Сад для вороны

Глава 3

Госпоже Лин Цинцин удалось меня удивить. Первым же свои вопросом.

— Ученица Ли Мэйли, как здоровье твоего уважаемого прадедушки? — с неподдельной (или ну очень умело изображенной) заботой озвучила директриса.

— Благодарю, госпожа директор Лин, — обозначила поклон, как воспитанная девочка, эта ворона. — Мой предок чувствует себя значительно лучше.

Уважение к старшим — это не всегда одни сплошные плюсы, как мне видится. Но и в минусы почтительность такого рода заносить нельзя. Как всегда: вопрос в балансе.

— Твоя позиция в рейтинге группы, — постучала пальцами по столу директор Лин. — Значительно просела за время вынужденного отсутствия. Мне жаль, но таковы правила. В Саншайн они едины для всех.

На этом месте я удивилась еще раз. И сильно: передо мной не извинялись, еще нет, но выражали сожаление. Неужели так велика сила телевизионной премии?

— Понимаю, — пожала плечами.

Это не вполне правда, но звучать я стараюсь уверенно. Неужели хозяйка главного кабинета Саншайн… Тут хотелось бы сказать: на моей стороне. Но заявление слишком громкое и необоснованное. Скажу так: неужто директор Лин испытывает — и демонстрирует — ко мне некоторое расположение?

Улыбка, прямой взгляд из-под очков в толстой черной оправе (в день тестов Лин Цинцин их не надевала, к слову), жесты и мимика говорят об искренности.

А еще на столе стоит пирамидка. Та, что была собрана Ченченом в день тестов. Для нее подобран (или изготовлен) купол из тонкого стекла. Так на необычный 3D-пазл не попадает пыль. А хозяйка кабинета может любоваться красотой сколько угодно.

«Трофей» ценен не только внешне. Он еще и свидетельствует о том, какого особенного ученика для Саншайн сумела разглядеть директор. Это свидетельство ее дальновидности.

— Ты действительно одаренная девочка, — продолжает удивлять меня Лин Цинцин. — Принять тебя было единственно верным решением.

— Спасибо, — осторожненько благодарю.

— Тебя хвалят в еженедельных отчетах многие учителя, — рука госпожи Лин как бы невзначай касается клипборда с бумагами. — Особенно учителя китайского и английского.

— Спасибо, — заполняю паузу еще одной дежурной благодарностью.

— Как ты знаешь, в конце полугодия мы приглашаем родителей, — тень набегает на директорское чело. — И устраиваем большой концерт.

Ерзаю на стуле. Это она так намекает, что я напрасно не пошла на театральные «допы»?

— Музыкальное направление младшей группы не будет выступать, — госпожа Лин поправляет очки. — Роли в мини-спектакле распределены. Однако, я считаю, непозволительной утерей будет не показать твой талант.

— Наша группа покажет танец, — решительно не понимаю, к чему она клонит.

Хочет, чтобы я со сцены: «Быть или не быть», — забабахала?

— Думаю, хорошим решением станет короткое сольное выступление, — подтверждает мою догадку директриса. — Обладательница премии Летающие апсары: многим приятно было бы увидеть тебя на сцене. Что ты думаешь об этом, Мэйли?

Тут я ее практически зауважала. Предельно вежливо сформулированное указание к действию. Причем с иллюзией свободы выбора. А она хороша!

Другая могла бы без лишних слов приказать сделать то-то и то-то. Она старшая из учителей по рангу и по возрасту. Я — ученица двух с половиной годиков. Почтение к старшим, ага. Общение на равных между нами в принципе не предусматривается. Но госпожа Лин максимально корректно ретуширует грань между нами.

— Могли бы вы сказать точнее, что Мэйли следует сделать? — плачу ей той же монетой.

Я — ворона простая. Кто на меня криво смотрит да клюв почем зря разевает, тот или игнорируется, или отхватывает. А когда ко мне со всей обходительностью, вороне не сложно перья распушить в ответном этикете.

И даже не спрашивать: «А что мне за это будет?» Я же понятливая: в начале беседы упомянули рейтинг. Грымза Дун разок обмолвилась, что за выступление начисляют бонусы. Сложить один к одному — это даже не для группы одаренных задачка.

И, уловив мое принципиальное согласие, Лин Цинцин выдает пожелание. Точнее, два. Прочесть пару стихотворений со сцены на отчетном выступлении мне предлагают. Одно — на английском.

Директор в курсе, что я не путаюсь в «сложных западных словах и звуках». «Англичанка» ей еще и депеши шлет, мол: эта поднадзорная шпарит на инглише вовсю. Лучше всех в группе. Что не удивительно, ведь другие дети учат новый язык впервые. Но это соображение я благоразумно оставила при себе.

А еще, чтобы многоуважаемые гости и члены попечительского совета не почувствовали себя глупее двухлетки (это мой домысел, вслух иначе было сформулировано), директриса просит меня дать перевод на китайском.

Осторожно кивнула: нет во мне уверенности, что западные книги (особенно стихи) тут активно переводятся. Спрошу у мамочки. Пока что обещаю хорошо подумать.

Второе пожелание: прочесть что-то из китайской поэзии. Мы ведь не где-то там, а в Срединном государстве. Крупная форма не нужна, достаточно нескольких выразительных строк.

С этим вообще без уточнений соглашаюсь. Такая декламация мне и самой пойдет на пользу. Практика же. Глубина восприятия языка: сначала это простейшее повторение элементарных слов, затем построение предложений, и только потом осознание и воспроизведение поэзии.

— С этого дня учителя получат разрешение увеличивать поощрения на уроках, — поделилась со мной напоследок «инсайдерской информацией» Лин Цинцин. — По их усмотрению. Чем лучше проявит себя ученик, тем больше солнышек может начислить ему учитель. Уверена, что твоя нынешняя позиция в рейтинге — это временно.

— Спасибо, что заботитесь о нас, — очередной реверанс от меня директрисе. — На самом деле, у Мэйли тоже есть просьба.

Почему я ей с порога не высказала про танцы? Так она себя повела более, чем корректно. С учетом разницы в возрасте и статусе. Сначала выслушать ее, а уж потом говорить — это про хорошее воспитание. Начни Лин Цинцин меня с порога прессовать (за отсутствие, за отказ от театра, да хоть бы и за потасовку малявок на трассе), разговор иной бы шел.

— Внимательно слушаю, — подтвердила верность моего поведения директор Лин.

А потом, после озвучивания моей просьбы, самолично написала освобождение от занятий танцами для троих учеников на всю следующую неделю. Раньше не актуально. Сначала Ян должен выбрать место для съемок, договориться о днях, часах и стоимости (в Поднебесной забесплатно только мышки серят).

Я уже знала, что хочу прочесть на отчетном концерте. «Оду к греческой вазе» Джона Китса. Не уверена, что всю целиком. Там «много букв», слушатели «не осилят». Заключительную часть — она мне больше всего по душе. В оригинале (как завещала незабвенная Наталья Сергеевна) и (мысленно) в переводе Комаровского.

Но поколенье сменится другим,

Ты новым людям будешь вновь сиять —

Не нам. Тогда скажи, благая, им,

«Краса есть правда, правда — красота»,

Земным одно лишь это надо знать.

Мне кажется, что строки о правде и красоте соответствуют принципам гармонии. Пора и местным приобщаться к этим словесным правдивым красивостям. Надеюсь, мамочка поможет с художественным переводом. Обращаться, как рекомендовала директриса с этим делом к Джейн — учителю английского — не хотелось бы. Я очень сильно сомневаюсь, что ее знания китайского потянут такое.

А что до выбора «родной» поэзии, то этот запрос я целиком перенаправлю маме. Мэйхуа, как знаток живописи и вышивки, должна разбираться в поэзии. Тут же на картинах каллиграфию выводили раньше постоянно. Сочетание искусств: живописи, письма и литературы.

В общем, от директора я вышла довольная. И радостно осклабилась ожидавшей меня под дверью Лань. Я бы тут пошутила еще про коврик у хозяйской двери. Но хорошие девочки так не шутят. Тем более, няню так тряхнуло при виде моего оскала, что я побоялась, как бы не случилось дела у порога. Такого, знаете, вроде детской неожиданности.

Серьезно, Лань трусливая, что ты такого натворила? Не просто ж так тебя колотит. Увы, подозреваемая не торопилась сдаваться в лапы вороньего правосудия. А в саду у нас слишком плотное расписание, чтобы можно было полноценную слежку за кем-то организовывать.

В группу меня вернули аккурат к занятиям на логику. Тут мы обычно решаем всякие ребусы, проходим лабиринты и крайне весело проводим время. Игры тоже периодически шифруются под занятие. До моего отъезда мы даже во что-то вроде монополии сыграли.

Сегодня у Ченчена счастье. Кроме его занятий по конструированию, на этот урок принесли магнитные конструкторы. Суть: возвести из набора элементов некое строение. Так, чтобы сквозь него можно было пропустить светящийся шарик. Сверху забросить, и чтоб на первом ярусе он выкатился.

Ну а тем, кто не нашел себя в конструировании, предлагается математическая «гусеница». Тоже магнитная. На ней неплохо на скорость решать примерчики.

Всякое можно сказать про наш сад. Но то, что денег на нас не жалеют, факт.

В «гусенице» я пока что делаю всех. Но это за счет прежних навыков. И то, с каждым днем мои сверстники совершенствуются, прогрессируют, а я-то остаюсь на том же уровне. Наступит день, и Гао Юн оставит меня далеко позади. Да даже Вэйлань, при всех своих завихрениях, если не психанет от постоянного давления, может меня обогнать.

Но пока что до этого далеко. Хотя темпы развития этих деток порою пугают, конечно. Помните, я в гостях у семейства Сюй собирала пирамидку Мефферта? В год — это рановато, да. Но в конце октября нам тут выдали такие же. Не подгоняли, вроде как в виде забавы предложили. Поощрили одним несчастным солнышком и конфетами на весь стол за сборку.

Я уж не стала тогда скромничать, показала пример. Следом, глядя за моими действиями, повторили сборку сначала мои, а затем и «клубничкины» малыши. Глазки-то у них есть, и они ими уже научены глядеть.

Тут слух прошел. Как слух… Его бычок принес, а он вроде как из сильно непростой семьи. Значит, пустословить вряд ли станет. Так вот: при поступлении в продвинутую младшую школу (это в шестилетнем возрасте) один из обязательных тестов — сборка кубика Рубика за отведенное время. Вроде как самого маленького, который три на три, но все же…

Да я взрослая-то порой тормозила в сборке большого кубика! А тут от малышей требуют. Можно, конечно, в школу попроще пойти. Там требований минимум, едва ли не меньше, чем ожидали от нас при приеме в детсад.

Есть ведь и деревенские дети, которых даже не отдают в садик. Это платно, не всякая семья может себе позволить даже обычный сад. Тогда как обучение с первого по девятый классы финансируется из государственного бюджета. Дальше — извините. Или старайтесь на получение стипендии, или открывайте кошелек. В категории младшей и средней школ тоже есть платные и элитные. А также понятие: ключевые школы. Ой, там так сложно, что не охота думать наперед об этом всем.

На фоне этого вспоминаю, как мать мою русскую, по фамилии Воронова, при поступлении маленькой меня в первый раз в первый класс ругали — ругали! — за то, что ребенок уже читает, считает и всё такое прочее. «Зачем?» — говорили они. «Что она будет учить в школе?» — говорили они.

В чем-то эти люди были правы. Мне было скучно в школе того детства. Казалось бы, здесь тоже должно быть уныленько. Исключая новый язык, разве что. А, поди ж ты, ни разу не скучно.

— Пока тебя не было, — бычок наклоняется через стол, при этом прокручивая «гусеницу». — Учитель Лань сильно накричала на Шуфэн.

— Из-за… дорожного происшествия? — стараюсь формулировать нейтрально, без внедрения известных мне ругательств. — Или неугомонная акула снова показала свои зубки?

Сама тоже подхватываю со стола счетную игрушенцию. В постройке магнитной конструкции лезть под руку к бегемоту — такая себе затея. Это вам не башни из песка возводить. А еще стены, ров, мостики и прочее. Тогда Бо Ченчен только учился, изучал сыпучесть стройматериалов, свойства инструментов. В конструкторе из пластика нет ему равных в группе.

Да и имеется у него уже помощница. Акуленок выступает на подхвате. Берет детали, предлагает их бегемотику на выбор.

— Все двадцать, — растягивает губы и прищелкивает челюстями Цао Шуфэн. — Задавака — глупая. И жалуется. И все равно ничего не докажет.

Последняя фраза произносится шепотом. Охота схватиться за голову: наша оригинальная подружка умеет находить (а лучше — создавать) приключения.

— Что на этот раз? — вздыхаю. — Меня же всего неделю не было.

— Больше, — не отрываясь от постройки, с грустью говорит Чен. — Восемь учебных дней. И в воскресенье не гуляла с нами.

— Ничего, — невинный вид и пустой взгляд — это наша акула.

— За ничего не шлепают по попе, — сообщает как бы «гусенице» Юн. — И не кричат.

Шуфэн пожимает плечами. Равнодушно, хотя по попе схлопотала — к гадалке не ходи — именно она. А раз она спокойна, значит, считает полученный урон заслуженным. Но доказать ее вину при этом не могут.

Так… Может, скука — это не худший вариант для детского времяпровождения?

Понимаете, акуле очень нравится естествознание. А мы уже начали проходить съедобное и несъедобное. Причем наш учитель уже упоминала, что даже яд смертельно опасной змеи в малых дозах может стать лекарством. И, наоборот, обычные продукты могут таить в себе опасность, если переусердствовать с употреблением.

Цао Шуфэн же не отравила клубничного леопарда? Ведь нет же? Пожалуйста, пусть это будет что-то безобидное!

— Скоро похолодает, — переводит разговор на погоду наследник заводов и пароходов. — Вместо ухода за растениями мы пойдем учиться готовить. Нам сказали, пока тебя не было.

Вот вообще не успокоил!

Прием пищи, несмотря на все мои опасения, прошел штатно. Никто не хватался за живот, никаких признаков отравления. Больше того, акула даже ни разу не повернула голову к столу Вэйлань. Значит, промашечка вышла.

Но что тогда? Ведь что-то точно происходит!

Когда Шуфэн задержалась у столика, неторопливо дожевывая персик, во мне снова поднялась волна азарта. Что задумала (или уже провернула) моя соседка? Я же спать спокойно не смогу, пока не узнаю. А дневной сон важен.

Пожалуй, я бы даже зажала где-нибудь в углу эту ходячую неприятность, дабы устроить ей допрос с пристрастием. Но по расписанию у нас — как и каждую среду — бассейн. А рыба, как известно, плавает в воде в разы лучше, чем птица.

Ускользнула от меня акула. Рыбкой в водичку прозрачную.

Стоит рассказать побольше про наш бассейн. В Солнышке разделены зоны для самых маленьких и уже нормальный бассейн.

Некоторые малыши реально боялись «большой» воды поначалу. Их буквально уговаривали зайти намочить ножки. Затем добраться (хоть бы и на четвереньках, там совсем мелко) до черепахи. Зеленый с черным спасительный панцирь для парочки малышей до сих пор как точка опоры в страшном море-океане.

Следующий «чек-поинт» — это гриб-фонтан. До него добираться легче всего пешком. С преодолением сопротивления воды. Иначе говоря — привыкая к особенностям водной стихии. Там все еще «мелководье».

И только за грибочком глубина становится такой, чтобы плескаться.

Самая плывучая у нас, вне всяких сомнений, Цао Шуфэн. С нею соревнуется мальчик-дельфин из переведенных. У меня после слегка травматического летнего опыта не сразу получилось составить им конкуренцию. Опять же, привыкание к низкой плывучести маленького тела с короткими ручками и ножками.

Где учились плавать те двое, я без понятия. Но в сад акула и дельфин пришли (заплыли) подготовленными. Учитель физкультуры уже на них засматривается. Скорее всего, со следующего года начнет готовить из них пловцов.

Водная гимнастика общая для всех. Даже самых боязливых (это панда и удав). Затем мы относительно разбредаемся. Шуфэн, Цзиньхэй (так зовут дельфина, его имя означает «золотое море»), я и Вэйлань несемся на глубину. Юн и Чен пока учатся держать тело на воде.

Учитель дает минут пятнадцать на «выпуск пара» после водной гимнастики, чтобы дети порезвились. Веселье — естественный враг страха. Затем опять упражнения. Развитие крупной моторики, наработка «скилла». В общем, мне занятия в бассейне нравятся.

— Ой! — вскрикивает клубничный леопард.

Дергается, на мгновение теряет контроль над телом. Ухитряется хлебнуть жидкости, хотя в самом глубоком месте вода мне по шею, не выше.

— Учитель, снова! — жалобно хнычет, отплевывается и трет глазки Вэйлань. — Снова колется!

— Держись ровно, — велит хмурая девушка по фамилии Лю, и сама перемещается навстречу. — Судорога в теплой воде. Повторяемая. Это очень необычно. Побудь у черепахи. После занятия вместе сходим к доктору.

Леопарда транспортируют на мелководье.

— Хе-хе, — доносится из-за спины так тихо, что я скорее чувствую дыхание, чем различаю смех.

Верчусь. Акула, конечно же. Она мне улыбается. Широко, во весь рот. Так, что видно зажатую между зубами зубочистку.

Тут же акулий рот (с сюрпризом) прикрывается, и девочка, как ни в чем не бывало, плещется в бассейне.

«Ничего не докажет». «Снова колется». Зубочистка.

— Ты что, всё это время тыкала в Вэйлань зубочисткой?

Дельфин в сторонке, остальные все свои, но шепот мой еле слышим. Акула закатывает глаза. Ну да, говорить ей явно не слишком удобно.

— А если след найдут? Или продырявишь купальник?

Шуфэн качает головой с укоризненным видом. Мол: ты меня за дуру не держи. Я аккуратно.

Дожили: моя психованная подруга-акула в прямом смысле этого слова прикалывается над клубничным леопардом, а я волнуюсь, как бы ее (акулу) не поймали на этом.

Мироздание, прости, но ты ошиблось с резидентом.

Я какую-ту неправильную гармонию вокруг себя создаю.

Ну, хоть не травит, и то хлеб…