Родная земля

Глава 20

— Ну, здравствуй, Чебек.

Мое появление у него в кабинете без стука и предупреждения повергло его в шок. В глазах отразился животный ужас, а рот невольно приоткрылся, как у рыбы выброшенной на берег и жадно пытавшейся захватить воздух.

— Сиди, не вставай, — язвительно произнёс я и сам сел на стул напротив. — Неужели ты думал, что я не узнаю… что твои щупальца дотянулись и до меня? — Я неторопливо снял перчатки. — Ты работаешь скальпелем, Чебек. А скальпель, если им неумело орудовать, оставляет очень характерные, тонкие порезы.

Чебек не двигался. Его «высокоточный станок» сознания, должно быть, лихорадочно перебирал варианты, ища хоть малейшую лазейку, хоть какую-то ошибку в собственных расчетах. Он не нашел её.

— Князь Прохоров, — наконец выдавил он. Его голос был ровным, но я уловил в нём микроскопическую дрожь. — Это неожиданный визит. И, осмелюсь предположить, нарушающий все протоколы.

— Протоколы существуют для игр людей, Чебек. А мы с тобой, как я понял, играем в нечто большее. — Я обвёл взглядом его кабинет — пергаменты, хронограф, аскетичную обстановку. — Ты позволил Велеславскому украсть ключ. Более того, ты ему его подсунул. Через того самого «безмолвного слугу». Ты знал, что Борис, с его маниакальной жаждой власти и обидой на меня, не удержится и сломает замок. Ты использовал его как таран, чтобы пробить брешь в стене, за которой скрывалось нечто, что интересует тебя.

Чебек медленно выдохнул. Паника в его глазах угасла, сменившись холодным, почти машинным принятием. Его разум смирился с провалом и перешёл к анализу ущерба.

— Вы недооцениваете масштабы, князь, — тихо сказал он. — Велеславский был… расходным материалом. Переменной в уравнении. Как и вы, впрочем.

— Я польщён, — я усмехнулся. — Но твой план дал сбой. Ты рассчитывал, что «Громовержец», вырвавшись, создаст хаос, который ты направишь в нужное русло. Но ты не учёл одного — его аппетита. Он не просто сила, Чебек. Он — антитеза. Он пожирает сам порядок, саму сложность, на которой строится твоя власть. Ты выпустил в мир огонь, который сожрёт и твою карту, и тебя самого.

— Хаос — это тоже инструмент, — парировал Чебек. Его пальцы непроизвольно постучали по столу. — Управляемый хаос — самое мощное оружие. Да, существо вышло из-под контроля. Но это не означает, что его нельзя перенаправить. Сейчас оно подобно лесному пожару. Но даже пожар можно использовать, чтобы выжечь поле для новой посева.

— Пока оно не сожрало самого поджигателя.

Впервые за всю нашу беседу на лице Чебека появилось нечто, похожее на человеческую эмоцию — лёгкое удивление, смешанное с интересом.

— Вы мне угрожаете, князь?

— А что, вам уже пора сменить исподнее?

Лицо Чебека искривилось в гневе. Так с ним ещё никто не смел разговаривать. Но мне было плевать. Он хотел извести меня, уничтожить, воспользовавшись старыми грехами самодура Прохорова. Только его место уже давно занял другой человек, о чем никак не подозревал Чебек, все еще играя в игры с, как ему казалось, глупым мальчишкой.

— Вы пришли в мой дом, прошли незамеченным охраной, а теперь ещё и хамите⁉ Вы так уверены в своей непогрешимости, Прохоров? Вы окружены тысячей моих бравых бойцов. Я уже нажал кнопку экстренного реагирования и через несколько секунд вы будете молить о том, чтобы вас помиловали.

— Хорошо, я не против подождать, — я с деловым видом перекинул ногу на ногу и положил сумку, висевшую у меня на плече, на стол.

— Что это? — с отвращением спросил Чебек.

— Узнаете в конце нашего разговора.

— Тогда вам следует поторопиться, — усмехнулся он. — Ведь, если вы рассчитываете на помилование, то даже не мечтайте. Я убью вас, как шавку, без суда и следствия.

Чебека так возбуждала эта мысль, что он аж невольно брызнул слюной. Грязный извращенец!

— Смелое заявление… — иронично похвалил я собеседника. — Смелое заявление для человека, который не переживёт сегодняшний вечер.

— Что за чушь вы несете⁉ — Чебек пытался сохранить хладнокровие. Вот только все никак не пришедшая подмога начинала намекать ему, что здесь что-то не так, и не таким уж незамеченным я прошёл в его кабинет.

— Кажется, до вас начал доходить смысл моих слов? — ухмыльнулся я, с интересом наблюдая, а что предпримет мой враг дальше, как начнет ещё изворачиться на сковороде.

— Вы подлый человек, княже, — его голос стал более ровным. Видимо, он уже понял, что его ожидает и смирился с этой судьбой.

— И это вы заявляете мне после того, как хотели угрожать якобы моему сыну? Вы хотя бы источники свои проверяли. А то верите всякой жёлтой прессе. Мне потом приходится сдавать тесты на ДНК, чтобы доказать, что я не верблюд.

— А вы хорош.

Признание своего превосходства из уст врага всегда самое сладкое. Совру, если скажу, что мне не польстило.

— Что вы сделали с моими людьми? — поинтересовался Чебек, окончательно поняв, что подмоги ждать не откуда.

— Ни один из них не пострадал, если вы об этом. Ни к кому из них у меня нет претензий. Они всего лишь пешки в ваших руках. А кто в своём уме будет винить шахматные фигуры в том, что они рубят другие фигуры? Все смотрят всегда на игрока по ту сторону шахматной доски. Но ваша ошибка не в том, что вы ошиблись в каком-то ходе, ваша ошибка в том, что вы вообще сели играть со мной за одну доску.

— Красивые, но пустые слова. Вы, молодежь, слишком любите пафос. Мы такими вас точно не воспитывали.

Знал бы ты мою нянечку. То была не женщина, а скала. Вот, кто меня по-настоящему воспитал. Её боялись, даже мужчины. Настоящая гром-баба была.

— Оставим эти пустые размышления. Я сюда пришёл не за тем. Мне нужна информация, помимо, конечно, твоей головы.

— Информация? — он машинально потер рукой шею. Видимо, мои слова не обрадовали его. Но на что он вообще рассчитывал, выходя войной на меня? На белый флаг? На милость?

— Вы не ослышались, — подтвердил я. — Всё, что у тебя есть о «Громовержце». Не легенды и намёки, а факты. Отчёты о предыдущих попытках его использования.

Я видел, как в его глазах борются холодный расчёт и инстинкт самосохранения. Но он был загнан в угол, чего его свободолюбивая натура никак не хотела признавать.

— «Громовержец» — это не имя, а кодовое обозначение, — медленно начал он, принимая собственную судьбу. Ведь нам обоим было понятно, что этот разговор для него был последним и исповедь в конце не самая плохая перспектива. — Данное нашими… предшественниками. Это не оружие и не артефакт. Это побочный продукт попытки создать вечный двигатель, основанный на принципе извлечения энергии из ничто.

— Из ничто нельзя извлечь энергию, — заметил я. — Можно лишь вскрыть дверь туда, где её нет. И выпустить это «нет» наружу.

Они думали, что сумели открыть дверь в ничто, а на деле пробили брешь в несколько миров, включая мой. Теперь хоть понятно, откуда у этого безобразия ноги росли.

— Именно, — кивнул Чебек. — Проект был закрыт, установка — законсервирована и запечатана тем самым ключом. Ключ был не просто замком. Он был стабилизатором, поддерживающим хрупкое равновесие между миром и… той пустотой, что за его пределами. Велеславский этот стабилизатор сломал.

Если бы там была только пустота… но Чебек не мог знать истинного масштаба последствий собственных поступков. Он, как и все здесь, видимо, считали, что всего лишь играют с пустотой, пытаются создать голубую мечту человечества о неисчерпаемом источнике бесплатной энергии.

— Где находится установка? Исходная точка?

— В старой шахте, в Уральских горах. Там, куда отбыл брат Велеславского, Владимир, по моей же наводке, чтобы «обезвредить» последствия. — На губах Чебека появилась тонкая, безрадостная улыбка. — Ещё одна переменная в уравнении. Владимир должен был стать новым, более управляемым сосудом, пока вы разбирались с Борисом.

Всё сходилось. Пока я бился с одним Велеславским, другой уже был на пути к источнику силы, чтобы подчинить её себе по указанию Чебека.

— Теперь Владимир — либо мёртв, либо стал тем, с чем не сможет справиться, — заключил я. — У тебя есть координаты?

— Есть, но зачем мертвецу раскрывать перед палачом все карты? — устало усмехнулся он, глядя на меня потухшим взором.

— Разве тебе не хочется очистить душу перед смертью?

— За что? — усмехнулся он. — За то, что я посодействовал мечтам человечества? Мы всего лишь хотели получить чистую энергию.

— А пробили брешь в нескольких мирах, — угрюмо заключил я.

— Каких мирах? О чём ты говоришь? — всполошился Чебек. Кажется, он действительно видел себя спасителем человечества, а не его палачом.

— А я всегда считал, что ты умнее, — горько усмехнулся я. — Даже начал было видеть в тебе равного себе соперника, но на проверку ты оказался старым бараном, считающим, что он творит добро, а на деле сеющим хаос и разрушения.

— Да что ты такое несешь, щенок! — вспылил Чебек и аж подорвался со стула. Его лицо налилось краской, раздулось от напряжения, а на лбу проступила венка.

— Тебе лучше сесть, Чебек, — я невозмутимо указал ему махами рукой на его место. — Будет обидно, если мой подарок тебе окажется нераскрытым из-за твоего слабого сердца.

Чебек с настороженностью взглянул на сумку, которая лежала на столе. Раньше он её игнорировал, а теперь не мог отвести взгляд.

— Скоро узнаешь, — хладнокровно заверил я. — Прежде мне нужны координаты.

— Какие координаты? — растерянно переспросил он.

— Либо у тебя память, как у рыбки, либо ты прекрасно отыгрываешь дурака, Чебек. Где находится исходная точка установки, которая пронзила несколько миров одним своим существованием.

— Это какой-то бред, — он нервно усмехнулся, опускаясь обратно в кресло и нервно косясь на мою сумку. Чебек, наверняка, гадал что там могло быть скрыто и почему это я назвал подарком ему. — Не могли мы…

— Могли, — спокойно парировал я. — Посмотри мне в глаза и ответь: разве мог тот Прохоров, которого ты, возможно, знал, так переиграть тебя?

— Но ты… да не… бред какой-то! — отмахнулся Чебек, нервно хихикая.

— Я твой личный призрак прошлого Рождества. Если у тебя все ещё остались сомнения относительно серьёзности моих намерений, то я все же покажу, что приготовил для тебя.

Я достал из сумку небольшую чёрную коробочку. Очень увесистую.

— И что там? — насторожился Чебек.

— Твоя смерть, — без всяких шуток ответил я с абсолютно непроницаемым выражением лица.

Чебек тяжело взглотнул, с тревогой наблюдая за коробкой.

— Значит, это все не шутки, — поджав губы, задумчиво заключил он. — И ты меня действительно убьешь сегодня? За все, что я натворил?

— У тебя же есть особый дар предсказывать будущее, так воспользуйся им.

Чебек не желал этого делать. Он не хотел знать, как умрёт. Он только и делал, что продолжал сверлить пустым безжизненным взглядом меня. На что он рассчитывал? На то, что ему все же удастся выйти отсюда живым? Если бы он прибегнул к своему собственному дару, то давно понял бы, что у него остался единственный вариант. Других нет.

— Что ты хочешь, чтобы я там увидел? — холодно поинтересовался он. — Свою смерть? Или надежду?

— У меня кончается терпение, Чебек. Напиши координаты и разойдемся. Ты в мир иной, а я подчищать то, что ты натворил.

— Ты знаешь, что там… после смерти?

— Я не могу говорить за всех умерших, но я попал сюда, как видишь, — я ободряюще улыбнулся, ведь всегда считал, что смерть — не предел. И, по крайней мере, со мной именно так и получилось.

— А кем ты был в прошлой жизни? — смягчился Чебек, понимая, что конец его неизбежен и настанет здесь. А потому ему хотелось наговориться перед смертью. Но, как говорится, перед смертью не надышишься.

— Простым инженером, которому пришлось взять все в свои руки и спасти мир от того, что выпустили вы на волю, — мне было приятно поделиться этими воспоминаниями с кем-то ещё. — А теперь напиши координаты, — я взял лист с ручкой со стола Чебека и придвинул ближе к нему.

Чебек молча взял их и каллиграфическим почерком вывел несколько цифр. После протянул листок мне.

— Это местоположение шахты. Всё, что у меня есть. — Он посмотрел на меня с холодным, безжизненным любопытством. — Что вы намерены делать, князь? Вы не сможете уничтожить его.

— Ты заблуждаешься, Чебек. Неужели ты не слушал мою историю? Что, прикидывал, куда занесет тебя после смерти?

— Значит, у себя вы его все же уничтожили?

Я кивнул.

— Но как? — поразился Чебек.

— Сила и разум, — усмехнулся я, показывая поочерёдно два кулака.

— Значит, вы спасете этот мир тоже? — с надеждой поинтересовался он.

— И много-много миров ещё. Если быть точным, то все, которые вы волей-неволей заразили.

Чебек улыбнулся впервые за весь наш разговор, а по его щеке прокатилась скупая мужская слеза. Но разжалобить ему меня не удалось. Вряд ли Чебек на моём месте стал бы жалеть меня.

Его слабость на пороге смерти скорее раздражала и давала понять, что, на самом деле, я воевал со слабым врагом. Ведь жестокость удел слабых.

— На этом всё? — с надеждой поинтересовался Чебек.

Да он с каждой минутой размякал все сильнее. И это раздражало. Достойный враг на моих глазах превращался в сопливую девчонку, которая ещё немного и упадет мне в ноги, прося о помиловании. Вот только помилования не будет. Ведь дай таким людям второй шанс, как они нанесут подлый удар в спину.

— Нет, мне необходимо, чтобы вы стерли всякий компромат на меня и мою семью.

В глазах Чебека блеснул огонь ярости, но тут же потух. Он покорно открыл ноутбук и планомерно стал стирать один файл за одним прямо на моих глазах.

— Теперь вы довольны? — холодно произнёс он.

— Нет, вы доставили большие неприятности мне и моей семье. Я уж умолчу о нескольких мирах, что вы уничтожили или поставили на грань уничтожения. И в виде компенсации вы отдадите половину своего состояния мне. Заметьте, не все, а только половину.

— Какое благородство! — ехидно воскликнул Чебек. Его самолюбие хоть и было уязвлено, но он желал сохранить остатки благородства.

— Именно благородство, — невозмутимо подтвердил я. — Я знаю, что у вас ещё осталась родня на содержании и не хотелось бы его ввергать в бедность и разорение, как вы когда-то поступили с моей семьёй.

Чебек опять полез в свой компьютер. После нескольких нехитрых махинаций он развернул ко мне экран и показал несколько траншей на мои счета и удостоверенные электронной подписью бумаги о том, что после его смерти половина имущества должна отойти мне.

Я про себя усмехнулся, как легко стало все с появлением глобальной сети. Даже человек мог остаться с голым задом нажатием нескольких кнопок.

— А теперь будем прощаться, — спокойно произнёс я и поднялся, чтобы открыть коробку с сюрпризом.

— Нет! — в ужасе вскричал Чебек, подорвался с места и попытался закрыть руками коробку, чтобы я не смог её открыть. Но неужели он всерьез считал, что я не предвидел такой вариант событий? В конце концов, у кого дар провидца? У меня или него?

Я щелкнул пальцами, и коробка распалась на части. От неожиданности Чебек вскрикнул, а после замер в ужасе.

У него в руках вместо коробки остался чёрный шар смерти, его собственное порождение тьмы.

— Что… что это? — прошептал он, застыв с шаром в руках. Его пальцы побелели от судорожной хватки.

— Ты сам дал ему форму, Чебек. Своими страхами, своей жаждой контроля, своим желанием играть в Бога. Это — сгусток той самой пустоты, которую ты пытался приручить. Только приручить её нельзя. Можно лишь направить. Или… стать для неё пищей.

Шар начал пульсировать, излучая неестественный, поглощающий свет холод. Тени в кабинете зашевелились, поползли по стенам, вытягиваясь в сторону Чебека.

— Нет! — его крик был полон настоящего, неконтролируемого ужаса. — Я… я всё отдал! Координаты, деньги… я покаялся!

— Покаяние не воскрешает миры, — холодно ответил я, наблюдая, как тьма начинает обвивать его ноги, словно живая. — Оно лишь облегчает душу перед расплатой. А расплата, Чебек, неизбежна.

Он попытался отшвырнуть шар, но тот будто прирос к его ладоням. Тёмные прожилки поползли по его рукам, впитываясь под кожу. Он закричал — нечеловечески, высоко и пронзительно. Его «высокоточный станок» сознания, должно быть, фиксировал каждый микрон распада, каждую квантовую частицу небытия, разъедающую его существо.

— Он… он не просто пожирает! — успел выкрикнуть Чебек, и в его глазах, помимо ужаса, вспыхнуло последнее озарение, последний крошечный триумф учёного, увидевшего истинную природу явления. — Он… ассимилирует! Он делает всё частью себя! Частью ничто!

Его тело начало терять чёткость контуров. Не таять и не испаряться, а будто стираться ластиком с рисунка реальности. Его крик оборвался, не долетев до конца. Рот, широко открытый в беззвучном вопле, расплылся, слился с бледнеющей кожей лица. Глаза, полные осознания кошмара, погасли, растворились в наступающей пустоте.

Через несколько секунд он исчез. Не осталось ни пепла, ни запаха гари. Только абсолютная тишина и ощущение ледяной пустоты в центре комнаты. А шар я вновь заключил в коробку, внутри которой был скрыт бесконечный лабиринт. И, хотя я мог его уничтожить прямо сейчас, я решил его придержать для ещё одного человека, посмевшего перейти мне дорогу.