Сад для вороны

Глава 19

Сделать из меня за пару дней мастера боевых искусств, конечно, никто всерьез не рассчитывал. Достаточно (в рамках сценария) научить меня держать облегченную, как только можно, жестянку. Так, чтобы в кадре это смотрелось естественно. И пару-тройку выпадов освоить.

Программа-минимум, так сказать. И все же я неслась в зал с тренером вприпрыжку. Новые знания, новые умения — пусть даже в лайт-версии — это всегда здорово. Причем в «здорово» ударение можно что на первый, что на второй слог ставить, не ошибешься.

— Мастер Чжао, Мэйли здесь, — я влетела в большое и светлое помещение шебутным ураганчиком. — Учиться готова!

Мама зашла следом, плавно и элегантно.

— Кто посмел врываться и прерывать мою тренировку?

Пространство сыграло со мной злую шутку. Я не заметила, что в зале, кроме тренера, присутствует еще одна особа.

— Здравствуйте, старшая, — решила я проявить вежливость.

Мы не представлены, так что звать я ее могу либо так, либо тетушкой, либо госпожой — даме на вид лет тридцать пять. Что означает (в случае ухоженных азиаток) лет эдак на десять-пятнадцать больше (по паспорту). А то и двадцатку можно смело приплюсовывать.

Она мне кажется смутно знакомой. Но это я могу про каждую вторую китаянку сказать — для меня они до сих пор не слишком-то и разные. С мужским полом и того сложнее. Кроме родных и тех, кого хорошо знаю, я в одной возрастной группе не отличу одного от другого. Хотя, казалось бы, пора уже приноровиться. Но нет.

Тетушка — обращение слишком родственное. На его использование в адрес не-родни как бы нужно разрешение. Пример: тетушка Яо, наша соседка.

Правильнее всего было бы сказать: «Госпожа». Дама явно холеная. Актриса? Очень может быть. Или, скажем, жена какого-нибудь воротилы мира кино.

Но я немножко вредная сама по себе. И чинопочитание в меня еще не вбили — и вряд ли в дальнейшем оно разовьется. Уважительное обращение от меня еще заслужить надо. Скажем, госпожа директор его может от меня услышать. Не только из-за занимаемой должности, но и за свои принципы.

Пока я — ребенок, мне многое сойдет с рук. Даже «недостаточно вежливое» приветствие.

А старшая? Так мне нынче почти все — старшие. Формально — не придерешься.

— Ты! — подавилась воздухом дамочка.

Или это облегающий спортивный топ ей грудь сдавил? Смелый наряд для ее лет, даже с учетом короткой распахнутой курточки.

— Доброго дня, госпожа Ши Фэй, — нараспев произнесла мама. — В расписании моей дочери указан этот час как время для обучения. Возможно, произошла накладка?

Ага. Мать моя китайская даму сию знает. И ее: «Госпожа», — как раз основано на этом знании. Вывод: Ши эта все же актриса. Известная, небось. И по закону подлости — ей-ей! — окажется со мною в одном касте…

— Чему вообще можно научить такую малявку? — поджала губы Ши.

Ну, хоть не зашипела, как символ года — змея.

— Режиссер Ке направил Мэйли к мастеру Чжао, — безукоризненно вежливо сообщила мамочка. — Ему виднее.

«Чем тебе, змеюка подколодная», — додумала я.

Что любопытно: мастер Чжао с видом статуи просветленного монаха все это время стоял у окна. Без единого звука. Без движения. Я даже не уверена, что этот старик дышал.

— Я только разогрелась, — подбородок дамы приподнялся. — И намерена продолжить тренировку. Или вы готовы заявить, что ваше дитя важнее?

О, пошли в ход уловки. Если Мэйхуа сейчас возразит этой Ши, незамедлительно подъедет аргумент: «Вы совсем не уважаете старших».

— Мэйли хочет размяться, — радостно вскрикнула я, опережая мать. — Сама. Пока летели, всё затекло. Мастер Чжао, вы позволите?

Не может же эта статуя молчать даже при непосредственно обращении? Оказалось, может. Мой (будущий) тренер молча кивнул.

Как я это вижу со своего угла зрения. Мастер Чжао — это человек-функция. С проплаченным — в почасовом формате — рабочим днем. Одна «ученица», скорее всего, опоздала. Другая явилась чуть раньше — так принято, да я еще и сама рвалась на обучение. Старику сугубо фиолетово, кого тренировать. Часики тикают, юани капают.

Сделать из нас выдающихся фехтовальщиц у него и в мыслях нет. Не за отведенные часы. Если успехи учащихся будут совсем никакие, он всегда может сказать, что мы недостаточно старались. Здесь такое за милую душу прокатывает. Так что дедку ехало-болело, кто, как и в какой позе стоит в его зале.

— Комплекс упражнений моей дочери занимает около сорока минут, — сообщила вроде как в потолок Мэйхуа.

И отошла в сторонку, чтобы присесть на скамью.

Я занялась своим тельцем. Ожидание рейса, посадка, перелет, паспортный контроль, получение багажа, дорога до отеля, заселение… Малоподвижность. Размяться хорошенечко после такого и впрямь не помешает.

— П-ф, — фыркнула дамочка. — В наше время дети много о себе воображают. Комплекс упражнений, скажете тоже…

Мастер Чжао поправил ее пальцы на рукояти тренировочного оружия. Отступил на шаг. Ши Фэй принялась делать выпады. Почему-то именно в мою сторону.

Я не то, чтобы следила за ними. Просто как раз делала повороты корпуса. Сначала разогрев, затем разминка, затем растяжка. Бег, как часть разогрева, я сначала думала опустить. Все же нарезать круги по залу — это мельтешить перед мастером и змеей. Но теперь, после надменно-презрительной реплики, моим ножкам просто необходимо кругов десять-двадцать навернуть.

— Она меня отвлекает! — не промедлила с реакцией Ши Фэй. — Так непочтительно!

— Мастер Чжао, — позвала учителя мать моя. — У вас есть возражения против упражнений моей дочери?

Тот покачал головой. Глянул на дамочку — с укоризной, как мне думается. Потому как Ши прекратила шипеть и вернулась к выпадам. Ни теории, ни стоек, ни спарринга — мастер давал только то, что нужно для кадра. То есть почти ничего.

Техники владения мечом дао? Комплекс гунфу (привычнее: кунг-фу)? Двенадцать принципов фехтования мечом дао? Мощь и зрелищность? Забудьте.

Выпад-выпад-выпад. Пальцы сдвинулись? Остановка. Поправка. Выпад-выпад-выпад. Баланс тела нарушился? Остановка. Левая рука, отведенная назад, покачнулась? Остановка.

Ши Фэй муштровали под одно конкретное действие. Я-то думала, в восточных боевых искусствах как-то глубже подход…

Впрочем, может, дело в конкретной задаче? Ей же не нужно реально владеть мечом. Ей нужно это сымитировать для крупного плана. А дальше, если потребуется, всё сделает дублер.

В киноиндустрии Поднебесной, если верить Чу, выше ценятся актеры, способные выполнять все задачи без дублеров. Но зачастую трюки исполняются каскадерами. Особенно те, что и вправду рискованны. Или высокотехничны. Это и безопаснее (никому не нужен актер со свернутой шеей), и меньше времени занимает, чем если за нечто сложное берется непрофессионал.

Полагаю, тут как раз такой случай.

К десятому кругу мне стало скучно на это глядеть. Радость от близости новых знаний существенно поблекла. Под конец мне стало настолько тоскливо, что я разбавила это унылое недо-занятие тремя оборотами колеса и одним сальто.

Ну а что? Где я еще в ближайшее время потренирую эти упражнения? А в зале отличный пол. Не скользкий, ровнехонький. Грех был бы не воспользоваться оказией.

С неприятным звуком ударился об пол меч. Я обернулась на звук. Валялось на полу тренировочное оружие, большими глазами таращилась на меня змея-шипелка Ши. С нечитаемым лицом каменного изваяния стоял мастер Чжао. Сияла гордой улыбкой в стороне ото всех мамочка.

— Преимущество детского возраста, — высказала Мэйхуа «в никуда». — Это потенциал развития. Чем старше мы становимся, тем тяжелее нам дается изучение нового.

Змеюка позеленела (ядом своим подавилась?), обожгла мать мою яростным взглядом и быстрым шагом покинула зал. Взгляд не меч, дырок в теле не делает — Мэйхуа с безмятежной улыбкой провожала глазами Ши Фэй.

Если кто-то думает, что мне от мастера Чжао за мои крутецкие выкрутасы досталось больше умений, то спешу разочаровать. Старик бережно поднял брошенное оружие. Отнес его к стойке. Взял оттуда самый маленький бутафорский мечик.

Это реально лист жести, он тупой и гнущийся. Им не пораниться, даже если целенаправленно тыкать в мягкие ткани. Будь это нож, моя (прошлая) бабушка сказала бы: «Таким только теплый коровий навоз резать можно». Не спрашивайте, откуда у коренной петербурженки такого рода познания.

А дальше началась рутина. Скучная муштра. Даже описывать лень. В какой-то момент ко мне пришло ясное, как белый день, понимание: из меня делают маленького китайского робота. Способного по команде выполнить одно действие. Выполнить идеально, без раздумий.

Ладно. За один день занятий большего добиться крайне сложно. Так что я просто раз за разом выполняла требуемое.

— Будь времени больше… — уже после прощания услышала я из-за спины. — Жаль, жаль.

Не только мастер Чжао сожалел. Но я не льщу себе: у всего и у всех есть предел. Нельзя объять необъятное.

С завтрашнего дня начинается веселый рабочий график, ненормированный от слова совсем. Режиссер Ке не менее требователен к актерам, чем Ян Хоу. Двенадцать часов съемок с парой перерывов, один из которых обед, а второй предназначен для того, чтобы подымить? П-ф, а шестнадцать не желаете?

Распыляться на все интересные мне направления — это дорога к тому, чтобы ни в чем не преуспеть. Лучше уж сначала сосредоточиться на танцах и гимнастике. Плюс в режиме отдыха (для тельца) — каллиграфия, музыка и вэйци.

А потом, возможно, подучиться боевым искусствам. Всему свое время.

Я слегка загрузилась этими мыслями. И чуть не попала под летящую ракету.

— Прошу-прощения-мастер-наш-рейс-задержали! — на одном дыхании выпалил пацан лет восьми, может, десяти.

Не особо разглядела, потому как этот реактивный ребенок промчался мимо меня на полном ходу.

— Полагаю, это мой будущий царственный братик, — проводила я взглядом торопыгу. — Что же, у нас еще будет время познакомиться.

Пацан не в курсе, но эта задержка помогла нескольким людям сохранить лицо. Мне и маме — по причине задержки уже моего занятия. Мастеру не пришлось выбирать между учениками. А самому быстроногому детенышу не надо думать: ждать своей очереди, либо качать права.

Его упитанному менеджеру (или помощнику, уж не знаю точно), который еле поспевал за подопечным, утирая пот со лба, не пришлось вступать в полемику с мамой. Там ему ничего не светило, но он об этом знать заранее не мог бы.

Словом, удачно получилось.

Чу Суцзу прилетела, пока я была на занятии. Она заселилась в отель и ждала нашего возвращения в холле. Не с пустыми руками: верная помощница успела получить расписание на первый день и список сцен с репликами и раскадровкой для меня.

И срочной новостью: поскольку в картине задействовано несколько детей-актеров, нужно сделать новые снимки. Мы ведь так быстро растем (нашли, в чем укорять). И ряд концептов поменялся по ходу подготовки. И спонсоры, предоставляющие аксессуары, частично сменились — это, представьте себе, очень важно.

В общем, у меня есть час на то, чтобы принять душ и перекусить. А потом меня возьмут в оборот стилисты и феи пуховок.

Душ — актуально, после тренировки-то. Но меня больше волновало то, как Мэйхуа придержала в коридоре Суцзу. Что-то тихонько спросила, мне — уже ускакавшей вперед — не слышимое.

Похоже, намечается некий разговор. И он для маленьких ушек не предназначен. Это значит что? Верно, что надо в темпе вальса разобраться с гигиеной. И ненавязчиво подслушать, о чем беседуют дамы.

— Снимается с конца восьмидесятых, — первым голос разобрала голос Чу. — Сыграла множество ролей, но все — эпизодические или второстепенные. Я с нею не работала, но слышала отзывы коллег. Поговаривают, что в индустрию она вошла благодаря своему дружелюбному и открытому характеру. Не знаю, так ли это.

— М-м… — Мэйхуа редко прибегает к общекитайскому «мычанию», значит, и впрямь озадачена. — Мне ее характер не показался дружелюбным.

— Полагаю, дело в том, — Чу замялась, а затем и вовсе закашлялась. — Что вы — не мужчина.

— Вот как, — холодное понимание в голосе мамочки. — Следует ждать от нее проблем? Мое поведение было нерационально. Но, Суцзу… Она могла бы ругать меня, даже ударить или облить кислотой. Я бы стерпела. Но она высказалась с презрением о моей дочери.

— Не думаю, что госпожа Ши сделает что-то не то, — поспешила заверить Чу. — Она немного капризна, но достается от нее, как правило, стафу. Вредить Мэйли? Не думаю.

— И все же стоит быть предельно внимательными, — строго высказала мать. — Особенно в дни совместных съемок.

— Конечно, — согласилась помощница. — Но этой неумной кажется, что ваше беспокойство чрезмерно.

— Не может быть чрезмерным то, что касается безопасности А-Ли, — Мэйхуа непреклонна. — И речь не только о Ши Фэй. Никто не смеет вредить моей дочери.

Тон настолько холоден, что слова могли бы потягаться с арктическими льдами. Это настолько не похоже на обычное «домашнее» поведение моей мамочки, что я даже шкалу для сравнения подобрать не могу. Мама — теплая и нежная, так мне привычно. Так — правильно.

— Поняла вас, — отвечает Чу. — Я ни на шаг не отойду от Мэйли.

— Если бы, — вздох. — Ты просмотрела сценарий? Уже завтра доченьку ждет несколько опасных сцен. В первый же день. Может, режиссер Ке и национальное достояние. Но, если по его вине пострадает А-Ли, страна лишится своего достояния.

Опасные сцены? Уже интересненько, хочу взглянуть на сценарий. И мамулю перевести в состояние «домашняя и нежная», что достигается появлением в радиусе видимости дочурки.

Сказано (то есть, подумано) — сделано.

— Мамочка, сестра Суцзу, — выбегаю к моим доверенным женщинами. — Мэйли готова фотографироваться.

Доверенные переглядываются. И тут же расплываются в улыбках. Что и требовалось доказать: режим переключается при моем появлении.

И это не то, что бы давало какие-то ответы о тайнах моей матери. Скорее, множило вопросы. На которые, даже если задать их вслух, никто не ответит.

Пока, в преддверии съемочной суеты, и не до них. Ничто не должно отразиться на качестве моей игры. Даже секреты, укрытые в уголках внимательных глаз. А про всяких там змеюк с повышенным дружелюбием к представителям мужского пола и говорить нечего.

Итак, первым делом — фотосессия.

Встаньте так, улыбнитесь, нахмурьтесь, теперь покажите растерянное выражение лица… Уходя из фотостудии, я ощущала себя более утомленной, чем после зала фехтования.

Позже нам передадут снимки, уже прошедшие обработку. Для портфолио. Дольше всех мамочка будет держать тот, где я с растерянным видом гляжу куда-то в сторону.

Так долго, что мне придется затребовать срочных обнимашек. Всё, чтобы из взгляда пропала тревога.

Режиссер Ке начать решил… с начала. Обоснование: эти дети растут, и будет нехорошо, если в более ранних эпизодах малыши покажутся зрителям старше, чем в выпусках позднее. Мне лично кажется, что сухарь Ке просто любит порядок.

В принципе, мне так тоже удобнее. Так легче рассказать историю, не путаясь во временах.

«Воззвание к великим» начинается с того, что деткам царских кровей рассказывают предание. И не простое, а касающееся непосредственно правящей семьи. Если верить рассказу из уст старшей служанки, потомки семьи Юн могут перенестись в иной мир. И там, если докажут чистоту помыслов, имеют шанс заключить союз с одним из девяти сыновей Великого Дракона.

Описание ритуала хранится в храме на территории дворца. На бамбуковых дощечках. В шкатулке из сандалового дерева, что возле статуи дракона.

Служанку играет Ши Фэй. Кто б сомневался! У меня есть старшие брат и сестра. И еще один почти взрослый брат, но он в посиделках младшеньких не участвует. Этот эпизод — больше про них. Брат и сестра засыпают служанку вопросами, тогда как я сижу молча. И внимательно ловлю каждое слово.

Позже снимают прощание славянки… кх-м, малышни с царственными родителями и наследным принцем. Соседям царства Юн не живется в мире. На наши границы напали, армия почти разбита. Дальние гарнизоны едва держатся, им срочно нужна подмога.

А так как мир у нас по замыслу сценариста не совсем простой, то и властителями цельного царства являются люди необычные. Отец и старший брат обладают особыми силами, а матушка — лучшая в мире целительница.

Немножечко странно мне: армию зажали у границы, а эти трое с отрядом из столичного гарнизона должны вынести всех нападающих? Увы, моего мнения спросить забыли.

Цзыюй — моей героине — тоже кажется неправильным, что папа-мама должны рисковать собой. По этой причине она сбегает из своих покоев и пробирается в храм.

Побегу способствует погода: сизые тучи заполонили небосвод. И день стал темнее ночи. Во вспышках молний крадется малютка, этаж за этажом. Статуя дракона установлена в зале на самом верхнем этаже храма.

Бронзовое изображение Цзыюй находит, а со шкатулкой сложнее. Дракон расположился не возле шкатулки, а прямо на ней.

Малютка не сдается: зря, что ли, она сюда пробиралась? Так что дракона пытаются сдвинуть (безуспешно), трогают его чешуйки, бороду, усы и даже жамкают носопырку. Всё — с очень серьезным и сосредоточенным видом.

В момент, когда маленькие пальчики дотрагиваются до зубов, пасть дракона смыкается.

Точнее — сомкнется в постобработке. А пока надо заверещать и начать вырываться.

Зал начинает заполняться дымом. Глаза дракона вспыхивают янтарным пламенем (это тоже потом добавят, ага). Рука принцессы оказывается на свободе, целая и невредимая. А вот от дыма плохеет… Слабость, головокружение. Драконьи очи вспыхивают снова.

Меня «отпускает» вялость, но просыпается тревога. Это всё нужно изображать без слов: мимика, взгляд, язык тела. Без преувеличения — сложно.

Цзыюй выбегает на открытую террасу. Откуда видит, как понизу, по территории дворцового комплекса распространяется неестественного цвета туман. Он струится с горы и заполоняет всё вокруг.

Там, внизу, брат с сестрой. Слуги, стража… Люди клана Юн. Кто бы ни наслал этот туман, вряд ли он задумал безобидный розыгрыш.

— Опасность, — подрагивают губы малышки Цзыюй.

— Стоп, снято, — голос Ке хоть и сух, но вроде как довольный. — Неплохо. Перерыв. Хоть кто-то изучил сценарий.

А эта шпилька в адрес Ши Фэй. Старшая служанка раз десять путалась в репликах, отчего на первую сцену мы потратили почти два часа времени. Тогда как мой экшен-квест отсняли за час. Это с учетом перемещения оборудования.

Змеюка сжимает губы в тонкую волнистую линию. Точно змеиный хвост. К слову, а что она здесь, на четвертом этаже «храма» (мы ж все знаем, что вокруг — декорации) забыла? Ее нет в этих сценах.

Теперь и я начинаю искоса поглядывать на новую «добрую» знакомую.