Соблазнение в академии

17-е Туманя

Две недели пронеслись как в тумане, словно подражая месяцу на который выпали. Вроде и много всего произошло, но в памяти осталось лишь самое значимое.

Работа в мастерской, к которой я изначально относилась как к вынужденной, но нежеланной мере, неожиданно начала приносить мне удовольствие. Или хотя бы удовлетворение. Потому что дело сдвинулось с мертвой точки.

Почти все камни были восстановлены. С каждым разом у меня получалось все быстрее повторять связи и лучше их разбирать. Демьян обещал, что последние две пары привезут не позднее, чем через седьмицу. Артефакт будет готов и настанет время приступить к созданию портала.

— Как может помочь зеркало? — спросила я, когда еще работала над первыми камнями и раз за разом возвращалась к мысли, что все усилия напрасны. Но обвинять Вольского в том, что он тянет время, я не спешила. Не могла придумать причины для этого. Он ведь мог отказать в этой попытке, настоять на немедленном обряде. Но не стал. Побоялся, что государь откажет? Или хотел присмотреться ко мне?

— Я начал работу над порталами пять лет назад, — ответил Демьян. Также обстоятельно, как ответит еще на десятки моих вопросов. — Рамы, сквозь которые можно перемещаться, уже созданы. Проблема в том, что я не понимаю как задать точки переходов. Как Офар смог воплотить это в зеркале? Я и сейчас не соображу за счет чего работают камни. Плетение кажется несложным, я повторю его за несколько секунд. Но отчего-то уверен, что оно не сработает.

И действительно. Когда прислали следующую посылку, граф попробовал самостоятельно создать связь. Но в отличие от камней, связанных мною, те христаллиты не работали. И даже у меня получилось их изменить. Больше мы не экспериментировали — слишком редко попадались нужные пары камней.

В дни, когда не было посылок, Демьян не приезжал в академию. Лишь раз Вольский изменил этому правилу, когда заставил меня принести будильник, и помог мне с проектом по артефакторике. Сделал он это с такой легкостью, что мне оставалось кусать локти от зависти.

— Когда закончим с зеркалом, придется встречаться чаще, — сказал он как-то, — а пока… Не запускай учебу и чаще отдыхай.

— У меня освободился понедельник, — сообщила вчера Демьяну, вспомнив тот разговор. — Если это поможет…

— Возможно, понадобится позднее, — Демьян оторвался от арки, которую начал собирать в мастерской еще в среду. — Когда закончим с зеркалом.

Конечно, я не стала настаивать. Мне категорически не хватало времени на домашние задания и отчеты с поместий.

Так что, отправляя иллюзии для Катерины и Изабеллы, я испытывала смешанные чувства. Жалела о том, что, скорее всего, надолго буду лишена любимого дела, и радовалась, что на следующей седьмице смогу поработать с документами от Степана.

Для иллюзии Катерины мне прислали заготовку заранее — деревянную статуэтку танцующей девушки. А для Изабеллы я подобрала фигурку сама, благо факультет артефакторики снабжал нас заготовками в достаточном количестве. И хотя большинство из них были максимально простыми, мне достался шедевр. Тонкая резьба по дереву, превосходное качество работы. Это была лань — нежное, кроткое создание, которое, на мой взгляд, не может не понравиться юной принцессе.

Я радовалась, что смогла управиться с подарком в такие короткие сроки. И порадовалась вдвойне, когда Черняхов написал мне:

«Очень своевременно, Василиса. Гости приехали сильно раньше намеченного. Мои благодарности».

Непроверенные отчеты и просроченные сочинения не были моей единственной болью. Впереди маячил призрак осенней сессии. Академия целиком погрузилась в предэкзаменационный мандраж, хотя до самих экзаменов оставалось еще две седьмицы. Хорошо, что зачет по артефакторике я уже сдала, а по конструированию ничего не намечалось. Ну и по актерскому мастерству обойдемся спектаклем. Перетерпеть пять минут позора и забыть.

А вот общие предметы пора начинать учить уже сейчас. Знать бы откуда выкроить на это время.

— Ты слышала, — спросила Еся в пятницу, — Дорохов готовит полосу препятствий!? Мать его за ногу, я же не сдам! А если мое позорище увидит Егор?!

У Еси появился парень. Егор Титов. И кажется у них все серьезно. Жаль, что я выпала из жизни подруги и пропустила столько важного. У Веры все по-старому. Прдозреваю, она все еще влюблена в Стаса. Мы видимся теперь не каждый день, но сохраняем традицию обеденных сборов хотя бы три раза в неделю.

Аглая написала в начале седьмицы. Марийка учится. То ли хочет поступать куда-то, то ли вернуться на второй год сюда. Думаю, что готова принять сестру через год.

Тео тоже учится. По сути это последние его экзамены. Потом останется полгода на защиту проекта. Когда-то мы мечтали пройти обряд помолвки сразу после защиты…

А теперь? Какой смысл загадывать? Останусь ли я в академии или мне все же придется выйти замуж за Вольского, а тот запрет меня в своем поместье. Хотя, чем больше я общалась с артефактором, тем меньше в это верила.

Демьян оказался интересным собеседником. И, реши граф стать наставником, у него бы получилось не хуже чем у Грекова. Объяснял Вольский доходчиво, терпеливо и интересно. Так, что временами я ловила себя на странной мысли «а тот ли факультет я выбрала?» Сам граф учился не на боевом, а на бытовом факультете, чем невольно вызывал во мне симпатию.

А еще Вольский охотно и увлекательно рассказывал про свои проекты, и многие мне казались по-настоящему удивительными и интересными. Как, например, замки, открывающиеся от прикосновения хозяина. Или усовершенствованные самоходки. Как у Яна…

Актера я вспоминала часто. Слишком часто, чтобы считать это случайностью. И я не обманывала себя, Ян мне нравился. Своим легким отношением к жизни, азартом и даже наглостью. А еще у него была самая красивая улыбка и самые сладкие поцелуи.

Вот за эти мысли я всегда испытывала острое чувство вины. Но ничего не могла поделать. Каждый раз при слове «поцелуй» в голове вспыхивали образ склоняющегося ко мне Яна, его твердых губ — одновременно нежных и требовательных. И моя реакция — яркая, жаркая и непростительная.

«Выброси этого мужчину из головы!»

Но следовать собственным советам получалось плохо. Даже сейчас, по дороге к мастерской, я все время возвращалась мыслями к Яну.

— Привет, — привычно поздоровалась с привидением. — И тебе доброго утра.

Мрачные коридоры уже не казались мне пугающими, а тишина — угнетающей. Было в этом месте свое очарование, и постепенно я им прониклась.

— Доброе утро, — мое следующее приветствие было адресовано Демьяну. И отчего-то показалось, что артефактор тоже улыбается мне под маской.

— Доброе утро, Василиса, — голос Демьяна, по-прежнему глухой и тихий, тем не менее звучал приветливо. — Хочешь взглянуть?

— Конечно, — искренне ответила я, снимая пальто. — Выглядит внушительно.

Вольский собрал две металлические рамы — одна напротив другой. Каждая была размером с дверь, и на верху обеих крепились громоздкие устройства. Именно они отвечали за перенос.

— Я сегодня размышлял про зеркало, — Демьян уступил мне место, давая обойти конструкцию. — Думаю, что знаю, как добавить в него не только изображение, но и звук.

— Это как? — спросила я, мигом теряя интерес к дверям.

— Полагаю, это не будет сложно. Я создам плетение на тех христаллитах, что испортил. А ты попробуешь его повторить. Но не сегодня. Хочу закончить порталы. И мне будет нужна помощь.

— Я смогу разговаривать с помощью зеркала? — я все еще пыталась осознать сказанное артефактором.

— Не совсем так, — Демьян склонил голову к правому плечу. Откуда-то взялась уверенность, что этот жест мне знаком и означает, что мужчина сейчас скажет то, что ему не нравится. — Боюсь, пока звук будет в одностороннем направлении. Также как изображение.

И вдруг добавил с лукавым смешком, слышимым даже сквозь маску:

— Только не рассказывай графу Черняхову. Иначе он сам пройдет с тобой обряд, чтобы иметь возможность пользоваться зеркалом и следить за врагами.

— У него есть жена! — не удержалась я от восклицания. И рассмеялась. — Это была шутка, прости. Просто не привыкла.

— Считаешь меня сухарем? — и снова маске не удается скрыть насмешку. Впрочем, она не показалась мне обидной.

— Нет, — ответила все также улыбаясь.

— И кем ты меня видишь? — Вольский прислонился бедрами к столу, развернувшись ко мне. И я чувствовала его пытливый взгляд сквозь плотную сетку маски.

— Серьезным, талантливым, упрямым.

— Скучным, — «подсказал» Демьян.

— Вот уж нет. Мне не бывает здесь скучно.

Вольский хотел сказать что-то еще, но моя доска разразилась целой серией сигналов.

— Прости, — я вытащила доску из сумки, что бросила на свой стул. И не удержалась. — О, боги! Что могло случиться?!

«Немедленно приезжай! Срочно!»

«Бросай все, бери самоходку у великого наставника».

«Без шуток, Василиса. Это важно!»

«Жду сегодня!»

«Не садись на поезд, приезжай в экипаже, так будет быстрее!»

И я не могла представить, что могло заставить графа Черняхова писать мне ТАКИЕ сообщения. В голове одна за другой взрывались страшные догадки: государю плохо, Павка заболел, что-то с Митей!

Руки задрожали, и Вольский перехватил доску. Я не нашла сил воспротивиться тому, что граф читает личное сообщение. Этой бесцеремонностью он вдруг напомнил мне Яна.

— Мне нужно уехать! Срочно! Во дворце что-то случилось! — заметалась я. Схватила сумку, бросилась к двери. Потом вернулась, сообразив, что забыла пальто и доску.

— Случилось, — согласился Демьян. — Но при чем здесь ты? Как и чем можешь помочь?

Я замерла:

— Не знаю. Но не могу не поехать. Ты ведь видел. Это приказ.

— Я отвезу, — Демьян не стал спорить. Протянул мне доску, взял пальто. — Все равно собирался возвращаться в столицу вечером.

— Лучше не стоит, — нервно хмыкнула я, убирая артефакт в сумку. — Последний человек, который вызвался меня подвезти, получил шилом в спину.

— Ну, этим меня не испугать, — Вольский помог мне надеть пальто и взял свой полушубок. — К тому же вряд ли во дворце нам грозит опасность.

И я приняла его помощь, не став уточнять, что какая-то опасность во дворце все-таки нашлась, иначе граф Черняхов не прибывал бы в истерике.

— Жаль, что нельзя написать прямо, — пожаловалась я уже в самоходке. — Придумал бы ты что ли, как отправлять сообщения до столицы напрямую…

— Рад, что ты в меня веришь, — хмыкнул Вольский. — Подумаю над этим.

— Ох, кстати, — спохватилась я. — Нужно предупредить своих, пока связь еще есть.

— Своих, — как-то отрешенно повторил граф, пока я торопливо писала сообщения подругам и Тео.

— И что же все-таки случилось? — протянула тоскливо, откладывая доску.

Демьян не ответил, видимо, о чем-то задумавшись. Потом заговорил о порталах, о том, чем планировал заняться сегодня. Я немного отвлеклась, но недостаточно, чтобы не думать о страшном.

Но причина вызова оказалась не связана ни с Павкой, ни с Митей, ни с государем.

Принцесса Изабелла не проснулась после того моего подарка.