто не снимал. Поэтому, выйдя, я повернул к КПП, услышал, как хлопнула за спиной дверь штаба и неразборчиво зазвучали голоса Романова и Смольникова.

И тут вдруг я понял, что на КПП творится что-то не то. Какой-то ненужный шум…

Не успел я так подумать, как из здания вылетел с вытаращенными глазами Петраков и бросился мимо меня к командиру:

— Товарищ полковник! Товарищ полковник! Этот… того! Задержанный!

— Чего того? Чего — того? — с нарастающими грозовыми перекатами голос полковника.

— Он… он мертвый!