Семьянин [СИ]

Глава 30

Кадры

Конец недели и всю следующую мы с женой мотались, так сказать, по городам и весям. Точнее, встречались в разных местах с разными людьми, осмотрели пару дворцов и замок в баронстве Фламенфедер. Заодно сделали несколько человек самыми счастливыми в мире.

Первый из них, мой домоправитель. Естественно, на выбор дворца я взял своего главного эксперта. Понятно, пришлось ввести его в курс дел. Услышав о моём скором возвышении, Кидор вдруг закрыл глаза, постоял пару минут без всякого движения, а потом прерывистым голосом переспросил:

— Герцог? Зеленоземский?

— Это пока обсуждается с леди Лаурой, — уточнил я, — но шанс договориться весьма велик. И ещё, Кидор. Герцогу в штате не положен обер-гофмейстер или майордом, да ты и не дворянин, чтобы занимать такую должность. Но вот на должности герцогского мажордома, я вижу только тебя.

— Слушаюсь! — только и ответил слуга.

Но сколько в одном слове выплеснулось чувств! Художник, добившийся признания в престижнейшем салоне. Спортсмен, установивший новый мировой рекорд и разом получивший все золотые медали на соревновании. Путешественник, первым открывший неизведанный материк. Только эти люди смогли бы понять, какие чувства сейчас бушуют в груди Кидора.

По причине длительных неплатежей покинуть службу графу, прокутившему земли и состояние. От безнадёжности стать слугой никому не ведомого юнца, но за несколько лет подняться до должности герцогского мажордома — таким может похвастаться далеко не всякий счастливчик. Впрочем, нет вовсе таких везунчиков.

Кстати сказать, мы с Шарлоттой единодушно выбрали домик с говорящим названием — Отдохни. Поколения четыре тому назад он был построен королём для своей возлюбленной. Точнее, для тайных встреч с нею. Сами понимаете, репутацию замужней дамы нужно беречь.

Расположен в парке, за кованой оградой, полускрыт фруктовыми деревьями. Есть небольшой пруд с золотыми рыбками и купальней, прогулочные дорожки, выложенные разноцветными каменными плитами. Конюшни и прочие хозяйственные постройки не стоят упоминания. Такое потаённое трёхэтажное гнёздышко на восемьдесят изящно меблированных комнаток с тремя зальчиками — банкетным, человек на сто, бальным с оркестровой галереей и весьма роскошным зрительным, всего кресел на шестьдесят, но со сценой для домашних спектаклей.

Местный смотритель рассказал — дама, пока муж отсутствовал, заезжала сюда для встреч с любимым. Глупый рогоносец совсем-совсем не догадывался, за что ему дарят дальние поместья.

Вторым, впавшим в радостную нирвану, стал графской канцелярии тайный советник Федул Латер. Получив предложение сменить в наименовании чина слово «графской» на «герцогской», а сам чин поднять до 5-ого класса, с полковничьего до бригадирского, человек просто остолбенел.

Выйдя из прострации, единственное, что смог промолвить жаждущий лавров, орденов и чинов бывший откупщик:

— Ваша светлость, Зеленоземье маловато для ваших размахов. Масштаб не тот! Разве для начала… Но уж потом вы развернётесь! А я вам помогу…

Не то, что понял, где буду разворачиваться «потом», но был успокоен в самом животрепещущем вопросе — эксперт по сбору налогов лишь пренебрежительно хмыкнул, услышав сумму ежегодного содержания, затребованную Лаурой.

Уже позже, на совещании с первыми лицами Зеленоземья, где поровну присутствовали дворяне и простолюдины, Федул прикрыл мою спину, взяв на себя все переговоры по экономическим вопросам. Мне оставалось лишь сидеть с умным видом, значительно кивать в нужных местах и лишь однажды весомо произнести: «Ну, это-то безусловно!», одновременно обводя присутствующих орлиным взором. Такое поведение почему-то подтвердило мою репутацию жёсткого, но прекрасного хозяйственника.

Пара слов, брошенных в дискуссии о способах сокращения транспортных расходов, были одобрительно выслушаны. Но особенно всем понравился пассаж, который я выдал, в качестве ответа на вопрос о грядущих переменах в управлении герцогством:

— Думаю, всё стоит оставить, как установила покойная герцогиня, — вздох, взгляд в потолок. — Святая женщина!

Все местные, по-моему, синхронно со мной, вздохнули и посмотрели в ту же сторону. Так же с большим пониманием были приняты слова о срочной необходимости отремонтировать герцогский дворец в Зелёном Доле. А последовавший за совещанием небольшой банкет, на котором я появился вместе с супругой, окончательно растопил сердца зеленоземцев.

Оказывается, у них остались самые приятные воспоминания о ночлеге в моей башне. О быстрособранном позднем ужине и последовавшем наутро торжественном завтраке. О предоставленных мною мелких удобствах и о вкуснейших яствах моего повара.

Правда, припомнили и о том, что герцогиня не соблаговолила выпить с ними даже чашки чая или просто сказать хотя бы пару слов. Нет! Отбыла, даже не попрощавшись. А ведь люди ждали пусть мельчайшего, но знака внимания.

Про регулярные деловые встречи в моих владениях и, что тоже немаловажно, про частые банкеты, здесь так же наслышаны. Нет! Поесть люди могут и дома, но вот явно выказываемый интерес к ходу дел в своих землях им почему-то казался важным.

Словом, всего через день мною была получена официальная бумага из Дворянского собрания Зеленоземья с одобрением идеи о возможном принятии графом Тихим герцогской короны. Заодно, с полной поддержкой всех моих начинаний. А всего-то было нужно выказать толику внимания к заботам будущих подданных и проявить самую капельку уважения. Причём полностью ими заслуженного.

В разговоре с канцлером выяснил, что потеря моей женой титула баронессы Кондрелла в высшем свете считается мелкой уступкой умной женщины недалёкой капризуле — что такое баронство без значимых доходов против снижения выплачиваемого содержания? Лет через чуть-чуть пойдёт чистая прибыль. А ведь ещё надо учесть приобретение уютного дворца в столице, причём престижного, с богатой историей.

К тому кондрелльский домик считается прекрасным убежищем для дам, готовых разрешиться от бремени. Вы понимаете? От бремени… Странноватый выбор для вдовы… Ничего такого… но…

Дать чин второго класса мне побоялись из-за возможной отрицательной реакции высших управленцев. Меньше третьего никак нельзя — всё же лорд-протектор, а вот со вторым лучше обождать. Однако вполне возможно попросить о какой-либо приличествующей компенсации.

Я почему-то вспомнил Кестнера Люция, знакомого картографа, более всех других чиновников ведающего о столичных катакомбах. Рассказал о своём фамильном арсенале в Чёртовом Камне, о подаренной покойным Леонардом Камбизетом папке с описанием трёх десятков древних развалин с невскрываемыми тайниками. Намекнул о юношеской мечте. В общем, через два дня Кестнер со своей гоп-кампанией перешёл под моё руководство, а я получил красивую бумагу со многими печатями и разрешением изымать в собственную пользу найденные в бесхозных тайниках бумаги, книги, свитки, магические артефакты и зелья. Но все немагические изделия из драгоценных металлов и камней подлежат сдаче в Королевскую казну, с возможной компенсацией расходов на изъятие ценностей и получением награды до трети оценочной стоимости клада. С уточнением: «буде случится просьба о таковом».

Проще говоря, мне отходит вся магия и все документы, а Казна получает ценности. На эту долю в добыче лучше не претендовать, другим она нужнее.

Вот тут за меня сыграло моё подчёркнутое бескорыстие и неоднократно проверенная готовность делиться. Скажем, сдаю я по описи… пусть… «кольцо жёлтого металла с одним большим бесцветным гранённым камнем и россыпью мелких цветных». Сколько такое стоит? Точнее, во сколько его оценит казначейский ювелир? Камни тусклые, латунь надо чистить, но за неплохой горный хрусталь и за древность изделия, кольцо продано на аукционе за целых два талера и три гроша.

Как за такое требовать компенсации расходов? И нужна ли мне треть от вырученной суммы? Вы не верите оценке⁈ Человек не может ошибиться — он уже много лет работает оценщиком! Посмотрите в эти честные глаза! Ему САМ доверяет!

А можно всё это сформулировать короче — боги велят делиться, а Тихий их любимчик и от божьих заветов ни разу не отступал. Проверено!

Кестнер был рад видеть меня начальником, а вместе с сыном был хоть сейчас готов броситься покупать совковую лопату для разгрузки тайников от сокровищ. Точнее, искать учителя из профессиональных гробокопате… э… искателей кладов. Есть такие! Не всегда с полным комплектом рук, ног и глаз, но основам обучить могут.

Другое дело, что мне тоже будет легко и просто обосновать появление любых артефактов. Вы думаете, если бы в Чёртовом Камне нашли не оружие из бронзы, а хотя бы чуток серебра, меня бы оставили в покое? Нет! Шла бы комиссия за комиссией с единственным вопросом — как бы его изъять? Не только от Казны, герцог Натаиель Кристофер Стикленд тоже бы захотел откусить кусочек.

А с Разрешением и объяснять ничего не нужно. Та же Золотая Книга, считай, уже по праву моя.

Бой

В переговорах случалось разное, даже удалось поучаствовать в бою. Прибыл с женой в Айзенерд, прямо у портала нас встречают несколько генералов. Пока говорим друг другу приветственные слова, происходит переключение, и выскакивает гонец с вестью:

— Нападение на Волчий Редут! Враг готовится к штурму!

Спрашиваю встречающих:

— Господа, с вашего позволения, я съезжу, полюбопытствую?

Те согласились, конечно. Тогда говорю Шарлотте:

— Дорогая, встреча откладывается. Не теряй времени, возвращайся домой порталом. Карета пусть едет своим ходом, а я ненадолго задержусь — хочу посмотреть, кто там такой наглый.

Супруга сразу подыграла, мы с ней действительно «на одной струне»:

— Милый, возвращайся к ужину. И не снимай шинель — прохладно! Разгорячишься в бою, простынешь, опять тебе придётся лечиться глинтвейном.

Встречающие слегка офигели от такого напутствия. Ставлю портал, отсылаю карету, и с генералами перехожу в крепость. Там всех нас провожают на башню и показывают строящиеся порядки нападающих:

— Извольте видеть — на том холме шатёр, очевидно там командование. Здесь, здесь и вон там развёртываются батареи метателей. От нашего огня их прикрывают волшебники…

Прерываю доклад:

— Прошу прощения, господа. А где вражеские флаги? С кем мы воюем?

— Ваше превосходительство, официально это «никто», обычные налётчики.

— А! Вот в чём дело! Тогда подойду поближе, посмотрю, что можно сделать. Только… нельзя ли мне толкового вестового? И чуть-чуть подвиньтесь, пожалуйста. Маловато места для призыва моего Уголька.

Скидываю шинель на руки нижнему чину, временно приписанному ко мне вестовым, при том инструктирую его:

— Ты, голубчик, присмотри за шинелькой, а то меня жена ругать будет.

Из кольца достаю боевой жезл, наручи и кольцо уже надеты, вскакиваю в седло и скачу к противнику. По воздуху. На меня и так многие оценивающе посматривали, а сейчас и про нападающих забыли. Уголёк призван заклинанием, а потому атаковать на нём нельзя — он уйдёт из схватки на свой План. Но для эффектного выхода на поле боя вполне годится.

Впрочем, скачу недолго, до ближайшего холма. Там отпускаю скакуна и творю заклинание. Мне вполне комфортно — день пасмурный, солнце закрыто облаками. С усиливающими амулетами вполне достаю до командиров противника. Kal Des Flam Ylem! Kal Des Flam Ylem! Kal Des Flam Ylem! Два раза на командиров, чтоб с гарантией, один на конвой. Раньше меня хватало лишь на три раза, а сейчас архимагом стал, даже четверти запаса маны не потратил.

У налётчиков паника. Что делать⁈ Кто командовать будет⁈ Перемещаюсь на соседний холм и разок добавляю по батарее метателей. Вновь вызываю Уголька и вновь скачу по воздуху. Уже обратно, к наблюдательной башне.

— Господа! Я тут немного вам помог, дальше вы уж сами. Не мне советовать ветеранам, что им делать на поле брани. Сами видите — молод и неопытен.

Мне, такому молодому и неопытному, неуверенно отвечает командир гарнизона:

— Мы… э… сейчас вылазку. К командному пункту…

— Виноват! Но думаю, оно несколько бесполезно. Я как-то раз, таким образом бревенчатый форт снёс до основания, а тут всего лишь шатёр. Боюсь, даже костей не соберёте, там один пепел должен остаться. Впрочем, вам лучше знать.

— Тогда станем преследовать отступающего противника.

Противник действительно отступал. Скорее, бежал от греха подальше.

— Раз более не нужен, то покину вас. Вестовой! Шинель! — одеваюсь и спрашиваю:

— Голубчик, что у тебя с рукой?

— Ваше превосходительство! Был ранен осколком!

— Не ладно получается — ранен, а служишь, пусть вестовым. Которые подо мной ходят, все здоровыми должны быть, а ты… Хм… Вот! Держи дукат на дорогу, отпросись у своих командиров и приезжай в мой гарнизон Крепости Четырёх Стихий. Я прикажу, тебя ко мне приведут, тогда и поправлю твою руку. А то непорядок получается, понимаешь. Дня три увольнительной проси. Может, занят буду, не сразу время на лечение найду. Да не затягивай! Сразу просись! Я волокитчиков не люблю.

Kal Ort Por! И я телепортом ухожу к себе в башню, оставив солдатика с широко открытыми глазами и золотой монетой в руке.

Начальники вокруг тоже оценили моё сольное выступление. Они бы и без меня справились, но надо же мне показать товар лицом. Себя, то есть. Заодно благое дело сделаю — вылечу бойца.

Айзенердский вопрос

На все встречи, где могла появиться Лаура, Шарлотта ходила со мной. Видимо, это чисто женское — не оставлять своего мужчину без пригляда, когда его бывшая что-то может у того выпросить. Кстати, разок действительно было попыталась, но под настороженным взглядом моей супруги, не решилась продолжать.

Однажды, при посещении Зелёного дворца служители шепнули, что совсем недавно, в салоне, её величество беседовала с двумя великими герцогинями Силестрией и Лаурой. Никто, конечно, не подслушивал… но, так… случайно… когда подавали чай… донеслось… что-то о придворных, знающих об истинном положении дел, о проверке отцовства в Храме, об урезании содержания при огласке о супружеской измене. Ещё рассказали, что в разговоре леди Лаура изволила заплакать, а остальные дамы её утешали. Понятно, кому ни попадя такое не рассказывают, но я в фаворе у дворцовых служителей.

Чуть позже, на совещании, выяснилось, что великая герцогиня Айзенердская в знак скорби о безвременно почившем муже, находится в глубоком трауре и на год удаляется в загородное поместье. Тут очень кстати придётся домик в баронии Кондрелла.

Совершенно случайно, в лежащем на столе портфеле оказался пакет документов. Там были бумаги и о титуле баронессы Кондрелла, и о титуле герцога Зеленоземского, и о ренте, и о… Всё там было, и всё предполагалось подписывать единым пакетом. Скажем, через три дня, дабы было время ознакомиться с написанным и ещё раз хорошенько обдумать.

Затем обсудили другой вопрос — его светлость Эдмунд не менее половины времени должен проводить в Айзенерде. В Красном дворце может жить вторую половину времени. Естественно, вместе со своим личным Двором. Будет учиться, налаживать межгосударственные связи, играть с его величеством.

У меня возник вопрос, коли родительница удалится от Айзенердского Двора — кто тогда станет заниматься воспитанием маленького великого герцога? Мне логично ответили — айзенердские воспитатели, под руководством статс-дамы и под охраной Женской лейб-гвардейской роты. Я, как лорд-протектор, должен утвердить регламент.

Кстати, пора бы и представить Регентскому совету герцогства шеф-капитана роты. Да надо бы и начинать формирование части. По сему поводу, три айзенердские дамы, по случайности, жёны генералов, приезжавших с информацией о завещании, записались на приём к её сиятельству Шарлотте, как к первой статс-даме Зелёного двора, по вопросу «доведения информации, касаемой личного состава Женской лейб-гвардейской роты и согласование предлагаемого мундирного платья». Тут мне подали второй портфель с документами, под грифом «к рассмотрению лордом-протектором».

Заодно, довели неофициальную информацию, что во время отражения вражеского штурма, я ненароком испепелил двух баронов. Те с командиром дружины ближайшего города стояли на командном пункте. Так заявили пленные, ведь никого из попавших под заклинания не нашли. Затруднительно идентифицировать кучку пепла

— Как же так? — посетовал я. — Не по уставу ваши противники воюют. Были бы флаги, может, что другое применил. Глядишь, живыми бы взял. А так… чего для разбойников напрягаться? Вообще-то я добрый… Вы хоть у покойного герцога Сланто спросите! Я даже его семье отомстить не успел, после того, как меня в засаду заманили. Лишь дворцы немного пожёг, а там пришлось помириться.

Судя по взглядам, все присутствующие сразу согласились, что я добёр. Мало тех, кто добрее меня, но и они вперёд пропустят, лишь бы случаем не озлился.

От намёка на трофеи небрежно отмахнулся «какие мелочи!» и сразу понял, что уважают меня айзенердцы.

С трофеями неплохо получилось — отряды быстро выдвинулись на вылазку и, пользуясь паникой, захватили все три лагеря. Но тут пришлось выбирать — сбор и вывоз трофеев или окончательный разгром захватчиков. Так как выбрали первое, отступившие смогли перегруппироваться, поставить заслон и перекрыть возможное ответное вторжение.

Сейчас ведутся дипломатические переговоры. Раньше бы было заявлено, что напала банда неизвестных разбойников, но при спалившемся на деле бароне, в такое трудно поверить.

Его радостный наследник намекал на слабый разум покойного папаши и отказывался компенсировать понесённые расходы. Правда, обещал вечный мир и крепкую дружбу.

Айзенердцы их принимали, но требовали хоть немного, однако чего-то менее эфемерного, например, хоть сколько-нибудь серебра. И воевать они категорически не хотели, хотя заявляли о противоположном.

Хаор, по миролюбию или из-за отсутствия собственной выгоды, участия в разборках решил не принимать.