Сад для вороны

Глава 12

Маму мы вообще «упаковали» на внушительную сумму. Причем все выбранные ею вещи (бренды с пугающими ценниками) выглядели весьма сдержанно.

И, надо сказать, она отбивалась от обновок в гардеробе. Недолго. До беседы за семейным столом, где мы «сообразили на троих» учреждение студии «Бай Хэ».

Дословно — белый журавль. Почему журавль? О, тому есть несколько причин. Кроме очевидной — это тоже белая птица, что созвучно, но не повторяет наш с мамой псевдоним. Главное, что журавль (хэ), читается, как Хэ — гармония.

И еще мамочка произнесла очередную китайскую мудрость. «Юнь чжун бай хэ[1]» — белый журавль, летящий среди облаков. С «бай хэ» всё понятно, юнь — как в имени слоника, облако, а чжун — середину — мы с вами учили уже. Помните, праздник середины осени? И брательника-подельника моего зовут созвучно. Всё вместе это восхваляет человека с благородным характером и высокими устремлениями.

Такой у нашей микро-студии одного артиста девиз. И мамочка — директор этой студии. Вообще, идею перевести Лин Мэйхуа из личного менеджера в директора студии принадлежит Яну Хоу. Он-то и рассказал нам о подобной практике.

Чаще всего идут на подобный шаг уже известные артисты. По той или иной причине не готовые к сотрудничеству с крупными (или не очень) агентствами. Так, Лянь Дэшэн — он несколько лет назад расстался со своим агентством и основал собственную студию. На его имидже это никак не отразилось — фигуру таких масштабов вообще довольно сложно пошатнуть.

Но у меня — особый путь. Во-первых, так сложилось, что роли я не ищу — они сами меня как-то находят. Син был первым, кто еще в песочнице нас с пацанами приметил. Затем по тому студенческому фильму меня «выудил» режиссер Ян.

Роль в «Деле» познакомила с «киношным папкой», и уже тот взялся за рекомендации. И не будем забывать про множество отвергнутых мамочкой предложений. Все они были эпизодическими, но они — были.

Плюс сценарист Бай Я — официально станет частью студии Бай Хэ. Это весьма удобно. И даже вопрос с трудоустройством Чу Суцзу значительно легче по итогу было оформить. Представительские расходы, всяческие счета, оплату перелетов и прочее, что приглашающие студии не берут на себя, это всё уместно проводить через Бай Хэ.

Чтобы весь процесс оформления прошел без проволочек, подергал за ниточки и дядя Ян. По знакомству, ага. Кое-где для ускорения выдавались красные конверты («Все так делают»). Я не в претензии, потому как рассматриваю юани как ресурс, а не как самоцель. И стартовый капитал (двести тысяч юаней) пришлось заложить из «водного» перевода от дядюшки Яна.

О студии, как о причине новой маминой экипировки (нельзя выглядеть недостойно), я размышляю в лифте. Отель — высотное здание — оформлен пафосно, номера в нем явно недешевые. Эти расходы — на киностудии.

Даже для помощника номер оплатила киностудия со скромным названием Азия-Фильм. Номер Чу в конце коридора, у пожарной лестницы, но на том же этаже, что и у нас. Номер двухместный, и к Чу подселили студийную стилистку.

После красочной сцены на парковке мать моя невероятная женщина сообщила, что после утомительного перелета всем стоит отдохнуть. Она как бы не только на меня — дочь свою — намекала, но и на подопечную тени-Ян. И та не нашлась с ответом, буквально подавившись: «Вы правы, госпожа».

Честно, я ну очень сильно сомневаюсь, что причина такого изменения в поведении — только лишь скандал на ТВ. И даже появление на нашей полке красивой позолоченной статуэтки (нет, их не из чистого золота отливают, жмоты) не могло так резко изменить отношение.

Тут кроется что-то еще. И мне об этом не говорят. Бесит!

Однако я помню о роли хорошей дочери, и молчу. Глазею по сторонам, благо, есть на что. Номер двухместный, спальня компактная, но с видом на реку и город. На ночь можно опустить плотные шторы или оставить так, с огнями ночного города.

Наши вещи доставили в номер работники отеля, удобненько. Съемки еще не начались, а разница в организационном подходе уже ощутима.

Снова эти смущающие прозрачные перегородки и двери в санузел… Очень распространенное явление в Китае, как я понимаю. Но раз мы тут вдвоем с мамой, можно особо не париться.

Не люкс, конечно, но вполне себе. Интересно: если на летнем кинофестивале «Магнолия» мне еще статуэточку вручат, повысится ли еще на уровень обслуживание при проживании? Знаете, эдакий «левел-ап» в сервисе.

Хотелось бы (не сервис, это просто приятный бонус, а статуэтку). Но до лета еще дожить надо.

— Если понадоблюсь, госпожа директор, я смогу спать у вас на диване, подле вас и маленькой госпожи, — радуется больше всех наша скромная хризантема Чу. — Ай-ё, какой же потрясающий вид!

И столько преданности во взгляде, что кажется: она и на коврике придверном спать готова. Но такие жертвы не нужны.

— Не думаю, что до такого дойдет, — мы с мамой, похоже, об одном подумали. — И, Суцзу, мы не чужие люди. Не смущай нас, пожалуйста, этими обращениями. Я думала, мы с этим еще в Хэндяне закончили.

— Теперь вы — мой директор, гос… — осеклась бледная несчастная помощница.

— Хорошо, — смирилась с тем, что легко не будет, мамуля. — На людях можешь придерживаться официальных обращений. Но, когда мы одни, постарайся. Мэйхуа и Мэйли.

— И сестрица Суцзу, — решила помочь «наивная малышка».

Такое обращение дозволено, даже не к кровным родственникам. «Духовная близость» — не пустой звук в Поднебесной.

— Раз так, то сестра Суцзу постарается, — что-то подозрительно поблескивает в уголках глаз Чу. — Мэйхуа, Мэйли: в этом отеле отличный СПА-салон. Ванны с минералами, массаж ног, массаж всего тела. Вам следует хорошо ухаживать за своим телом. Особенно перед напряженной работой.

Рациональное зерно в ее словах имеется. Назвался груздем — полезай в кузов (для разнообразия не китайское выражение). Пошла в шоу-бизнес — изволь выглядеть превосходно везде и всегда. Соглашаемся. Съемки начнутся завтра рано-рано утром, а сегодня, после перелета, у нас день на акклиматизацию.

В салон идем все вместе: мамочка настаивает на участии Чу во всех процедурах. С серьезной миной заявляет: «А как ты иначе сможешь оценить качество процедур? Это пригодится в будущем».

Эта часть сервиса — чистый кайф. И хорошо, что мамочка смогла хотя бы немного расслабиться. Я-то вижу, что она — как сжатая пружина со дня того подслушанного разговора с Цзинем Шэнли.

Разомлела и Чу. Даже позволила себе после возвращения в номер небывалую вольность: высказать свое суждение. Не тогда, когда ее спросили, а по собственному усмотрению.

В Лотосе, как я понимаю, бледнявая трудяжка ровно один раз так поступила. Когда за меня и за правду пыталась вступиться. А так — она работала ходячим блокнотом, принеси-подай, переставь, не мельтеши. Мнение? Функция не предусмотрена.

— Мне кажется, что приглашение от Азия-Фильм Лин Сюли на роль принцессы Юй — это хороший ход, — выдала наша бледность. — Для всех сторон выгодный. Киностудии хорошо, что совместную работу двух девочек из «Дела о фарфоровой кукле» наверняка станут широко обсуждать. Своим появлением в одном сериале после инцидента при съемках прошлой совместной картины вы демонстрируете отсутствие конфликта между вами. Это еще сильнее подчеркнет положительный образ Мэйли.

— Мою дочь уже называли богиней, — с оттенком несогласия, но не вполне искреннего, ответила мама. — А до этого — демоном. Цапля не ест мясо цапли, но для папарацци не важно, чье мясо есть. Я тебя перебила, Суцзу. Продолжай.

— Да… Вы правы, — Чу взглядом как бы извиняется за чужих людей. — Роль Лин Сюли, хоть она и играет принцессу в детстве, менее значима, чем роль Мэйли. Маленькая принцесса подчеркнет, но не затмит нашу Мэйли.

И в этом Чу права: на сей раз нам выдали на ознакомление весь сценарий. Если в нем что-то и изменят в процессе, то вряд ли существенно. История довольно ровная, видно, что сценарист над нею тщательно поработал. И роль принцессы — меньше, чем роль ее подруги по учебе. Это и на взрослые роли распространяется.

Внезапное: тут главнее будет не представитель правящего рода, а дочка ученого.

— Маленькая Лин играет неплохо, — продолжает Чу, которая работала на съемках продолжения «Дела». — Ее игру в «Таинственных делах» высоко оценили поклонники. Кто-то даже написал, что досмотрел сериал до последней серии исключительно из-за того, что там играла милашка Сюли. Но в сравнении с Мэйли… Она только оттенит величие Мэй-Мэй.

У меня отпала челюсть. Вот это она сказанула!

— Мне нравится ход твоих мыслей, — покивала мать моя. — Мы с тобой наверняка сработаемся.

Китайцы любят лесть. Нет, не так. Все любят лесть, но только тогда, когда она подается в виде тонкой приправы к основному блюду истинных заслуг.

И нет, это никак не конфликтует со скромным поведением. Вы, конечно, вслух откажетесь от похвалы — так принято. Но в глубине души вам будет приятно.

Другое дело — лесть грубая, заискивающая. Такую мало кто воспринимает за чистую монету. Это ведь заметно и — очевидно — неискренне.

Чу прошлась по самой грани. Звучало, как чистой воды подхалимаж. Но в сочетании с глазами честного влюбленного щеночка — сработало иначе. Так что я смутилась, а мама оценила положительно.

Вот примерно такого восторженного щеночка предстояло сыграть звездочке. А мне — ее подружку по учебе у мудрого наставника. Строгого — вдвойне более строгого ко мне, чем к принцессе Юй — ученого. Почему так? А он по совместительству папа моей героини, малышки Шуан.

Девочки родились в один год, с небольшой разницей в возрасте. Как раз где-то полгода разницы между мной и Сюли — самое оно. Во дворце тогда не было ни одной принцессы, одни принцы. И дочь ученого и его жены из почтенной семьи стала подругой для принцессы Юй. Назначение с колыбели получила.

У нее даже имя означает «пара». Как птица не может летать с одним крылом, так и Шуан должна была дополнять принцессу Юй.

Принцессе решено было дать лучшее образование. Исключая боевые единоборства — не хуже, чем у принцев. Подход нестандартный: дочерей даже в семьях правителей учили в основном тому, что поможет им стать хорошей женой. Мужчина обитает во внешнем, женщина — во внутреннем. И всё из того проистекающее.

Однако режиссер Ке за основной посыл сериала решил взять именно умных, образованных и решительных девушек. Почему? Я не спрашивала. Но логичнее всего предположить, что спрос родил предложение. Женщины смотрят костюмированные дорамы охотнее мужчин. Голая статистика, ничего личного.

Итак, с завтрашнего я — лучшая подруга звездочки. А она — моя. Прелестно, просто прелестно!

— Стоп, заново.

Режиссер Ке — сухарь. И сухарю не нравится, как мы с Сюли изображаем нежную привязанность у пруда с лотосами. Лотосы — искусственные, февраль — не их пора цветения. Ян бы отплевался от таких съемок, но требования режиссера от Азия-Фильм к антуражу ниже.

К актерской игре — нет. Вот и сухарь Ке не размокает от водяных брызг. Это Сюли пыталась внести в сцену разнообразия. Не сработало.

Она старается. Играет — милота просто прет во все стороны. Но как только взглядом или хотя бы рукавом платья натыкается на меня — всё коту под хвост. Улыбка, прилепленная к лицу на жидкие гвозди. Никаких искорок в глазах, на которые надеется режиссер Ке.

Еще один дубль. Непривычно до ужаса. Всё, плакала моя слава одного дубля за тысячу юаней.

— Стоп. Пять минут перерыв. Потом начнем с того же места.

У Лин Сюли дрожат губы. И синеют уже — мы же не в павильоне, а на открытой площадке работаем. К нам спешат помощницы с горячей водой, одеялами, обогревателями…

Грустно, что из-за неприязни ко мне она деревенеет. Не очень понимаю, что я такого сделала (кроме того, что роль куклы увела, ну так ей другую дали). Но она — дите, а я вроде как не совсем.

А еще я не хочу торчать на съемочной площадке в плюс восемь градусов по Цельсию, пока не задубенею.

— Сюли, у тебя есть сестра? — спрашиваю, раз уж есть минутка. — Или брат?

Косится из-под опущенных ресниц. Мотает головой — нет.

— Пока нас греют, — оборачиваюсь к Чу, кивком благодарю за заботу. — Попробуй представить, что есть. Сестра, которой ты дорожишь. И она тебя тоже любит. А потом представь любимую сестричку на моем месте. Хорошо?

Не отвечает, но оно и понятно, рот-то занят — пьет что-то горячее, пар идет из термоса. Советовать представить то, чего нет — такое себе, конечно. Не исключено, что вспомнить привязанность к домашнему животному было бы лучше. Но я отчего-то сомневаюсь, что у юной госпожи Лин есть питомец.

Если не считать за такового тень черной овцы, а это совершенно неприемлемо. И Ян-баран точно не вызывает нежных чувств.

Нам нужно показать эмоции, которых нет. И она, как назло, не дает мне поймать свой взгляд, постоянно отводит глаза. Слов в начале сцены тоже нет, только хихоньки да хаханьки.

Я еще жду подспудно, что верная тень сейчас развернется и процедит сквозь зубы: «Молодая госпожа Лин не нуждается в ваших советах». Но Ян не раскрывает рта, растирает руки своей госпоже молча.

— Освободите площадку. Камера, мотор. Начали!

Звездочка тянет ко мне руку и мило улыбается. Мило, но не искренне. Искры — снова — нет.

— Сестра Юй, — зову не по сценарию. — Гляди, бабочка.

Нет там никаких бабочек, рано им появляться, как и лотосам. Но Сюли ведется на указку, а я бодро прыгаю на то место, куда она посмотрела.

— Я тебя разыграла, — раз Ке не одергивает, продолжаю пороть отсебятину, а заодно ловлю взгляд звездочки. — Не сердись, сестра Юй.

И гляжу на нее так тепло, как мои замечательные глядят на меня, их сокровище. И немножко озорства добавляю, как при наших шкодах с честным братом Чжуном.

Есть! Лед тронулся, звездочка блеснула откликом. Доигрываем эпизод.

— Снято. Заново. Теперь без реплик.

Да что ж ты за сухарь такой вредный! Ладно, один раз расшевелили, дальше дело легче пойдет. На старые дрожжи, как говорится.

Мы держимся за руки, улыбаемся и идем вдоль берега водоема. Я сияю, что то солнышко, отогревая своим теплом маленькую принцессу. И та улыбается в ответ.

— Снято. Закончили!

Фу-уф! Спасибо, а то еще б пара дублей — и я бы как ханьфу была. Его основной цвет — морозное небо.

— Ты молодец, Сюли, — хвалю сердечно.

Она ведь справилась, сумела побороть неприязнь. А это не так-то просто даже взрослому актеру. Что говорить о ребенке?

— Знаю, — задирает нос «сестра Юй».

Ладно, я тебе в натуральные подруженьки и не напрашивалась.

После обеда мы снимаем взаимодействие с учителем Фу. Он же — отец Шуан и «великий наставник» при императорском дворе. И вовсе он не «фу», а по-настоящему верный и преданный чиновник. И будет им до шалости одного из принцев. Интрига, подстава, результат — травма наследного принца.

Честный и мудрый чиновник возьмет удар на себя. Заявит: «Это я плохо воспитал принца. Накажите меня». И — воспоследует. Лишение звания, титула. Немилость. Бывшего уже наставника с женой и дочерью отошлют в глубинку. Размышлять над своими ошибками.

Но это потом. А пока — мы с Сюли внимаем мудрым изречениям наставника. Это уже становится традицией — исполнять роль дочки Лянь Дэшэна.

Зрители горячо приняли наше короткое взаимодействие в «Деле о фарфоровой кукле». И многие в отзывах выражали сожаление, что «тема слабо раскрыта». Знали бы они, что изначальный сценарий и такого-то объема не предполагал… Ладно, не суть. Другая киностудия, иная история. Мы в ней с маститым артистом — наверстываем упущенное.

И я этому рада.

— Прекрасная работа, — господин Лянь, похоже, тоже рад. — Старик Ке велел тебя не перехваливать. Но честность — прежде старой дружбы.

«Сухарь мне друг, но истина дороже», — дополнила я мысленно почти как Платон.

— Спасибо, — скромно и вежливо ответила вслух.

— Талантливый актер — человек с тысячей лиц, — продолжил Лянь Дэшэн. — Многим это не дано. Нет ничего проще, чем застрять в одном образе, который однажды полюбился зрителям. И всю жизнь играть в одном амплуа. Только те, кто по-настоящему одарен, сделают каждый новый образ — своим. Понимаешь?

Кивнула: когда умных мужчин «пробивает» на серьезные размышления, лучше не сбивать их с мысли. Проверено опытом прошлой жизни.

— Хорошо. Боялся, что говорю слишком сложно. Ты — настоящий талант, Мэйли. Я верю, что ты будешь сиять. В каждом из тысячи перевоплощений.

[1] 雲中白鶴(кит). [yún zhōng bái hè] — Белый журавль, летящий среди облаков.