Системный Кузнец V

Глава 11

Я сделал несколько шагов вперед, приближаясь к Клариссе, как к алтарю неведомого божества. Египетская богиня смерти? Возможно. Она стояла в тени неподвижно, лишь глаза сверкали, как далекие сигнальные огни в ночной пустыне, следя за каждым движением.

Остановился в трех метрах, не решаясь подойти ближе. Теперь мог мог разглядеть лицо.

Как у точеной статуэтки — высокие скулы, прямой нос с чуть расширенными крыльями, и кожа, которая вблизи казалась не черной, а насыщенного цвета перезревшей сливы. Пухлые губы оставались неподвижны, но в огромных глазах цвета расплавленного золота застыла улыбка.

Молчание сгущалось, становилось вязким и сладким, как мед. Дыхание перехватило — похоже на те секунды перед прыжком с парашютом, когда стоишь у открытого люка, и бездна манит тебя.

— Аш-Шариб… — тихо произнесла Кларисса.

Голос был низким и глубоким, с природной хрипотцой. Не той, что от табака, а той, что бывает у пантеры, когда та мурлычет перед тем, как перекусить горло. Томный, чувственный звук, от которого по спине побежали мурашки.

Хотелось отшутиться, бросить что-то дерзкое, чтобы сбить пафос, но слова застряли в горле комом. Чувствовал себя школьником, забывшим урок — любая фраза казалась глупой и неуместной, поэтому молчал.

Кларисса двинулась ко мне — походка была плавной и текучей. Девушка шла не как служанка, а как дикая царица, снисходящая до подданного. Руки, унизанные тонкими серебряными браслетами, были сложены на животе — она знала себе цену, и она была высока.

— Вы… — начал и запнулся. К черту этикет. Я не мальчик, чтобы играть в реверансы. — Ты… хотела меня видеть? Зачем?

Гормоны орали «Вперед!», но разум, закаленный пожарами, требовал осторожности — нужно понять её мотивы, прежде чем лезть в омут.

Девушка остановилась, продолжая изучать меня взглядом, который проникал под кожу.

— А ты? — спросила тихо, в голосе зазвучали игривые нотки. — Разве ты сам не искал встречи со мной, Кузнец?

В интонации читался не просто флирт, а хищный интерес — играла со мной, как кошка с мышкой, но мышка пока не понимала правил игры.

Я опустил голову, не в силах сдержать улыбку. Кларисса знала, куда бить и била с точностью снайпера.

— Я искал, да… — вырвалось с глупой усмешкой.

Ответ прозвучал двусмысленно, и мы оба это понимали — да, искал встречи, чтобы использовать её как почтового голубя, но была и вторая причина — та самая, что сейчас заставляла сердце биться в горле. Кларисса манила, и скрывать это от такой женщины было так же бесполезно, как прятать солнце в кармане.

— Я искал встречи, чтобы передать послание Барону, но теперь…

Запнулся, подыскивая слово. «Неактуально» звучало бы слишком необычно для этого мира.

— Теперь необходимость отпала, — закончила за меня девушка, легко читая мысли. — Барон сам почтил вас визитом и даровал право личной аудиенции. Я знаю.

В голосе звучала осведомленность.

Кларисса снова двинулась, плавно обходя меня по кругу — чувствовал взгляд, скользящий по спине, затылку и плечам. Что у неё на уме? Решительно неясно.

— Аш-Шариб… — прошелестел голос из-за спины. — Слышала, что первая попытка создать Звездную Кровь провалилась. Это правда?

Ни капли злорадства или упрека, только спокойный интерес.

— Да, — ответил просто, не оборачиваясь. — К сожалению, не вышло.

Позади послышался легкий вздох. Я не видел её, но кожей чувствовал, как девушка движется — бесшумно и грациозно, словно пантера, выбирающая момент для прыжка. Решил: пусть играет, пока мне нравится эта игра, буду участвовать.

Наконец, Кларисса выплыла из тени слева. Черная статуэтка, ожившая в мерцании факелов. Остановилась рядом и заглянула в глаза.

— Но твой дух всё еще крепок, — серьезно произнесла девушка. — Неудача не сломила тебя, мальчик. Я вижу это.

«Мальчик».

Слово резануло по самолюбию, как ножом по стеклу — я все еще заперт в юном теле. Для неё я — талантливый ребенок, вундеркинд с молотом — эта данность до сих пор была горькой пилюлей, которую не мог проглотить.

Досада наверное скользнула по моему лицу, и Кларисса это заметила.

Сделала еще один шаг — теперь была совсем близко. Почувствовал исходящее от девушки живое тепло и манящий аромат — смесь луговых трав и горького миндаля. Запах далекой и жаркой страны, которой, может быть, даже нет на картах этого холодного мира.

— Ты знаешь, кто я, Аш-Шариб? — прошептала она, и тягучий, гортанный акцент, снова ударил по нервам.

Я не знаю, что Кларисса делала. Магия? Феромоны? Древние чары обольщения? Никогда раньше не ощущал такого дурманящего эффекта — присутствие девушки не просто манило, а сшибало с ног, как взрывная волна.

Изо всех сил старался держать лицо, изображая спокойствие, но понимал, что проигрываю по всем фронтам. Дыхание сбилось, предательски выдавая волнение. Кожа покрылась мурашками, в голове туман.

Что она спросила? Ах, да. Кто она.

— Ты… — мотнул головой, отгоняя наваждение. — Не знаю. Рабыня? Служанка… Наложница?

Голос не дрожал, а проваливался, исчезал на гласных, словно не хватало воздуха.

— Рабыня… — повторила Кларисса — в тоне звучал интимный задор. — Да. Рабыня. Служанка… В прошлом. Теперь — нет. Наложница… м-м-м…

Сделала еще один шаг — теперь нас разделяло лишь дыхание. После зловонного смрада Брандта её аромат опьянял, тепло тела обжигало даже через одежду. Голова закружилась.

— Наложница… — снова произнесла девушка, слово прозвучало как заклинание, подкашивающее колени.

Черт возьми, что происходит⁈ Можно мне билет обратно на Землю? Туда, где я тушу пожары, а не схожу с ума от голоса экзотической ведьмы?

— Я не наложница. Я — возлюбленная.

Кларисса тихо хихикнула, тут же прикрыв рот ладонью, и резко отвернулась, разрывая контакт. Отпрянула на несколько шагов, словно испугавшись откровенности, и подошла к двери, ведущей в купальню — рука легла на ручку.

— Тебе нужно помыться, Аш-Шариб. И хорошо пахнуть.

Нахмурился, пытаясь собрать расплывающиеся мысли.

— Для встречи с Торгримом? — спросил с вымученной иронией. — Не знал, что глава Клана так требователен к ароматам своих гостей.

— Ты не понимаешь, — она обернулась через плечо, и глаза сверкнули в полумраке. — Это покажет, кто ты теперь. Мастер должен пахнуть не потом, а сандалом.

— Это Барон так решил?

— Это я так хочу.

Разговор ускорился, превратившись в фехтование фразами — Кларисса больше не играла, а диктовала условия. И мне это, черт возьми, нравилось.

Я не понимал и половины происходящего. Разум сигналил «стоп», но тело жило своей жизнью.

Сделал несколько решительных шагов к ней — еще немного и потеряю контроль. Схвачу за тонкую талию, прижму к холодной стене, и плевать на всё. Плевать, что я сорокалетний мужик в теле подростка, плевать, что между нами социальная пропасть шириной в океан. Плевать на Барона и на Торгрима, на весь этот чертов мир.

Заставил себя остановиться в полуметре, впиваясь взглядом в лицо. Уголки её губ дрогнули, глаза расширились — кажется, Кларисса видела шторм внутри меня. И ждала с интересом.

— Ты… — начал я. В голосе бушевала буря, но удержал ту как мог. — Возлюбленная Барона?

Прямой вопрос, как удар ножом.

— Да, — ответила с улыбкой, не отводя взгляда. — Но я никогда не буду его… а он никогда не будет моим.

Я не знал, что это значит, но почему-то на душе стало легче, словно тяжелый камень упал с груди.

Черт возьми. Похоже, сердце мальчишки Кая не выдержало — втюрился. Как идиот, как сопливый пацан, влюбился в недоступную женщину-загадку.

Надо остыть, срочно.

— Зачем ты хотела встретиться? — спросил твердо, почти грубо, пытаясь вернуть разговор в безопасное русло.

Кларисса опустила голову, пряча глаза. Пауза затянулась.

— Аш-Шариб… — наконец произнесла та тихо. — Ты можешь стать великим — я это чувствую.

Подняла на меня взгляд, в нем появилась неожиданная уязвимость.

— Я просто хотела… чтобы ты это знал, чтобы ты верил в себя. Не сдавайся, спаси всех нас.

Всё поплыло перед глазами — слова ударили не по эго, а глубже, прямо в душу. Это было не обольщение, а вера, которой так не хватало. Кларисса смотрела на меня как на единственную надежду.

Слова сработали лучше любого допинга — проникли во Внутренний Горн, напитав десятикратной силой. Почувствовал, как расправляются плечи, как страх отступает — смогу, сделаю этот проклятый сплав. Я не буду спать, не буду есть, сдохну, но сделаю. Ради того, чтобы этот взгляд не погас.

Может, в этом и есть её суперспособность? Вдохновлять обреченных на смерть?

Девушка смотрела на меня, не отрываясь — во взгляде было обещание. Восхищение? Чем тут восхищаться? Грязным, уставшим кузнецом-подростком?

Порывисто схватил её за руку — ладонь оказалась горячей, как разожженный горн — пульсирующий жар, который пронзил до костей. Она не отстранилась — я сжал её пальцы, вкладывая в движение всю страсть, что скопилась от со вчерашнего вечера. Дыхание стало тяжелым и рваным.

В золотых глазах снова мелькнула искра… не насмешки, а забавы. Как будто девушка увидела, что мальчишка наконец-то решился стать мужчиной, и это её радовало. В этом не было зла, но заставило меня немного остыть и включить голову.

Но руку не выпустил.

— Кларисса… — прошептал. — Не знаю, что ты делаешь… Но это должно быть вне закона.

Попытался улыбнуться, но губы слушались плохо, а голос дрожал.

Кларисса снова издала тихий смешок, прикрыв рот свободной рукой.

— Там, откуда я родом… — произнесла она, убирая ладонь от лица. Улыбка стала грустной. — Умение владеть разумом мужчины — единственное оружие, которое позволяет женщине выжить.

И я понял: Кларисса не шутит — за экзотической красотой и томным голосом скрывалась история выживания похлеще моей.

Повисла тишина — мы просто держались за руки в полумраке зала. Пыл угас, оставив ровное тепло и ощущение близости.

— Тебе нужно искупаться, — мягко сказала девушка, кивнув на ворох одежды, который всё это время сжимал под мышкой. — И надеть это. Сегодня может решиться многое — не упусти свой шанс.

Кларисса осторожно высвободила пальцы и отстранилась — в глазах всё еще горел огонь, но теперь тот был далеким, как звезда.

— Сегодня… — я сглотнул. — Ты не предложишь искупаться со мной?

Старался, чтобы прозвучало как ирония, но в голосе прорезалась настоящая досада.

— Сегодня тебе это не нужно, Аш-Шариб, — твердо ответила Кларисса. — Сегодня тебе нужна ясная голова, а не дурман. Иди.

Я замолчал, переваривая слова.

Может, она права — сейчас не время для игр. Но внутри кольнула острая досада. Упустил шанс — тот был так близко — протяни руку… А с другой стороны?

Вздохнул, опуская взгляд.

С другой стороны — на мне висит долг, который раздавит любого. Нужно работать ночами, нужно создать невозможное. Преодолеть пределы, которые не снились местным мастерам. Нужно выжить — сейчас действительно не до этого.

Поднял глаза — девушка смотрела серьезно, без прежней игривости.

— Возлюбленная Кларисса… — пробормотал, сам не понимая, зачем произношу этот титул.

Возможно, чтобы напомнить себе: она принадлежит самому опасному человеку в провинции. И что бы та ни говорила, какие бы взгляды ни бросала — это факт. Но если Кларисса принадлежит ему… как могла предложить себя вчера? Или это тоже была часть игры? Тест?

Тряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Хорошо, — произнес неопределенно.

Её взгляд изменился — дверь закрылась. В золотых глазах читалось четкое послание: «Игра окончена. Теперь — работа. Сделай это, спаси провинцию и спаси себя. И, может быть… МОЖЕТ БЫТЬ… ради меня. И тогда всё станет возможным».

До меня вдруг дошло.

Усмехнулся.

Ах ты хитрая лиса — подвесила себя передо мной, как кусок элитного сыра перед лабораторной мышью. «Беги, мышка, беги. Крути колесо. Сделай невозможное, и получишь приз». Вот только палка с сыром привязана к моей спине, и догнать её априори невозможно.

Кларисса увидела мой смех и едва заметно нахмурилась. Маска сфинкса дала трещину.

— Ты смеешься… Почему? — спросила, и в голосе проскользнула растерянность.

Я покачал головой.

— Да так… — продолжал улыбаться, но теперь это была улыбка свободного человека. — Ничего.

Посмотрел ей в глаза. Наваждение спало — почувствовал легкость. Нельзя быть зависимым и позволять эмоциям крутить тобой, как флюгером — это мешает думать, мешает выживать.

— Спасибо за разговор, загадочная девушка.

Развернулся, дернул ручку двери и, не оглядываясь, шагнул во влажную духоту купальни и закрыл дверь.

Остановился, запрокинув голову.

Странное послевкусие. Ощущение, будто меня только что ласково погладили, но так, что чувствую грязь на своей шкуре. Кошка поиграла с мышкой, обваляла в пыли надежд, а потом отпустила.

Или это просто напряжение, скопившееся за время словесного танца на минном поле? Энергия бурлила внутри, не находя выхода, распирая грудь. Я вдохнул порывисто и жадно, как дайвер, только что пробивший толщу воды и вынырнувший на поверхность. Выдохнул медленно, сквозь сжатые зубы, с шипением стравливая пар и возвращая контроль.

Прислушался к тишине за дверью. Интуиция подсказывала: Кларисса всё ещё там. Стоит, прислонившись к косяку, и слушает мое дыхание.

Тряхнул головой.

Конечно, я не идиот. Бегать за подвешенным сыром, совершать подвиги ради ночи с женщиной — удел подростков. А я… черт, я и есть подросток, физически, но разум дяди Димы сопротивлялся.

И всё же слова Клариссы про «Великого Аш-Шариба» засели глубоко, как рыболовный крючок. Девушка действительно заставила поверить, вдохнула силу, которую чуть не потерял в битве с Брандтом. Может, это и есть её магия? Превращать сомнения в топливо?

Двинулся к купели — от воды поднимался густой пар, пахнущий лавандой и горячим камнем. На лавке стояли флаконы из темного стекла. Я откупорил один — в нос ударил пряный аромат. Масла для тела или местный парфюм.

Быстро скинул одежду, сложив стопкой. Поставил ногу на ступеньку и скользнул в воду.

Жар обжег кожу, но тут же сменился обволакивающим блаженством — вода приняла как родного. Дыхание перехватило — погрузился по шею, чувствуя, как мышцы, забитые напряжением, начинают таять.

Закрыл глаза.

Удивительно. В голове стало пусто — никаких планов, схем, страхов — никакой рефлексии. Только невесомость и момент «здесь и сейчас».

Посижу десять минут. Только десять минут…

Сознание поплыло, проваливаясь в теплый туман. Усталость, копившаяся днями, плавилась, как масло на сковородке, унося прочь. Реальность истончилась.

Я увидел… Космос.

Безграничную, черную бездну, усыпанную мириадами звезд, что пульсировали и переливались чистым светом — то вспыхивали сверхновыми, то угасали.

И в этом космосе, как кометы, проносились обрывки чужой памяти.

Мать Кая, улыбающаяся у очага. Запах свежего хлеба.

Отец, огромный и сильный, подбрасывает к небу. Гордость.

Мечты стать охотником. Уходить в далекие походы к синим горам, в глубокие леса, где живут легенды…

Начал отключаться, растворяясь в звездной вечности.

Скрип двери прозвучал где-то на самом краю вселенной.

Тихие, порхающие над землей шаги вернули в тело.

— Пора, Аш-Шариб, — произнес бархатный голос прямо над ухом.

Я резко открыл глаза.

Реальность вернулась рывком — густой пар висел в воздухе пеленой, сквозь которую пробивались огоньки масляных ламп — тусклые звезды маленького космоса.

— Да… Сейчас…

Кларисса стояла в тени, чуть склонив голову, как статуя ожидающей богини.

— Ты… ты останешься здесь? — спросил осторожно. — Мне… вылезать прямо сейчас?

— Я помогу тебе одеться, — ответила девушка спокойно, как о само собой разумеющемся. — И нанесу масла — твой запах должен отражать твою суть, Аш-Шариб.

Сердце снова сбилось с ритма, ударившись о ребра. Я сделал глубокий вдох, загоняя волнение на дно Внутреннего Горна. Сжечь эмоции, оставить только силу.

Поднялся. Вода стекала ручьями. Выбрался из купели, ступив босыми ногами на прохладный камень.

Кларисса подняла глаза — взгляд скользнул по мне с ног до головы — бесстрастный и оценивающий.

Девушка подошла к столику с флаконами.

— Стой смирно, — приказала мне.

На пальцах блеснуло темное масло.

— Это Сандал Пустыни и горькая полынь, — пояснила, касаясь моей груди — прикосновения были легкими, но твердыми. Втирала масло медленными, круговыми движениями. — Запах власти и стойкости — то, что нужно для разговора с Каменным Королем.

Стоял, стараясь не дышать. Её руки скользили по плечам, спине и шее. Это было… странно. Пикантно, но без пошлости. Словно ритуал помазания на царство.

— Я могу сам… — прохрипел, когда пальцы коснулись живота.

— Нет, — покачала головой, не прерывая движения. — Ты не знаешь меры — либо выльешь на себя полфлакона, и будешь пахнуть как дешевая шлюха, либо пожалеешь масла, и запах исчезнет через пять минут. Доверься — я знаю, как пахнут короли.

Закончила, вытерла руки о полотенце и взялась за одежду.

— Теперь рубашка. Руки вверх.

— Кларисса, это уже слишком… Я способен одеться сам.

Девушка замерла, держа белоснежную льняную рубаху. В её глазах мелькнула твердость.

— Это не просто одежда, Аш-Шариб. Это доспех — каждая складка должна лежать идеально. Торгрим заметит любую небрежность и будет искать слабость — не дай ему этого шанса.

Я сдался. Позволил одеть себя, как ребенка или куклу. Рубашка, жилет, тяжелый камзол… Кларисса застегивала каждую пуговицу, поправляла воротник, разглаживала складки.

Когда закончила, отступила на шаг, критически оглядывая работу.

— Вот теперь, — прошептала она, — ты готов. Иди. И не смей опускать глаза.

— Это было… очень необычно, ведь… — выдохнул я.

Язык чесался. Отчаянно хотелось вывалить всю правду. Сказать: «Ведь я не отсюда, а из другого мира, где нет магии, но есть стальные птицы и огненные колесницы. Я не мальчик — видел больше смертей, чем можешь представить».

Стиснул зубы.

Почему так хочется ей доверять? Это ненормально. Это химия? Магия? Или просто так устал быть одиноким волком в чужой стае, что готов открыть шею первой встречной, которая меня погладила?

Определенно чары.

— Что? — Кларисса склонила голову набок, глядя с внимательным интересом.

Заставил себя улыбнуться.

— Ничего… Просто, как ты сама заметила, я ведь обычный деревенский мальчик — не привык к такому уходу.

Посмотрел на неё с вызовом.

Но Кларисса не усмехнулась.

— Мальчик есть муж, — тихо произнесла, глядя сквозь меня. — Муж есть старец. Старец есть бессмертный дух. Природа жизни относительна, Аш-Шариб. В малом семени спит огромное дерево — ты еще поймешь.

Хитро улыбнулась, и в глазах блеснул тот самый огонек, от которого снова застучало сердце.

Я глубоко вздохнул, опуская взгляд, собирая остатки разума в кулак — хватит философии.

— Готов, — поднял голову. — Веди к Торгриму, девушка-загадка.

Кларисса смотрела на меня еще пару секунд, словно проверяя броню на прочность. Затем кивнула.

— Вещи оставим здесь — слуги отнесут их в твою комнату.

Развернулась, шурша шелком, и направилась к двери. Я двинулся следом.

Мы покинули купальни и углубились в лабиринт Черного Замка.

В этот раз шли не по служебным переходам, а по парадной части. Широкие коридоры, освещенные не масляными лампами в дорогой оправе. На стенах висели гобелены, изображающие охоту на чудовищ и битвы древности, а пол устилали ковры, глушившие шаги.

Пахло не камнем и сыростью, а воском и старой кожей.

Поднялись по винтовой лестнице в Восточное крыло — охрана стояла у каждой двери. Гвардейцы в черных латах, с гербом Барона на груди, провожали настороженными взглядами, но Кларисса шла с такой уверенностью, что никто не смел остановить.

Наконец, остановились перед массивной двустворчатой дверью, украшенной резьбой в виде переплетенных корней и молотов. У входа застыли два воина, но не баронские — одеты в серые плащи и кожаные доспехи, а на щитах выбит символ Каменного Кулака — личная гвардия Торгрима.

— Мы пришли, — тихо сказала Кларисса. — Дальше ты сам.