Сирахама

Глава 28

— Двадцать восемь боев, девятнадцать трупов… один калека. — Ниидзима лениво водил соломинкой в бокале с молочным коктейлем. — Оно тебе надо, Сирахама? — Я кивнул. — Надо… Ну, как знаешь! Ниони-сан, расскажите нашему токкотай,[22] как будет выглядеть его смерть.

— Слушаюсь, Ниидзима-сама! — Дайя обозначила поклон… Ниидзима мученически вздохнул, видимо, устал уже бороться с этим показным подобострастием «настоящей женщины Асамия»… Или они поссорились (между ними пробежал Акисамэ?) и теперь Дайя выказывает свое неодобрение? — Кличка Дикарь. Камбоджиец. Восемнадцать-двадцать лет. Старший ученик Агаард Джум Сая, «Старшего Демона Подземного Мира»…

— … Понятия не имею, что последнее означает — тебе виднее, Сирахама. — Перебил Ниидзима. — Судя по твоей живучести, в Подземном Мире у тебя есть связи, но вряд ли в этот раз тебе это поможет — у твоего оппонента не менее мохнатая лапа… Сам догадаешься, какой стиль, или что?

— Муай-тай…

— А вот хре… дудки! — После укоризненного взгляда девушки поправился Ниидзима. — Муай Боран!

Вот так, карапузики. Кто-то собирался снять защиту, чтобы был стимул нарабатывать «железную рубашку»? И что теперь?

— Сирахама-сан… вы мне не нравитесь!

— Передать не могу, как я рад этому факту, Асамия-сан! Потому что я предпочитаю нравиться девушкам! А вы, уж простите, не в моем вкусе!

— Рад, что мы достигли взаимопонимания! И когда же?

— Странно, а я думал, что в вашей среде наивный оптимизм не встречается. Это я про взаимопонимание, если вы вдруг не поняли… А вопрос о времени… да хоть сейчас!

Рююто покачал головой:

— Я подожду, когда вы оденете что-нибудь защитное. И шлем. И перчатки. Как вы обычно это делаете. Чтобы моя будущая супруга не расстраивалась раньше времени из-за смерти еще одного никчемного существа…

— Хо-о-о… кто-то все-таки совершил акт самопожертвования и все-таки согласился выйти за вас замуж. Хорошо, я буду сдерживаться и постараюсь вас не убить… в этот раз.

Мисаки и Миу шушукались о чем-то своем в стороне, не обращая на нашу с Рююто ритуальную перепалку никакого внимания. Это интриговало окружающих еще сильнее — обе девушки «оккупировали» меня все остальное время между лекциям, неодобрительно относясь к приближению ко мне особей женского пола… А сейчас демонстрировали наплевательское отношение к происходящему, будто вызов от парня, которого Миу раньше регулярно избивала, их не касается!

На столе лежал конверт с размашистой надписью «Вызов». Как и положено вызову, он был до этого небрежно брошен на стол передо мной. Студенты с любопытством следили за происходящим.

Как и предсказывала Мисаки, Асамия изменили свое решение и планировали вот таким вот способом «подтянуть» меня, чтобы спасти себя от «этой ужасной Фуриндзи». Следовало признать, что тогда Миу нашла гениальное решение! Во всяком случае, оно сработало!

А в аудитории уже мелькала коротко стриженая голова председателя клуба каратэ Цукубы Сайдзо. На перекинутой через шею веревке болталась небольшая картонная коробка с прорезью, а в руках он держал планшет с листком.

«Один к пяти!», «Два к семи!», «Один к трем!» — доносились азартные шепотки студентов, крутящихся с купюрами в руках вокруг Цукубы.

Я вспомнил разговор с Мисаки в кафе… Жизнь, определенно, налаживалась!

— Побольше жидкостей с быстрым мочегонным эффектом. — Предложил я. — Думаю, за три часа алкоголь из крови выйдет… Ну и, разумеется, сейчас, не откладывая, cходить в туалет и — пальчики в рот.

— Принимается. А ты…? Ты же не бросишь девушку тут одну, пока она приводит себя в порядок в дамской комнате? — Подозрительно прищурилась Мисаки, поднявшись. — А то тут мно-о-ого подлинных ценителей прекрасного… И соответствующие заведения — прямо под боком.

— Иди, ящерка. Я тебе пока зеленый чай закажу.

— Ненавижу зеленый чай…

— Ящерка, ты же настоящая японская женщина! Как ты можешь ненавидеть самый популярный национальный напиток?

— Ну… я с недавнего времени чуть-чуть модернизированная японская женщина…

— Ты рассерженную Сигурэ когда-нибудь видела?

— А ты?

— Нет. И не хочу. И тебе не советую… Так что… дракошки плакали, давились, но продолжали пить зеленый чай. Понятно?

Мисаки вздохнула и направилась туда, где находился туалет. Немногочисленные поздние посетители кафе проводили озадаченными взглядами изящную фигурку девушки, затянутую в серый рабочий комбинезон… Одежда явно не для посещения кафе!

А я, пока Мисаки «приводила себя в порядок», думал…

Способности «новой Охаяси» по сбору информации впечатляли. И беспокойства, кстати, у меня не вызывали: всю информацию выложила, свои выводы добавила, на провокацию не клюнула и задобрить меня сексом не пыталась. А ведь могла — тем более, что, судя по всему, нравился я обеим… как бы самонадеянно это ни звучало.

И не пыталась как-то использовать тот факт, что поймала меня, «гуляющего» на стороне! Отложит на потом? Соберет больше информации? Сомневаюсь. Похоже, ее слова о нормальном к этому отношении — правда.

Может, дело в том, что, в отличие от первого раза (в той филиппинской деревушке), во втором случае личность-гость оказалась «обрезанной» — без определенных воспоминаний?

Интересно, а каким было бы взаимодействие Старика и Малыша, если бы личность Старика оказалась полной?

«Задавил бы, разумеется! И теперь бы горя не знал с твоим постоянным спермотоксикозом и озверином!»

Судя по замечаниям «новой Мисаки», там у Старика были какие-то «скелеты в шкафу» — совсем, оказывается, не обывателем он был. Совсем. Кто-то под прикрытием? И личность-легенда вышла здесь на первый план, заменив собой настоящую? Может, я там каким-нибудь шпионом был, а Мисаки-два меня там ловила? Хм… тянет на отдельный роман! Вот только попадись мне его автор…

«Старик, а ведь ты в допросах шаришь… Я вот только банальные иголки под ногти знаю. Но для этого гада явно будет маловато!»

— Я не понимаю поведения Драконов. — Признался я, когда Мисаки вернулась. — С какого перепугу ему заказывать меня? Если у него на старости лет разрегулировался механизм защиты потомства, то логичнее было б удавить всю семью Сирахама. Или вообще не трогать… по принципу «не трожь — оно и вонять не будет».

— Ну, понимать дедушку — это было бы для нас крутовато, Кенчи. — Мисаки осторожно понюхала содержимое чашки с зеленым чаем, скривилась, но все-таки сделала глоток. — Нет! Без сладкого я эту дрянь пить отказываюсь!

— Сахар способствует быстрому всасыванию в стенки кишечника, кстати… Так что мысль верная. — Одобрил я, вызывая на столешнице меню. — Только не мороженное, ящерка — после разговора с «фаянсовым другом» это будет опрометчиво. Что-нибудь с кремом… вот это… и вот это… и вот это…

— Пару вещей можно сказать точно. — Продолжала Мисаки, одобрив выбор сладостей. — Во-первых, он не глупец, не самодур, не зашоренный и оторвавшийся от земной поверхности олигарх. С этим согласен?

— Я с ним особо не сталкивался. Но с этим спорить глупо — во главе такого большого хозяйства находится явно не дурак. Рост и успехи семьи Рю в последние годы это доказывают.

— Во-о-от… — Покивала Мисаки. — Во-вторых, то самое «большое хозяйство»… Ты ж не думаешь, что я — волшебница или какой-нибудь псайкер, и достала всю нужную информацию телепатически напрямую из голов окружающих? Я спрашивала, читала, внимательно смотрела… У Семьи тоже есть и разведка и аналитические службы — следовательно…?

— … то, что Шакти могла меня убить, но не убила — прекрасно им известно. — Предположил я.

— Ну, может, без пикантных подробностей… Но — факт остается фактом… И этот факт наблюдают все, кого это интересует: ты жив, твой отец жив, твоя сестра жива. До сих пор. Но я не это хотела сказать. — Мисаки посмотрела в сторону официантки и постучала пальчиком по опустевшему чайнику. Наклонилась ко мне, желая акцентировать мое внимание на своих словах. — Кенчи, я слишком легко получила эту информацию! Слишком легко! Ну, представь себе — дедуля хочет замочить собственного внучка, и об этом осведомлены если не все в Семье, то уж Старшие и Совет — наверняка! Вот что удивительно!

Мы некоторое время молчали… Ну, я-то молчал, а Мисаки трудилась над уничтожением чая и сладостей.

— Признаться, то, что меня заказали Шакти — меня обнадеживает. — Прервал я молчание. — Я, вроде бы, не идеалист, но мне она показалась благородным и честным человеком.

— Ты говорил с самой Шакти Рахманн?

— Ну, да… сделал пару комплиментов ее Змею Скарильяту…

— Она показывала тебя свой меч?! — Мисаки от удивления чуть чай не расплескала. — Охренеть! Дайте две! Сирахама-сама! Вы самый Марти Сью из всех Марти Сью, о которых я читала! А какой он? Этот Змей? М? Какой?

— Уруми. Два метра. Обоюдоострый. На лезвии — гравировка… Красивый. Шакти, действительно, идет такой меч. Она с ним — как скорпион с жалом.

— Класс!!! — Мисаки заворожено слушала. Но — опомнилась. — Кхм… Возвращаясь к нашему вопросу… Я встречала благородство и честность… там. И, хоть это происходило не так часто, как хотелось бы, но я не собираюсь всех людей записывать в подлецов и предателей… Просто, цинизм — это удобно — вероятность налететь меньше. Так что ничего против твоей оценки Шакти Рамханн не имею… тем более, учитывая наши читтерские способности по съему эмоций… А знаешь, кто, по мнению всех окружающих, курирует в нашей Семье твое устранение?

— Ну, ты говорила, как делаются такие дела… Приплюсуем к этому то, что ты вообще об этом спросила… Значит, не Горо Рю. Старший сын? Танаки, кажется?

— В яблочко! Танаки Рю. Это мы с тобой знаем, что Рю Горо санкционировал акцию. А в семье считают, что это — инициатива Танаки, а Горо Рю просто отошел в сторону! В семейном Совете давно идут брожения на тему того, кто должен стать Наследником. Есть ведь Огава Рю и Дамура Рю. Рю Горо показательно дистанцировался от этой грызни, и фактов никаких у меня нет, но… почему-то мне сейчас кажется, что он недоволен Танаки. Повторяю, это только ощущение! Тем не менее, он отдал ему такой сильный контакт, как выход на Араин через одну из Матерей…

— Шакти Рахманн — Мать Араин?! — Пришла моя очередь выкатывать глаза. — Она же молоденькая… на вид, во всяком случае… Лет тридцать — не больше!

— Угу… Так что береги ту розочку, как зеницу ока! («И это раскопала! Это не ящерка, Малыш, а… кто там без мыла в задницу пролезает?» — «Ящерица как раз и пролезет, Старик! Так что все правильно») Я продолжу, ладно? Со стороны отца это может быть жестом доверия Старшему Сыну, вручением карты, которая станет козырем в Совете при благополучном выполнении задания… — Мисаки помолчала и голосом диктора произнесла. — «Информация к размышлению! Никодари Рю-Охаяси. Кровная сестра Саори и Дамура Рю. Дочь Первой Матери Лизы Рю. Носит личину недалекой легкомысленной гламурной кисы» — И обычным голосом продолжила. — То есть меня можно условно отнести к лагерю Дамура… А теперь смотри: тебе, перспективному будущему Дракону, — Мисаки пальчиками стала изображать на столе барабанную дробь. — Воспитаннику Сверхчеловека, потенциальному жениху Цветка Редзинпаку, массажисту Змеи Феникса (и первому, оставшемуся после массажа в живых), сыну Первой Дочери… (а бывших драконов не бывает… дедушка постоянно это акцентирует, когда речь заходит о Саори) подсунули красавицу не из партии Танаки, и даже не из партии Огава, а из партии Дамура!

«Пиздец, Малыш! Мать его политика! Если мы и могли вляпаться хуже, то мне такие способы неизвестны!»

— Давай, будем мечтателями, Ми-тян… и допустим, что есть вероятность того, что это — попытка подставить Танаки, а не грохнуть такого замечательно внучка… — Я сделал глоток того же чая, что пила Мисаки и не удержался — тоже скривился. Действительно, гадость! — Мисаки… я все спросить хотел…

— М-м-м? — Дракошка заедала невкусный зеленый чай уже третьим кремовым пирожным.

— Как в тебя столько помещается?! Ты ж тростиночка!

— Кенчи-и-и… тоже хотела спросить… А я… красивая? — Мисаки похлопала ресницами.

— Еще пару чайников с зеленым чаем. — Поставил я диагноз. — Чтоб глупые вопросы не задавала… молодая красивая японская девуш… ящерка!

— «Быть молодой и здоровой — гораздо лучше, чем старой и мертвой, хо-хо-хо!» Слушай, Кенчи, а Старейший не учил тебя пули руками ловить? Не резиновые, а настоящие — калибра семь шестьдесят два? Представляешь, он их, как мух! — Мисаки показала. — Хлоп! Хлоп!

Пули… мне бы камни научиться взглядом раскалывать… хотя бы…

— Это лирика, Кенчи. — Пригорюнилась Мисаки. — Есть еще одно последствие такой резкой любви к тебе Драконов! Сможешь определить?

Я подумал и помотал головой — в голову ничего не приходило.

— Видимо, со стороны лучше понятно. — Вздохнула девушка. — Твоя семья, Кенчи. Твоя кровь Гасящего могла взяться только от одного человека…

«М-да… Ну, вот, Старик. А ты говорил, что мы не могли вляпаться хуже…»

— … Саори-сан очень скоро узнает, что Мототсуги-сан все это время ее обманывал. Битьем посуды тут не обойдется.

Мы помолчали (впрочем, дракошка не забывала уничтожать что-то сладкое… безалкогольное), пока я не ответил:

— Я продолжаю оставаться мечтателем, ящерка. Давай, будем надеяться, что мои родители смогут договориться и не задвинут в сторону почти двадцать лет совместной жизни и двух таких замечательных детишек, как я и Хонока…

— Я, наверно, тоже мечтательница, Кенчи. — Чуть смущенно заулыбалась Мисаки. — Будем надеяться, что между моими будущими свёкровью и свёкром не будет сильных разногласий… Кстати, ты будешь вмешиваться в битье тарелок?

— Нет, разумеется…

Восемь вечера. Один из городских парков. Поединок с Асамия Рююто.

Зрителей нет. И мои девушки тоже отсутствуют. Они не напрашивались, понимая, что первую схватку я неминуемо проиграю. А присутствовать при моем поражении… Да, Миу и Мисаки у меня — деликатные.

К тому же они понимают, что вряд ли Рююто, пошедший на такое, будет рад видеть Миу. Какие бы там политические решения не принимались у Асамия, а находиться в присутствии девушки, которая тебя отвергла и публично унижала… да еще и надо сделать так, чтобы нынешний хахаль этой девушки тебе в будущем «надавал по щам»… ну, это все-таки уже перебор! Что ж там у них за внутриполитическая обстановка, если они идут на такое!

А вот Ренка не упустила бы возможности поприсутствовать и позубоскалить. Ну, это ж Ренка!

С Рююто дрались молча. Без подначек, без объяснений, без медленного показа ударов. Парень отводил душу и дрался в полную силу. А я пытался сдержать его и сдержать себя, так как в эмоциях Асамия испытывал ко мне откровенную ненависть, которая провоцировала Ее.

Хоть полчаса подряд я периодически и оказывался на земле, но чувствовал, что тренировка пойдет на пользу — Рююто без ограничений демонстрировал множество технических и тактических приемов, которые можно будет в дальнейшем обдумать.

Когда в очередной раз я свалился на землю, пропустив рубящий удар ребром ладони по шлему, Рююто молча развернулся и… ушел. Спустя три минуты у ворот парка заработал мотор — ну, да, будет он на метро ездить, мажор.

А я мог праздновать — скорость Рююто сейчас не была для меня недостижимой!

Жизнь, определенно, налаживалась!

— Может, тебе помочь, сынок? — Ласково осведомился Рю Горо.

— В каком деле? — Нахмурился Танаки.

— Любой Гасящий — это все-таки Гасящий…

— А! — Танаки отмахнулся. — Там ерунда-вопрос! Тем более большую часть работы за меня все равно выполнят Садовники. Садовники должны работать, ха-ха-ха!

«Идиот… — Вздохнул про себя Горо. — После такого Шакти обычно делает тонзуру болвану с помощью своего Змея!»

— Конечно, справишься, сынок! Ведь если ты не справишься, Семейный Совет этих глупых старичков передаст дела Отоши! А я категорически против, как ты знаешь! На посту будущего главы Клана я вижу исключительно тебя!

— Еще раз говорю — я справлюсь! — Как несмышленышу ответил Танаки.

«Ну, что ж ты у меня дурачок такой, сынок! Тебе ж уже скоро пятый десяток!»

— Па, а что это были за бумаги? Которые ты той индуске дал?

— Да ерунда! — Отмахнулся Горо. — Совершенно ненужные нам в хозяйстве активы… Из моих, конечно, из моих. Не бери в голову, сынок!

— Йо! — Беника с размаху упала в огромное кресло.

— И тебе привет, красивая японская девушка! Принесла?

— А то! Ты, кстати, могла бы и сама все это собрать.

— Я все больше по цветочкам, Беника! И что там?

— Торговая марка «Ниссин Рамен» принадлежит исключительно сыну Рю Танаки. Исключительно. Даже его отец не может распоряжаться активами этой компании! Так что тебя нае…ли, когда расплачивались правами на эту лавочку…

— Нет. Мне ясно указали о ком идет речь. Все цивильно. Дедушка стареет, сыночек подгребает под себя рычаги управления. Дедушке это не нравится…

Тьма клубами выползала из ветвей деревьев, из-под забора, из-под земли, с черепицы крыши додзе. И дело не только в том, что на часах был первый час ночи. И не в том, что второй полигон Редзинпаку не был освещен.

Просто рядом стоял Апачай.

— Защита снять — молодец, Кенчи! — Похвалил он. — Не надо муай защита апа-па! Голый тела апа-па, ветер гулять, дождь лить, солнце греть! Пришел что, Кенчи? Демон звать? Демон-мальчик? Демон-девочка?

— Я хотел спросить о стиле Муай Боран, Апачай-сэнсей!

— Апа-па! Не сэнсэй! «Большой»! Муай Боран — хорошо! «Давай драться, Клубничка! Хе-хе-хе!» Демон Боран скачать вот так… — Апачай хлопнул боксерскими перчатками, пошел по кругу, совершая взмахи руками и удары коленями, и что-то забормотал. Его голос не изменился, но что-то в нем появилось такое, от чего волосы на затылке зашевелились. — Стойка ниже, Младший-Мелкий-Мелкий. Взгляд в грудь — сюда смотреть!!! Руки опустить — я тебя убить! — И неуверенно, будто на пробу, добавил. — А-па-па…

— Да, Большой!

Я соединил ладони перед собой и уважительно поклонился… не отрывая взгляда от ямки между ключицами Апачая… или того, кто сейчас был на его месте. К обещанию убить, если я опущу руки или взгляд, следовало относиться очень-очень серьезно.

В следующую секунду в моих ребрах материализовалась стопа противника. Там что-то отчетливо хрустнуло, воздух из легких исчез, из глаз посыпались искры и загуляли красные круги.

— Руки опустить — убить! — Напомнил Демон. — Взгляд опустить — убить!

— Апачай! Ты и слово «полегче» — несовместимы! — Акисамэ ворчал, вправляя плечо валяющемуся без сознания Кенчи. — Посмотри, во что ты ему руки превратил! Сплошной синяк! А бока!

Апачай расстроено вздыхал, сидя на ветке дерева. Сигурэ, висящая на другой ветке, повыше, гладила его по голове… ступней, затянутой в белый носок.

— Хорошо ты его отходил. — Заметил Сакаки.

Сакаки был в выцветшем кимоно. Кимоно было давным-давно изодранно до локтей и до колен. А сейчас еще и сильно пропотевшим — от него огромными клубами шел пар, будто влажная одежда была надета на раскаленный котел… только что шипенья не было.

Кэнсэй, греющий ладони над спиной Сакаки, как над печкой, возразил:

— Акисамэ, ну ви таки скажете иногда! (Апа! — донеслось из ветвей) Пошто сиротку обижаете! (Апа-па! — всхлипнули сверху… очень натурально) Демон его не убил… А это уже не просто «полегче», это… чуть ли не «нежность» и «сверхосторожность»! В скобочках заметим: в понимании демонов Подземного Мира по отношению к своим детенышам… (Апа-па-па! — согласились с дерева) Что же касается синяков…

— Хм… Вы так считаете, коллега? — Акисамэ понял мастера кэмпо с полуслова. Он наклонился и посмотрел под энгава. — Хм… Но я не вижу того, кто сделает Кенчи «компрессик».

— Тщательнее надо быть, Акисамэ! — Воздел палец Кэнсэй. — Тщательнее!

— Акисамэ! — Старейший огорченно поцокал. — Что ж ты…

— Я стараюсь, Старейший!

Мастер джиу-джитсу посмурнел… Судя по поведению Кэнсэя и Старейшего, Мисаки была где-то здесь… А вот Сакаки подозрительно водит головой по сторонам — тоже учуять не может. Это ж надо было расписаться в собственной беспомощности в присутствии незаметно подошедшего Старейшего! Учиться и еще раз учиться!

— Мужики, шухер! — Спас положение Сакаки. — Он приходит в себя!

Через мгновение перед вторым додзе никого, кроме лежащего Сирахамы, не было. Минуту было тихо. Наконец, Сирахама открыл глаза, сел и свесил ноги с энгава.

— Раз. — Прошептал он, посмотрев на дерево. — Два и три. — Он посмотрел в сторону главного додзе. — Ну, Старейший и не думает скрываться — четыре. И все… Тц! Баланс не сходится! Вот печенкой чую, кто-то под полом есть, а учуять не могу!

— Мяу? — О руку Сирахамы потерся черный кот.

— О! Привет, Точимару! Ну, ты и кабан стал! Тогда баланс совсем не сходится! Потому что если ты здесь, то где-то рядом должна быть Сигурэ-сэнсэй! А ее нету!

— Кенчи… — За спиной вздрогнувшего Сирахамы качнулась тень. — А мой… компрессик? Поможет? А?

— Это запрещено международными конвенциями! — Послышался голос Миу из темного пространства второго додзе. — Потому что приравнивается к использованию отравляющих веществ кожно-нарывного действия!

— Тц! — Недовольно покачала головой Сигурэ и исчезла.

— Привет, котик! — Улыбнулся Сирахама.

— Привет, Кенчик! — Миу повисла на спине сидящего парня. — Компрессик тебе сейчас Мисаки делает. Только не вздумай под дом заглядывать — это будет неприлично с твоей стороны!

Четырнадцатого февраля в шестнадцать-ноль-ноль, я подкатил к Редзинпаку. Миу в своем обычном тренировочно-эротическом костюме стояла перед воротами. Две любопытные моськи — Мисаки и Ренка — выглядывали из-за створок. Мастера не ощущались. А если принять за аксиому, что они все-таки были, то, получается, пытаются развить мою чувствительность. Или девочек в этом тренируют.

— С днем рождения, котик! — Я вытащил из бокового кофра мотоцикла коробку с подарками и торжественно вручил Миу…

С днем рождения девушке чуть-чуть не повезло. Он у нее четырнадцатого февраля. День Всех Влюбленных, день Святого Валентина. А этот день в Японии является чем-то вроде Восьмого Марта Наоборот. Девушки дарят мужчинам много-много-много шоколада — не обязательно близким и родным, а и коллегам, начальникам, одноклассникам и сокурсникам. Ну, это как у русского мужика день рождения восьмого марта!

В Институте кстати, мне надарили килограмма три шоколадок. При этом — как-то умудряясь просачиваться сквозь «охранный периметр», организованный Миу и Мисаки. В чем причина такой популярности — я не задумывался. Смысл? Старик ворчал, что в кои-то веки «рыба идет сама», а «ловить эту рыбу» нет никакого настроения!

Страшно представить, сколько мне придется «отдариваться» на четырнадцатое марта, Белый День!

Ах, да… Рююто и Ниидзима. Оба (вот же опытные, сволочи!) показали мастер-класс предусмотрительности, захватив с собой… небольшие городские рюкзаки.

— Спасибо, Кенчи! — Миу легко поцеловала меня. — Можно?

— Конечно!

Миу поставила коробку на седло мотоцикла и открыла ее. Разумеется, Мисаки и Ренка уже стояли рядом и заглядывали ей через плечо.

— Ой… а что это?

— Это. — Я ткнул пальцем в коробку с розовым округлым прибором. — Переводчик с кошачьего на человеческий… Правда, я его перепрошил после консультаций с Апачаем и Точимару.

— С кошачьего? — Переспросила Ренка. — А обратно?

— Обратно не нужно. Точимару понимает нас отлично…

— Значит, когда я говорила ему не драть стены в моей комнате, то он…

Миу нахмурилась… кто-то шумно спрыгнул с забора внутрь поместья и в панике стал ломиться сквозь кусты. Миу довольно улыбнулась и показала на прозрачную упаковку с маленьким ошейником и небольшим, с ладонь, прибором с экраном.

— А это?

— Это GPS-навигатор для собачек среднего размера. Как раз для нашего черного кабанчика… ну, на вырост, само собой. Точность — один-два метра.

— Считаешь, этот черный разбойник может куда-то убежать? — Засомневалась Мисаки. — С такого хлебного места?

— Не-е-ет. — Я улыбнулся… идея девушкам, наверняка, понравится. — Но ведь Точимару постоянно крутится рядом с Сигурэ…

— Хо-о-о. — Девушки, действительно, заулыбались и стали переглядываться.

— А это что? — Миу показала на непрозрачный сверток.

— Это костюм, в котором ты сейчас поедешь со мной праздновать твое день рождение!

— Вечернее платье? — Сделала предположение заинтригованная Миу.

— Ну, можно и так сказать. Примеришь? Я тут пока подожду… я вот и консольку взял — в «Мортал Комбат» срежусь по сетке.

— Я быстро! Девочки, поможете? — Миу подхватила коробку и убежала… а я подмигнул Мисаки и Ренке. Те подмигнули в ответ и тоже скрылись за воротами.

— Знаешь, в чем сила боевых искусств, брат? — Послышался голос Сакаки из-за спины.

«М-да… в последнее время все Редзинпаку взяло за правило подкрадываться ко мне со спины!»

«Не ной, Малыш! Считай это тренировкой нашей чувствительности!»

— В том, что изначально слабый может победить сильного. — Ответил я.

— Примитивно. Поверхностно. Пошло. Но что-то в этом есть. Сила боевых искусств в том, что изначально ЛЮБОЙ человек, имеющий две руки, две ноги и чуть-чуть мозгов может стать сильнее ЛЮБОГО другого человека, который тоже занимается, но делает это чуть менее старательно. А все эти «старшие крови»… все эти клановые пляски вокруг постели новобрачных… Хочешь маленький секретик от Сакаки?

— Конечно, Сакаки-сэнсэй!

— В этом додзе, малыш, только два человека обладают тем, что принято называть «старшей кровью». Понимаешь? Только два — ты и Миу. А, нет… уже четыре: Мисаки и Ренка! А так… Даже Старейший родился когда-то давно маленьким засранцем, пачкающим пеленки, от совершенно обычных…

Сакаки вдруг прислушался к чему-то, наклонив голову, и недовольно цикнул. В следующую секунду нас накрыла мощная жажда крови. Сакаки хлопнул меня по плечу и… исчез. Спустя мгновение на то место, где он стоял, заставив землю задрожать, откуда-то сверху приземлился Старейший.

— Сакаки-баки, маленький негодник! — Старейший был слегка… разгневан. — Ты кого «маленьким засранцем» назвал!!! Ну я тебя…

Старейший, как в мультиках, нарочито изобразил, как принимает высокий старт, но — снова выпрямился:

— Вообще-то, Кен-чан, Сакаки прав. И не прав. Секрет не в этом. Да и нет секрета. Дело в том, Кенчи, что «старшая кровь» есть в любом человеке — у кого-то на поверхности, у кого-то глубоко внутри. Просто в Старших кланах не хотят идти по пути Редзинпаку и выковыривать «старшую кровь» из «генетического брака», как они выражаются… — Старейший посмотрел в небо и прищурился. — Хм… первый полигон, да? Хитре-е-ец… — Он спохватился. — Ах, да, Кенчи! Как обычно — я тебе этого не говорил!

Снова высокий старт. Хлопок воздуха. Поднявшееся облачко пыли. Через три секунды с первого полигона послышались взрывы, крики и вопли…

Понятно, почему соседи не обращают внимания не происходящее и не вызывают полицию — привыкли к жизни рядом с дурдомом…

— Кенчи! — Позвали меня от ворот.

Предвкушающие эмоции Миу я почувствовал еще десять секунд назад, когда она только подходила к воротам, но специально не стал оборачиваться, чтобы «отложить удовольствие» в полном соответствии с этой гениальной древнекитайской философией от Акисамэ-сэнсэя.

Ме-е-едленно оборачиваюсь… и застываю, как громом пораженный — ТАКОГО эффекта я не ожидал!

— Миу! Какая же ты красивая! — Вырвалось совершенно искренне прежде, чем я смог совладать с эмоциями.

Обтягивающий мотокомбинезон с рисунком белой шерсти и белыми меховыми оторочками манжет, щиколоток и короткого стоячего воротника. Перчатки и ботинки, разумеется, были стилизованы под кошачьи лапки. Не знаю, как этого добились дизайнеры, но сейчас, когда комби был надет на тело девушки, рисунок складывался так, что дух захватывало!

— Ня? — Миу, крайне довольная произведенным эффектом, покрутилась передо мной, демонстрируя свой новый костюм.

А затем подошла и поцеловала так, что… Ну, после полутора секунд ТАКИХ поцелуев — от Старейшего обычно прилетает мощнейший удар «жажды крови»… Мы с Миу, конечно, пытаемся сопротивляться, медленно, но верно каждый раз увеличивая время. И у нас даже есть успехи — сейчас уже шесть секунд! Но превращать ЭТО в тренировку — как-то оно…

Правда, сейчас Старейший немного занят на первом полигоне.

«Малыш! Надо обязательно сказать спасибо Сакаки! Это ж просто царский подарок!»

С другой стороны, «жажду крови» Старейшего в данный момент вполне успешно компенсировала зависть от Мисаки и Ренки, любопытные носы которых снова торчали из ворот… А от Ренки — еще и «приправа» в виде усиливающегося возбуждения!

«С Ренкой, действительно, надо что-то делать, Малыш! И не то, что ты подумал! Во всяком случае, не сейчас! Очередность девушки установили, видимо, коллегиально. Так что „морковки“ нам пока не светят, потому что начинать надо с самой главной, а если мы начнем с нее, то… Старейший может прищуриться нам куда-нибудь в район пояса…»

— Спасибо! — Шепнула Миу мне на ухо. — Кэнсэй, когда мою обновку сейчас видел, чуть слюной не захлебнулся! Так что лучше побыстрее уехать…

— Он за фотоаппаратом побежал? — Забеспокоился я.

— Гораздо хуже, Кенчи. — Серьезно ответила Миу. — Он стал набивать кому-то СМС-сообщение!

— О-о-о…

— Шлем для меня найдется?

О, да! Шлем был!

И на этот раз всегда спокойная Миу не удержалась и завизжала, захлопав в ладоши и запрыгав, как маленькая девочка. В каталоге этот белый шлем-интеграл назывался «неко-шлем». Треугольные жесткие «воздухозаборники»-уши, аэрография мордочки кошки, голографические голубые глаза с вертикальным зрачком на щитке…

Жаль, что в шлемах целоваться невозможно. Но искренние и бурные эмоции Миу, которая тут же натянула «неко-шлем», были отличной компенсацией!

Но при этом девушка испытывала и какое-то неудобство. Странно. Что не так? С размером не угадал, что ли?

«Блин! Старею, Малыш! Надо было сразу ей шлем вручить, чтобы она в додзе могла на себя в зеркало посмотреть! Тут же зеркала нет! Уй, баран какой! Уй, баран!»

«Успокойся, Старик! Ну, что ты панику разводишь на пустом месте! Остановимся у какой-нибудь витрины! Заодно девушка перед прохожими покрасуется! Даже лучше получится, чем просто перед зеркалом! К тому же, если б она сразу надела шлем, мы бы не получили свой честно заработанный поцелуй!»

«Хм… растешь, Малыш! Растешь!»

Отсюда, с лесистого склона безымянной горы в Фуццу, открывался великолепный вид на расцвечивающийся огнями вечерний Токио, раскинувшийся на другой стороне Залива.

Огромный город уже погружался в сумерки, но как раз сейчас яркой иглой, все еще освещенный солнцем, пылал длинный белый шпиль «Токийского Небесного Дерева». На западе, огромным черным конусом высилась Фудзияма. Жаль, что сейчас не лето — Солнце опустилось бы точно за огромный вулкан.

Вечер выдался на удивление безоблачным. А видимость сейчас, в феврале, была великолепная — ни смога, ни дымки от испарений воды в Заливе.

Ну, тут уж сама обстановка располагала — мы с Миу снова стали целоваться…

И нас снова накрыла «жажда крови»! Да что же это такое?!

— Не понял!

— Не поняла! — Одновременно сказала Миу, отрываясь от меня и недоуменно озираясь.

Как?! Ну, вот как?! Ну, понятно, Старейший — это сверхчеловек. Да. Но передвигаться за нами со скоростью девяносто километров в час (больше выдавать я опасался — все-таки новичок еще… хоть и Сакаки натасканный)… А приехали мы сюда только пять минут назад… Или телепортация доступна не только Апачаю?

Тьма опять лезла из-под каждого камня, и я понял…

ЭТО БЫЛ НЕ СТАРЕЙШИЙ!

Кто-то другой. Очень-очень-очень опасный! Мужчина… или женщина?

Из солнечного сплетения ударила теплая волна, Черная знакомо хмыкнула, распахивая крылья, а «Братья» сами оказались в руках… Я смог определить примерное местонахождение противника и заслонил Миу… Она, конечно, умеет танцевать, но с клинками — оно как-то надежнее. И мне спокойней. Если слово «спокойно» хоть как-то применимо к моему текущему состоянию.

— Выходи… те! — Обратился я к деревьям справа. Слова выталкивались наружу с трудом. — Сам найду… хуже будет…

— Пупочек не надорвешь, хлопец? — Насмешливый женский голос. Незнакомый.

— А ведь не надорвет, дорогая. — Ответил ей примерно оттуда же мужской голос. Чувствовалось, что говорящий тоже усмехается. — Во всяком случае, не сразу. Ты такая грозная, когда к Миу кто-то…

— Ой, любий! Ти ж сам только что бурчал, что порвешь ейного хахаля на ганчирочки?

Со стороны деревьев донеслось едва-едва различимое смущение. Миу за моей спиной последовательно испытывала самые разные эмоции: настороженность и готовность вступить в схватку, удивление, изумление, неверие, радость и, наконец, счастье!

«Старик, что творится-то?»

«Я сам ни черта не понимаю, Малыш! Но там за деревьями такие монстры, против которых мы даже с ЕЕ поддержкой, даже не сдерживаясь, можем и не выстоять… Удрать-то удерем, но только в одиночку, без Миу! Причем, этих монстров там ДВА!»

— Мамка! Папка! — Миу обогнула меня и пулей умчалась в тень деревьев.

Там в темноте кто-то радостно хекнул, принимая на себя вес Миу, помноженный на квадрат скорости. О чем-то забормотали и зашептались…

Я осторожно приблизился. «Братьев», разумеется, прятать не стал. «Крылья» все еще были распахнуты. Внутри клокотало. Уж не знаю, что там — энергия, кровь, мана, прана… чакра. Бурлило, клокотало, булькало. Рвалось наружу и требовало чего-то разрушительного.

Русоволосый мужчина с вислыми усами и подозрительно знакомыми глазами, после взгляда в которые вспоминалось басовитое «Хо-хо-хо!», гладил по голове Миу, которая повисла на шее у женщины.

Мужчина — Сайго Фуриндзи, если я хоть что-то понимаю в этой жизни.

А сероглазая потрясающе красивая смуглая женщина — мать Фуриндзи, судя по всему… Глаза очень похожи, лицо и… хм… фигура.

«Ой, Старик! Миу и сейчас — конфетка! Но если она еще и в такое вырастет!!!»

«Малыш! Умерь-ка восторги… ситуация насквозь неясна! А намеки канона — зловещи и пессимистичны!»

А я даже имени этой женщины не знаю. Раньше я не расспрашивал Миу о родителях, опасаясь напомнить ей какую-нибудь неприятную, а то и трагическую, историю. Ну, да-да, намеки из канона требовали молчать на эту тему в тряпочку. А чтобы Миу сама об этом речь завела — нонсенс! Только обрывками и обмолвками: мать сбежала, чего-то испугавшись, и Миу выкармливала Вторая Жена Кэнсэя, мать Ренки… с подозрительно знакомым именем. А отец кинулся ее искать… И пропал.

Мужчина перевел взгляд на меня:

— Тэ-э-экс… что тут у нас? Ну-ка, повертайся-ка! Неча на моих птичек глазеть!

Он исчез, а его рука легла мне на плечо сзади…

«Нервы ни к черту!» — Подумал я, когда «Левый брат» перечеркнул нижний уровень у меня за спиной, а «Правый брат» — верхний.

— Ух-ты, резкий какой! Класс! А дай-ка перышки погонять!

«Братья» вдруг испарились из моих рук. Мужчина снова был между мной и шушукающимися о чем-то дамами. В руках он вертел мои кукри!

— Ох ты ж! — Восхитился Сайго, рассматривая ножи. — Ксюха! Ты не поверишь! Помнишь, Триада свою «Типа-того» потеряла? А ножички ее — вот они! — От женщины повеяло удивлением. — А где взял? — Спросил он у меня с неподдельным интересом.

— По… подарок! — Выдавил я сквозь, как судорогой, напряженное горло и сжатые зубы. — Сиротки…. Ходят по ночам… всякие.

— Пода-а-арок! — Протянул Сайго. — Надо же… А по мне, так нашел где-то! Ну, так это мои были! Шел-шел, и потерял! Так что я их забираю!

— В другой… раз… Фуриндзи… — сан!

— Ты слышь, пацанчик! — Набычился мой собеседник… хоть и чувствовал я, что он дурачится, но менее опасной ситуация от этого не становилась. — Ты вообще с какого райо… Кхе-кхе…

Мужчина недоуменно посмотрел на свои внезапно опустевшие руки. Я тем временем вставлял «Братьев» в ножны на бедрах. Он поднял взгляд и внимательно всмотрелся в мое лицо:

— Непло-о-охо… Эк тебя колбасит-то! Ну… сосредоточься на чем-нибудь отвлеченном. — Посоветовал он. — Не относящемся к угрозе. Через некоторое время оно само рассосется.

Я сосредоточился. На Миу.

Мотокостюм неки подчеркивал великолепную линию спины, талии, бедра. Пропорционально развитые икроножные мышцы на красивых длинных ногах. А вот сейчас она повернулась, чуть смущенно поглядывая на меня… м-м-м, эта великолепная грудь. Ну и милое лицо, конечно же…

— Эй-эй! Я не это имел в виду! Хорош пялиться на моих…!

Я уже открыл рот, чтобы огрызнуться, но последовал внятный и спокойный ответ все еще улыбающейся Миу:

— Он мой… — Тут ее улыбка чуть поблекла, смотрела она серьезно и… с едва-едва прикрытой угрозой. — Так что, если чё, я его сама убью! Понятно, папуль? Мамуль?

Родители Миу чуть озадачились. Наконец, мужчина прокашлялся:

— Ну, — Он осторожно, кончиками пальцев, похлопал меня по плечу. — Примите наши соболезнования… э-э-э… Кенчи-кун, да? — Мужчина покрутил головой, будто принюхиваясь… — Оп-па… Ксюшенька, кажись, батя идет! Тикаем?

— Тц… И ведь выгадал же момент! Ладно, живи хлопчик… до «если чё». — Из холодно-высокомерного ее голос стал ласковым и теплым. — Доченька, не скучай без нас! И спуску ЭТОМУ не давай!

А потом они исчезли. Щелк! И нет их. Будто выключили. Ни шума мотора, ни ощущения, ни-че-го! Опять телепортация? Правда, считать свою чувствительность чем-то выдающимся — сейчас уже глупо. Мастера в последнее время относятся к ней совершенно бесцеремонно и наплевательски! Например, в отличие от этих двух монстров, я Старейшего сейчас даже не чувствую!

— Прости за беспокойство, Кенчи! — Миу прижалась ко мне… правда, секунду спустя я сообразил, что это как раз ей нужна сейчас поддержка. — Они только на вид такие грозные. — Она помолчала. — А когда остальные подъедут?

— Как догадалась?

— Вон там, — Миу показала пальчиком. — Спрятан набор для шашлыка и приборы на четыре персоны. Значит, Мисаки и Ренка. Наверно, на такси, да?

А я блаженствовал. Тьма ушла окончательно и напряжение схлынуло, как только Миу коснулась меня…

«Старик! Это что же получается! Кэнсэй нас обманул? И мы для Миу в таком состоянии не представляем опасности?!»

«Ну, привлечь его к ответственности нельзя — скажет, что имел в виду Ренку. А проверять с Ренкой… или с Мисаки — опасно. А как тебе будущий потенциальный тесть и теща?»

«Проживать будем отдельно! Категорически! В разных домах! Городах! Странах!»

Когда такси доставило девушек (таксист сильно удивился, когда привез девушек в такое безлюдное место… и испугался, разумеется), нас с Миу ждал сюрприз.

— Хонока! А ты что тут делаешь?!

— Между прочим, аники, сегодня День Святого Валентина! Твоя безответно влюбленная в тебя сестренка, — Хонока очень натурально и убедительно зашмыгала носом. — Приготовила тебе шоколад! Всю ночь готовила — маме спать не давала! А ты… а ты…

По щеке Хоноки покатилась одинокая слезинка. Но аудитория подобралась совершенно неблагодарная — девушки спокойно расставляли походные раскладные стулья, а я — разжигал огонь в мангале, а потом — занялся костром — все-таки февральский вечер. Хоть и токийский.

— У нас столовые наборы — только на четверых. — Заметил я между делом.

— А я с собой взяла! — Вот же зараза!

— И стульев — только четыре!

— А я к тебе на коленочки сяду! Я легонькая!

— Фотоаппарат в темноте не сработает!

— Аники, ну ты совсем сеструху не уважаешь! — Возмутилась Хонока. — Есть такая штука — светочувствительность и выдержка!

— Смирись, Кенчи! — Фыркнула Ренка. — Никуда ее сейчас не денешь…

— А мама знает, где ты? — Озаботилась Миу.

— Знает! Ей Ма-сэнсэй звонил и договорился о ночной тренировке!

— Хм… Все-таки Саори-сан очень смелая женщина! После такого предложения от Ма-сана я бы ни за что не отпустила, — Мисаки прильнула ко мне. — Нашу дочурочку!

Щелкнул затвор фотоаппарата:

— Отлично, сеструха! А теперь повернись вот так… Аники, не стой столбом! Обними же ее!

Миу с Ренкой смеялись.

Девичий голос:

— Сакаки-сан. — Двадцать секунд и — новый голос. — Сакаки-сан. — Двадцать секунд и — третий голос. — Сакаки-сан…

— Три девушки в моей спальне! — Недовольно пробурчал Сакаки, крепче прижимая к себе подушку. — Жизнь у меня, конечно, бурная и интересная, но такого еще не было. Максимум — две! И то — вначале пришлось отбирать у них оружие и пинать ногами… — Сакаки посмотрел на часы и застонал. — Два часа ночи! Чего вам, пигалицы? — Рыкнул он.

— Сакаки-сан, — Взяла на себя ведение переговоров Миу. — Научите нас управлять мотоциклом! Пожалуйста, позаботьтесь о нас, Сакаки-сэнсэй!

Девушки одновременно согнулись в поклоне.

Сакаки Сио приподнялся на локтях. Лицо мастера сотого дана выражало неподдельное изумление… он даже рот открыл от удивления! Кто-то, находящийся у потолка, очень тихо хихикнул.

Маленький сгусток темноты проследовал к кровати Сакаки и с мявом запрыгнул на подушку. Из переводчика, висящего на ремешке на шее Миу, послышался мужской голос:

— Это я. Уходи, Большой. Буду спать. Мое место. Тепло. Тепло.

Девушки, все так же находясь в поклоне, синхронно вздрогнули плечами. Кто-то в коридоре пытался придушить смех.

— Маленький акума! — Воскликнул Апачай, сидевший на ветке напротив окна. — Кенчи поймать-посадить амулет маленький акума! Миу, помни кормить маленький акума!

— Брысь! — Девушек накрыло жаждой крови от Сакаки. — Ждите у ворот. Кыш, я сказал! Акисамэ, чего ты там ржешь?

— Радуюсь успехам ученика! — Донеслось из коридора, когда девушки пулей вылетели из здания и находились где-то на полпути к воротам. — Знаешь, какой самый лучший способ затащить девушку в спортивный зал?

— Чудан-татэ-цуки. И пока она в отрубе…

— Неандерталец! — Припечатали из коридора. — Чтобы затащить девушку в спортивный зал, нужно купить ей красивенькую спортивную форму!

— Он что… всем троим?! — Поразился Сакаки, будучи уже полностью одет и подхватывая со стола свой мотошлем.

— Ага! Сказал, что такой вариант Дня Святого Валентина ему не нравится ни капли и он покажет, как надо!

— Шельмец! Жаль, что сейчас очередь Апачая его мутузить… Апачай!

— Апа? — Ответили с улицы.

— Ты б кого посильней «скачал» на ваши с Кенчи тренировки… а то жажда крови — всего двадцать процентов от уровня Старейшего!

С улицы не ответили, а Акисамэ, посмеиваясь, объяснил:

— Зря стараешься, Сакаки! Кенчи несколько часов назад сделал щедрое подношение Демону Подземного Мира — привез ему трехлитровое ведерко еще горячего шашлыка!

— Шельмец! — Повторил Сакаки. — Слушай, а где Кэнсэй?

— Ну, если логически мыслить, то можно прийти к выводу, что старый китайский вуайерист готовит засаду на девочек там, куда ты их отправил!

— Засаду? — Удивился Сакаки, но быстро сообразил. — А-а-а… ну, нам надо терпимо относиться к этим его заскокам. Толерантность во имя Луны!

Девушки ожидали «инструктора» под уличным фонарем у стоянки рядом с воротами Редзинпаку. Их шлемы… один лежал на седле мотоцикла Сакаки, и два других — были повешены на руль.

— Как хотите девочки, но я смотрюсь отпадно! — Ренка изогнулась, приняв соблазнительную позу. — Красный цвет бросается в глаза. К тому же это повышает мою заметность, как участника дорожного движения! А это, — Ренка воздела пальчик и по складам произнесла. — Бе-зо-пас-ность!

Все девушки, как нетрудно догадаться и было вполне ожидаемо, были в новеньких мотокомбинезонах. У Ренки, например, мотокомбинезон был по мотивам «Евангелиона». Красного цвета. С цифрами «02» на груди.

Мисаки походкой от бедра прошлась перед подругами:

— Зато, мой комби наиболее соответствует моему благородному происхождению! Уж не знаю, где Кенчи достал такое чудо с рисунком зеленой чешуи, но уверена, что через месяц семья Рю завалит модельные агентства заказом на мотокомби — стоит мне в этом приехать в универ хотя бы разочек…!

— А я… а я зато уже мотоцикл себе в каталоге подобрала. — Не сдавалась Ренка. — А тебе на свой мотик еще копить и копить!

— Пф! Во-первых, видимо, Кенчи тебе твой костюм подобрал не просто так, а с намеком… а-а-а… ты ж «Евангелион» не смотрела… ну, посмотри, кто там такой же комби таскает — может быть тебе стоит задуматься о покраске волос в красный цвет! Во-вторых, мне достаточно в этом костюме один раз показаться на глаза маменьке, и мотоцикл у нас появится через неделю! Только надо будет узнать, где Кенчи достал такой костюмчик!

— Поскольку по сценарию я тоже должна что-то сказать. — Вздохнула Миу, скромно стоящая в тени. — Напомню, что вы обе забыли, и где находитесь, и как сейчас выглядите со стороны.

— М?

— Есть в Редзинпаку, — Пояснила Миу. — Один озабоченный фотограф…

Секунда на размышление — и Мисаки с Ренкой с тихим взвизгом теряются в тень столба, рядом с Миу.

— Странно! — Озадаченно почесал затылок Сакаки, как раз вышедший из ворот. — Воины Луны не должны вызывать таких бурных негативных эмоций! Это по умолчанию прекрасные и нежные создания в матросках! Вы там прятаться будете, или я таки расскажу вам на какие пимпочки нажимать и какие фиговинки крутить? — И поскольку девушки опасались выйти на освещенный участок стоянки, рявкнул. — Ну-ка, живо вышли из Сумрака!

Родной дом встречал нас с Хонокой сорванной с петель дверью, темнотой, выбитыми стеклами в некоторых окнах…

У ворот стояла машина полиции с погашенной мигалкой, выключенными фарами и заглушенным мотором. В машине, судя по красному огоньку, кто-то курил.