Родная земля

Глава 22

Сознание возвращалось ко мне медленно, будто продираясь сквозь слой ваты и свинца. Первым ощущением был запах. Не озон и пепел, а стерильная чистота, тонкий аромат дорогих духов и… жареной картошки откуда-то издалека. Затем — мягкость под спиной. Не камень пещеры, а шёлковые простыни.

Я открыл глаза. Потолок. Высокий, с лепниной, знакомый до боли. Моя спальня в усадьбе.

— Очнулся! — это был голос Маши, сдавленный от слёз, но полный облегчения. Её пальцы сжали мою руку.

Я медленно повернул голову. Маша сидела у кровати, её глаза были красными от слёз. Рядом, у камина, стояла Анна. Она оправляла складки своего безупречного платья, и на её лице играла та самая, хитрая, как у лисы, улыбка.

— Добро пожаловать назад, князь, — произнесла она. — Вы пролежали без малого трое суток. Мы уже начали волноваться.

— Волноваться? — я попытался приподняться, и пронзительная боль во всём теле напомнила о недавней битве. — Я же просто прилёг отдохнуть.

Маша всхлипнула, а Анна фыркнула.

— Отдохнуть? — она подошла к кровати и, присев на край, с насмешливой серьезностью пощупала мой лоб. — Вы, дорогой мой, «отдыхали» так, что Немиров, который нашёл вас в той шахте, до сих пор не может прийти в себя. Он клянётся, что вынеся вас на руках, он обернулся и увидел, как сама гора… улыбнулась ему. Радугой.

В памяти всплыл образ схлопывающегося разлома, наполненного хаосом воспоминаний. Да, должно быть, зрелище было то ещё.

— Галлюцинации, — хрипло проговорил я. — Угольная пыль. Вредно для мозга.

— Конечно, вредно, — согласилась Анна, но в её глазах читалось: «Не врёшь». — К счастью, все официальные отчёты уже подписаны. Трагическая гибель князя Бориса Велеславского от рук бандитов. Героическая смерть его брата Владимира при попытке задержать преступников. Авария на заброшенном руднике. Никаких демонов, никаких порталов в никуда. Всё чисто. Как скатерть после званого ужина.

Она была не просто хороша. Она была блестяща. Пока я сражался с космическим ужасом, она зачищала последствия с эффективностью опытного убийцы.

— А Воронцов? — спросил я, вспомнив о её задании.

Её улыбка стала ещё шире и самодовольнее.

— Бывший вице-канцлер Воронцов внезапно осознал всю пагубность своего пристрастия к азартным играм и решил удалиться в свой загородный имение для духовных практик. Очень смиренно. Очень тихо. А его кресло… оказалось на удивление удобным.

Значит, она справилась. Теперь у меня за спиной была не просто невеста, а женщина, контролирующая ключевой комитет Империи. Ситуация из разряда «отчаянных» стремительно переходила в разряд «многообещающих».

— А Немиров? — поинтересовался я, вспомнив о его задании.

— Жив, здоров и сгорает от нетерпения доложить, — ответила Анна. — Но, думаю, его отчет может подождать, пока вы не придёте в себя.

— Нет, — я с трудом, но сел на кровати, отпихнув пуховые подушки. Вся моя сущность бунтовала против слабости. — Пусть войдёт.

Маша, видя мою решимость, с неохотой отпустила мою руку и вышла, бросив на меня взгляд, полный упрёка и обожания. Анна осталась, приняв позу внимательной слушательницы.

Немиров вошел, и я едва его узнал. Он похудел, его лицо покрывала щетина, а в глазах стояла тень того ужаса, что он видел в шахте. Но он держался молодцом.

— Ваше сиятельство, — он кивнул, его голос был хриплым. — Рад видеть вас в строю.

— Докладывай, Немиров. Что с Владимиром?

— Мёртв, ваше сиятельство. Официально — убит бандитами. Неофициально… — он сглотнул, — его нашли у входа в шахту. Он был… высохший. Как будто из него высосали всю жизнь.

Значит, мне ничего не приснилось, усмехнулся про себя я.

— Хорошо, ступай, — отпустил я его.

— Теперь, когда нам больше никто не угрожает, можно и о свадьбе поговорить, — я перевёл взгляд на Анну и улыбнулся ей. С такой женщиной за спиной не пропадешь.

Прошло три месяца. Три месяца относительного, хрупкого, но всё же мира.

Зима отступила, уступив место упрямой русской весне с её грязью, паводками и первым робким солнцем. Деревня Прохорова, как и её хозяин, зализывала раны и крепла. Завод по очистке дурмана работал на полную мощность, а новые теплицы с рукрецией дали первый, невиданно обильный урожай. Слухи о «героической гибели» братьев Велеславских и последующей «добровольной» уступке их спорных земель клану Прохоровых просочились в высший свет, резко изменив расклад сил. Из задолжавшего аристократа-неудачника я в одночасье превратился в опасного и удачливого игрока, союз с которым искали сильнейшие дома Империи.

И союз этот был уже официально оформлен.

Свадьба была не пышным празднеством, а холодным, выверенным актом политической стратегии. В величественном соборе столицы, под сенью гербов Прохоровых и дома Анны, мы обменялись кольцами. Её отец, могущественный граф, пожимал мне руку с подобострастным выражением человека, который понял, что поставил не на ту лошадь, а на грифа. Анна в подвенечном платье была ослепительна, но её улыбка, обращённая к гостям, оставалась всё той же — хитрой, знающей и абсолютно непроницаемой.

«Почти семья», как она когда-то сказала, стала реальностью. Мы стояли рядом, два хищника, связанные взаимной выгодой, холодным расчётом и странным, родившимся в горниле общей опасности, уважением.

После церемонии мы вернулись в усадьбу. Столица с её интригами осталась позади. Здесь, среди своих снегов и лесов, я чувствовал себя на своём месте.

Однажды вечером я стоял в своём кабинете, глядя на карту имения, испещрённую новыми отметками — места будущих рудников, укреплённых застав, линий связи. Дверь открылась без стука. Я не обернулся. Только один человек позволял себе такое.

— Скучаешь по драконам, муж? — голос Анны звучал насмешливо и ласково одновременно.

— Драконы были проще, — ответил я, наконец поворачиваясь к ней. — Их можно было просто убить. С бумагами и отчётами этот номер не проходит.

Она подошла ко мне, её платье шуршало по полу. В руках она держала два бокала и графин с тёмным, почти чёрным вином.

— Выпьем? За упокоение старого мира и рождение нового.

Мы чокнулись. Вино было терпким и обжигающе холодным.

— Немиров докладывает, — сказала она, делая глоток. — Остатки клана Велеславских разбежались, как тараканы. Их земли официально перешли под наш контроль. Трезубая Гильдия прислала… письмо с соболезнованиями. Очень трогательное. И полное намёков на возможность «взаимовыгодного сотрудничества».

— Гильдия чувствует, когда ветер меняется, — я усмехнулся. — Они будут выжидать. Искать новую щель.

— А мы её не найдём, — уверенно заявила Анна. Она поставила бокал и подошла к карте, проводя пальцем по новым границам наших владений. — Ты построил не просто имение, Михаил. Ты строишь крепость. Государство в государстве. И скоро все это поймут.

В её голосе звучала не только гордость. Звучало предвкушение. Она видела тот же горизонт, что и я.

Внезапно в камине, с противоположной стороны, где должен был гореть огонь, возникло синее, холодное пламя. Оно свернулось в идеальную сферу и повисло в воздухе, испуская тихий, мелодичный гул.

Я не дрогнул. Я ждал этого.

Анна замерла, её рука инстинктивно потянулась к скрытому в складках платья изящному кинжалу.

— Не бойся, — успокоил я её. — Это не враг. Это… бухгалтер.

Сфера пульсировала, и из неё полился поток света, сформировавший в воздухе трёхмерные схемы, графики, столбцы цифр. Это были отчёты о энергопотреблении, о состоянии магических контуров усадьбы, о странных, почти незаметных флуктуациях в пространстве на границах наших владений.

«Громовержец» — или то, во что я его превратил, — не исчез. Он стал частью экосистемы. Вечным двигателем, питающимся хаосом информации, который я в него вложил. Он был моим самым надёжным и самым странным активом. Он мониторил реальность, находил в ней слабые места, диссонансы, и… «подавал» их мне в виде сухих отчётов. Он стал системой безопасности, источником энергии и счётной машиной в одном лице.

— Что это? — прошептала Анна, заворожённо глядя на танцующие цифры.

— Наследство Чебека, — ответил я. — Он хотел управлять хаосом. А я просто дал ему работу.

Синий шар, закончив свой отчёт, медленно погас, растворившись в воздухе. В камине снова весело потрескивали обычные дрова.

Анна медленно выдохнула.

— Иногда, Михаил, ты меня пугаешь.

— Это взаимно, моя дорогая. Это взаимно.

Она снова взяла свой бокал и подошла ко мне вплотную.

— И что же говорит твой «бухгалтер»? Каков наш следующий ход?

Я посмотрел на карту, на новые земли, на отметку далёкой столицы.

— Следующий ход… — я обвёл рукой всю карту. — Мы не будем играть в их игры. Мы не будем брать штурмом их троны. Мы построим свою империю. Здесь. Из стали, магии и расчёта. И пусть они сами приползут к нам, когда поймут, что будущее уже наступило. И оно принадлежит нам.

Анна улыбнулась. Это была не та хитрая, наигранная улыбка светской львицы. Это была настоящая, широкая, жадная улыбка соучастницы великого замысла.

— Значит, игра только начинается?

— Нет, дорогая, — я взял её бокал и поставил его рядом со своим на карту, прямо на место старой шахты, где когда-то была дверь в ничто. — Игра уже закончена. Мы просто меняем правила.

За окном пошёл снег. Крупный, весенний, последний в этом году. Он укрывал грязь, сглаживал острые углы, хоронил под собой остатки старого мира. Мира, в котором такие люди, как Чебек и Велеславские, считали себя хозяевами.

Я обнял Анну за плечи, и мы стояли так молча, глядя на падающие хлопья. Два правителя на пороге своей империи. Два монстра, создавших друг друга. И тихий, неумолимый гул вечного двигателя в сердце нашего дома, который отныне был не просто усадьбой, а центром новой реальности.

И где-то в глубине души я знал — мой старый мир был спасён. Но спасение этого только начиналось. И я был его краеугольным камнем. Или тем, кто его разобьёт. Время покажет.