Родная земля

Глава 2

Вика замерла. В её глазах мелькнуло нечто большее, чем просто удивление. Глубокое, личное знание, от которого по коже побежали мурашки.

— Тёмные? — она произнесла это слово тихо, как бы проверяя его звучание. — Откуда тебе известно это название? В официальных отчётах его нет. Есть только классификации: «кибертерроризм», «диверсионные группы», «враждебные государства»…

— Ответь на мой вопрос, Вика. — мои пальцы сжали карандаш так, что он чуть не треснул. — Что ты о них знаешь?

Она отодвинула чашку, её взгляд стал отстранённым, будто она смотрела куда-то вглубь себя.

— Мой личный телохранитель… лучший из лучших. Он был больше чем охранником. Другом. Он погиб полгода назад при странных обстоятельствах. Официальная версия — несчастный случай во время учений. Но его последнее сообщение мне… оно было зашифровано. Всего три слова: «Они здесь. Тёмные».

Она провела рукой по лицу, сметая невидимую пыль усталости.

— Я начала копать, — ответила девушка. — Очень тихо и незаметно. И обнаружила, что подобные «несчастные случаи» и «самоубийства» в последние два года унесли жизни десятков лучших специалистов Империи. Инженеров, программистов, логистов, учёных. Всех, кто мог бы распознать угрозу или противостоять ей. Система методично очищалась от тех, кто мыслил нестандартно. Или просто был слишком умен.

Ледяной ком сжался у меня в желудке. Картина, которую я начал видеть ещё в своём мире, здесь обретала чудовищные очертания.

— Они не просто атакуют, — прошептал я. — Они инфицируют. Заменяют реальность своей собственной. И первыми убирают тех, кто может заметить подмену.

Вика кивнула, её глаза блестели в тусклом свете лампы.

— Именно. И этот вирус… «Тихий потрошитель»… это их оружие. Не для того, чтобы взорвать мосты, а чтобы незаметно перерисовать карту, по которой эти мосты строят.

Я откинулся на стул. Теперь всё вставало на свои места. Лысак, князь Велеславский, интриги — это была лишь рябь на поверхности. Под ней скрывалась настоящая война. Война за саму реальность.

— Мой отец… — я указал на блокнот. — Он сталкивался с чем-то подобным. Он называл это не вирусом, а «семенем». Зерном иной логики, которое прорастает в нашей системе и постепенно подчиняет её себе. Он не смог его уничтожить, только усыпил. Похоже, Тёмные нашли способ его разбудить и усилить.

— Значит, твой отец… — начала Вика.

— Был одним из тех, кого нужно было убрать, — закончил я за нее. — Его «уход от дел»… Возможно… Нет, совершенно точно не было технической неисправностью или случайностью.

В столовой повисла тяжёлая тишина. Мы смотрели друг на друга, два заговорщика, внезапно обнаружившие, что сражаются не с призраками, а с могущественным, вездесущим врагом, чьи щупальца проникли уже очень глубоко.

— Что нам делать? — тихо спросила Вика. В её голосе впервые за вечер прозвучала неуверенность. — Как бороться с тем, что не имеет лица?

— Сначала — защитить то, что осталось, — сказал я, снова чувствуя привычную хватку. Хаос отступал, уступая место холодному, ясному плану. — Ты сказала, что у тебя есть ресурсы. Мне нужно кое-что. Не только железо и провода.

— Назови.

— Во-первых, полная изоляция. Физическая. Вокруг деревни нужно установить генераторы помех. Не просто глушилки связи, а полноценный «пузырь», который разорвёт все цифровые каналы, связывающие нас с внешним миром. Мы должны стать чёрной дырой. Никаких данных внутрь. Никаких — наружу.

Вика тут же достала коммуникатор и отдала тихий, чёткий приказ одному из своих людей за дверью.

— Во-вторых, люди. Не твои телохранители. Я знаю, что где-то там ещё остались те, кто не верит «идеальным отчётам». Как тот старый капитан со склада. Найди их. Выдерни из системы, пока их не стёрли. Доставь сюда. Создадим свой собственный «совет безумцев».

— Это рискованно, — заметила она. — Собирая их в одном месте, мы можем привлечь внимание.

— Мы уже привлекли внимание, — парировал я. — Они прислали за мной тебя. Значит, я в списке. Осталось выяснить, в каком именно — на ликвидацию или на вербовку. А пока они решают, мы будем действовать.

Она снова кивнула, её пальцы уже летали по клавишам планшета, рассылая шифрованные распоряжения.

Её пальцы неожиданно замерли над планшетом на секунду, взгляд стал острым, сфокусированным.

— «Совет безумцев». Мне нравится. У меня уже есть несколько имён. Не громких, но… проверенных. Людей, которые исчезли из реестров, но не из реальности.

— В-третьих, — мои пальцы постучали по столу, выбивая ритм мысли. — Информация. Мне нужен доступ к архивам. Не к тем, что лежат на поверхностных серверах, а к чёрным ящикам, к логам обнулённых операций. Всё, что связано с «несчастными случаями» за последние пять лет. Особенно — с теми, где фигурировали технические неисправности, сбои в системах управления или связи.

— Это сложнее, — признала Вика. — Такие данные под замком. Глубоко. И защищены не только криптографией.

— Поэтому мы не будем их взламывать. Мы найдём того, кто имеет к ним законный доступ. Или того, кто эти замки проектировал. Я отпил глоток уже остывшего кофе. Горькая жидкость обожгла горло, вернув остроту ощущений.

— И последнее. Главное. Мне нужно лабораторное оборудование. Высокого класса. Для анализа кода на аппаратном уровне. Не эмуляторы, не песочницы — они уже скомпрометированы. Физический отладчик, спектрограф, квантовый анализатор состояний (если такие вообще существуют в этом мире). «Тихий потрошитель» — это не просто программа. Это нечто, что живёт в «железе». Чтобы понять его, нужно смотреть в самую суть.

Вика медленно кивнула, оценивая масштаб запроса.

— Оборудование… это возможно. Сложно, дорого и долго, но возможно.

— В таком случае, я рассчитываю на тебя.

— Да, я займусь людьми и архивами. Т

А ты… сформулируй всё, что помнишь об «отце». О его методах, о его исследованиях. Каждая деталь может быть ключом.

— Он никогда не доверял системам с замкнутым контуром, — сразу же сказал я, ловя мысль. — Говорил, что любая система, не имеющая выхода в неподконтрольное пространство, обречена на вырождение. Он искал способ создать «окно». Незаметный, аварийный канал, который невозможно отследить или перекрыть.

— «Окно» куда? — уточнила Вика.

— В никуда. Просто… наружу. Чтобы был шанс посмотреть на систему со стороны, даже если все люки заварены. На её лице появилась тень понимания.

— Как аварийный клапан.

— Именно. Мне нужно найти его черновики. Всё, что от них осталось.

— Тогда я сейчас же выезжаю в столицу! — Вика решительно поднялась. В её позе читалась привычная власть, собранность полководца перед битвой.

— Я тебя провожу…

— Не стоит, — её рука легла мне на плечо, а взгляд полный нежности и печали остановился на мне. — Там мы вновь окажемся дочерью императора и его подданным, а я хочу запомнить этот момент таким.

Между нами повисло приятное напряжение, но я понимал, что есть границы, которые не стоило пересекать ни при каких обстоятельствах. У меня теперь имелся свой союзник во дворце и этого уже было достаточно. Не стоило все извращать нашей тайной связью с её Императорским высочеством.

Вика резко развернулась и, виляя бедрами, быстро удалилась из столовой, оставив меня с горьким послевкусием от кофе во рту. Но так даже было лучше. Теперь я, кажется, стал лучше понимать Тёмных. Не такие уж они и тёмные, какими я их всегда считал. Они действовали настораживающе грамотно. И, возможно, под «ключом» подразумевали черновики отца Михаила?

Ход моих мыслей прервала Маша, как ураган ворвавшаяся в столовую сразу после того, как рев мотоцикла Вики затих.

— Это она? Это действительно была она? — Маша возбужденно допытывалась меня.

— Да, это была великая княгиня Виктория, — задумчиво подтвердил я. Меньше всего мне сейчас хотелось обсуждать те планы, что обговаривались здесь всего несколько минут назад. Но Маша была любопытна и настойчива.

— Она такая… настоящая! — выдохнула Маша, её глаза сияли от возбуждения. Она подбежала к столу и схватила мою чашку, словно это был артефакт, связанный с визитом княгини. — И что она хотела? Почему она приехала именно к тебе? Вы же… вы о чём-то серьёзном говорили, да? Я видела по вашим лицам!

Я вздохнул. Скрывать от Маши всё было бы и глупо, и опасно. Она — часть этого места. К тому же, её природная смекалка и знание местных порядков могли оказаться бесценными.

— Садись, — указал я на стул, который только что покинула Вика. — И закрой дверь.

Маша мгновенно стала серьёзной, прочитав что-то в моём тоне. Она тихо прикрыла дверь и опустилась на стул, сложив руки на коленях, как прилежная ученица.

— Ты права. Мы говорили о серьёзных вещах. О том, что может касаться всех нас. И о том, почему погиб наш отец.

Я опустил тон, рассказывая ей всё в сжатом, упрощённом виде. Без личных подробностей, без намёков на императора. Только суть: есть враг (Тёмные), который устраняет лучших умов, их оружие — этот вирус, и что мы с Викой пытаемся найти способ противостоять.

Маша слушала, не перебивая, её глаза постепенно расширялись от ужаса и осознания. Когда я закончил, в столовой снова повисла тишина, теперь нарушаемая лишь её прерывистым дыханием.

— Значит, эти монстры не все на что они способны? — она прошептала.

Я кивнул.

— Но… что мы можем сделать? Мы же здесь, в глуши…

— Именно поэтому мы здесь, в глуши, — перебил я. — Это наше преимущество. Мы становимся «чёрной дырой». Никто не знает, что здесь происходит. И нам нужна твоя помощь.

Маша выпрямилась, в её взгляде загорелся огонёк решимости. Быть причастной к чему-то столь важному, быть нужной — это, видимо, было именно то, чего ей не хватало в её затворнической жизни.

— Всё что угодно! — она сказала с жаром. — Прикажи!

Я невольно улыбнулся её пылу.

— Во-первых, «никаких приказов». Мы не в армии. Во-вторых, твоя задача — быть моими глазами и ушами здесь, в деревне. Ты знаешь каждого жителя. Следи, чтобы никто чужой не появился. Любые подозрительные разговоры, любые слухи — сразу мне. Мы должны быть невидимы.

— Слежка? — она нахмурилась. — Но это же…

— Это необходимость, — мягко, но твёрдо парировал я. — Речь идёт не только о нашей жизни.

Она сглотнула и кивнула, лицо стало сосредоточенным и взрослым.

— Хорошо. Поняла. Я всё замечу. А что ещё?

— Ещё… — я откинулся на спинку стула. — Мне нужна твоя память. Всё, что ты помнишь о работе моего отца в последние месяцы. С кем он общался? Часто ли уезжал? Может, что-то говорил, что показалось тебе странным? Любая мелочь.

Маша задумалась, её брови сдвинулись. Она смотрела в пустоту, перебирая воспоминания.

— Он… стал тише. Да. Раньше он всегда что-то бормотал себе под нос, чертил схемы прямо на песке… А потом… будто ушёл в себя. А ещё… — она замолчала, будто боялась сказать глупость.

— Говори, Маша. Любая деталь.

— Он несколько раз ездил не в столицу, а в противоположную сторону. К Руинам.

«Руины». Старая заброшенная обсерватория на холме, оставшаяся ещё с допотопных времён. Место, которое все обходили стороной, считая его бесполезным и немного зловещим.

— Зачем? — не удержался я от вопроса.

— Не знаю. Он говорил, что ищет «тишину» и «хороший угол». Я думала, для каких-то расчётов… А теперь… — она посмотрела на меня с новым пониманием. — Ты думаешь, он мог там что-то спрятать? Свои «черновики»?

Ледяная игла прошлась по моему позвоночнику. Это было идеально. Место, которое никто не контролирует, которое никому не нужно. Идеальная точка для «аварийного клапана». Для «окна в никуда».

— Маша, — я посмотрел на неё с новой оценкой. — Ты гений.

Она зарделась от комплимента.

— Мы пойдём туда? Сейчас?

— Нет. Не сейчас. И не мы, а только я. Ты должна остаться здесь и продолжать тренироваться в магии.

Лицо сестры скукожилось, словно она целый лимон пыталась съесть, а в глазах отразилась детская обида.

Я тяжело вздохнул и все же дал добро на её поездку со мной. Ну разве я мог отказать щенячьим глазкам, что так преданно глядели на меня?

Предстояла долгая дорога, а потому к ней стоило подготовиться: собрать продовольствия, отдать распоряжения на время моего отсутствия и поинтересоваться за рукрецию. Если она дала хоть какие-то ростки, мы могли её высушить и продать. И хотя время поджимало, но я должен был думать в первую очередь о сытости собственного народа. Благо, поставки муки после непродолжительных сбоев возобновились.

Распоряжения отдавались быстро и чётко. Я собрал Петра, Немирова и нескольких ключевых людей, объяснив, что уезжаю на пару дней по срочным делам имперской важности (бренд «Великой Княгини» работал безотказно — глаза у всех стали круглые, и лишних вопросов никто не задавал). Поручил им следить за порядком, координировать работу пекарен и распределять муку. Новость о возобновлении поставок заметно подняла всем настроение.

Пока я занимался организационными вопросами, Маша, сияя от гордости и предвкушения приключений, собрала нам дорожные сумки: немного провизии, фляги с водой, тёплые плащи — ночи в предгорьях были холодными. Я прихватил отцовский старый полевой набор: прочный нож, компас, фонарь и компактную аптечку. Всё это пахло пылью и воспоминаниями.

Перед самым выходом я заглянул в теплицу. Рукреция, ожидаемо, не проросла и на половину мизинца.

«На продажу, конечно, ничего не высушишь, — констатировал я про себя, — но для экспериментов и, черт побери, для морального духа — уже победа».

Первые час-два Маша не умолкала ни на секунду, строя догадки о том, что мы можем найти, и наперебой рассказывая все деревенские сплетни, которые теперь, после моего рассказа, казались ей полными тайного смысла. Потом она немного притихла, устав от дороги и монотонного покачивания. Все же дорога оставляла желать лучшего. Да и дожди вдобавок разбили и без того плохонькую грунтовку.

Я же, наоборот, был молчаливым и погруженным в собственные мысли. Все же в столь неспокойное время оставлять деревню мне казалось делом рискованным. Но на кону все же стояла вся империя, что было куда как важнее.

Хан Байрак довольно почесывал бороду, сидя напротив пленника с мешком на голове и привязанного к стулу.

— Ласточки на хвосте мне принесли, что ты, шакал, хотел освежевать мою лошадку.

Стороннему обывателю, случайно подслушавшему их, могло бы показаться, что хан действительно говорил о животном, но эти двое прекрасно понимали — речь шла про графиню Анну де Нотель.

— А мне не нравится, когда на моих лошадок кто-то подымает руку…

— Что ты хочешь? — отозвался грубый голос. В нём не было ни страха, ни раскаяния — ничего, кроме собственной непогрешимости и желания выжить любой ценой.

— Я тебе предлагаю и службу, и дружбу. Предлагаю стать моими ушами и губами у того, кому ты служишь и заметь я предлагаю это тебе ещё до того, как спросил, кто твой хозяин.

— Я вольный наёмник, так что служу и себе, и всем.

— Смелое заявление для того, чья жизнь зависит от меня, — ухмыльнулся хан Байрак. — Так ты принимаешь мое предложение?

— Какие мне гарантии, что, выпустив меня, ты вдруг не передумаешь и не прикажешь своим шакалам сцапать меня, как какую-то шавку подзаборную?

— Точно такие же гарантии, что ты не предашь меня, — ударил пальцами по коленке хан. — В нашем деле все строиться исключительно на взаимном доверии.

— Как я могу доверять тому, кто держит меня на привязи, как собаку?

Хан Байрак весело рассмеялся.

— Либо принимай моё предложение, либо я скормлю тебя своим собакам. Что выбираешь?