Сделка

Глава 33

Нас посадили в разные экипажи. Меня с братом, Катериной и самим Рокуновым – в одну, Туровых – в другую. Несомненно, это было к лучшему, поездка в одной карете могла бы закончиться чьим-то убийством. Катя куталась в шубу и выглядела одновременно смущенной и дерзкой. Рокунов, который коротко представился: «Айдар Мэргэнович, рад знакомству, рад», поглядывал на нас с затаенной насмешкой, но молчал и ничего не спрашивал. Впрочем, что-то мне подсказывало, что наши ответы ему не слишком-то и нужны. Не знаю, что именно Рокунов успел увидеть, но точно немало. И увиденное его ничуть не удивило.

Самым ошеломленным в нашем экипаже выглядел Костя. Брат то краснел, то бледнел, глядя на нас с Катериной, открывал рот, намереваясь спросить, натыкался на мой предостерегающий взгляд и сконфуженно замолкал. Чтобы через пять минут повторить всё заново. Я понимал его чувства – мир Кости перевернулся, чтобы уже никогда не стать прежним.

– Куда вы нас везете? – не выдержал я. Темные шторки кареты наглухо отгораживали нас от мира.

– Терпение, ваша светлость. – Восточные глаза Рокунова выражали полнеющую безмятежность. Или не выражали ничего. – Мы почти приехали.

Приехали? Интересно, куда? В моей голове пронеслось сразу несколько наиболее очевидных вариантов. Казематы Петропавловки, подвалы сыскной полиции, узилище жандармерии. Может, стоит остановить карету, пока не поздно? Двинуть Рокунову – он один, а нас с Костей двое… Впрочем, начальник тайной полиции не выглядит сильным, я и сам одолею его без труда…

«Я бы не был столь уверен», – раздался в голове безмятежный голос, и я отшатнулся. Глянул мельком на Костю, но тот таращился на Катерину. Выходит, голос и правда прозвучал лишь для меня. Я снова перевел взгляд на человека напротив.

«Вы слышите мои мысли?»

«Лишь те, которые направлены на мою личность. Но это тайна. Врагам я говорю, что слышу все их мысли и тайные помыслы». Рокунов неожиданно дернул уголком рта. Возможно, это означало у него улыбку.

Я моргнул, размышляя.

«А я, выходит, не враг».

Еще одна странная кривая улыбка лишь одной стороной рта.

«А вот это решать не мне. Впрочем, мы и правда почти приехали, ваша светлость. Было приятно… пообщаться».

Карета остановилась. Катя вскинула на меня испуганный взгляд и сильнее сжала пальцы на вороте шубы. Дверь распахнул один из молчаливых подручных Рокунова и мы, переглянувшись, выбрались наружу. И замерли. Нас привезли не в казематы. Впереди возвышался зимний дворец. Резиденция императорской семьи. Я безотчетно сжал кулаки – неужели Михаил решил лично расправиться с обидчиками?

Я заставил себя расслабиться. Подхватил ладони Катины, согрел дыханием.

– Не бойся.

– Я не боюсь. Я ведь с тобой, – улыбнулась она мне, и на миг всё исчезло. Осталась лишь чистая радость от того, что она вспомнила меня, от того, что рядом.

– Следуйте за мной.

Рокунов, не оглядываясь, пошел к дверям, которые услужливо распахнулись перед нами. Заходя в тепло дворца, я оглянулся на подъездную дорожку, но второй кареты там не было. Может, Туровых отвезли в иное место? Впрочем, думать о братьях сейчас хотелось меньше всего.

Верхнюю одежду мы отдали камердинеру. Все, кроме Кати, конечно. Она лишь теснее запахнула полы шубы и, вздернув подбородок, пошла за провожающим. Нас провели в красиво обставленный кабинет. Из-за портьеры тихо выскользнула девушка-служанка.

– Госпожа Печорская, пройдемте со мной, пожалуйста.

– Зачем? – Катя крепче схватила мою руку.

Служанка слегка покраснела.

– Мне велели снабдить вас некоторыми… вещами. Вы можете выбрать всё необходимое и вернуться сюда. Я помогу вам.

– О, вот как…

Катерина тоже сконфузилась, вспомнив о своем весьма скудном наряде. Потом решительно кивнула и ушла за девушкой. Мы с Костей остались стоять, почему-то не решаясь занять роскошные бархатные кресла у камина и тем более – огромное за дубовым столом.

– Ты должен всё мне… – начал брат, но я резко качнул головой, показывая «не сейчас». Костя осекся, подумал и понятливо кивнул. Все же брат у меня не дурак.

Через некоторое время вернулась Катерина. Уже без шубы, зато в красивом зеленом платье с серебряной вышивкой по подолу. Растрепанные волосы были заплетены в тугие косы, на ногах виднелись удобные бархатные туфли. Одевшись, девушка явно почувствовала себя увереннее, и увидев нас, радостно улыбнулась.

– Ну что ж, все в сборе.

Новый голос прозвучал сбоку, из-за портьеры, прикрывающей еще одну дверь. Мы слаженно обернулись на него, замерли на миг, не веря, а потом мы с Костей склонились в поклонах, а Катя присела в изящном реверансе.

Перед нами стоял император, самодержец и царь всероссийский, великий князь Алексей Первый.

Я видел государя пару раз – в военных походах, когда самодержец держал речь перед войсками. С тех пор он совсем не изменился. Такой же высокий, могучий, светловолосый. Крупные черты волевого, породистого лица, густые брови – темнее чем волосы, изогнутый в насмешке полногубый рот, яркие голубые глаза. Цесаревич Михаил чрезвычайно похож на родителя, а вот второй сын – юный Николай, который тоже появился из-за портьеры, вероятно, пошел в матушку, и имеет более темную масть.

Император, одетый в брюки и простую белую рубашку с закатанными рукавами, без парадного мундира и многочисленных орденов, сейчас выглядел самым обычными мужиком. И даже чудилось, что наш визит оторвал его от какой-то простой работы, вроде колки дров или перетаскивания тяжелых мешков. Кстати, я бы не удивился. В военных походах царь отличался тем, что сполна разделал тяготы военной службы с обычными солдатами и не гнушался работы. А его недюжинная, прямо-таки медвежья сила частенько помогала в трудных ситуациях.

И все же даже за этой простотой угадывалась власть. А еще могущество. И было оно не только в титулах или физической мощи. Что-то незримое и необъяснимое появилось в воздухе, стоило войти правителю. Ощущение чего-то невероятного. Чего-то…иного. Что ж, неудивительно. Я даже не удивлюсь, узнай, что прародителями императорской семьи были вовсе не люди, а те, кто пришел из иного мира.

Алексей сел в кресло за столом, Николай встал за его плечом. И оба окинули нас насмешливыми, но и внимательными взглядами.

– Наконец-то вижу знаменитых Волковских, – резко перешел к делу император. На миг задержал взгляд на Косте, и брат слегка побледнел. Но стоял прямо, хоть и почти не дыша. – И раз уж вы все оказались втянуты в определенные события и в курсе некоторых происшествий… нет смысла молчать. Думаю, у вас есть вопросы. Не так ли, Екатерина Юрьевна? Дмитрий Александрович?

Мы с Катей кивнули.

– Задавайте, – милостиво разрешил Алексей. – Времени у меня немного, поэтому буду краток.

– Вопрос есть у меня, ваше императорское величество. – Голос Кати слегка дрогнул, но она смело выступила вперед. – Я уже поняла, что предназначалась вашему старшему сыну, цесаревичу Михаилу. Вернее… совсем не я. Мой дар. Дар синей птицы, награждающий его обладателя силой, неуязвимостью и расположением духов. Грубо говоря – невероятной удачей. Этот дар веками получали наследники нашей империи, ведь так?

– Верно, Екатерина Юрьевна. – Лицо Алексея стало серьезным и суровым. – Все началось с моего предка, которого вы знаете как Петра Благодетеля. Молодому правителю досталась тяжелая ноша, во владение он получил почти разоренное государство. Это было темное время, господа. Петр вступил на престол, когда нашу страну раздирали и внутренние междоусобицы, и внешние враги, объединившиеся за нашими спинам. Смута, дрязги, проигранные войны, тяжелые потери и бесконечные раздоры… Государство было на грани уничтожения. – Император потемнел лицом. – Очередной военный поход привел Петра в Сибирь. Остатки его войска укрылись за стенами древнего бастиона. Враги тогда отступили, Петру и его людям удалось выжить. И там же мой предок встретил девушку. Местную шаманку. Ее звали Алтынай. И она была…

– Синей птицей, – тихо сказала Катя.

– Верно. Истинной, древней. И что удивительно, эта девушка полюбила Петра. А он – ее. Эти двое провели вместе какое-то время. А потом Петр был вынужден вернуться в столицу. Алтынай не держала его. Она знала, кто он и какую ношу несет. Уехать с ним она тоже не могла, птице требовался лесной простор. Но она очень хотела защитить любимого. И напоследок преподнесла великий дар.

Алексей помолчал, мы тоже. Казалось, история оживает, а тень той великой любви все еще витает рядом.

– Петр вернулся в столицу. Но с тех пор всё изменилось. Невероятная удача стала вечной спутницей императора. Царь восстановил государство, расправился с врагами, нашел и уничтожил зачинщиков смуты. А еще – выстроил новый город, причем так быстро, что многим это показалось чудом. Да и другие его деяния называли то невероятными, то немыслимым. Петр стал не только Благодетелем, но и реформатором. И всю свою жизнь посвятил улучшениям и прогрессу. На него покушались много, много раз. И все бесполезно. Дар Алтынай надежно защищал многие десятилетия. Порой император навещал ту, кого встретил под дубовыми ветвями и любил всю жизнь.

Я вспомнил печать на послании с моей сделкой – лист дуба и шаманские знаки внутри. Древний знак императорской семьи.

А ведь дед Кузьма как-то оговорился, что сидел за одним столом с самим Петром Благодетелем. Правда, тогда я счел это хмельными выдумками подвыпившего конюха.

– Но Петр думал и о наследниках. Хотел и им передать силу, чтобы каждый его потомок мог стоять на защите государства. Так возник древний договор о синей птице.

– Цесаревич Михаил должен был приехать в тайгу, – негромко произнесла Катерина. – Очаровать меня. Влюбить… вероятно, у него могло получиться. Я молода и неопытна, а он… На то, чтобы передать дар, было отпущено совсем немного времени, пара месяцев. Потом ваш наследник должен был вернуться в Петербург и жениться на южной принцессе. Как того и требуют государственные дела. А я… я бы осталась в тайге.

Алексей несколько минут рассматривал воинственное лицо девушки. Темно-русые брови сошлись на переносице. За окнами потемнело. Давящая, нечеловеческая сила государя ощущалась вполне отчетливо. Казалось, стоит ему захотеть, и эта сила согнет нас в бараний рог, для чего императору даже не понадобится вставать из своего кресла. Но потом правитель хмыкнул и расслабился. Дышать стало легче.

– В вашем изложении, Екатерина Юрьевна, все выглядит довольно… неприятно. Признаться, я не думал о договоре в таком ключе. Да и девушки всегда получали хорошие отступные, об этом заботился род Печорских, они стали смотрителями и хранителями тайны в этом соглашении. Что ж… в общем вы правы. Именно так все и должно было случиться. Но на этот раз в договор вмешались и послали в тайгу нового человека.

– И кто же это был? – спросил я, хотя уже предполагал ответ.

– Это был я, – без улыбки сказал юный Николай.

– Верно. – Император хмыкнул в усы. – Кто же знал, что мой младший окажется таким… ретивым. Пятнадцать лет всего, а уже проворачивает за моей спиной свои дела.

Алексей снова хмыкнул. Злости в его голосе не было, лишь досада. Впрочем, возможно, ее не было сейчас. Кто знает, какую трепку устроили Николаю, когда правда выплыла наружу.

– Древний договор бесчестен, отец, его следовало пересмотреть. Я говорил вам. Но вы были заняты государственными делами.

Алексей снова хмыкнул. А я с интересом посмотрел на второго наследника. Волосы не золотисто-пшеничные, как у отца и брата, а темно русые, пепельные. Глаза прозрачные и серые. Худой. Бледный. В нем не ощущается могучая живая сила императора, но все же чувствуется что-то иное. Встреча с Полозом изменила меня, теперь я видел больше, чем другие люди. И во втором наследнике чувствовал некую инаковость, отличную от императорской. Может, грязные слухи верны, и мать Николая вовсе не императрица?

Сейчас Николаю всего пятнадцать, и никто не принимает этого парня всерьез. Похоже, зря. Он уже сумел тайно провернуть всю эту сделку, лишив старшего брата дара синей птицы. Говорит, что им двигала лишь забота о чести, но так ли это? Ох, не прост мальчишка, совсем не прост!

Я в этой истории лишь случайная пешка, которая неожиданно стала важной фигурой. Вот только дело совсем не во мне. Этим людям плевать на то, что получил я. Им важно, что не получил цесаревич.

– Да, в этот раз все пошло не так. – Произнес Алексей. Похоже, его время и терпение заканчивались. – И что-либо изменить уже невозможно. Что ж… значит, мы все извлечем урок из произошедшего. – Государь бросил быстрый и острый взгляд на своего сына. Тот слегка побледнел. – И двинемся дальше.

Алексей встал, тяжело оперся кулаками о стол.

– У меня нет претензий к семье Волковских, – резко сказал он. – Обвинять вас было бы глупо и… недальновидно. Я знаю, что вы верный подданый короны, Дмитрий Александрович, смелый офицер и человек благородный. Ну и очень богатый. Теперь. Но уверен, ваше состояние тоже послужит на благо нашей великой страны. О, конечно, ваши владения останутся у вас. Как и открывшиеся драгоценные жилы. Это ваше законное наследство. С которого вы, как и любой поданный, заплатите короне причитающиеся подати.

– Непременно и с радостью, ваше императорское величество, – уверил я.

– Вы, Екатерина Юрьевна, теперь и впредь законная наследница и преемница Печорских. Свою судьбу вы сумеет определить сами. Более вас никто не будет неволить.

– Благодарю, ваше императорское величество. – Катерина снова присела в глубоком реверансе.

– Мой сын Михаил более вас не побеспокоит, – жестко припечатал государь. – Как и его друзья. Поступок цесаревича… неприемлем.

В глубине голубых глаз мелькнула тьма, и давящая сила на миг снова коснулась нас своей тяжестью. И даже стало немного жаль Михаила, отец непременно и ему задаст трепку. Впрочем, стоило вспомнить подробности нашей истории, и жалость тут же испарилась.

– Еще вопросы?

– Выходит… – неожиданно для всех задумчиво проговорил Костя. – Выходит, наследник престола остался без дара, столь необходимого для процветания Российской империи?

Государь глянул на моего брата и неожиданно весело рассмеялся.

– А вас, младший Волковский, выходит, это беспокоит? Радеете за судьбу империи? Похвально, похвально… Да, мой старший сын не получил и уже не получит этот дар. И поначалу новость сильно меня огорчила, скрывать не буду. Но потом я задумался. Возможно, Николай прав и наследникам пора жить, не опираясь на силу синих птиц. Возможно, они слегка… хм… расслабились, рассчитывая на дар древних. Но вам не стоит так печалиться или бояться за судьбу нашей империи. Мы знаем и другие способы заручиться поддержкой духов – если на то будет необходимость. Да и Михаил не промах, ведь нашу семью нельзя назвать… обыкновенной. Думаю, вы понимаете.

Мы вразнобой кивнули.

– Что ж… Тогда на этом все, господа, – коротко обрубил государь.

– И что же… Нас теперь отпустят? – снова вклинился Костя. – Разве нам не надо подписать какие-то… бумаги? О неразглашении?

Император и его наследник переглянулись и одинаково хмыкнули.

– А вы разве собираетесь что-то разглашать, Константин Александрович? – Брат истово замотал головой, и Алексей весело улыбнулся.

– Да и кто вам поверит, если надумаете. А если кто и поверит… к тому наведается Рокунов. И этот визит никому не понравится. Бумаги нам не нужны, думаю, здесь собрались люди чести, которые умеет держать язык за зубами.

Мы снова поклонились, но кажется, мысли Алексея уже были о чем-то другом.

Зимний дворец мы покидали в молчании. Каждому было о чем подумать, впрочем… я думал лишь об одном. Что все закончилось, все разрешилось, и что Катя крепко держит мою руку и иногда поворачивает голову, чтобы наградить меня сияющим, любящим взглядом.