Системный Кузнец V

Глава 12

Я осторожно потянул массивную бронзовую ручку — дверь поддалась бесшумно, словно смазанная маслом, открывая вход в логово Торгрима.

В комнате царил полумрак. Тяжелые портьеры на окнах были плотно задернуты, отрезая мир снаружи. Свет давали масляные лампы в изящных кованых подставках вдоль стен и огромный камин, в котором дрова пожирали языки пламени.

Атмосфера была не злодейской, но давящей — мрачной и холодной, несмотря на жар огня. Словно воздух пропитался тяжестью камня.

За массивным столом сидел Торгрим.

Сидел неподвижно, уперевшись локтями в столешницу и положив подбородок на сжатые кулаки. Профиль был подсвечен огненными бликами — орлиный нос казался особенно острым и опасным.

На столе перед ним пусто — ни бумаг, ни еды, ни вина — только полированное дерево.

Одет Глава в простую, но явно дорогую тунику серого цвета, расшитую серебром. Длинные седые волосы убраны в тугой хвост, открывая высокий лоб, а по бокам свисали тяжелые косы, в которые вплетены тускло мерцающие минералы.

Стоило войти, как по комнате поплыл аромат Сандала Пустыни и полыни — запах не навязчивый, но плотный и властный. Кларисса знала свое дело — чувствовал себя в богатой одежде немного чужим, словно актер в чужой роли, но вспомнил наказ: «Не смей опускать глаза».

Выпрямил спину, сделал глубокий вдох и на выдохе толкнул свою ауру вперед — не рывком, а ровной и горячей волной. Представил, что я — не человек, а раскаленный тигель, излучающий тепло во все стороны.

И это сработало.

Торгрим вздрогнул, словно очнулся от тяжелого сна — оторвался от кулаков и медленно повернул голову.

Серые глаза, похожие на сколы кремня, блеснули во тьме, сканируя меня с ног до головы. Старик явно оценивал одежду, осанку и запах.

На лице не дрогнул ни один мускул, но я заметил под глазами глубокие синие тени и новые морщины, прорезавшие лоб, словно трещины в старой скале. Когда видел его в прошлый раз, тот казался моложе.

Глава медленно отстранился от стола и скупым жестом указал на стул напротив.

Я кивнул, принимая приглашение, и прошел к столу.

Стул с мягкой бархатной обивкой принял в свои объятия — сидеть чертовски приятно. Постарался расслабить тело, откинулся на спинку, закинул ногу на ногу, а правую руку небрежно бросил на стол.

И просто уставился на старика — игра без слов началась.

Торгрим тоже откинулся на спинку, но не расслабился — выпрямился, как стрела. Его плечи раздались вширь, мышцы под дорогой тканью натянулись, напоминая, что старик способен поднять вагонетку с рудой, если потребуется.

Каменное Сердце смотрел исподлобья, оценивающим взглядом.

Я заставил себя не ёрзать и выдержал паузу.

— Ну? — уронил мужчина.

Затем он снова подался вперед, нависнув над столом, и подпер подбородок кулаками.

Отлично — первый ход за ним.

— Спасибо, что пригласили отужинать, господин Торгрим, — начал без лести, только с вежливой благодарностью.

— Пустяки, — небрежно махнул рукой старик, словно отгоняя муху. — В этом каменном мешке я лезу на стены от безделья. В моей шахте дышалось легче — без лишнего шума и людей, которые мне… не слишком приятны.

Торгрим произнес это неопределенно, глядя куда-то в угол, но кожей почувствовал, в чей огород полетел камень. Барон? Брандт? Или весь этот дворцовый серпентарий?

— Признаться честно, — я чуть наклонился вперед, доверительно понижая тон, — у меня у самого остались… сильные воспоминания о тех днях в лагере Клана. Было очень трудно, но было в этом что-то настоящее. Я успел сблизиться с людьми, с охранниками… с тем воином, Арном…

— Ах да, Арн… — перебил старик. В голосе промелькнула тень сожаления — Торгрим кивнул, разрешая продолжать.

— Да… — я запнулся.

Перед глазами всплыло лицо ветерана — суровое, но доброе. Мужик был первым, кто отнесся ко мне по-человечески, и заплатил честную цену за заточку.

Сглотнул комок в горле — эмоции сейчас ни к чему.

— То, что вы сказали… что шахта пала… И что все, кто там был, погибли…

Замолчал, подбирая слова.

— Это тяжелая потеря. Арн говорил о семье — они здесь, в Чёрном Замке. Жена, дочери… Им сейчас, наверное, несладко.

Торгрим молчал, глядя на свои кулаки — в молчании была не просто скорбь, а что-то темное и тяжелое.

— Его семья ни в чем не нуждается, мальчик. Не забивай себе голову, — бросил Каменное сердце.

Голос прозвучал почти небрежно, но уловил за легкостью железную уверенность Главы Клана. Если сказал — значит, так и есть, либо мужчина позаботился о семье, или выплатил виру за смерть. Возможно, сам Арн оставил своей семье достаточно для жизни.

Я кивнул, чувствуя облегчение.

Откашлялся, собираясь с мыслями. Внимательно посмотрел на морщинистое лицо собеседника — Торгрим не шевелился, смотрел на меня, как старый горный орел, сидящий на вершине утеса: неподвижно и хищно, ожидая, когда добыча сделает неверный шаг.

— Глава Торгрим… — начал, выбирая уважительный тон, но без подобострастия. — Я пришел к вам по делу — вы наверняка знаете, чем занимаюсь в Замке?

— Знаю, — старик даже не моргнул. — Мы это обсуждали — я говорил, что слышал о твоих приключениях. И теперь… ты Старший Мастер.

Уголок его губ дрогнул.

— Простой заточник в моем лагере возвысился до того, чтобы держать на поводке бешеного пса Брандта. Удивительный взлет, мальчик. Удивительный…

Каменной Сердце протянул слово, и на секунду показалось, что старик видит меня насквозь. В улыбке не было тепла, а в глазах плескалась бездонная тоска человека, который видел слишком много таких взлетов.

— Да, — согласился я. — Сам порой не верю — еще недавно пределом мечтаний было получить от мастера Гуннара разрешение сковать гвоздь, а теперь работаю над сплавом «Звездной Крови» — над тем единственным, что может остановить Черную Смерть.

Сделал паузу, глядя мужчине в глаза.

— Или Мать Глубин, как назвал её Барон.

Торгрим неопределенно кивнул. При упоминании этого имени улыбка стала чуть шире, но в ней появилась горечь — словно Глава знал об этой твари больше, чем хотел бы.

— Мать Глубин… — медленно произнес старик. — Легенды не лгали. Древние летописи писались не для того, чтобы развлекать сопливых потомков у камина — они были предупреждением. Криком через века.

Торгрим помолчал, разглядывая пламя в камине.

— Но природа человека такова, что тот слышит только себя — плюет на мудрость стариков. Ему проще расцарапать себе лицо в кровь, чем вовремя подстричь ногти. Понимаешь, о чем я говорю, мальчик?

Мужчина приподнял правую бровь, во взгляде заплясала злая ирония.

«Подстричь ногти».

Черт побери, король метафор. Но я понял — игнорировать мелкую проблему, пока та не станет катастрофой. Жить одним днем. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится — так говорили у нас, а здесь — пока Скверна не постучит в ворота.

— Понимаю, глава Торгрим, — кивнул.

Старик удовлетворенно хмыкнул.

В этот момент массивная дверь бесшумно отворилась — на пороге возник высокий слуга в ливрее. Следом за ним семенила девушка-служанка с огромным серебряным подносом.

Пара двигалась слаженно — на стол опустилось серебряное блюдо. На нем дымились толстые стейки, политые темным ягодным соусом. Вокруг мяса разложены запеченные корнеплоды и какие-то травы. Запах жареного мяса, чеснока и розмарина заполнил комнату, смешиваясь с ароматом моего масла.

Слуга разлил по кубкам темно-красное вино. Девушка расставила тарелки и исчезла вместе с напарником так же незаметно, как появилась.

В комнате снова воцарилась тишина, теперь разбавленная аппетитным ароматом.

— Попробуй, — кивнул Торгрим на блюдо, беря в руки нож. — Мясо горного тура — жесткое, но дает силу.

Старик отрезал кусок и отправил в рот, давая понять, что официальная часть закончена — теперь можно говорить о делах.

Аромат мяса ударил в нос и, несмотря на сытный ужин в своей комнате, рот мгновенно наполнился слюной. Я отрезал сочный кусок и отправил в рот.

Идеальная прожарка, букет трав, терпкая сладость соуса — потрясающе. На несколько секунд просто выпал из реальности, позволяя насладиться моментом.

Бросил взгляд на старика — Торгрим ел молча и методично.

Я отложил приборы, вытер губы салфеткой и сложил руки на столе, собираясь с мыслями. Глава Клана заметил жест, но не прервался — спокойно дожевал, поднял кубок, сделал смакующий глоток вина и с глухим стуком поставил серебро на дерево.

А затем вытер рот тыльной стороной ладони и отложил нож.

— Глава Торгрим… — начал я. — После прошлого разговора… Во время которого я позволил себе лишнее. Прошу простить дерзость. Усталость — плохой советчик.

Склонил голову, обозначая уважение — старик лишь хмыкнул, принимая извинения, но не комментируя.

— Так вот. Тот разговор… он запал в память — постоянно прокручивал его в голове.

В мозгу метались мысли. С чего начать? С экспедиции в Столицу? Это безопасно и официально. Или с того, что жгло изнутри? С его намека на «быстрый путь»?

— Вы сказали, что есть способ прорваться через несколько ступеней очень быстро.

— Да, сказал, — Торгрим улыбнулся. Улыбка вышла кривой, почти издевательской. — Ты всё хорошо запомнил, мальчик.

Старик снова взял кубок, отпил, не сводя с меня глаз, и поставил обратно. Затем подался вперед, навалившись грудью на стол, сокращая дистанцию.

Я проигнорировал ухмылку — пусть наслаждается превосходством.

— Скажите, Глава Торгрим… — чеканил каждое слово. — Что для этого нужно? Какова техника? И какую цену я должен буду заплатить за такой прорыв?

Улыбка старика стала шире, превратившись в оскал — глаза сузились в щелки, утонув в сети морщин.

— Надо же… — протянул Торгрим тихо, смакуя момент. — А я-то думал, ты начнешь с другого — думал, будешь умолять меня сыграть роль спасителя, отправиться в Столицу и найти для Барона мастера-смертника инкогнито.

Мужчина подался еще ближе.

— А ты… оказался гораздо хитрее, чем думал. Хочешь срубить гидре обе головы сразу? Создать Звездную Кровь… и самому прорваться на стадию Пробуждения? У тебя крепкие зубы, щенок, раз ты готов вцепиться в глотку каменному голему судьбы.

Торгрим хмыкнул, взял нож и вилку и снова принялся за еду, демонстративно потеряв интерес.

Я замер, переваривая слова — смысл доходил с трудом.

Старик решил, что я делаю это из тщеславия? Что хочу использовать кризис как трамплин для личной силы?

В его картине мира я — амбициозный выскочка, который хочет стать героем и заполучить мощь Пробужденного на халяву. Торгрим не понимает, что для меня это просто логистика — если смогу прорваться сам — задача упрощается в разы, не нужно искать мастера-смертника, не нужно рисковать репутацией Барона, не нужно ждать. Просто возьму груз на себя — с Кристаллом есть шанс выжить.

Нахмурился — оправдываться не хотелось, но его трактовка коробила.

— Господин Торгрим, уверяю вас… У меня не было таких мыслей — я исхожу из…

— Разумеется, мальчик. Разумеется.

Короткий, острый взгляд — в глазах блеснул огонь.

— Вы мне не верите? — глухо спросил я.

Торгрим замер, медленно вскинув голову.

— Ты — Практик, — резко сказал старик. — Я вижу это в твоих глазах — практик не по титулу, а по сути своей, по духу. Ты грезишь силой, одержим идеей стать лучше, крепче и совершеннее.

Мужчина подался вперед, понизив голос.

— Разве не это для тебя важнее всего? Важнее провинции, важнее Барона? Важнее твоего старого учителя Гуннара?

Каменное Сердце рассмеялся — негромко, сдержанно, но смех царапнул по нервам.

Молчал, не в силах отвести взгляд — слова били в точку. За эти недели незаметно стал зависим от прогресса — каждая новая ступень, каждый успешный удар молота, каждый прорыв давали опьянение силой. Я жаждал признания, жаждал власти над материей, жаждал стать кем-то.

Но разве это плохо? Разве чтобы быть «хорошим парнем», нужно прозябать в грязи и слабости? Внутри всё взбунтовалось.

— Господин Торгрим, — выдержал взгляд старика. — Может быть, вы и правы. Конечно, я хочу стать сильнее. Разве это преступление?

— Это не преступление, — Торгрим пожал мощными плечами. — И не порок. Это просто природа — важно лишь ясно видеть собственные намерения, мальчик, чтобы в конечном итоге не заблудиться на открытой лужайке, приняв свое отражение в луже за путеводную звезду.

Я вздохнул — эта игра в дзен-буддистские загадки начинала утомлять.

Сглотнул подступающее раздражение.

Выдержал паузу и подался вперед.

— Глава Торгрим…

Говорил тихо.

— Я хочу прорваться, хочу достигнуть Пробуждения Духа и провести ритуал, чтобы создать Звездную Кровь, спасти провинцию и да — хочу пожинать плоды этой славы. Всё это правда.

Сделал вдох, чувствуя, как в груди разгорается пламя.

— Но также хочу, чтобы Вересковый Оплот перестал быть кладбищем. Чтобы люди перестали вздрагивать от каждого шороха в ночи, чтобы больше не было таких смертей. Эти желания… разные — эгоистичные и благородные, и они уживаются во мне в равной степени. Вот моя правда.

Посмотрел на Торгрима с вызовом.

— Знаю, что найти мастера на стороне — это долго, сложно и рискованно. А если Звездную Кровь создаст кто-то, кто уже находится здесь? Кто-то, кто готов взять на себя бремя прямо сейчас, не торгуясь и не ожидая помощи из Столицы? Разве это не лучше? Для всех?

— Кто-то… — протянул Каменное Сердце.

Медленно отложил нож и вилку, поднял голову и посмотрел на меня так, словно видел впервые.

— Не Брандт с его истериками. Не «эта баба», что зачаровывает металл, но боится грязи. Не старик Хью с его мелкими поделками. Не Гюнтер… чем он там вообще занимается? А ты. Ты. Верно?

— Верно, — ответил твердо, без тени сомнения. — Я готов, но мне нужно знать правила игры. Вы сказали: «есть способ, но есть цена». Расскажите мне всё — готов услышать правду. Тогда приму решение: стоит ли результат этой цены, или искать другой выход.

Замолчал, чувствуя, как пересохли губы — говорил страстно, вкладывая силу фанатичного безумия и надежды. Испепелял старика взглядом.

Торгрим смотрел очень долго — замер, превратившись в статую из камня. В комнате слышался только треск поленьев в камине.

Наконец, Каменное Сердце медленно взял белоснежный платок, вытер рот, аккуратно сложил ткань и положил на стол. Оперся локтем о столешницу, подался вперед, задумчиво потирая гладко выбритый подбородок.

— Хорошо, — произнес старик наконец.

Его взгляд на секунду опустился, словно тот прощался с какой-то тайной, но тут же вернулся ко мне — тяжелый и серьезный.

— Я скажу тебе.

Видел, как участилось его дыхание — грудь старика вздымалась, словно тот готовился поднять неподъемный вес. Торгриму явно было не просто тяжело говорить — тот вырывал слова из себя.

— Есть Кристалл… — прошептал старик. — Невероятно редкий — то, на что он способен, до конца неизвестно даже мне. Но… я чувствую его силу. Камень — это моя кровь, моя стихия — и этот камень кричит о том, что его обладатель способен прорваться на стадию Перерождения.

Я нахмурился. Перерождение? Даже не слышал этого термина — для меня пределом мечтаний было Пробуждение.

— Стадия Перерождения… — Торгрим словно читал мысли. — Это миф для рядового практика — недоступная вершина, скрытая за облаками. Настоящие гении разбивали лбы об этот барьер, сходили с ума, сгорали заживо — лишь легенды могли коснуться её и исчезнуть в Вечной Жизни, став духами во плоти… Что там, за порогом — неизвестно никому из живущих.

Голос старика сорвался на хрип — в глазах зажглась болезненная лихорадка, замутившая ясный взгляд.

— Но этот камень… Это Сердце Горы, мальчик, сердце самой Бездны, и он способен возвысить до Перерождения. Я это чувствую… костями чувствую…

Мужчина опустил голову, обхватив виски пальцами, словно борясь с голосами в голове.

— Этот камень… — Торгрим помотал головой, сопротивляясь самому себе, а затем замолчал, не решаясь, по всей видимости, произнести главное.

Наконец, Каменное Сердце поднял глаза.

— Он способен провести тебя к Пробуждению гарантированно. Только он, и больше ничего в этом мире — если будешь готов принять его дар.

Я молчал — глыба информации рухнула на меня, вдавив в бархат кресла. Будто забыл, как дышать.

— Этот кристалл… — вдруг всплыла мысль из летописи. «Третий Столп». «Внешнее Сердце». — … способен поддержать жизнь в ритуале разделения Ядра?

Спросил серьезно, с напряжением, ожидая подтверждения теории.

Но Торгрим посмотрел на меня как на идиота, который спрашивает, можно ли забивать гвозди скипетром императора.

— Ты не понимаешь… — прохрипел Каменное Сердце. — Это главная находка всей моей жизни — вершина всего. Камень, который…

Старик порывисто вдохнул, словно тому перекрыли кислород — лицо побелело, став цветом похожим на мел, а затем опустил голову, как преступник перед плахой.

— Камень, который, быть может… и пробудил эту Тварь из легенд.

Торгрим раскрыл самую главную и страшную правду передо мной — мальчишкой, который еще вчера получал затрещины за кривые гвозди.

— Я вырвал его из груди горы, и гора закричала, а потом пришла Тьма.

— Почему вы мне это говорите? — вырвалось с тревогой.

Это было безумием — мужик только что вручил мне нож и подставил горло. Я могу сдать его Барону, могу обвинить в измене, в уничтожении Каменного Предела. Почему я? Почему сейчас?

Старик смотрел в тарелку, и по омертвевшему лицу было видно, что аппетит пропал у Торгрима чуть ли не навсегда — дышал с усилием, проталкивая воздух в легкие.

— Я всё потерял, — тихо произнес Каменное Сердце, и в голосе звучала пустота. — Почти всех своих людей. Сыновей. Шахты, которые были для меня не просто кошельком, а смыслом жизни. Я вырвал этот проклятый Кристалл из недр горы, и Скверна проснулась. Я не уверен в этом, мальчик… но слишком уж страшное совпадение, не находишь?

— А Барон? Барон знает?

— Барон не знает.

Торгрим резко вскинул голову — глаза, тусклые и мертвые, вдруг вспыхнули ледяным огнем.

— И я надеюсь, что ты сохранишь эту тайну. Поверь мне… — голос стал жестким. — Это в твоих же интересах, Кай.

Старик впился в меня взглядом, не моргая — на бледном лбу выступила крупная капля пота.

— Это угроза? — спросил спокойно, хотя внутри всё сжалось.

— Предупреждение, — мгновенно отозвался Торгрим.

Я опустил глаза, мы сидели в тишине.

Торгрим сам не уверен, что Кристалл — причина пробуждения Матери Глубин. Тоже не могу быть уверен, но если это так…

— А если… — снова поднял на него глаза. Мужчина сидел, окаменев. — А если вернуть камень на место? В ту рану, откуда вы его вырвали? Есть шанс, что всё прекратится? Что Тварь уснет снова?

Мужчина отвел взгляд, вперившись в темный угол комнаты — пальцы нервно накручивали седую косичку с вплетенным камнем. Глаза блестели в полутьме.

— Мать Глубин — это не механическая ловушка, которую можно отключить, вернув шестеренку на место, — глухо произнес Торгрим. — Это стихия и голод — если она проснулась, то будет жрать, пока не насытится или не сдохнет. Заткнуть её камнем уже не выйдет — единственный способ заставить Тварь уснуть навечно — убить.

— Звездная Кровь, — констатировал я.

— Звездная Кровь, — отозвался Торгрим.

— Так какова цена? — спросил внахлест, не давая старику опять уйти в философию. — Если использую этот Кристалл для прорыва… что отдам взамен?

Глава Клана медленно вздохнул, выпустив воздух сквозь зубы. Посмотрел на меня долгим взглядом.

— Цена за прорыв, мальчик… — произнес тот почти мягко. — Ты сам. Твоя свобода.

Старик полез за пазуху и медленно достал завернутый в черную ткань сверток. Развернул.

На стол лег Кристалл.

Он был неграненый, размером с кулак, и пульсировал багрово-землистым светом. Казалось, камень дышит — вокруг него воздух дрожал.

— Это Сердце Горы, — прошептал Торгрим. — Он даст тебе силу и сломает барьер, как гнилую доску, и сформирует в тебе Ядро за одну ночь. Ты станешь Пробужденным.

Мужчина поднял на меня взгляд.

— Но это Ядро… будет не совсем твоим — оно будет нести отпечаток камня, и с этого момента твоя жизнь будет привязана к этому куску минерала, как цепной пес к будке.

— Что это значит? — я напрягся.

— Это значит, что пока Кристалл рядом, у тебя на груди — ты силен, сильнее многих. Но стоит отойти от него, потерять, или если кто-то заберет его у тебя… Твое Ядро начнет распадаться- ты начнешь увядать, сохнуть и сдохнешь в муках за пару дней. Ты станешь его рабом, Кай. Навсегда. Или пока не достигнешь стадии Перерождения и не переплавишь свою суть заново.

Старик пододвинул камень ко мне.

— Власть над собой в обмен на власть над миром. Готов ли ты надеть этот ошейник ради спасения других?