Школа боевой магии. Том 2

Глава 15

Спускаться, к моему удивлению, было сложнее, чем подниматься. И почему-то оказалось, что идти до места, о котором мы договорились, близко. Странные ощущения в этом лесу…

Короче, я пришёл, но Арика на месте не оказалось.

Я уж подумал было, что наш сеанс телепатической связи — плод моего воспалённого воображения, но Чёрный проворчал: «Был он тут, посмотри на следы».

Следов оказалось много. Такое ощущение, что прошла толпа — вытоптали траву…

Вытоптали траву! Как-так⁈ Что за дикари? Нельзя было по камням пройти что ли⁈ Стадо буйволов какое-то!

Я разозлился и ломанулся по следам.

«Стадом» оказались наши парни — переносили лагерь.

Когда я увидел этих олухов в кедраче, я офигел. Арик был там же. Парни разбрелись по кедрачу, трогали шершавые стволы, пинали корни, обсуждали наш новый лагерь.

— Вы чё творите⁈ — сходу набросился я на парней.

— Ты чего? — спросил Илья.

Он так искренне удивился. Весь такой невинный… Ну я и взорвался.

— Вы чего корни пинаете? И траву всю вытоптали? Стадо баранов! — заорал я.

Я готов был прибить их всех.

— Ты чего, кукухой съехал? — спросил Артём. — Слава мозги разжижила?

— А ты чего, не видел, куда людей ведёшь? — накинулся я на него. — Мы как шли?

— Как шли, так и вёл… Мы ж не заблудились.

Артём старался говорить спокойно, но меня уже несло.

— Да вы всю траву вытоптали!

— Ты чего? Какую траву? Причём тут трава? — растерялся Артём.

— Влад прав, — сказал Боря. И добавил: — Надо было идти по камням, не оставлять следов. А так — толку от того, что мы перенесли лагерь, никакого. Любой мало-мальский следопыт с лёгкостью выследит нас.

Парни притихли.

Мне на следы было пофиг, но вытоптанную траву я чувствовал, как свою личную боль. Я обещал древеснице, что мы будем бережно относиться к растительности, а тут такое…

Видеть эти рожи мне было невыносимо, и я, развернувшись, ушёл куда глаза глядят.

А глядели они в дикие дебри.

Остановился я, когда стало понятно, что дальше двигаться некуда. Нет, есть куда, но без того, чтобы разобрать завалы, дальше не пройти.

Я был зол. Очень зол.

Бессильно опустившись на землю, я привалился спиной к замшелой сосне. Вытоптанная трава, Николай с косулей, Марина… Я сидел и мечтал, что на меня сейчас нападёт дикий зверь, и я сражусь с ним. А потом убью. И пусть это будет самый страшный хищник на земле! Мне пофиг!

Вспомнились родители, Сонька, то, как она сжимала мой лапоть. Вспомнилось, как отец толкнул меня в портал. Как мама уводила сестру в детскую. Вспомнился звонок в дверь…

Григорий Ефимович настоятельно просил не открывать портал без защитного купола. К тому же время перевалило за полдень.

Что ж, я и не буду. Я свяжусь с родными телепатически — у Арика ведь получилось?..

Я попробовал, как с порталом, представить нашу квартиру, но ничего не вышло. Видимо, связь должна быть не с местом, а с человеком.

Попробовал представить маму, настроиться на неё. Но всё получилось очень смазано, видимо, маме в этот момент было не до меня. На работе, наверное.

Попробовал настроиться на папу. То же самое. В принципе, время рабочее, оба, по-видимому, заняты.

От того, что им обоим не до меня, стало как-то грустно. Я тут в лесу, посреди бурелома, в непроходимой чаще… Тут дикие звери бродят, а родителям не до меня…

Попытался настроиться на Соньку. Но понял только, что она ревёт. И родителей по ощущениям рядом нет. Чего ревёт? А может, с мальчишками подралась. Обидел кто? Что там у неё произошло? Может, ей в куклы играть не с кем, меня-то дома нет.

Перед глазами промелькнула допросная с цепочкой следов на стене, но я прогнал эту мысль. Звонили соседи! И точка! Вот свяжусь с родителями и узнаю всё наверняка, а пока не буду накручивать!

Стало совсем грустно. Грустно и одиноко.

Никому не было до меня дела. Слова:

— Никому-то я не нужен… — вырвались сами.

— Мне нужен, — раздался рядом мужской голос.

Я аж подскочил от неожиданности. И первое, что увидел — взгляд. Острый, колючий, ледяной.

Это был мужчина средних лет с аккуратной бородкой и подкрученными, как велосипедный руль, усами, спортивной фигурой и стильно одетый. Такой весь: в чёрном сюртуке и зауженных брюках. Рубашка тоже чёрная, шёлковая. Ботинки на платформе с хорошим протектором. На шее жёлтый шёлковый шейный платок.

Этот хипстер тут, в дебрях, смотрелся настолько чужеродно, что я испугался.

— Вы кто? — спросил я, вставая.

— А это важно? — Хипстер поправил шёлковый платок, выглядывающий из нагрудного кармана сюртука.

Жёлтый платок на шее, жёлтый — в кармане. Не хватало ещё жёлтых носков…

«И как тебе удалось сюда попасть?» — очень недружелюбно спросил Чёрный.

— А, ты тоже тут? — делано удивился тип. — Прости, за мальчишкой не разглядел.

«Выделываешься, как обычно?» — спросил Чёрный, проигнорировав подколку.

— Я-то верен себе. А вот ты… — мужик стряхнул с плеча невидимую пушинку.

«А что я? — спросил Чёрный. — Что-то никто из вас, ни ты, ни мать не пришли мне на помощь, когда я корчился в подвале!»

— Да ладно! Великому Велесу нужна была помощь? — с преувеличенным изумлением спросил хипстер.

— Кто вы? — перебил его я.

Потому что мне он не понравился.

Не то чтобы не понравился. Он как-то притягивал и отталкивал одновременно. Мне хотелось держаться от него подальше и хотелось, чтобы он говорил со мной.

Странный тип посмотрел на меня, улыбнулся, отчего его усики подпрыгнули вверх, и подмигнул.

«Не смей трогать парня!» — приказал Чёрный.

— Почему это? — удивился мужчина.

«Потому что я жив благодаря ему!»

— Великий Велес зависит от смертного?

Чёрный промолчал.

— Кто он? — спросил я у своего бога.

«Это мой отец», — с неохотой ответил Чёрный.

Его ответ был настолько неожиданным, что я прифигел.

— Ты не шутишь? — спросил я у Велеса?

«Да какие уж тут шутки», — вздохнул Чёрный.

Мужик стоял и придирчиво рассматривал ногти, как будто только что вышел из салона и остался недоволен работой маникюрши.

— Ну что, наговорились? — нетерпеливо спросил он.

«А ты куда-то торопишься? — усмехнулся Чёрный. — Я думал, мы пообщаемся по-родственному, вспомним прошлое…»

— Да как-то лосих тут многовато… — хипстер снова стряхнул невидимую соринку.

«Что, Лелю испугался? — усмехнулся Чёрный. — Леший говорил, она…»

— Не смей! — зарычал тип, в мгновение ока нависнув надо мной.

Он, конечно, навис над Чёрным, но Чёрный-то во мне! Так что, он реально навис надо мной.

Признаюсь, меня замутило. Хотелось отступить, но я каким-то звериным чутьём понял, что пятиться нельзя! Я сжал кулаки и расправил плечи.

Тип снова разулыбался и отступил.

«Зачем пришёл?» — спросил Чёрный.

— Я вообще-то не к тебе, — хипстер развёл руки. — Прости, сын, но сейчас меня интересуешь не ты.

«Не тронь парня!» — Чёрный встал во весь рост, и я почувствовал, как в него потекла магия.

Тип отступил ещё на шаг и равнодушно ответил:

— Да я и не собирался. Я просто хотел посмотреть на молодого мага.

«Посмотрел?» — угрожающе спросил Чёрный.

— Посмотрел, — ответил хипстер.

В этот момент в лесу раздался треск. Кто-то напролом ломился сюда, в чащу. Возникло ощущение невероятного надвигающегося присутствия.

Хипстер засуетился и, пристально глянув на меня, исчез.

В следующий миг среди деревьев показалась огромная лосиха.

Приблизившись, она спросила человечьим голосом:

— Где Чернобог?

«Ушёл», — ответил Велес.

Я не успел оглянуться, как лосиха превратилась в Агафью Ефимовну и накинулась на меня:

— О чём ты только думаешь? У тебя мозги есть?

Я стоял и хлопал глазами. У меня в ушах звенело: «Чернобог… Чернобог…» И перед глазами стояло огороженное рябиновыми веточками место, точнее, то, как Григорий Ефимович появился из портала, и как с него стекала чёрная вода и быстро уходила в землю.

Мало того, так ещё и лосиха это Агафья Ефимовна…

«Не сердись на парня», — заступился за меня Чёрный.

— Так это был Чернобог? — спросил я.

У меня в голове никак не укладывалось, что вот этот расфуфыренный кадр и есть Чернобог.

Ещё больше не укладывалось, что это отец Чёрного.

Блин! Отец Чёрного!

И я ещё жалуюсь, что мой папа занят на работе и не отвечает на мой телепатический вызов. Да откуда он знает, что я могу пользоваться телепатией⁈

Короче, я стоял и хлопал глазами, пока Агафья Ефимовна ругала меня.

— Ты даже не представляешь, какой опасности подвергался! Ну, что понесло в дебри? К тому же одного!

— Я не один, — перебил я её.

— Что? — не поняла она.

— Я не один, — повторил я громче. — Со мной Чёрный.

Агафья Ефимовна растерянно глянула на меня, а потом кивнула.

Но молчала недолго.

— Не один, значит! — Великая богиня упёрла руки в боки. — А ты куда смотрел? Или специально его сюда привёл?

«Думай, о чём говоришь!» — возмутился Чёрный.

— А я и думаю! — парировала она. — Одна семейка!

«Ну, знаешь! — Чёрный аж подскочил и тут же напустился на меня: — Ты тоже хорош! Шаришься где попало!»

Чёрный и Агафья Ефимовна ругали меня, а я вдруг почувствовал себя счастливым. Они на самом деле волновались. Оба. И Лада, и Велес волновались обо мне. Переживали.

Сам не осознавая того я начал давить лыбу.

— Ну вот что мне с тобой делать? — вздохнула Агафья Ефимовна.

Мне захотелось сделать для неё что-то хорошее, но я не мог придумать. Поэтому просто сказал:

— Спасибо вам! И тебе, Чёрный, спасибо!

— Чего Чернобог хотел? — спросила, смягчившись, Агафья Ефимовна.

Пока я собирался с мыслями, потому как не знал, чего он хотел, Чёрный ответил:

«За Владом приходил».

Агафья Ефимовна понимающе кивнула, словно именно этого ответа и ждала.

И всё! Больше ни слова! Но у меня осталось ощущение, что они знают нечто касающееся меня, чего я не знаю. Я сразу почувствовал себя маленьким мальчишкой, которого взрослые не считают нужным посвящать в свои планы, и не важно, что их планы напрямую касаются меня.

Ненавижу, когда у меня за спиной решают что-то про меня. Сказали бы прямо!

Я развернулся и пошёл к лагерю.

— Ты куда? — окликнула меня Агафья Ефимовна.

— Лагерь переселять! — ответил я и пошагал быстрее.

Агафья Ефимовна скоро отстала. Пожилой женщине было тяжело перебираться через завалы. Ну и пусть. Могла бы снова обернуться лосихой.

«Не может она!» — хмуро ответил мне Чёрный.

— Почему это?

«Потому что божественная сила дана для дела, а не для удобства и комфорта. — И, вздохнув, добавил: — Боги купол держат. Они не могут магией пользоваться налево и направо. Каждый раз, когда бог использует магию, он ослабляет купол».

Я вздохнул и остановился дождаться Агафью Ефимовну. В конце концов, она ко мне на помощь пришла. Я должен отплатить ей тем же.

Агафья Ефимовна совсем запыхалась.

— За тобой не поспеть! — проворчала она, опускаясь на валежину.

И тут я увидел, что вокруг нас поляна спелой брусники. Я наклонился сорвать несколько ягод, но Агафья Ефимовна остановила меня.

— Некогда сейчас. Нужно быстрее вернуться в лагерь. Солнце уже совсем низко.

Я протянул руку, помогая ей подняться и спросил:

— А как вы узнали, где я?

— Древесница сказала, — коротко ответила Агафья Ефимовна. — Пойдём.

И мы пошли.

Я шёл и удивлялся: как я успел так далеко в глушь забраться? Это ж надо было постараться! И совсем не заметил, как.

Лес был дремучий, тёмный. Если бы я не видел, в какой стороне лагерь, точно заблудился бы и не выбрался бы отсюда ни за что.

Агафья Ефимовна, судя по всему, лес так как я не видела. Когда я это понял, у меня по спине пробежал холодок — ведь я её чуть не бросил в чащобе! В благодарность-то…

К лагерю мы пришли уже потемну. Причём к старому — я совершенно автоматически шагал именно к нему. То ли у меня в сознании не уложилось, что мы переселились, то ли ещё что. Но когда мы вышли к пустому лагерю, мне стало не по себе. Агафье Ефимовне тоже.

Она остановилась перед потухшим костром, словно пришла домой, а там руины. Такая одинокая и несчастная. Не знал бы, что она богиня, решил бы, что обычный человек.

Видеть, как Агафья Ефимовна потерянно озирается, я не мог, поэтому собрал щепок и веточек и зажёг огонь. Зажёг при помощи магии. Не задумываясь. Просто мне показалось, что так будет правильно. Да и если Сан Саныч всё равно знает, где мы, то чего таиться?

Агафья Ефимовна протянула руки к огню и вдруг слёзы потекли по её щекам.

— Ну что вы? — растерялся я.

Я бы дал ей воды попить, но все чашки и кружки унесли. Не так давно сделанный стол был пуст. И в старой землянке было пусто. Темнела почти достроенная землянка, а под деревьями — оставленные лежанки. Всё пустое и лишённое жизни.

Нужно было идти в новый лагерь, но Агафья Ефимовна устала и как-то обессиленно опустилась на брёвнышко.

Я не знал, что делать, поэтому просто сел рядом. Богиня или не богиня, но выглядела она очень одинокой. А это неправильно.

— Если что, я знаю, где наши, куда надо идти, — сказал я.

Агафья Ефимовна успокаивающе похлопала меня по коленке, однако, слёзы продолжали бежать по её щекам.

— Я просто устала, — сказала она. — Сейчас пройдёт.

Веточки потрескивали, к звёздному небу взлетали искры. Вокруг стояла тишина. Не то чтобы совсем звуков не было — и костёр вон горел, и журчание ручья слышалось, и птицы ночные пели, что-то шуршало, шебуршало, пыхтело. Но это всё были не те звуки.

Я вспомнил, как Григорий Ефимович с Дмитрием играли на гуслях и гитаре, как пели баллады и песни, а мы все сидели вот тут вокруг костра и слушали.

Но тут же вспомнил Николая с косулей и понял, что я не хочу никого видеть. Что хочу вот так сидеть у костра с Агафьей Ефимовной и молчать.

Не знаю, в какой момент Агафья Ефимовна перестала плакать. Просто вдруг понял, что больше не слышу всхлипываний.

— Если хотите, — снова предложил я, — то мы можем пойти к остальным.

— Я ещё тут посижу, — негромко ответила Агафья Ефимовна и добавила: — Если ты не против, конечно.

Я был не против. Более того, я был за. Спокойно подумать, разобраться в себе было совсем не лишним.

Агафья Ефимовна сидела, обняв колени, и смотрела на огонь.

Я глянул на темнеющий защитный круг. Рябиновые веточки распустились и подросли. Ещё немного, и деревца поднимутся ровной стеной. И будет потом через несколько лет кто-нибудь гадать: как так получилось, что деревья растут по кругу.

Следом в памяти всплыл Чернобог, стало интересно, зачем я ему был нужен.

Чёрный ничего не объяснил ни тогда, ни теперь. Забился куда-то в уголок и сидел там, страдал.

Расспрашивать Агафью Ефимовну после её слёз было как-то не очень. Поэтому я просто сидел и вспоминал встречу с Чернобогом, прокручивал в голове его слова, интонации, движения, позы. И всё больше убеждался, что ничего хорошего меня не ждало, если бы не помощь сначала Чёрного, а потом Великой Лосихи — Агафьи Ефимовны в её божественном обличие.

Интересно, подумал я, а какое её обличье настоящее? Взрослой женщины, как сейчас? Молодой девушки? Лосихи?

И потом, мне казалось, что лоси ходят по лесу бесшумно, а тут такой треск стоял… Будто напролом…

Да оно и было напролом. Великая Лосиха спешила через чащу… Как ноги не переломала… Но ведь успела!

Я вспомнил, как ретировался Чернобог, и спросил у Агафьи Ефимовны:

— Скажите, пожалуйста, а почему Чернобог так вас боится? Вы же совсем не страшная.

Агафья Ефимовна хмыкнула. А потом и вовсе рассмеялась. Негромко так. И совсем не весело. И ничего не ответила.

Я подождал немного и, когда понял, что ответа не будет, протянул руки к огню.

Пламя обняло мои кисти, приласкалось, как Дёма. Забавно!

Я вспомнил Дёму, свернувшегося калачиком в одном из гнёзд, которые сделала древесница. Как он там?

И вдруг меня осенило: Дёма — единственный, ради которого я хочу вернуться в лагерь. И всё! Больше никого я не хочу видеть. Даже Арика. Даже Марину.