Слепое пятно

Глава XIV Новый элемент

Найти Баджа Кеннеди оказалось не так-то просто. Людей с такой фамилией было предостаточно. Очевидно, две трети населения Ирландии перебрались в Сан-Франциско под этим именем и очутились в адресном списке. Мы просмотрели списки жителей по обе стороны залива, но ничего не отыскали. Старые адресные книги были уничтожены пожаром или выброшены как ненужные. Но, в конце концов, одну из них удалось откопать. В ней мы нашли имя Баджа Кеннеди.

У него было двое сыновей — Патрик и Генри. Один из них, Генри, жил в районе Мишн. Это был крупный, рыжий, широкоплечий ирландец. Он как раз ужинал, когда мы заглянули. На его штанах виднелись мазки белой штукатурки.

Я сразу перешел к делу.

— Вам что-нибудь известно об этом? — я протянул ему кольцо. Он заморгал.

— Что, об этом? Ну, думаю, что известно! Откуда оно у вас? — Он повернулся в сторону кухни и позвал: — Эй, Молли, поди сюда. Тут камушек старика! — Он посмотрел на меня слегка боязливо. — Вы ведь его не носите?

— Почему нет? — спросил я.

— Почему? Я бы сам и за миллион долларов не надел. Это не камень, а кусочек самого дьявола. Старик отдал его доктору Холкомбу… или продал, точно не знаю… Я один раз поносил его в кармане и чуть не помер.

— Камень несчастливый?

— Нет, не несчастливый. От него просто сердце из груди рвется. Он вас до того доведет, что свою бабушку проклянете. Одиноко! Одиноко! Я часто слыхал, как старик это повторяет.

— Он продал его доктору Холкомбу? Вы не знаете, почему?

— Ну, знаю. Потому что старый док работал над чем-то научным. Отец сказал ему о своем камне. Один раз он отнес его в Беркли. Именно такая штука и нужна была профессору. Он оставил его у себя. Отец заставил его пообещать его не носить.

— Понятно. Ваш отец когда-нибудь рассказывал, где его взял?

— О да! Об этом он часто говаривал. Видите ли, старик был не штукатурщиком, а простым рабочим. Один раз ему довелось копать подвал. Это был какой-то чудной подвал — что-то вроде глухого погреба. И прямо посередине проходила каменная стена, а в ней — деревянная дверь, замаскированная под камень. Можно было спуститься в заднюю часть подвала, но не в переднюю. Не зная о двери, вы бы ни за что ее не заметили. Отец об этом часто толковал. Он трудился в задней части подвала, когда нашел камень. Тот торчал из какой-то голубой глины.

— Где это было? Вы помните?

— Еще бы! То было на Чаттертон-Плэйс. Мы с Патом тогда еще детьми были, носили старику ужин.

— Знаете номер дома.

— У него номера не было. Но я помню место. Это был двухэтажный дом, построенный в девяносто первом.

Я кивнул.

— А после этого вы переехали в Окленд?

— Да.

— Ваш отец когда-нибудь говорил, зачем нужно было такое разделение подвала?

— Он и сам не знал. Это было не его дело. Он был обычным трудягой, делал то, за что ему платили.

— Вам известно, кто построил дом?

— Какой-то старикашка. Он был чудаковатым малым с бакенбардами. Постоянно ходил в цилиндре. Кажется, он был аптекарем. Когда ни появится, сразу выгоняет нас, ребятишек, из дому. Думаю, он был холост.

Таковы были все сведения, коими он смог меня снабдить, но и это было немало. Уж точно больше, чем я надеялся получить. Дом, чья даже конструкция была загадочной, был построен аптекарем. Я никогда не думал о втором подвале. Осматривая дом, я не удивился каменной кладке, как не удивился ей и Джером. То была первая ощутимая зацепка, благодаря которой мы почувствовали землю под ногами. Какое отношение этот аптекарь имел к феномену?

В конце концов, за всем этим таился рукотворный замысел.

Мы поспешили домой и спустились в подвал. Дверь удалось обнаружить, просто простучав стену. Она была толково сделана и какое-то время не поддавалась нашим усилиям, но Джером все же заставил ее открыться с помощью короткого лома и кирки. Внешняя сторона была искусна подделана под камень и замазана цементом. При тусклом освещении мы ее проглядели.

Ожидания наши были высоки, но впереди ждало разочарование. В тайнике ничего не оказалось — только паутина да пушистая плесень, несколько пустых бутылок и мрачный сумрак. Мы простучали стены, пол и потолок. Вне всяких сомнений, это место когда-то хранило в себе секреты. Если они были здесь и сейчас, то только хорошо спрятанные. После часа или двух, проведенных в поисках, мы вернулись в верхнюю часть дома.

Джером не унывал.

— Мы на верном пути, мистер Вендел, если только нам удастся начать. У меня есть мысль. Аптекарь… дело было в девяносто первом… прошло больше двадцати лет.

— В чем заключается ваша мысль?

— Рамда. Что поражает в нем в первую очередь? Его возраст. С каждым, кто его видит, происходит одно и то же. Сначала вы принимаете его за старика. Если посмотреть на него достаточно долго, то вы будете твердо убеждены, что он — юноша немногим больше двадцати. Может быть, он и есть тот аптекарь?

— А что же тогда с доктором и его «Слепым пятном»?

— «Слепое пятно», — ответил Джером, — это просто химическое явление.

На следующий день я разыскал ювелира. Я был достаточно предусмотрителен, чтобы выбрать того, с кем водил знакомство, и попросил его о приватной консультации. Когда мы остались наедине, я снял кольцо с пальца.

— Просто поделитесь своим мнением, — попросил я. — Вы ведь разбираетесь в камнях. Можете сказать что-нибудь об этом?

Он небрежно взял его и повернул, сморщив губы. Осмотр длился минуту.

— Об этом? Что ж, сейчас, — он поднял его выше. — Гм. Погодите минутку.

— Это ведь драгоценный камень?

— Думаю, да. С первого взгляда я решил, что сразу понял, какой именно, но теперь…

Он полез в ящик за увеличительным стеклом. Несколько минут он пристально изучал камень. Его лицо выражало полную сосредоточенность, только странные маленькие морщинки, расходившиеся от уголков глаз, выдавали любопытство. Он хранил молчание, лишь поворачивал камень по кругу.

Наконец он убрал прибор и поднял кольцо. Он явно недоумевал.

— Где вы это взяли? — спросил он.

— На этот вопрос я ответить не могу. Я хотел бы знать, что это. Камень? И если да, то какой?

На мгновение задумавшись, он покачал головой.

— Я-то полагал, что знаю все виды драгоценных камней на земле. Видимо, нет. Этот — совершенно новый. Очень красивый… одну секунду.

Он подошел к двери. Почти сразу же зашел еще один человек. Ювелир показал ему на кольцо. Мужчина поднял его, и процедура осмотра повторилась. Наконец он положил стекло и кольцо обратно на стол.

— Что думаешь об этом, Генри? — спросил ювелир.

— Хм, — пробормотал второй. — Никогда не видел ничего подобного.

Точно так же, как и говорил Уотсон. Никто еще не смог опознать камень. Двое коллег были сбиты с толку — и заинтересованы. Ювелир повернулся ко мне.

— Не согласитесь ли вы оставить его у нас ненадолго? И не станете ли возражать, если мы вынем его из кольца?

Это не приходило мне в голову, но у меня были кое-какие дела на этой же улице. Я сверился с часами.

— Через полчаса я вернусь. Этого времени будет достаточно?

Я возвратился спустя час. Помощник стоял у дверей кабинета. Он сказал что-то тому, кто остался внутри, а потом подал мне знак входить. Он казался взволнованным. Подойдя ближе, я заметил, что его лицо светится от изумления.

— Мы ждали вас, — сказал он. — Мы не осматривали камень — в этом не было нужды. Он поистине чудесен.

Помощник был невысоким, приземистым человеком с внушительных размеров лбом.

— Просто загляните внутрь.

Внутри кабинета ювелир сидел за столом. Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе. Его взгляд был направлен в потолок, лицо являло собой воплощенную задумчивость и изумление.

— Так что же? — спросил я.

Вместо ответа он лишь поднял палец, показывая вверх.

— Там, — сказал он. — Ваш драгоценный камень или что бы оно ни было. Счастье, что мы были не на открытом воздухе. Он бы все еще поднимался.

Я посмотрел наверх. И в самом деле, камень был под потолком. Это меня несколько смутило, хотя должен признать, в первое мгновение я не до конца уловил всю значимость происходящего.

Ювелир прикрыл один глаз и взглянул сначала на меня, потом — на прелестную вещицу вверху.

— Что вы об этом думаете? — спросил он.

Если честно, я вообще ничего не думал. Это было небольшим потрясением. Я не сознавал, насколько это невозможно, и не нашел, что ответить.

— Неужели вы не видите, мистер Вендел? Это невероятно! Нарушает все законы природы! Легче воздуха. Мы вынули его из кольца, и он выскочил, словно пуля. Я было решил, что уронил его. Начал искать на полу, никак не мог найти. Посмотрел наверх и увидел Рейнолдса — он стоял вот здесь, а глаза вот-вот из орбит вылезут. И он смотрел на потолок.

Я задумался на секунду.

— Так камень не драгоценный?

Он пожал плечами.

— Если я ювелир — нет. Невесомый камень — где это слыхано? Иными словами, сила притяжения на него, по всей видимости, не действует. Сомневаюсь, что это вообще материя. Я не знаю, что это.

Я был в замешательстве. В ту минуту я бы дорого дал, лишь бы перекинуться парой слов с доктором Холкомбом. Тот человек, Кеннеди, носил камень в кармане. Как ему удалось удержать его? Профессор использовал его в научной работе! Нечему удивляться! Конечно же, это не драгоценность. Тогда чем же он мог быть? Это твердое вещество. И оно легче воздуха. Может ли нечто подобное быть материей? Если нет, то что же оно такое?

— Что бы вы посоветовали?

В ответ ювелир потянулся к телефону и набрал номер.

— Здравствуй. Скажи, Эд там? Это Фил. Попроси его подойти к телефону. Привет! Слушай, Эд, мне нужно, чтобы ты мигом примчался сюда. Хочу кое-что показать. Слишком занят! Нет, не слишком. Не для этого. Хочу поучить тебя химии. Нет, это серьезно. О чем речь? Я не знаю. Что легче воздуха? Много чего? Ох, я знаю. Ну а из твердых тел? Потому я и спрашиваю. Приезжай. Хорошо. Немедленно.

Он повесил телефонную трубку и пояснил:

— Мой брат. Дело перешло из моей области знаний в его. Он — химик и, как эксперт, сможет поделиться с вами стоящими мыслями.

Уж конечно, таковые нам не помешали бы. Всё это было лишено смысла и совершенно сбило меня с толку. Я взял стул и присоединился к остальным в созерцании голубой точки на потолке. Рассуждать и размышлять мы могли сколько угодно, но никто не чувствовал себя достаточно осведомленным, чтобы начать строить предположения. Этого попросту не должно было происходить. Мы все изучали физику и другие науки, мы помнили их азы наизусть. Если это возможно, получается, что само основание, на котором мы стояли, пошатнулось. Всего лишь один маленький закон! Где-то на задворках моего сознания назойливо маячила загадка «Слепого пятна». Они были связаны. Один закон, выходивший за рамки доступного человечеству знания.

Химик оказался высоким малым с крючковатым носом и черными глазами, сверлившими собеседника, точно буравчики. Слегка беспокойный, он пристально воззрился на брата.

— Ну, Фил, в чем дело? — он достал часы. — Времени у меня немного.

Они разительно отличались между собой. Ювелир был полным и благодушным. Он преспокойно сидел в своем кресле, держа руку на поясе и толстым пальцем указывая на камень. Казалось, он наслаждается происходящим.

— Ты ведь химик, Эд. Вот тебе задачка на смекалку. Можешь это объяснить? Нет, вон там, у тебя над головой. Вон тот драгоценный камушек.

Второй поднял взгляд.

— В этом все дело? Новое остроумное украшение комнаты? Или… — слегка раздраженно продолжал он, — это шутка?

Он был человеком серьезным; о его натуре свидетельствовали черные глаза и форма носа.

Ювелир мягко засмеялся.

— Послушай, Эд… — и он принялся объяснять.

Когда он закончил, химик уже весь дергался от волнения.

— Принесите мне лестницу. Или давайте я залезу на стол. Может, удастся достать. Звучит невероятно, но, если уж так, значит, так тому и быть. Должно быть какое-то объяснение.

Без особого труда и оглядки на протесты брата он ступил на полированную поверхность стола. Невзирая на высокий рост, он едва мог достать камень кончиками пальцев. Он мог сдвинуть его с места, но всякий раз тот возвращался назад, словно притягиваемый магнитом. Спустя минуту стараний Фил сдался. Когда он посмотрел вниз, то выглядел другим человеком — его черные глаза светились любопытством.

— Не достану, — сказал он. — Несите же стремянку. До чего странно!

С лестницей это было легко. Он оторвал камень от потолка. Мы все сгрудились вокруг стола. Химик повертел украшение в руках.

— Удивительно, — сказал он. — Это драгоценный камень. Несомненно. Ты говоришь, он невесомый. Такого не может быть. Ух ты! — Он дал камню выскользнуть из пальцев, и тот снова рванулся было к потолку, но был пойман ловким движением руки. — Вот дьявол! Видели вы такое! И ведь твердый! Чей он?

Вопрос привлек внимание ко мне. Я объяснил то, что мог, относительно моих прав владения.

— Ясно. Очень, очень интересно. Нечто такое, чего я еще не видел и… откровенно говоря… нечто напрочь отрицающее все, чему меня учили. И тем не менее, это не невозможно. По крайней мере, мы тому свидетели. Вы не против, если я возьму его в лабораторию?

Возникло новое затруднение. Если камень не был драгоценным, была вероятность, что его могут повредить. Я был взбудоражен не меньше него, но меня предупреждали насчет того, как важно его сохранить.

— Я его не поврежу. Я позабочусь об этом. У меня есть догадки, и я хотел бы их проверить. Не каждый день химик натыкается на нечто подобное. А я — химик, — глаза у него блестели.

— Что за подозрения? — спросил я.

— Новый элемент.

Этот камень. Новый элемент. Быть может, это объяснило бы «Слепое пятно». Он был определенно не земного происхождения. К этому всё и сводилось.

— Вы… Новый элемент? Как вы это объясните? Это ведь противоречит вашим законам. Большинство ваших элементов были выделены в результате трудоемких процессов, а на этот наткнулись случайно.

— Верно. И тем не менее есть тысяча объяснений. Метеорит, к примеру, или немного космической пыли — существует немало раздробленных на кусочки комет. Наши познания в области химии ограничены. Наверняка есть нераскрытые элементы, о которых мы ничего не знаем. Быть может, их несметное количество.

Я оставил камень у него. Это была единственная ночь, которую я провел без своей ноши. Можно сказать, это был последний раз, когда я чувствовал себя свободным от незримого плена.

Когда на следующий день я зашел в его кабинет, то обнаружил, что он лишь убедился в своих догадках. Камень не поддавался анализу — он ни на что не реагировал. Ни один из тестов не смог раскрыть его природы. Гора научных знаний, накопленная, дабы объяснить все, здесь была бессильна объяснить хоть что-либо. Однако одну зацепку удалось обнаружить — тепло. Возможно, вернее было бы сказать — притяжение. На ощупь он был холодным — я уже упоминал его льдисто-голубой цвет. Даже смотреть на него было холодно. Химик положил его в мою руку.

— Разве не так?

Он был прав. В ту самую секунду, когда камень коснулся моей ладони, я почувствовал странный ужас одиночества. Камень был холодным, как льдинка.

То был первый раз, когда я коснулся непосредственно его поверхности. В оправе кольца его внутренняя сила была не так заметна.

— Вы это ощущаете? Со мной то же самое. Ну-ка, погодите минутку…

Он нажал на кнопку. На звонок явилась некая юная леди. Она сначала взглянула на меня, затем — на химика.

— Мисс Миллс, это мистер Вендел. Он — владелец камня. Не могли бы вы взять эту вещицу в руку? И скажите, пожалуйста, мистеру Венделу, что вы чувствуете…

Она засмеялась, немного смутившись.

— Не понимаю, — сказала она, обращаясь ко мне. — Вчера у нас был такой же разговор. Видите ли, мистер Уайт утверждает, что камень холодный, но это не так. Он теплый, почти горячий. Все остальные девушки говорят то же, что и я.

— А все мужчины — то же, что и я, — заметил химик, — даже мистер Вендел.

— Вам он тоже кажется холодным? — спросила она. — Неужто…

Такого поворота я не ожидал. Это было сродни самой жизни — эта привязка к полу. Может ли это объяснить странное чувство отчуждения и усталости? Я воочию видел, на что оно способно. Уотсон! Меня самого уже засасывало в эту воронку. У меня был лишь один вопрос:

— Скажите, мисс Миллс… что-нибудь еще вы чувствуете? Помимо температуры, я имею в виду.

Она сдержанно улыбнулась.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Камушек очень красивый. Я бы от такого не отказалась.

— Думаете, имея такой камень, вы были бы счастливы?

Ее глаза сверкнули.

— О! — воскликнула она. — Я знаю, что была бы! Я это чувствую!

Значит, правда. Что бы ни таилось в сапфирной голубизне, оно было живым. Что это было? Оно имело какое-то отношение к полу. Строго говоря, это было невозможно.

Когда мы вновь остались одни, я повернулся к химику.

— Вам удалось обнаружить что-либо еще? Может, вы что-нибудь видели в камне?

Он нахмурился.

— Нет. Больше ничего. Только это проявление магнетизма. Вам известно о чем-нибудь еще?

До этого момента я не говорил ему ничего о самом удивительном качестве камня. Сам он не увидел в нем изображения двух живых людей. Этого я не мог понять и ничего ему не сказал. Быть может, то была ошибка. Где-то в глубине души я чувствовал, что есть некие неизъяснимые причины держать это в секрете. Это нелегко объяснить. Дело было не в упрямстве. То был очень показательный признак, быть может, одно из проявлений власти камня. Я снова отнес его к ювелиру и вставил обратно в кольцо.