Самозванка в Академии стихий

Глава 8

В кабинете лорда-декана, несмотря на тёплую летнюю пору, с весёлым треском полыхал камин.

Я задержалась возле каминной решётки. Близость к огню не ощущалась раньше такой… Успокаивающей. Будто присутствие надёжного друга.

— Странно… Со свечами такого не было, — пробормотала себе под нос.

Маг всё равно услышал. Он посмотрел на меня поверх крышки дубового стола, из нижнего ящика которого что-то доставал.

— Воск свечей не принадлежит ни к одной стихии. Порождённый живыми созданиями, он совершенно нейтрален. Так же, как кровь или слёзы, к примеру. В то время как древесина относится к Терре и усиливает пламя суммой потенциалов. Вы ознакомитесь с этой математикой по мере прохождения курса. К слову, об этом… — Он встал с колена, поставил на стол деревянный короб. Со стуком отложил крышку, зашуршал внутри. — Набор в этом году был так скуден, что вы остались единственной поступившей. Определим вас ко второкурсникам. Не смотрите так, вас не бросают посреди озера. Программу начального курса всё равно освоите, но факультативно. А теперь отложите все свои возражения и идите ко мне.

Щёки вдруг стали горячее.

В этом «идите ко мне» была уверенность человека, настолько привыкшего, что его приказы выполняют беспрекословно, что нет нужды повышать голос. От слов, сказанных мягким, почти ласковым, тоном, в мыслях начался кавардак. В голову лезло такое, что только со стыда сгореть и оставалось.

Чувствуя себя ужасно глупо, я сдвинула в сторону скомканный плед и села на низкий диванчик.

— Вы живёте здесь?

— В каком-то смысле, — мужчина пожал плечом и открутил крышку со стеклянной баночки. Внутри оказалась светлая мазь, запах хвои коснулся ноздрей. — Иногда дел наваливается так много, что нет смысла уходить в свой коттедж. Адепты огня никогда не против подкинуть забот. И вы, я смотрю, уже полностью готовы влиться в этот беспокойный коллектив.

— Ха, ну конечно. Скажите лучше, что не хотите видеть соседей.

— Никаких соседей, преподаватели живут отдельно. Академии нет резона сводить свой главный интеллектуальный ресурс с ума. Они милейшие люди, но даже лекарство в большой дозировке превращается в яд.

Я смотрела, как лорд-декан накладывает пахнущую можжевельником и сосной мазь на ожог. В его руках моё запястье казалось хрупким, как веточка.

Ещё с первой же встречи заметила, что с ним удивительно легко говорить, будто со старым знакомым. При том, что выражается он настолько по-книжному, что не всякое слово понимаешь сходу.

Вдруг дошло, что намазать руку я бы и сама могла. Да и повязку намотать сумела бы, не велика наука. Может, он считает меня беспомощной? Привык к барышням, которые даже шнурки сами не завязывают.

Странное чувство.

Мать особенно со мной не нежничала, больше покрикивала, да тумаками угощала. Еду нужно было заслужить — кому гусей попасти, кому свёрток из чужого дома вынести. Иногда булку стянуть, чтобы большая часть ей досталась. Орала за всякую провинность, за косой взгляд, да и просто так, если день не задался. А потом и вовсе забыла дочь на пороге приюта, не оставив мне даже слова доброго в наследство.

За ожог мне бы ещё подзатыльник прилетел.

А за мазь пришлось бы целый день по оврагам ноги в ежевичнике обдирать, ягоду собирать на продажу.

Я впервые столкнулась с заботой, за которую не требовали платы — и теперь не знала, как реагировать. Брошенная всеми девочка сейчас смотрела моими глазами на человека, которому оказалось не всё равно. Каждое прикосновение к коже рождает всплеск удивления. Как так? Неужто не сон?

Вот-вот растворится, сгинет в мутном утреннем свете. Ворвётся в комнату Шира и начнёт вопить, что в кухне запара, пока я дрыхну без задних ног. И не будет ни Академии этой, ни мужчины, рядом с которым мне хочется поверить, что может быть и другая жизнь.

Сильные пальцы с аккуратными ногтями затянули узелок повязки.

— Вы встречались ранее с лордом Деем Киннипером? — Сказано как бы между прочим, но я живо почуяла, что ответ очень важен.

Понятно, что старые знакомства могли сорвать представление под названием «Баронесса из Конфлана».

— Вы же видели, где я работала, господин декан, — ответила я с кривой усмешкой. — Какие лорды? Я их разве что из окна видала, когда морковку чистила.

Почему-то этот ответ его не устроил.

— Тогда втройне не ясно, почему вышеозначенный господин проглядел в вас дыру за этот вечер. Уверены, что не сталкивались с ним?

— Да как же я скажу, если понятия не имею, как он выглядит? Приведите его сюда, тогда ясно будет. Хотя, сдаётся мне, после такого он будет глазеть ещё больше.

— Молодой человек ваших лет, небольшого роста и непримечательной внешности. Тонкокостный, одевается вычурно, без особого вкуса. Русый. Аэрит.

Волнение накрыло раньше, чем я осмыслила сказанное.

Напавший на меня ублюдок был аэритом. И русым. И всё остальное. Это его васильковой спиралью я теперь отмечена.

Мысль побежала дальше, стремительная куница. Если все узнают, что свою «особенность» я попросту украла, что тогда будет?

Пускай этот уродец сам на меня напал, но когда закон был на стороне простых людей, а не знати? Они сами пишут эти законы, сами заседают в судах. А потом смеют называть это справедливостью.

Лучше молчать об этом.

— Н-нет, знаете… Не припоминаю таких. Может, его просто заинтересовала иностранка? — сказала я, пряча глаза.

Ложь моя подруга, неразлучная и верная.

Не ожидала, что будет так противно от неё.

— И это возможно, — согласился лорд Морнайт. — Лучше бы так оно и было. Старайтесь менять повязку в тёмное время суток, эта мазь теряет свойства от дневного света. Используйте, пока не сойдёт последняя краснота.

Он передал стеклянную баночку с прозрачной мазью. Я машинально взвесила её в руке. Маленькая, а тяжёлая, как камень.

Лорд-декан сам опустил мой рукав вниз и поддел пальцем обугленный край.

— Предполагаю, что это не ваш наряд. Утром принесут деньги на возмещение и мелкие расходы, сможете заказать смену одежды у портного. Моя вина, не подумал об этом заранее.

Почему-то мне ужасно хотелось махнуть рукой и сказать: «Да ладно вам, не стоит». Но ходить в старом платье, на котором не отстирались до конца пятна от жира и пива здесь было нельзя. Ты уже не в таверне, дорогуша. Пора меняться.

— Спасибочки. А что там с армией?

Едва заметная тень набежала на красивое лицо.

— Ничего хорошего. Завтра утром бумаги о вашем прикреплении к армейскому запасу Особого полка будут подписаны и переданы в королевскую канцелярию. А по окончанию учёбы вы станете живым орудием, которое в любой момент могут бросить на передовую по прихоти короля.

Мужчина ожесточённо стиснул зубы, скулы очертились резче. Он взял мою руку и сжал пониже повязки так, что я сморщилась.

— И если это случится, этот ожог покажется вам сущей пустяковиной.

ߜߡߜ

Вчера я вернулась в коттедж в растрёпанных чувствах. Не в силах переварить целый рой мыслей сразу же рухнула в сон, будто по голове ударили.

В незашторенное окно заглянуло солнце, бросило луч поперёк лица. Я сморщилась и перевернулась на другой бок. Но из приятной дрёмы вырвал стук в дверь. Вот же, даже поспать не дадут несчастной баронессе…

— Да входите же, там не заперто!

В комнату вошла одетая горничной девушка с охапкой одежды в льняных чехлах. Она быстро поклонилась и замерла у двери, словно статуя, глядя на мыски собственных туфель. Пару мгновений я соображала, что происходит, сонно хлопала глазами.

— Случилось чего?

— Меня зовут Лия. Я горничная в «Лиловом бризе». Я принесла вам одежду. — Говорила она очень странно: отрывисто, чёткими короткими фразами. Громче нужного, будто считала меня глухой.

Что за… А, точно. Я же иностранка. Наверное, решила, что я ни бельмеса по нашему не смыслю.

Я махнула рукой, подзывая её поближе:

— Меня хорошо учили вашему языку, говорите свободно. Что это у вас?

— Распоряжение лорда Морнайта, готовое платье из магазина Форсберри. В кошельке — два дуката, разменянные серебром. Можете пересчитать.

Меня позабавило, с каким благоговейным придыханием горничная произносила имя лорда-декана. Ни дать ни взять — божество, сошедшее на грешную землю.

Я растянула горловину кошелька и высыпала содержимое на одеяло. Монетки зазвенели серебряным дождём — чудесный звук.

— Не буду пересчитывать, я вам доверяю, — сказала я, шевеля блестящие кружочки пальцем. — Было бы настоящим безумием воровать у подопечной самого лорда Морнайта, не так ли?

Лия горячо закивала. Где ей было догадаться, что «баронесса» намётанным глазом сразу же оценила количество монет, не нуждаясь в пересчёте?

На этаже открылась дверь, кто-то из соседок спустился вниз.

Лия всё порывалась подсобить с одеждой: то завязки хватала, то тянула края корсажа. Пришлось сказать, что в Конфлане так не принято.

Отражение в большущем зеркале мало походило на меня. Увидит кто из старых знакомых — не признает. Похоже, лорд Морнайт позабыл собственные наставления. Такой наряд будет притягивать взгляд, куда бы ты ни пошла. Сочетание батиста и кожи выглядело дорого, а крой недвусмысленно намекал, что хозяйка этой одежды — одарённая. Любой прохожий сразу поймёт, что я из Академии.

— Очень красиво. К вашим волосам так идут эти цвета… Дерево, персик и мёд, весной так и веет, — заливалась соловьём Лия. Она молитвенно сложила руки: — Позвольте, я хотя бы причешу к выходу. Лорд Морнайт велел позаботиться о вас, а я ничего и не сделала.

Касание чужих рук к волосам вызывало желание отдёрнуть голову, но тут уж я перетерпела. Сама только косу плести и умею, куда мне до ухищрений с щипцами и шпильками.

Горничную мне прислали умелую, но уж больно восторженную, сироп так и льётся. Она заохала от восхищения, глядя на собственное творение:

— Ну до чего же вам к лицу, госпожа! Сколько знатных леди повидала, а вас сразу глаз выделяет. Конфланки, конечно, совсем другие.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

Конфланка из меня как из горшка шляпа.

Хотя… Кто знает, вдруг мой папаша был каким-нибудь залётным конфланцем?

Смешок всё же вырвался. В смутных детских воспоминаниях мать называла его исключительно «чёрт рогатый».

Так всё и было, подумала я, разглядывая отражение. Иначе в кого я так чертовски хороша?

Лия раскланялась и отбыла. Мне тоже стоило поторопиться. Даже цветущий вид не спасёт, если опоздать на первое же занятие. Одно дело пирушки и светские приёмы, куда можно заявиться под конец, совсем другое — обучение магии.

Эреза и Нарелия ушли раньше, так что до тренировочного полигона меня сопровождала одна только Бетель.

— В первый день начинают с общей практики. Когда придём, нас поделят на курсы и выдадут задания. Не переживай, новички обычно только смотрят. Ой, ничего, что я на «ты»? А то странно как-то, жить в одном доме и выкать. Так вот, новички. Да. Что я говорила? А, смотреть лучше издалека. Мне в прошлом году огнём прилетело, без бровей осталась, — она так засмеялась, будто ничего веселее этого с ней в жизни не происходило.

Полигон устроили в отдалении от главных зданий Академии. Видимо, чтобы они простояли немного дольше. В ложбинке между пологими холмами лежала площадка, на которой собрались все те, кого я вчера видела в зале. Инструктаж уже шёл. Леди Эскриг при моральной поддержке трёх других деканов пыталась донести основы техники безопасности.

Тангиль заметил нас первым и помахал. Рядом с ним стояли Эреза, Лиам Триккроу и — я мысленно скривилась, — Нарелия. Знакомые и незнакомые адепты смотрели на меня. Их лица менялись, когда мы проходили мимо: недоверчивость, одобрение, даже восхищение. Шаг замедлился сам собой. Хотелось растянуть этот миг на тысячу лет.

Лиам, который вчера целый вечер игнорировал моё существование, погружённый в мрачное раздражение, сегодня будто впервые меня встретил. Его прямой взгляд заставил вдруг оробеть.

— Доброе утро, — сказал Тангиль. Вот от кого не ждёшь подвоха. Здоровый парень, а опасностью от него веет не больше, чем от кувшинки в пруду. — Сегодня вы сияете ярче прежнего. Радостно видеть, что отдых пошёл на пользу.

Синие глаза парня поблёскивали, будто море в ясный день, когда он улыбался.

Его слова не понравились Нарелии так сильно, что она издала фальшивый смешок, нисколь не пытаясь его скрыть. Сложила руки на груди с вызывающим видом. Оглядела меня с ног до головы и выдала в никуда:

— Да уж… Правду говорят: «Можно вывезти девушку из деревни, но не деревню из девушки». Если так одеваются баронессы в Конфлане, представляю, как выглядят их нищенки.

Тангиль растерянно заморгал.

— Злой язык не делает тебе чести, Нарелия, — сказал он, хмурясь.

— Можешь считать меня сущим злом во плоти, мне не жалко. По крайней мере, я не выгляжу, как чучело.

Он выдохнул сквозь зубы, но не стал пытаться её усовестить. Отошёл и встал рядом с нами, спокойный и уверенный в том, что поступает верно.

Мы все слишком отвлеклись на змеиный язык Нарелии и не заметили приближения грозовой тучи в лице лорда Морнайта.

— Леди Фламберли, у вас назрело высказывание поважнее инструктажа? — грянуло за спиной. Я вздрогнула. — Если вы не собираетесь осчастливить нас великой мудростью, то помолчите хотя бы несколько минут, пока леди Эскриг не закончит.

Густо покраснев, как умеют краснеть только рыжие, девушка опустила глаза. И куда только делась вся её спесь! Если бы декан не отошёл к пятикурсникам, она бы, наверное, прямиком сквозь землю и провалилась.

Я почувствовала себя отмщённой. Пусть хоть что говорит. Её укусы комариные, а не волчьи.

— Я надеюсь, все меня поняли? — леди Эскриг осматривала адептов с крайней степенью недоверия. — Так, что-то не слышу Бетель Кастерли. Где она? А, вижу. Бетель, вы меня поняли?

— Всё поняла, леди Эскриг! — громко ответила соседка. И прибавила уже вполголоса, проказливо улыбаясь: — Но ничего не обещаю.

Второкурсники достались декану Аэри, седому дедульке с повышенной суетливостью, который скинул работу на лорда Риверглоу и левитировал в направлении Академии. Я впервые в жизни увидела, как человек летает, и потому застыла с раскрытым ртом.

Дёрнула Бетель за рукав:

— Все аэриты так могут?

— Только самые одарённые, — ответила вместо неё Эреза. — И способные хорошо концентрироваться.

— Что правда, то правда, — вздохнула аэритка. — Я не из слабеньких, но пока что вот мой предел.

Девушка подпрыгнула на месте, на мгновение зависла в воздухе и плавно опустилась вниз. Сердце бешено заколотилось. Я ведь тоже на такое способна? То, что мне запрещено показывать второй дар, не значит, что тренировать его тоже нельзя. По ночам, например, когда никто не видит.

Адепты вокруг вдруг пришли в движение, разошлись в стороны.

Лорд Риверглоу надрывался:

— Второй курс, пов-то-ря-ю! Берём рапиры и становимся в пары! Вальтер, не нужно размахивать оружием, вы не дикий обезьян с палкой! Сейчас проверим, что у вас после каникул в головах осталось.

Все выполняли указания так спокойно, будто это обычное дело. Любой аристократ, будь то юноша или девушка, учился фехтованию с детства.

Но я-то видела оружие впервые в жизни! Только и могла сообразить, за какой конец держать.

Растерянно глядя на соседок, я встала в ряд по левую сторону. И только тогда увидела, кто достался в пару.

Бледнее, чем разбавленное молоко, передо мной стоял тот сумасшедший кровопийца.

— Какая встреча, — сказал он одними губами.