Силентиум

Запись № 26

Ур-Дидакт вернулся на свою родную планету, Далекий Номдарго, на своем личном боевом корабле «Приближение Мантии». Его привилегии были восстановлены, но еще не вернулся в боевой строй Предтеч.

Его сопровождал Каталог, и, к моему удивлению, Дидакт был не против этого.

Изо-Дидакт еще не прибыл, ровно как и Лайбрериан. Она и Ур-Дидакт не видели друг друга на протяжении тысяч лет.

Ур-Дидакт неподвижно стоял посредине широкой обзорной площадки своего поместья, облаченный в новую боевую броню, мрачный от открывшейся его взору картины. Агенты Совета провели здесь тщательный обыск, даже в личных покоях. Дом находился в состоянии полной разрухи. В двух из шести крыльев усадьбы помещения и комнаты поднимались вверх друг над другом, и крыша в них местами проломилась, периодически показывая оказавшимся в них открытое ночное небо.

Он пытался частично восстановить здесь порядок, но в тех комнатах, где они вместе с женой растили и воспитывали своих детей, переживали светлые и печальные моменты жизни, крыша пострадала особенно сильно, и повторно восстановить ее, не проводя капитального сноса, было невозможно.

Многие из биологических образцов Лайбрериан, помещенные в стазисные поля, были уничтожены агентами Совета, пытавшимся найти улики против нее. Их выпустили на свободу, некоторые из них нападали друг на друга и уничтожали, а другие просто убежали. Мертвые тела погибших животных были сложены в кучи ухаживавшими за усадьбой мониторами. Из них практически никто не уцелел, чтобы есть себе подобных, или же чтобы быть съеденным кем-то другим.

Дидакт подошел к тяжело раненному тарантавиру, в пятьдесят раз превышавшего его по размерам, нежному зверю, разумному и мудрому.

— Она скоро вернется, старина, — пробормотал он, поглаживая шею за большой головой зверя, наблюдая за остеклевшим тускнеющим взглядом его глаз. — Но что ее здесь ждет? Разрушенный и разграбленный дом, униженный и покалеченный муж.

Он взглянул на меня, все еще поглаживая кожистую шкуру существа. Зверь испустил дух.

— Мы сами для себя стали врагами, Каталог.

Я был слишком погружен в печальные мысли, чтобы ответить, тем самым омрачая ожидания Судей.

Светящиеся туманности звездной пыли скользили ниже уровня горизонта, это были остатки волны от взорвавшейся сверхновой, дошедшие до этих мест спустя тысячи лет после ее уничтожения.

Ур-Дидакт погрузился в воспоминания о детях из далекого прошлого. В них малыши прыгали и бегали вокруг него, и я посмотрел на Дидакта совсем другим взглядом, через призму давно минувших лет, как он поднимает маленькую девочку выше своих плеч, или же сражается небольшой палкой с отважным мальчиком, или как он гладит изгибающееся пушистое домашнее животное под восхищенными взглядами окружавших его детей… животное, размерами не превосходящее маленького человека, как мне показалось. Что-то сильно отличало нынешнего Дидакта от того, молодого и стремившегося защитить себя и того, кто ему дорог. Нечто такое, что я не могу полностью понять.

— Никакой войны, никаких сражений, — пробормотал он. — Вечное спокойствие, прогресс и безостановочное развитие! Несбыточные мечты.

— Мечты Лайбрериан? — слишком смело спросил я.

— Вовсе нет. Она понимает суть жизни! Как бы она могла существовать без всего этого? Мир и сплоченность, без жесткой или даже смертельной конкуренции между собой — это то, что должно было быть в мире, то лучшее, для чего в нем создавалась жизнь. Они никогда в действительности не понимали всей сути своих творений — иначе почему они допустили восстание против себя? Безумие! Это может говорить только о безумии.

— Вы говорите о Прекурсорах?

Он проигнорировал мой вопрос и продолжил задавать свой собственный:

— Что известно о другом, о глупом Манипуларе, которому я даровал свой отпечаток?

— По моим сведениям, он вел себя достойно. Даже впечатляюще, — ответил я.

— Мне не следует выражать свое возмущение его поступками. Они сделали свой выбор…

— Прекурсоры? — спросил я.

— Предтечи, — ответил он неразборчиво, покачав своей могучей головой. Он вытянул руки, вызывая имитацию своего собственного изображения в молодости, потом шагнул навстречу возникшей проекции, а затем вокруг него собралась группа полупрозрачных голограмм его детей, которые, повзрослев, избрали для себя путь отца, и которые все до одного погибли в войне с человечеством. Зрелище было завораживающим — светящийся мрачный старый Воин-Служитель в окружении смеющихся радостных малышей. Эти воспоминанию несли в себя намного больше боли, нежели спокойствия и умиротворенности.

И потом я понял.

Эти воспоминания не нужны ему для того, чтобы успокоить свою душу. Они нужны для подготовки себя к предстоящему разговору. По мановению его руки голограммы детей вокруг него исчезли. Казалось, что в усадьбу ворвался порыв холодного пронизывающего ветра. Дидакт медленно повернулся ко мне и взглянул так, будто впервые увидел меня.

— Я не верю в то, что вам все равно, что происходит с другими, — сказал он. — Один из вас, посланный Мастер-Билдером вместе с нами к Ожогу, помог мне спастись, в этом я абсолютно уверен. Каталог продемонстрировал настоящее мужество. Это существо было особенным. Он был особенным.

Мое любопытство усилилось. Ур-Дидакт еще никому не рассказывал о том, что произошло с Каталогом, отправленным к Ожогу. А других выживших свидетелей этих событий обнаружить не удалось.

— Это существо… Он — встал между мной и Могильным Разумом, когда меня доставили на его корабль. Затем прибыли мониторы, они захватили и заморозили Каталога. Но я не смог увидеть больше, поскольку меня выдворили оттуда.

Ур-Дидакт вздрогнул, затем указал рукой в сторону уходящего горизонта планеты.

— Она здесь. Она уже в системе, — сказал он, словно чувствуя присутствие Лайбрериан во времени и пространстве. Однако вместо радости он был мрачен и искажен гневом. Он поравнялся со мной и сказал:

— Отправьте Бонстелара ко мне, как только прибудет его корабль. Одного.

Он отправился в боковую комнату, и когда я попытался последовать за ним, Дидакт остановил меня жестом. Я остался на площадке один, под светящимся в ночном небе переплетающимся туманом звездной пыли.

Из оставшихся в доме мониторов лишь некоторые еще продолжали функционировать. Многие из них прятались в тени, их окуляры горели, как глаза у маленьких испуганных животных. Сейчас я не служу ни самому себе, ни Дидакту, а системе возмездия и правосудия, которая больше не может функционировать так же эффективно.

Надо мной возникла огромная тень, заслонившая собой звездную россыпь на небе, большой черный корпус корабля закрыл переливающуюся звездную туманность вдали на горизонте. Один из функционирующих мониторов приблизился ко мне.

— Мы все должны поприветствовать нашу хозяйку, — сказал он.

— Конечно.

Сейчас я действовал на уровне этих испуганных забившихся в угол обслуживающих мониторов. Мне стало интересно о мужестве Каталога, находившегося рядом с Ур-Дидактом. Мы все одинаковые. И в тоже время все разные.

Но один или с кем-то, похожий на других или чем-то отличающийся, я должен искать истину. И поэтому я следую за монитором из обзорной площадки к зоне приземления, которая минуту спустя наполнилась светом и грохотом, когда корабль Биоскульптора стал выбрасывать потоки горячего воздуха из посадочных двигателей, а затем затих, опустившись в освещенное светом посадочное место и отключив системы вооружения корабля.

Изо-Дидакт присоединился к Лайбрериан.

Каждого из них сопровождал Каталог. Теперь их было трое: одна группа с тремя точками зрения. Трое агентов Судей объединили усилия, создали персональную сеть и обменивались информацией. Такое решение позволяло эффективно наблюдать за воссоединением Ур-Дидакта, Бонстелара, или Изо-Дидакта, и Лайбрериан.

Мониторы — те немногое, что ее функционировали, — организовали встречу в том крыле дома, которое меньше всего пострадало от грубой деятельности агентов Судей. Длинный широкий зал был гордо готов к воссоединению двух величайших защитников Ойкумены.

Сначала, как и приказал Ур-Дидакт, Лайбрериан отсутствовала на встрече.

Обе формы Дидакта мало отличались по весу и являлись практически идентичными по внешнему облику. Они оба были облачены в боевые доспехи. У Изо-Дидакта было меньше шрамов, чем у оригинала, но сразу становилось очевидно, что им обоим пришлось пройти через серьезные сражения в их жизни. Между ними не было никакой преамбулы, никаких приветствий или жестов. Они знали друг друга ровно так же, как самих себя. Тем не менее, тысячи лет жизненного опыта позволили Ур-Дидакту различить, что существует некоторые основополагающие различия между ними, нечто необъяснимое с точки зрения Судейской практики с этим Прометейцем.

Изо-Дидакт был спокоен и выжидал, но не напряженно.

Ур-Дидакт заговорил первым.

— Я никогда не извиняюсь за то, что совершил, — сказал он. — И все же, я должен сделать это и извиниться за то, что мне пришлось сделать с тобой…

— Я служу Предтечам, — ответил Изо-Дидакт. — И это моя привилегия.

— Ты был партнером, и возможно единственным, для моей жены, пока я не мог быть рядом… Мужем и защитником. Пока я находился в своем Криптуме, она не отступилась от своих планов и стремилась достичь того, что запланировала. Ты видел результаты ее стремлений. Теперь все наши свидетельства, доказательства всех произошедших событий собраны вместе. Было ли совершено величайшее преступление в истории Предтеч? Мы действительно убили последнего из наших создателей?

— Да, мы сделали это. Вне всякого сомнения.

— И ты веришь в это?

— Абсолютно.

— И они любили наш вид, они, Прекурсоры, когда мы отправляли свой боевой флот для того, чтобы их выследить и уничтожить?

— В отличие от Изначального, в отличие от Могильного Разума на утерянном около Чарум Хакор Гало. В отличие от Потопа, почти наверняка.

— И они снисходительно относились к тебе и ко мне… к Воинам?

— Лайбрериан не делится своими знаниями со мной, — ответил Изо-Дидакт.

Ур-Дидакт протянул руку, чтобы прикоснуться к своей копии. Изо-Дидакт отошел на шаг назад.

— Ты чувствуешь это, — сказал Ур-Дидакт.

— Скажи мне, что ты чувствуешь.

— Мы больше не одна и та же личность, — ответил Ур-Дидакт. — Взгляни на это бесконечное небо. Угасающая пыль некогда сгоревших в черноте звезд глубоко внутри светится лучом нового молодого света. Рождаются новые звезды. Планеты образуются вокруг них, как капли дождя, оседающие кругом, почти сразу покрытые бархатным полотном жизни. Когда я был молод, то видел вселенную, полную угроз и постоянной опасности. Это заставляло Лайбрериан учить меня куда более прекрасным и гармоничным вещам, нежели те, что я мог воспринять… Красота которых уступала лишь только ее собственной.

— А теперь? — спросил Изо-Дидакт.

— Все, что я вижу, так это ночной кошмар во всех его красках, — ответил Ур-Дидакт. — Каждая звезда повернулась против нас.

— И это так, — согласился второй Дидакт. — Последний объединенный флот Предтеч остался навечно среди системы Джад Саппар. Тысячи звездных дорог защищали и дополняли силы противника, они прикрывали целые рои кораблей, кораблей Предтеч, управляемые нашими же инфицированными Потопом воинами. Сумасшедшая для сознания картина, но, увы, уже не выходящая за рамки нашей реальности.

— Я не хочу представлять этого.

— Им нужны мы. Мы оба… Вместе.

— И Ковчег?

— Это наш последний рубеж обороны. Все, что осталось от Предтеч.

Оба Дидакта посмотрели вверх, в темное небо, где простиралась огромная полоса светящейся звездной пыли, медленно скручивавшаяся в новую рождающуюся туманность. Зародыши новых звезд глубоко похоронены среди этой галактической непроглядной тьмы и еще не отсвечивают нарождающимся светом, хотя после прошествии нескольких тысяч лет, безусловно, будут.

— Что ты еще видишь? — спросил Изо-Дидакт.

— То, что видел всегда, то, что мы видели всегда, — ответил Ур-Дидакт. — Но теперь все иначе.

Существовало что-то такое, что даже Каталогу сложно понять, и весь скрытый потенциал оригинального Дидакта лишь отчасти проглядывался в его копии.

— Этому свету не более сотни лет, — сказал Изо-Дидакт. — Что могло измениться?

— Нечто более глубокое, нежели просто его чистота, — заметил Ур-Дидакт. — Присмотрись еще раз, внимательнее. То, как он фокусируется в твоих глазах. Частично. Сокрыто. Резко. Свет звезд избегает нас, Предтеч, само пространство Вселенной желает стереть нас с ленты истории. Разве ты этого не видишь? Нам больше не рады в этом мире.

Все эти выводы были не случайными. Между Дидактами проскользнули длительные и аргументированные размышления.

— Потоп изменят все. Не только плоть. Пространство вселенной тоже инфицировано им, — продолжил Ур-Дидакт. — Эта сила Прекурсоров, некогда созданная ими… Не так ли? Они придавали формы галактикам и перемещали их! Они создали нас! Как мы можем даже надеяться на то, чтобы победить их?

— Возможно, они и были могущественны, но при этом наивны, — заметил Изо-Дидакт. — Но у них было десять миллионов лет, чтобы лицезреть свои ошибки.

— Да… Могильные Разумы впитывает в себя знания и опыт от всех проглоченных живых существ. Один из них сделал все, чтобы поглотить меня. Он видел меня насквозь, понимал все стратегические ходы, когда-либо мною придуманные. Они продвинулись в своем развитии намного дальше Изначального. Теперь, когда старые стратегии борьбы с Потопом не работают, мы должны создавать новые.

— Я не верю в это, — возразил Изо-Дидакт. — То, что мы видели несколько лет назад на Чарум Хакор, до того момента, как ты запечатлел на меня свой отпечаток, результат несанкционированного тестирования огневой мощи Гало. Полное уничтожение всех артефактов Прекурсоров в радиусе ее поражение. В те времена мне казалось это ужасной аберрацией… Но теперь мы знаем, на что действительно способны Гало. Они способны разрушить любую структуру, основанную на нейронной физике. Они — наша последняя надежда.

Ур-Дидакт отвернулся и сжал кулаки.

— И потерять свое господство над звездами? — крикнул он.

Изо-Дидакт молчал. Небо над ними стало мрачнее, чем цвет стен, окружавших комнату.

— Моя жена сочувствует нашим врагам, — сказал Ур-Дидакт. — Стремление следовать долгу Мантии преследует меня на протяжение всей моей жизни. И по прошествии бесчисленных тысячелетий, мы не смогли осознать простую истину, которая могла спасти нас с самого начала. Мантия не благородно предается по наследству, она должна быть отобрана силой.

Лайбрериан вошла в комнату без предупреждения и одна. Она на мгновение замерла, видя двух стоящих напротив друг друга Дидактов, подобно отражению в разбитом зеркале, приводя себя в чувство и концентрируясь на цели, ради которой она прибыла сюда.

— Любимый! — воскликнула она, делая шаг навстречу, вытягивая руки вперед, и в этот миг ее лицо светилось надеждой. Она словно светилась от радости. А потом эти чувства исчезли. Оба Дидакта наблюдали за ней с разными выражениями лиц. Было видно, что их сердца чувствовали долгожданное воссоединение болезненным и неполноценным.

— Ты слышала мои злоречия, жена? — проворчал Ур-Дидакт, смотря в сторону. — Я пошатнул твою веру в Мантию?

— Не мы получили ее, и не нам распоряжаться ей, не сейчас, — ответила она. — Скажи мне, мой муж, — она долго и упорно смотрела на Ур-Дидакта, — является ли этот гнев и ненависть к твоим врагам тем, что снова встанет между нами и радостью снова быть вместе?

Ур-Дидакт направился к своей жене со странным доминирующим выражением лица, пристально смотря на нее. Она немного отступила назад с осторожным обаянием.

— Люди уничтожали целые цивилизации, инфицированные Потопом, — сказал он. — Они принесли этого ужасающего паразита нашему народу. Если бы мы действовали быстрее, если бы мы взяли то, что по праву принадлежит нам, то могли бы пресечь инфекцию у ее истоков. Знайте: теперь вселенная будет поворачиваться звездой за звездою, миром за миром, подчиняясь огромному живому отвратительному организму, который потешаться и смеяться над нами, с каждым мгновением все больше, чем сейчас. Посмотрите, что он сделал со мной! — он раскинул в стороны свои мощные руки и склонил голову, словно позволяя ей дотронутся до его тела своими нежными пальцами, произвести тщательное обследование каждого кусочка, глубокого анализа всего и вся.

Инстинктивно она стремиться дотронуться до него, но останавливает себя в последний момент. Он отмечает для себя ее сдержанность, что может служить окончательной каплей в силе разрушения их отношений и любви, длившейся на протяжение тысяч лет.

— Все, чего это чудовищное существо Потопа касается, страдает от безумия, — крикнул он. — Оно прикоснулось ко мне. И теперь я тоже безумен!

Лайбрериан была ошеломлена. Она пытается найти черты того, прежнего мужа, но он отворачивается от нее.

Его копия не может передать то, что чувствует оригинальный Дидакт. Он безмолвно стоял перед ним.

Воссоединение прошло не лучшим образом.

Ур-Дидакт разместил своего боевого сфинкса на другой стороне планеты, где, как он сказал, мониторы докладывали о возможности вторжения сил противника. Так как предугадать возможность вторжения инфицированных Потопом кораблей было невозможно, он хотел лично осуществлять прямой контроль за их прибытием.

Изо-Дидакт вернулся на орбиту, чтобы подготовить самый быстрый из оставшихся кораблей — «Отвагу», переданную ему Лайбрериан после завершения ее исторического путешествия.

Когда мы улетим, вся планета подвергнется процедуре сверхзаморозки, а затем все системы на ней будут отключены. С любого расстояние, не ближе, чем несколько десятков километров, она будет напоминать скалистый замёрзший мир с останками некогда кипевшей здесь жизни, а теперь заброшенный в течение многих лет, с выбранными природными ресурсами. Возможно, что эти, может и бесполезные усилия, помогут сохранить Номдарго.

На парапете дома мониторы собираются в длинные ряды, похожие на старых слуг, ожидавших приказа от их хозяйки.

Она стояла возле внешней стены парапета, смотря вдаль на раскинувшуюся долину реки, где когда-то играли их дети и обучались у Ур-Дидакта всему, что тот знал. Приятные воспоминания, теперь после их встречи внезапно ставшие болезненными. Большую часть своей жизни она провела, живя здесь, в этом мире.

— Мы можем никогда не вернуться сюда, — прошептала она. — Ко всему этому…

Она не смогла закончить свою мысль. Она сошла с парапета, оставив выстроившиеся машины, чтобы завершить свои последние дела.

Изо-Дидакт не остановился лишь на подготовке «Отваги» к отлету. Он отдал приказ одному из кораблей направится к дальней, противоположной части планеты. Один из Каталогов последовал за ним, а двое других из троицы, присутствовавшей на встрече, остались с Лайбрериан.

Но Ур-Дидакт предпочёл уединиться на континенте, населенном примитивными формами жизни, ранее никогда не мешавших ему своей тишиной и спокойствием. Изо-Дидакт с орбиты провел анализ геологических структур континента, и отправил запрос к местному монитору, контролировавшему тектонику. Монитор вяло ответил на поставленный запрос, явно готовясь погрузиться в спящий режим после их отлета. Но это точно не было последствием воздействия на его механический разум Потопа, в этом можно быть уверенным наверняка.

Изо-Дидакт обнаружил своего оригинала на длинном извилистом острове, сплошь состоявшим из древнего вулканического базальта. Все пространство острова утопало в просторах растущего кругом мха и слизистых растений, они купались в туманной дымке парившей около земли, и ниспадали в облака тумана над раскинувшимся кругом морем, где извивающиеся корни крепких ползучих растений соперничали с возвышающимся ввысь древними деревьями с огромными густыми кронами, где наиболее примитивные животные днем поднимались из трещин скал и грелись на ярком солнце, чтобы потом с приходом ночи вновь скрыться внизу, в широком русле реки.

Здесь же находился и единственный на этой планете артефакт Прекурсоров, круглый храм, значение которого мы так и не смогли понять, построенный предположительно полмиллиарда лет назад. Он был настолько мал, что упоминался лишь в самых подробных перечнях и каталогах древних находок по всей галактике. Храм представлял собой кольцо из тупоконечных округлых башен, возвышавшихся от плоского фундамента у основания, контрастного белого и серого цветов, покрытого в некоторых местах одеялом из мха, что было весьма странных, ведь поверхность башен вряд ли могла обеспечить их необходимым для жизнедеятельности пропитанием.

В то время как обнаруженные в других местах постройки Прекурсоров были неподвижны и мертвы до определенного момента, вскрыв позже свою истинную сущность, этот храм не проявил никакого явного предназначения, и вполне возможно служил неким маркером или ориентиром в пространстве для далеко путешествующих экспедиций, или же был основанием неких куда более массивных структур на орбите планеты, за давностью лет перемещенных в другие места или смешенных с орбиты в неизвестном направлении.

Изо-Дидакт спустился к основанию храма и присел рядом со своим оригиналом. Ур-Дидакт проигнорировал присутствие своей копии, поднялся на ноги и, пройдя через цепь мелких солёных водоемов к кольцу башен, окутанных у основания умиротворяющим туманом, сел на корточки перед древним артефактом, то сводя руки вместе, то разводя их в стороны.

Его дубликат снизу прошел по покрытой мхом поляне и встал недалеко. Ур-Дидакт наконец удостоил его вниманием.

— Люди наверняка поклонялись бы этому и молились, — сказал он. — Они во всем находят силу и мощь, в океанах и реках, в деревьях, в животных, — даже в твердой породе скал. Предтечи же возносят все свои силы молитв и поклонения исключительно Мантии. Так кто же тогда является более достойным ее?

— Зачем ты пришел сюда? — спросил Изо-Дидакт.

— Когда мы впервые встретились, Бонстеллар, ты был поглощён поиском сокровищ древних ушедших времен. Возможно, они находятся здесь, а мы никогда не обращали на это внимание и не признавали этого.

— Ничего с тех пор не изменилось. Мы должны сейчас же вернуться назад.

— Ты ничего не чувствуешь? — Ур-Дидакт продолжал смотреть на кольцо колонн. — Действительно, откуда мы можем знать, где наш противник собирается нанести новый удар, — он повернулся к Изо-Дидакту и продолжил сердито: — Та мудрость и опыт, что ты приобрел, которая была запечатлена в моем сознании и плоти? Я долгое время был в стороне, а ты, возможно, сломленный тяжестью обрушившихся на тебя воспоминаний моего сознания, мечтал вернуться к той прежней форме Манипулара, каким ты был раньше? Или же ты нашел ее более подходящей для себя и надеялся занять мое место?

— У Биоскульптора и меня есть дело, которую мы должны закончить. И ты тоже. У нас не было никаких планов заменить тебя и занять твое место.

— Ты все еще не можешь понять ее так, как понимал я. Она упряма и блестяща, как новая звезда и в тоже время темна подобно сингулярности с бесконечными глубинами. Я никогда не мог найти ее внутренней сущности, ядра ее личности, порождавшего ее эмоции. Мне интересно, если создать ее дубликат, как он будет себя чувствовать, нося в себе часть ее личности? Для очень многих видов она стала подобна божеству, они будут помнить и почитать ее поколения вперед, и при необходимости она сможет управлять ими в будущем. Она же объяснила тебе свои цели, не так ли?

— Я пытаюсь вспомнить.

— Это вторичная память! — Ур-Дидакт вскочил на ноги и ударил кулаком себя по броне, вызвав целый сноп искр. Ее поверхность запылала ярким цветом, обозначавшим волнение. — Ты плохая копия превосходного оригинала, согласен с этим?

Каталог забеспокоился, что словестный конфликт мог перерасти в форму физического насилия.

Изо-Дидакт приблизился к своему оригиналу.

Они стояли друг напротив друга в досягаемости своего оружия, окруженные туманом и обдуваемые легким ветром, закручивающийся кольцами вокруг их ног.

— Если придерживаться вашей стратегии, то у нас нет никакой надежды, не в эти времена и не в этой галактике, — сказал Ур-Дидакт. — Это простой и холодный факт.

— Я придерживаюсь другого мнения.

— Это твое право… Манипулар, — пренебрежительно бросил Ур-Дидакт. — Кольца Гало? Снова и снова нарушать принципы Мантии, неся с собой великие разрушения! Уничтожая всю разумную жизнь по всей галактике! Все это лишний раз доказывает то, что ты — ущербная копия оригинала. Ты кардинально изменил свое стратегическое видение.

— Исходя из сложившихся обстоятельств, как поступил бы на моем месте любой командир.

— Разве ты не видишь истины во всем происходящем? Мы дали Прекурсорам повод встать на тропу безумия. Пробудили в них страсть к отмщению. И Могильный Разум направил всю эту безумную мстительную мощь обратно ко мне. Я наполнен страстью мести, этим безумием, этим ядом! Если мы выстрелим из Гало, то мы потеряем все.

Оба Дидакта стояли друг напротив друга неподвижно, едва дыша и не шевелясь, словно присматриваясь к друг другу. Из броня светились одинаковым цветом. Их оружие и защита была идентичной.

Но сами Дидакты больше не были одинаковыми.

— Я оставляю Биоскульптора с тобой, Бонстеллар, — сказал Ур-Дидакт. — Очевидно, она выбрала свой путь, а не мой. Я возьму свой собственный корабль и вы мне покажете, где спрятан Ковчег.

Каталог выбрал свою сторону в этом конфликте, хотя и не имел право этого делать, ведь в своих действиях он должен руководствоваться законом, исполнять волю Судей, согласно которой надежда никогда не должна быть потеряна, а справедливость и баланс всегда должны сохраняться. В конечном счете, в этом и заключается верность принципам Мантии, в ее вечном изменении жизни во всей Вселенной. Разве это не так? И именно это чувствовал Каталог, столкнувшись лицом к лицу с Могильным Разумом — объединении различных разумов и сознаний, древних и безумно безнадежных?

А затем случилось это.

От центра острова послышались глухие мягкие звуки. Оба Дидакта обернулись по сторонам, чтобы определить, что происходит. Древний артефакт, кольцо башен, пришел в движение. Башни расширялись и перестраивались, образуя некое подобие клетки, а основание храма раскрывалось и увеличивалось в размерах.

— Потоп, — заключил Ур-Дидакт. — Мы должны сейчас же уходить отсюда!

Через пелену низких серых облаков мы сразу же заметили изменения — в небе над всей планетой. Дуга за дугой, кривая за кривой на орбите появлялись звездные дороги, где их раньше никогда не было, окруженные фиолетовыми всполохами сверхсветовых переходов Прекурсоров, переходов, которых никто не видел на протяжении десяти миллионов лет, но теперь стало очевидно, что они могли спокойно перемещаться по всей Ойкумене, возможно и по всей территории нашей галактики.

Затем с неба со свистом пролетел один матовый серый кожистый объект яйцевидной формы длиной около десяти метров. Он упал в водоем на мелководье, погрузил один конец в землю, и выбросил в воздух сотни мелких инфекционных округлых форм с длинными тонкими ножками. Они стали стремительно разбредаться по поверхности планеты.

— Капсулы со спорами! — крикнул Изо-Дидакт. — У нас не остается времени!

С этим оба Дидакта были безоговорочно согласны.

В последний раз оба Дидакта стояли друг перед другом на расстоянии вытянутой руки, обособленно, а затем медленно разошлись в разные стороны, ни разу не обернувшись за тысячу шагов до их кораблей, которые затем подняли их на орбиту к их личным судам, «Отваге» и «Приближению Мантии».

Каталогу было не позволено отправится вместе с Ур-Дидактом к его боевому сфинксу. Что-то здесь было не так.

После того, как мы эвакуировали Лайбрериан, полностью подготовили «Отвагу» к отбытию, и заметили следующей за нами на орбиту корабль Дидакта «Приближение Мантии», следовавший строго согласно нашему вектору движения, — сквозь туман облаков на поверхность планеты обрушились миллионы споровых капсул Потопа. Некоторые из них падали в воды океана или разбивались о землю, но большинство из них разрывалось высоко в атмосфере. Гигантские столбы темно-коричневых спор покрывали всю поверхность земли, разносимые порывами ветра, перекрываемые друг другом и несущие погибель всему живому.

Троица Каталогов не могла сделать ничего, кроме как наблюдать за происходящим. И то, что я мог увидеть сквозь разъяснившиеся темно-серо-коричневые облака над поверхностью планеты, приводило меня в ужас — повсюду возвышались формирующиеся уродливые наросты бородавочных образований, готовых через мгновения начать распространять инфекционные формы паразитов по всей округе. Любые формы жизни, оставшиеся на поверхности, скоро будут поглощены Потопом.

«Отвага», исходя из сложившейся ситуации, произвела расчеты безопасного курса, решив сначала быстро перенести нас к окраинам системы Тзема 34 до того, как совершить финальный прыжок к Большому Ковчегу. Как выяснилось, что в скором времени только Ключ-суднам Дредноутам будет разрешено приближаться к этой установке, поэтому нужно было спешить.

Изо-Дидакт и Лайбрериан стояли на мостике корабля, взявшись за руки.

— Он направляется к Ковчегу вместе с нами, — сказал он ей, указав на корабль Ур-Дидакта.

Она была поражена этим и выглядела потерянной, не зная, как реагировать на такие слова.

— И какие сейчас у него планы? Сидеть в своей крепости подобно пауку в норе и ждать нужного момента, чтобы напасть, или же терзаться, пока годы не возьмут свое и возраст не уничтожит его своим неумолимым течением?

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Думаешь, я не могу? Я ясно вижу все это! Боже, что же эта тварь сделала с ним — и что мы все сделали с ним?

Изо-Дидакт ничего не ответил.

Как только мы покинули оскверненную Потопом звездную систему, на борту «Отваги» воцарилась пугающее молчание и тишина.