Скиталец

Глава 19

Миниатюрная женщина нанесла рыцарю прямой удар ногой в центр кирасы, и тяжёлый мужчина в латах, отлетев на несколько метров назад, оставил трафарет в кирпичной стене. Гуй-Мэй бросилась на него с кулаками и нанесла удар в голову. Если бы она попала в челюсть, на этом бы завершилась карьера искателя приключений и заядлого путешественника Жоры, но он успел уклониться, краем глаза заметив, что кладка высыпалась наружу. Очередной удар он принял на скрещенные руки, и стальные наручи начали гнуться. От удивления Жора не успел сосредоточиться на бое и успел прозевать удар коленом по ребрам. Кираса жалобно скрипнула и он начал понимать, что если ничего не сделает, она выбьет из него дух. Впервые он видел настолько сильную женщину. Это же какой позор, победитель нескольких обладателей седьмого ранга пал от рук самой обворожительной красавицы княжества. И причём «пал» не в переносном, а в прямом смысле.

Жора редко сражался с женщинами, так как считал это деяние недостойно настоящего мужчины, но умирать под градом ударов тоже не хотелось. Применять огненную магию можно, но тогда, как минимум пострадает её красота. К тому же убивать маму нового ученика, это дурной тон. Однако Гуй-Мэй не желала останавливаться и продолжала корежить латы, ударив несколько раз по коленным суставам. Радовало то, что доспехи ковались на совесть и, хотя сминались под неудержимым напором, но зато сохранили кости.

Жора осознал, что традиционные методы для разрешения непримиримых противоречий в данной ситуации неприемлемы, и он обратился к знаниям, полученным от лекаря Я-Кто. В его арсенале существовал богатый набор заклинаний различной направленности. В частности, имелись чары обострения восприимчивости нервных окончаний в сотню раз. Если запустить подобное заклятие, женщина должна оглохнуть от собственных криков и боли в разбитых костяшках кулаков. Однако можно совместить усиление чувственности с заклинанием похоти…

Хотя он впервые применял подобные чары, частая практика ускоренного построения магических плетений позволила ему провести активацию в долю секунды. Гуй-Мэй замерла на мгновение и её руки опустились между ног. Неожиданно платье промокло и она, застонав, упала на пол.

Жора не стал долго рассуждать и завернул её в цветастый ковёр. Голова Гуй-Мэй вылезла наружу, но Жора покопался в поясе и, вынув ленточку с печатью сбора силы, повязал её на шею эмоциональной красавицы. Получившийся рулон он так же перетянул веревочкой со стороны рук, поясницы и ног, а затем уселся сверху. Женщина ругалась на странном языке, и Жора осознал, что именно на этом наречье разговаривают демоны. Гуй-Мэй посылала в его адрес различные проклятья, а потом заявила:

— Ты, ничтожный эмиссар Хаоса, как ты посмел испортить нашего аватара! Мы совершенное создание Гурри-Мэдия! Мы требуем, чтобы ты немедленно снял эту мерзкую печать с Шэна! Отпусти нас, и мы разорвём тебя на множество частей. Ты познаешь наш гнев и будешь молить о быстрой смерти!

— Бешеная фурия, — проворчал Жора. Далее он долго слушал поток нелестных эпитетов, которыми она его наградила, постоянно пытаясь удержать, двигающийся, словно червячка рулон. После печать сбора силы выкачала из неё много энергии, и Гуй-Мэй слегка угомонилась.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — спросила она на кайтайском языке.

— Оставил в живых твоего отца и сына, — ответил Жора.

— Нет, ты лишил нас надежды! Мы совершенное создание…

— Ты женщина, — возразил Жора на её родном языке и пояснил: — А жители мира Парадиз имеют признаки обоих полов. Они и мужчины, и женщины одновременно, то есть гермафродиты. Так что сказки мне не рассказывай.

— Откуда ты знаешь язык Парадиза?

— Имелся неприятный опыт общения с представителями вашего народа.

— С кем же ты знаком? — Гуй-Мэй перестала изображать червячка, так как вытянула голову из «панциря» как черепашка, чтобы рассмотреть его лицо.

— Заочно с Водо-Миртия из озёрного княжества, пообщался с материальной иллюзией Грома-Дория, а в мире Аэрилис подрался с аватаром Громогласного, как его у вас зовут, я точно не знаю, — ответил Жора.

— Грома-Галия, — вставила замечание Гуй-Мэй.

— Неважно, — отмахнулся Жора. — Так что я прекрасно знаю, кто такие совершенные создания. На Аэрилисе таких штук тридцать служат в храме, но их вынудили принять однополый облик и теперь они либо мальчики, либо девочки. Кстати, там же встретил дочку некоего Марси-Карата.

— А ты, как мы поглядим, имеешь обширные связи, — успокоившись, сказала Гуй-Мэй. — А что ты знаешь о падших?

— У ваннов жил один такой. Звали Удди-Варна, — ответил Жора. — Он лично спустился в человеческий мир и за это его осудили. Его попытались пленить, но он вернулся сюда и создал некий Зал героев. После его убил собственный сын, а душу заключил в меч. Я избавился от вместилища кровожадного духа и теперь использую клинок в бою.

— Мы тоже сбежали из мира Парадиз, потому что хотели приключений!

Далее Гуй-Мэй рассказала о том, что появилась на плите портала, куда ведёт лестница в небесный дворец. За ней быстро организовали погоню, и она заменила умирающую дочку старика Бо. Для этого ей пришлось изменить внешность и долго восстанавливать информацию о прежней жизни девушки. Хуань-Бо настолько обрадовался выздоровлению умирающей дочери, что не обратил внимания на некоторые странности, списав их на последствия ранения в поединке. А после Гурри-Мэдия начала скучать.

У совершенных созданий две души: Гуррий — мужская, Мэдия — женская. На первом месте стоит доминирующая личность, то есть если бы в этом жителе мира Парадиз преобладало женское начало, имя бы звучало наоборот, то есть Мэди-Гуррий. Отсюда и начались проблемы, потому что Гуррий желал битв и приключений, а Мэдия мечтала о спокойствии и домашнем уюте. Произошёл разлад в одном организме. Однако женская личность специально не набирала энергии для трансформации в мужчину, поэтому Гуррий постепенно зверел.

В одну из ночей, воспользовавшись сном Мэдии, Гуррий переоделся в парня и, представившись в питейном заведении охотником, устроил пьяный дебош и потасовку. Хуань-Бо, как один из первых советников, сбился с ног, разыскивая неуловимого убийцу, который резал духовных мастеров двумя мечами. Он и подумать не мог, что преступником может оказаться его добрая и застенчивая дочь. После того поражения в поединке, когда настоящая Гуй-Мэй чуть не погибла, она прекратила выходить на площадку для тренировочных боев. Зато она стала значительно красивей всех женщин, и однажды наследник престола взял её второй женой. А личность Мэдии случайно узнала о ночных похождениях Гуррия и заключила с ним договор: «она родит сына, и тогда мужская часть души будет подселяться в юного принца». Пока юнец рос, Гуррий часто устраивал каверзы нянечкам и учителям. После очередной шутки, князь поручил воспитание нерадивого отрока родному дедушке Бо. К величайшему сожалению, советник не смог обуздать нрав ребёнка. А вслед за наглым Гуррием, сам Шэн так же начал чудить и постоянно хамить старшим. Он никому не признавался, что где-то в голове сидит его «лучший друг», который учит его жить так, как хочется. Учитывая наследственность, то есть сильную кровь совершенного создания, Шэн к семнадцати годам достиг тридцать девятой ступени и Гуррий решил отправить его на охоту за грифоном. Для этого он вновь воспользовался спящей личностью Мэдии, и провел сеанс внушения дедушке. Именно поэтому Хуань-Бо так поспешно сорвался с места, а враги узнали, что главный советник выехал без охраны.

Сам Гуррий хотел впервые отправиться за пределы столицы, но растратив много сил на чары гипноза, он слегка утомился и прозевал отъезд потенциального носителя. А вот когда Шэн вернулся с меткой клятвы, он пришёл в ярость, потому что отныне ему не удастся вселяться в юношу.

— Как-то слишком мудрено, — буркнул Жора. — От меня-то ты что хочешь?

— Сними рабскую печать, — потребовал Гуррий, управляющий Гуй-Мэй.

— Это союзный договор, — ответил Жора.

— Нам безразлично, как она называется, с этой печатью он получает метку Хаоса, а мы светлый и не можем вселяться в Шэна.

— Это же хорошо! Я не позволю портить ученика, — заявил Жора. — Он только стал нормальным, а ты опять его испортишь!

— Ты не понимаешь, мы — совершенное создание Гурри-Мэдия. Но Мэдия — меланхолик, а Гуррий — холерик и он не может постоянно находиться в женском теле! Нам нужно драться и спариваться. Мы желаем наслаждаться жизнью. Мы с Мэдия заключили договор, что она родит мне аватара. А ты всё испортил!

— Зачем ты говоришь о себе в третьем лице?

— Мы совершенное создание…

— Ты женщина, так что не умничай, — ответил Жора.

— Ты оскорбляешь нас!

— Тебя, потому что твоя женская личность где-то внутри тела. Слушай, а что тебе мешает вселиться в кого-нибудь другого?

— Мы можем подселяться только в носителей нашей крови. В Шэне есть кровь совершенного создания, — пояснил Гуррий.

— А если провести так называемый ритуал братания с мужем Гуй-Мэй? Он точно мужчина и довольно сильный, насколько я слышал. Влей в него собственную кровь и подселяйся, сколько хочешь, — предложил Жора.

— Думаешь только ты такой умный? Мы давно провели подобный ритуал. У него развились способности к культивации, и он только тем и занимается, что медитирует, тренируется и ходит на совещание к князю, — проворчала закатанная в ковёр Гуй-Мэй. — Мы пытались им управлять, но он нас не слушал и продолжал жить по расписанию. Зануда.

— А что тебе мешает родить второго сына, но подселиться на ранней стадии зародыша?

— Чтобы совершенное создание сидело в собственной моче? Нет уж, мы не хотим, — фыркнула мама Шэна. И Жора, пожав плечами, произнёс:

— Тогда я не вижу иного выхода, как рассказать всё старику Бо и поднять тебя на площадку портала. Пусть тебя в твоем Парадизе судят за побег.

— Это будет не суд, а полное уничтожение обеих душ, — сообщила Гуй-Мэй. — Отдай нам Шэна. Мы хоти чувствовать себя мужчиной. Ты же сам понимаешь, что без женщин мы звереем!

— Если ты действительно совершенный, просто поменяй пол.

— Для трансформации нужно много чистой энергии, а такая есть только на плите портала. Но если мы туда поднимемся, нас сразу заберут на Парадиз!

— Здесь же полно энергии, — воскликнул Жора.

— Она не концентрированная, — ответила Гуй-Мэй. — Мы не сможем изменить пол, пока не достигнем шестьдесят четвёртой ступени и не взойдём на плиту портала, но мы не можем туда идти, чтобы нас не поймали. Получается, мы в тупике и поэтому верни нам аватара или мы пожалуемся мужу, и он, как наследник престола, прикажет снять с тебя голову.

— И тогда старик Бо и Шэн умрут от разрыва сердца, — предупредил Жора.

— Когда нам говорили, что Хаос коварный, и Мрак по сравнению с ним просто честный злодей, мы не верили, но сейчас в этом убеждаемся.

— Ты мне зубы не заговаривай, на меня не действует грубая лесть, — с усмешкой сказал Жора. — Если я сейчас проведу изгнание нечисти из одержимого, ты просто растаешь или снова вернёшься?

— На не подействует нас подобный ритуал, мы совершенное создание!

— Зато может получиться изъятие души. Я заточу тебя в накопитель, и выкину камушек в воду, как сделал с духом Удди-Варна.

— Здесь нет подобных ритуалов, — голос Гуй-Мэй звучал озабочено.

— На вашей планете нет, но в моем родном мире Аэрилис есть, — ответил Жора. — Думаю, Мэдия скажет мне спасибо за то, что избавил от такого соседа.

— Ты не посмеешь, вокруг Бо, Шэн и куча стражников.

— Да ладно, ты на меня напал, и я мог тебя сжечь, но решил избавить от демона, который вселился в добрую Гуй-Мэй. Думаешь, мне не поверят? Можешь быть уверен — поверят! Они мне даже спасибо скажут, — ухмыльнулся Жора.

— Ты не можешь нас разлучать! Она без меня зачахнет!

— А кого это волнует? Могу не выбрасывать камень в море, а просто подарить его Мэдии. Тогда она будет тебя слышать, но ты не сможешь управлять её телом, — предложил Жора. — Или же отнесу тебя на плиту портала. Выбирай, что лучше. Я не хочу прослыть убийцей мамы ученика, но если придётся от тебя избавиться, легко пожертвую одним накопителем.

— Постой, я могу дать клятву верности, — вскрикнула Гуй-Мэй на кайтайском языке, чтобы все поняли, о чём она говорит.

— Ты же понимаешь, что после этого не сможешь на меня нападать и пытаться убить? — Жора так же перешёл на диалект княжества.

— Я согласна, я не стану тебя убивать и строить планы по твоему уничтожению, — сейчас Гуррий говорил от первого лица, чтобы никто не принял Гуй-Мэй за невменяемую женщину с раздвоением личности. — Даю слово. Что там надо добавить к обещаниям?

Жора воспроизвел заклинание клятвы, и иллюзорный дракончик растворился в недрах свернутого в рулон ковра.

— Надеюсь, теперь я могу вас отпустить?

— Да, я не стану тебя бить, — заверила Гуй-Мэй и Жора, сняв с неё ленточку с печатями, размотал ковер.

И отец, и сын женщины хором спросили:

— Что с тобой произошло?

— Просто я немного вспылила из-за этого договора, но сейчас всё хорошо.

— Кстати, совсем забыл, я запрещаю вселяться в моего ученика Шэна.

— Что-о-о⁈ Ах ты… — Гуй-Мэй схватилась за сердце и на вопрос родных, почему она держится за грудь, она ответила: — Подлый мерзавец меня перехитрил. Мало того что я опустилась в пучину Хаоса, так теперь не могу развлекаться! Скажи, чужак, чему такой слабак может научить моего мальчика?

— Фехтованию, — с пафосом ответил Жора.

— Ты же слабак! Как ты можешь чему-то его научить?

— Я один из лучших мечников королевства Суролтар, — ответил он.

— А давай пари, если ты проиграешь поединок со мной, я получу Шэна обратно, а если выиграешь, я станут твоей личной ученицей.

В комнату вошёл мужчина лет сорока. Он находился на седьмом ранге и пятьдесят девятой ступени и, увидев разгром в комнате, воскликнул:

— Что здесь делает чужак? Почтенный Хуань-Бо, почему вы его не убьёте? Он же напал на вашу дочь и мою жену!

Гуй-Мэй грациозной походкой приблизилась к мужу и, сжав в кулаке его мужское достоинство, шепнула:

— Сюнь, любимый, если с головы этого человека упадёт хоть волос, мой отец, мой сын, и я умрём от сердечного приступа. С сегодняшнего дня чужак должен стать третьей самой охраняемой персоной после тебя и князя Тянь. Ты понимаешь, о чём я говорю? Вот и замечательно! — Гуй-Мэй страстно поцеловала мужа и, подойдя к резной шкатулке, достала из неё браслеты с пространственными карманами. Надев их на запястья, она обнажила два клинка из звёздной стали и, ехидно усмехнувшись, заявила: — Я не собираюсь тебя убивать, просто слегка порежу. Но я слышала, что если спускать с живого человека кожу, жертве бывает больно.

— Я сниму доспехи? — Жора помнил, что в прошлый раз проиграл поединок материальной иллюзии совершенного создания Грома-Дория. Тогда ему сильно досталось. Теперь, осознав что перед ним очередной житель планеты Парадиз, но во плоти, Жора решил облегчить собственный вес, так как погнутые латы ему совсем не помогут. Клинок из звёздной стали легко разрубал почти любые доспехи, а у Гуй-Мэй их две штуки.

— Снимай, мне будет проще сдирать шкуру, — кровожадно оскалилась она. — Что, перед смертью не надышишься? Не бойся, не убью! Только обстрогаю!

Жора быстро разделся по пояс, и наследник престола тихо возмутился, глядя на подобное поведение, но Шэн ему что-то шепнул и он умолк. Противники вышли на площадку, и Хуань-Бо дал отмашку.

— Ну, убивать она меня не будет, а резаные раны можно залечить, благо имеется соответствующий артефакт. Как говорится, пять минут позора, и я избавлюсь от проблемного ученика, — тихо проворчал Жора, мысленно готовясь к трепке. Однако стоило Гуй-Мэй начать атаку, как рыцарь удивленно вскинул брови: движения противницы оказались стремительными, точными, но совершенно предсказуемыми, словно она только на начальном этапе обучения и пока не научилась импровизации. Гуй-Мэй носилась вокруг него и пыталась достать, но постоянно натыкалась на защиту. В какой-то момент она взлетела на двух белых крыльях и попыталась бить сверху, за что поплатилась лёгким порезом на лодыжке. Гуй-Мэй рыкнула, приземлилась и, распахнув верхнюю часть платья-халата, оголила великолепную женскую грудь как минимум четвёртого размера. Эта уловка рассчитана на удивление противника. Гуй-Мэй совершенно не подумала о том, что Жора давно не мальчик пубертатного периода, и повидал много обнаженных женщин. Учитывая то, что обе её руки с мечами держали ткань платья на уровне плеч, защититься от его удара она не смогла, и остриё длинного меча остановилось у самой шеи. Сведя полы платья-халата вместе, Гуй-Мэй топнула ножкой и закричала:

— Ты бессильный импотент! Ни один нормальный мужчина не смог бы даже пошевелиться, глядя на мою красоту, а ты бесчувственный чурбан!

— На поле боя нет женщин, только соратники и враги, — изрёк давнюю истину Жора. — Сколько у тебя пар крыльев? Одна? То есть ты ребёнок?

— Я не ребёнок. Я здесь повзрослела!

— Призрак Грома-Дория чуть меня по полу не размазал. Аватар Громогласного с одного удара вырубил, поэтому я предполагал, что мне придётся выложиться по полной, а я даже не вспотел. Куда ты лезешь? Ученик!

— Но я давно не практиковалась. Лет двадцать прошло, с тех пор, когда я держала в руках мечи, — оправдывалась Гуй-Мэй.

Хуань-Бо подошел поближе и, взглянув на браслеты с пространственным карманом, в которых хранились мечи, неожиданно воскликнул:

— Получается, что охотник Гурр это ты?