Ревизор: возвращение в СССР 49

Глава 16

Лосиноостровский заповедник

Больше часа на лыжах катались, пока Галия из‑за того, что непривычные мышцы работают, слабо тренированные, не начала изнемогать. У меня тоже, кстати, мышцы начало прихватывать. Но я помалкивал. Что, я раньше жены, что ли, сдамся?

Вернулись к машине. Почистив лыжи и сложив их в салон, умиротворённо сели в машину и поехали домой.

– Да, утро у нас сегодня просто замечательное, – радостно произнесла Галия, приятно расслабившаяся на своём сиденье.

– Отдохнём несколько часиков, и в гости уже надо будет выдвигаться на шашлык, – сказал я.

– Да, отдохнуть будет неплохо, – согласилась тут же Галия. – Здорово, кстати, что договорился, что и Римма там тоже будет. Мы тогда, девочки, втроём будем общаться. Расспрошу Римму заодно о её новостях. Недавно, конечно, общались, но она просто удивительно много информации собирает обо всём, что происходит. Ей всегда есть о чём рассказать.

– Вот, учись этому у неё, – посоветовал я. – Очень важно своевременно знать обо всём важном, что происходит вокруг. В разговоре с Риммой восхитись этим её умением и спроси, как она это делает. Наверняка она будет в полном восторге, что её похвалили, и, может быть, что‑то интересное тебе расскажет из своего опыта, как этого можно добиться.

– Ага, сделаю, – сказала Галия. – А то действительно мне, если Морозова что‑то не расскажет, то я ничего и не знаю, что в нашей организации происходит. Это прям какой‑то настоящий талант у нее – новости собирать.

– Так это и есть талант, – подтвердил я. – Мало кто так умеет. Большинство людей просто стесняются со всеми общаться. Выбирают пару людей, с которыми им приятно поговорить, и если они такие же как они, не очень общительные, то многое упускают из того, что прямо вокруг них происходит.

Приехали домой. Валентина Никаноровна тут же начала Галию расспрашивать, как ей понравился сделанный мной сюрприз. Ну а я пока отправился в кабинет поработать. Надо уже добить полностью ту статью, для которой я цитату от министра обороны получал. В понедельник сразу её отдам в «Труд». Укажу Вере на особые обстоятельства в виде цитаты члена Политбюро. Я думаю, во вторник она уже и выйдет. Надо не забыть, кстати, набрать адъютанта сразу, как Вера подтвердит число, когда статья выйдет. Такого рода люди любят, когда их предупреждают заранее.

***

Москва

Тору Фудзита, посол в СССР, получив запрос из Токио от помощника министра внешней промышленности и технологий, облегчённо выдохнул. Он знал, что всё равно немножко рискует, посылая даже эту фотографию, где специально обвёл сидящего в президиуме Павла Ивлева красным фломастером.

Захоти министр на него обидеться – в принципе, это тоже могло бы стать хорошим предлогом для этого. Ведь всё же он подвергает сомнению его точку зрения. Но нет, повезло, видимо, что поиски этого несуществующего профессора уже изрядно утомили самого министра, и теперь он готов рассматривать другие версии. Это явственно было заметно в послании от его помощника. Министр через него обращался с просьбой изложить его соображения по поводу феномена Павла Ивлева, особенно прося не стесняться и полностью изложить свое видение этой ситуации…

Ну что же, эти формулировки означали, что теперь у него есть карт‑бланш на отражение собственной позиции. А своё представление об Ивлеве у него уже сложилось.

Посол пришел к выводу, что нет никакого профессора, стоявшего за ним, который снабжает его какими‑то эксклюзивными сведениями и чрезвычайно интересными размышлениями о будущей динамике отдельных стран. Вполне может быть, что у этого парня много знакомых, что позволяет ему собирать большое количество интересной информации. Но перерабатывает её и осмысливает он явно самостоятельно.

Тору как раз недавно пересматривал все опубликованные статьи Ивлева, а потом ещё и несколько записанных радиопередач прослушал. Стиль один и тот же. И, что самое интересное, радиопередачи звучали так, словно Ивлев не читает с бумажки, а просто что‑то рассказывает.

Посол за свою дипломатическую карьеру прослушал огромное количество пресс‑конференций и прекрасно разбирался в оттенках голоса, которые звучат, когда читают с текста или когда рассказывают что‑то самостоятельно.

И два разговора с Ивлевым, что у него состоялись на различных посольских мероприятиях – как в стенах родного посольства, так и в посольстве Швейцарии, – утвердили его в этой мысли. Ивлев способен без всяких бумажных подсказок долго и интересно рассуждать, предлагая часто собеседнику совершенно неожиданные выводы.

Это – готовый аналитик высокого уровня, что, конечно, совершенно неожиданно для возраста Ивлева. Но посол предпочитал быть реалистом. То, что Ивлев внешне не выглядит аналитиком, вовсе не означает, что он не может им являться.

Но прямо сейчас он свои соображения в Токио отсылать не будет. Это будет все же выглядеть не очень прилично – словно умный посол сидел и помалкивал, пока большие чины в Токио совершали одну ошибку за другой, а едва спросили его мнение, тут же обосновал, в чём именно они ошибаются.

Поступив так, он заставит выглядеть тупыми токийских больших боссов. Естественно, им никак это не сможет понравиться.

Сейчас‑то его, конечно, за это простят, если его точка зрения окажется адекватной и более применимой к делу, чем их. Но со временем это ему обязательно припомнят.

Поэтому он подождёт очередного приёма, который его посольство скоро организует, в надежде, что Ивлев появится на нём. И снова с ним побеседует. И только после этого представит свои соображения министру, причём изложит свои соображения так, словно именно это последнее мероприятие и подтолкнуло его к сделанным им выводам. И тогда он не будет выглядеть всезнайкой, который был прав, когда они в Токио ошибались.

Тору удовлетворённо кивнул своим мыслям. «Да, именно так он и поступит».

***

Москва, квартира Балашовых

Ахмад и Аполлинария пришли в гости к Балашовым.

Аполлинария, конечно, несколько волновалась: всё же к заместителям министров они раньше в гости никогда приглашены не были. Но Ахмад её успокоил, напомнив о том, что они совсем недавно были на приёме в посольстве ГДР, где, собственно, они с Балашовым случайно и столкнулись и тот его и приметил.

Так что, по сути, это у них не первое такое мероприятие, где они вдвоём с очень серьёзными людьми в одном помещении находятся. А тут вообще всё очень просто – не важное мероприятие в посольстве, а семейный ужин.

Именно Ахмад настоял на том, чтобы Аполлинария обязательно надела ту шубку, которую ей сын подарил. Сам Ахмад в шубах не разбирался, но ему было любопытно, насколько качественное изделие было подарено пасынком своей матери.

Нет, он прекрасно понимал, что Пашка абсолютно не жмот. Это и так понятно было. Но Балашов-то долгое время проработал в «Союзпушнине». Так что Ахмаду было интересно посмотреть на реакцию разбирающегося в мехах человека. Да и в любом случае к заместителю министра в гости надо в меховой шубе свою жену привозить. Уже и не важно, где он там прежде работал, пока не стал твоим начальником. Выглядеть-то надо солидно, раз он теперь работает помощником у такого человека. Встречают ведь по одежке…

Хорошо хоть, что Паша всегда выручает – вот и с платьями помог матери. Ахмад уже, кстати, занес Галие деньги за них. Достаточно того, что помог найти очень хорошую портниху, которая Поле очень сильно понравилась, а деньги и у него самого есть, чтобы расплатиться за новые наряды жены. Помог и с подарками, что они принесут в гости Балашову. Не каждый способен в Москве подарить такое даже из серьёзных людей.

Хозяин квартиры лично открыл дверь и тут же предложил Аполлинарии помощь в том, чтобы разоблачиться.

Ахмад, конечно, тут же представил их с женой друг другу:

– Вас лучше так и звать – Аполлинария? Или можно Полей? – спросил замминистра.

– Можно Полей, конечно, – улыбнулась жена, ведя себя при этом, к удовлетворению Ахмада, совершенно естественно, словно у нее каждый день замминистры скинутые с плеч шубы подхватывают.

– Позвольте мне удовлетворить мой профессиональный интерес, – сказал заместитель министра, когда снял шубу и отошёл с ней поближе к лампе в коридоре.

Немного повертев шубу в руках, он вынес свой вердикт:

– Какой великолепный мех! Поздравляю, у нас такого же качества изделия на экспорт идут. Самое лучшее отправляем, как вы сами понимаете, инвалюта стране нужна. Только не забывайте о том, что это меховое изделие, и его нужно обязательно держать в холоде, чтобы ворс дольше сохранился.

Услышав это, Ахмад был полностью удовлетворён. Получается, что Пашка действительно сделал матери очень щедрый подарок. Правда, его долги перед пасынком только что существенно выросли, раз уж такой эксперт в мехах, как Балашов, очень положительно оценил шубу Поли.

Но, с другой стороны, он человек благодарный, так что если что понадобится Паше, то обязательно это сделает. Одна только беда – тот практически никогда ни о чём и не просит, кроме каких‑то мелких пустяков. Но кто его знает, как жизнь в дальнейшем сложится.

Ну ладно, сейчас Ахмад в любом случае не хотел себе портить настроение размышлениями на эту тему.

Подарки, которые вручил Ахмад после того, как они сняли зимнюю одежду и разулись, чтобы пройти внутрь, Балашов тоже изучил с большим вниманием, как и положено хорошему хозяину.

Достав бутылку с ромом, которую посоветовал вручить Паша, он внимательнейшим образом изучил её этикетку, после чего сказал:

– Как интересно! Я очень много где путешествовал, много всякого рома видел, но вот такой мне ни разу не попадался.

– Неудивительно, – тут же, гордо подняв голову, сказала Аполлинария. – Вряд ли вы меха на Кубу продавали, учитывая их климат. Мой сын туда ездил недавно, а потом ему недавно кубинский посол ящик такого рома подарил. Сказал, что такое пьёт только высшее политическое руководство Кубы, так что продаже оно просто-напросто не подлежит.

Тему своего пасынка Ахмад раньше в разговоре с Балашовым ни разу не поднимал. Поэтому было приятно услышать, что Балашов тут же сказал:

– Тогда, конечно, понятно, почему мне не знаком этот сорт кубинского рома. Давайте пройдём за стол и обязательно потом вернёмся к теме вашего сына, Поля. Хочу услышать побольше о нём. Наверняка вы очень им гордитесь.

Поля просияла, показав мелкие, жемчужного цвета зубки…

Да, – подумал Ахмад, – это настоящий фурор. Они явно сумели произвести впечатление на его нового начальника.

***

Подмосковье, дача Кожемякиных

Когда мы приехали на дачу Кожемякиных, увидели, что машина Сатчанов припаркована рядом с машиной хозяев. Получается, что они раньше нас приехали?

– А мы не опоздали? – встревоженно спросила Галия с заднего сиденья, где сидела с нашими детьми.

– Нет, милая, ни в коем случае, – сказал я. – Всё в порядке. Это Сатчаны почему‑то раньше приехали. Мало ли, просто время не рассчитали. Да и в конце концов пять минут разницы, когда едешь на дачу на отдых, большого значения не имеют. Не прием же у министра…

Когда зашли внутрь с детьми на руках, нас горячо поприветствовали как хозяева, так и Сатчаны, которые уже были в домашних тапках, – мы свои с собой привезли, так что тоже начали переобуваться.

Скромный кирпичный домик, невзрачный снаружи, изнутри был отделан по высшему разряду: мраморный камин в небольшой, но уютной гостиной, импортные обои на стенах, дубовая доска на стенах и потолке, дубовый паркет. В общем, денег сюда было вложено достаточно много.

У меня, конечно, был особый интерес к оценке внутреннего интерьера. Причём не с точки зрения богатства Артёма Кожемякина. Ясно, что если он сын заместителя министра и достаточно серьёзный чиновник в ВЛКСМ, то дача у него будет отделана очень хорошо.

Нет, меня сейчас больше волновало, как мне собственную дачу по весне отделывать. Всякие варианты с обоями – пусть даже если удастся какие‑то красивые импортные раздобыть – я, конечно же, серьёзно не рассматривал. Дом большую часть времени зимой будет без отопления, обои тут же отвалятся из-за сырости. Так что я тоже склонялся к мысли о деревянной отделке внутренних помещений.

Правда, вот совсем не был уверен с паркетом – не будет ли с ним проблем из‑за сырости. Но здесь он выглядел достаточно хорошо. Впрочем, я же понятия не имею, что с этой дачей в будни творится. Вполне может быть, что Артём нанял кого‑то, кто постоянно топит дом, чтобы с этим дорогим паркетом ничего плохого не происходило, когда хозяев нет на месте.

Поставил себе задачу и об этом тоже расспросить хозяев.

Тем более предмет интереса вполне понятен. И человек, который что‑то уже построил, обычно с удовольствием объясняет нюансы тому, кто только собирается строить. Тем более если высоко оценить качество того строения, что у него возведено. А с меня не убудет отпустить пару комплиментов. Тем более что действительно выглядит всё очень красиво.

У Артёма с Ириной была дочка лет пяти, Лада. Повезло, что её очень заинтересовали наши малыши. И то, что игрушки у них были совсем для маленьких, её вовсе не смутило.

Дети вчетвером быстро устроились на ковре у камина и начали изучать друг друга. Первое время, правда, только пятилетняя дочь хозяев, чувствуя себя дома уверенно, играла с привезёнными игрушками. Но затем лёд был сломан, и дети начали общаться более непринуждённо.

Я презентовал Артёму бутылку рома. Внимательно её рассмотрев, он удовлетворённо кивнул и спросил:

– Так что, ром будем пить сегодня или водку, которую товарищ Сатчан привёз?

– Я буду только бокал красного вина, – сказал я хозяину. – Я же за рулём, иначе безответственно.

Сатчан, покосившись на меня, видимо, тоже не захотел выглядеть безответственным, потому что сказал:

– Мне тогда тоже красного вина.

Нас всех тут же пригласили за стол. Выяснилось, что шашлычок Артём уже приготовил сам.

Да, знаю, что некоторые так практикуют, когда зовут людей в гости на дачу. Но для меня это, конечно, непривычно. Я предпочитаю, если уж приехал на дачу, участвовать в готовке шашлыка.

Во‑первых, можно присмотреть, чтобы хозяева его случайно не спалили – что случается сплошь и рядом, – а угольки есть потом как‑то не очень приятно. А во‑вторых, у тебя полная гарантия, что ты получишь потом шашлык с пылу, с жару, самый что ни на есть вкусный.

Конечно, на завтра с голодухи и разогретый шашлык будет неплох. Но тогда в чём смысл ехать на дачу и жарить шашлыки, чтобы не получить свежайший шампур прямо с огня?

А так, конечно, шашлык уже был остывший. И то, что его приготовили, к примеру, полчаса назад, уже не имело особого значения.

На столе, кроме шашлыка, было ещё два салата и немного разносолов. Грибочки маринованные – попробовав один, я сразу же узнал вкус: у нас такие же недавно были на столе, польский маринад. Нарезанные солёные огурчики, квашеная капуста с клюквой и тмином, зелёные замаринованные помидорчики – я такие особенно люблю, если сделаны правильно. Попробовав, убедился в том, что с ними полный порядок. Восхитительная закуска.

Салаты мне при таких домашних разносолах не сильно и интересны. Но дамы, наоборот, налегали в основном на них, оживленно обсуждая ингредиенты. Сначала прислушивался немного к рассуждениям о том, как освежает «мимозу» свежий огурчик, но потом мысленно махнул рукой, переключившись на непринужденную беседу с мужиками.

Выпив свой бокал вина, налёг на боржоми. Впрочем, как, к моему удовольствию, и Галия.

Никаких дел поначалу не обсуждали – только легкий, непринужденный разговор.

Встав через час из-за стола, разбились на две компании. Женщины с детьми остались у камина. А нас Артем повёл в спальню. Я так понял, что в домике всего две комнаты, помимо санузла. В спальне был сложенный диван и небольшая застеленная детская кроватка.

Также здесь был старый дубовый письменный стол, вокруг которого мы втроём с бокалами красного вина и расположились на стульях.

Я обратил внимание, что Артём смотрит на меня как‑то совершенно иначе, чем раньше. И опять же иначе, чем на Сатчана. Словно моя значимость для него резко повысилась.

«С чего бы вдруг, интересно? Или мне это только кажется?»

Минут пять поговорили за жизнь и про внешнюю политику. Ну, собственно говоря, как и положено при встрече трёх малознакомых мужчин, занимающихся интеллектуальным трудом.

А затем, опять же неожиданно для меня, Артём проявил очень горячий интерес к идее как поисковых отрядов, так и «Бессмертного полка».

Сатчан тут же ожил и благодарно посмотрел на меня. Понял, видимо, что это не просто знакомство с комсомольским функционером. А я и в самом деле хотел, чтобы тот оживил те инициативы, которые мы вкинули под именем Сатчана. Много я ему должен, да и симпатичен он мне в целом, так что нужно сделать все, чтобы наша дружба не погибла из-за того, что Захаров меня повысил и постоянно хвалит, а его карьера как-то немного застопорилась.

Следующие полтора часа пролетели для нас совершенно незаметно. Мы с жаром обсуждали обе инициативы по очереди. Когда заканчивался запас интересных идей и аргументов по одной из них, то тут же переключались на вторую.

В силу законов человеческой психики минут пятнадцать спустя вдруг у нас всплывали новые интересные мысли и аргументы в адрес первой концепции. И мы тут же возвращались к ней, чтобы ничего не забыть. Достали также блокноты и карандаши, помечая себе основные моменты по ходу рассуждений.

Но потом нас нашли заскучавшие девушки, впереди которых шла Ирина.

– Мужчины, может быть, потанцуем? – предложила она.

В принципе, с моей точки зрения, мы всё уже более чем обсудили. Тем более ещё когда подавали документы в ВЛКСМ, мной там тоже была тщательная проработка сделана. Так что те идеи, которые мы эти полтора часа обсуждали, они были всего лишь в развитие по мелким нюансам. И ничего принципиально не меняли.

Детей перетащили на ковёр в спальне. Дверь туда открыли, чтобы из гостиной их хорошо было видно. Повозмущавшись минуту, что в их игры вмешались, те снова вернулись к весёлому времяпровождению.

Ирина включила какую‑то дорогую аудиосистему, которую я раньше не приметил. Подойдя ближе, рассмотрел название: аудиоцентр «Филипс». Заиграли «Битлы» – не та музыка, которую приветствует советская власть в данный момент.

Увидел, что и Артём посмотрел на жену осуждающе. Но та, видимо, уже прилично приналегла на выпивку – что было видно по её раскрасневшимся щекам и блеску в глазах, – и тут же, не желая замечать недовольство мужа, схватила его за руку и потащила танцевать.

Мы с Сатчаном подошли к своим женщинам и тоже включились в танец.

Минут через десять Артём всё же попросил жену поставить что‑нибудь другое, отечественное. Она, вроде бы согласившись, пошла к аудиоцентру. Но неожиданно для всех, в том числе и для её мужа, врубила «Дип Пёрпл».

Артём нахмурился, но ссориться с женой на наших глазах не захотел. Так что дальше, пока эта пластинка не закончила играть, уже жену не призывал ничего менять.

Но затем сам подошёл к аудиосистеме и поставил пластинку с новыми песнями советской эстрады. Ну, новыми, конечно, для этого времени. Для меня лично это были очень старые песни советской эстрады. Но тем не менее танцевать под них вполне было можно. «Увезу тебя я в тундру» и много что еще прозвучало…

Утомившись от танцев, снова посидели за столом. А затем уже жена Сатчана на часы начала поглядывать.

Начали прощаться. Тут как раз и дети в первый раз подрались. Что означало, что они совсем уже преодолели любую робость в отношениях и перешли к выяснению того, кто имеет большие права в этой компании.

Честно говоря, ожидал этой драки гораздо раньше. Может быть, помогло то, что кроме моих пацанов тут были ещё две девочки. Они всё же обычно помягче, чем парни.

Собрались, попрощались с хозяевами, попрощались с Сатчанами и поехали. Сатчаны – впереди, мы – за ними.

Хотел ещё Сатчану бутылку того самого рома, что от кубинского посла мне перепал, передать, но не получилось. Артём нас, как положено хорошему хозяину, сопровождал очень плотно, вплоть до самого отъезда. Не тормозить же Сатчана на трассе, чтобы вручить ему бутылку рома. Встретимся ещё – тогда и передам.

– Ну как тебе новые знакомые? – спросил я жену.

– Ну, Артём этот вроде ничего, – сказала Галия, подумав несколько секунд, и замолчала.

– А Ирина… – я понял, что жена хочет, чтобы я её спросил.

– А вот Ирина какая‑то странная, – тут же оживлённо начала она высказывать свою точку зрения. – Реально странная. Такое впечатление, что она всё время целенаправленно дразнит своего мужа, я бы даже сказала, провоцирует.

– Может, считает его слишком скучным и хочет хоть так получить от него какие‑то яркие эмоции? – предположил я.

– Но он как‑то не выглядит особо скучным, – пожала плечами Галия. – Такой же молодой, целеустремлённый, деловитый, как ты или Сатчан. Чего ей неймётся, понять не могу, честно говоря. А ещё она детей не любит…

– А это ты как поняла? – удивлённо спросил я.

– Да по итогу она вообще внимания ни на наших детей, ни на свою дочку не обращала. Напилась вина очень быстро, и давай веселиться, как считает нужным. Мы с Риммой нет‑нет да посматривали на детей. Мало ли там что, маленькие всё же. А то, что дочка Ирины постарше – вообще ничего не означает. В этом возрасте дети ещё дурные, вполне могла бы взять что‑нибудь тяжёлое да со всей дури дать по голове одному из наших детей. Так что тут глаз да глаз нужен. А этой вот всё равно вообще. Когда мы пришли, она ещё сделала вид, что наши дети ей интересны, но так, я бы сказала, для галочки посюсюкала пару секунд. А потом всё как отрезало.

– Так что, получается, стать у вас с ней подругами вряд ли получится, – не спросил, а скорее констатировал я.

– С ней вряд ли получится, – согласно закивала Галия. – А вот с Риммой я хотела бы точно почаще общаться. Она очень интересная. Слушай, Паша, может, в следующую субботу на лыжи их позовём вместе покататься? Мы сначала постреляем, а потом встретимся прямо там, около военной части. Места мы там немножко уже изучили. Вчетвером веселее будет кататься, чем вдвоём. Нет, ты не подумай, что я хочу сказать, что невесело было. Было очень весело…

– Да ладно, я и не думал обижаться, – рассмеялся я. – Совершенно естественно, что тебе хочется общаться с девушками своего возраста. Это как бы нормально для человека. Всё же с Морозовой у вас разница в поколение – наверняка разные темы для общения. А Римма всего лет на шесть‑семь тебя старше, правильно?

– Ну да, наверное, примерно так, – согласилась Галия.

– Здорово. Позвоним тогда сразу, как приедем.

– Хорошо. Я не предлагала, пока с тобой не посоветовалась.

– Да могла и предложить. Я бы точно не возражал, – пожал я плечами. – Действительно, надо чаще общаться с Сатчанами.

Дети тут же заснули, как мы их в машину уложили. Так что переговаривались мы с женой без стеснения.

Слава богу, прошёл у них уже период, когда их подташнивало при поездке в машине. Теперь все эти покачивания на ухабах их только успокаивают, как будто их в люльке качают. Спят крепче, чем если просто в квартире бы спали. Глядишь, и получится пристроить хоть одного из парней в космонавты… Хотя, о чем я… Угробит Горбачев СССР, и можно забыть о прежних успехах в космосе…