Ревизор: возвращение в СССР 32

Глава 8

Святославль.

— Мне гадалка сразу сказала, что не надо дочери с ним связываться, — с горечью проговорила Оксана. — Марфа никогда не ошибается… Я же им говорила! Но бывший муж мне запретил к ней ходить и так её запугал, что она не то что гадать мне, она видеть меня теперь не хочет!..

О-оо! — в растерянности смотрел на неё Андриянов. — Гадалка?.. Только этого не хватало… Кстати, а что это там на полочке у нее такое толстое, с черной обложкой? Не Библия ли? Корешок, как будто случайно, салфеткой прикрыт…

Но разговор надо было поддержать, и он спросил:

— А что она ещё про него говорила?

— Не помню сейчас уже точно, — откровенно призналась Оксана, — но плохое говорила…

— Оксана Евгеньевна, — подбирая слова, решил вернуть он её в материальный мир. — Было бы гораздо понятнее, с чем мы имеем дело, если бы знать конкретные факты…

— А какие факты вам ещё нужны? — удивлённо посмотрела на него собеседница.

— Откуда у мальчишки восемнадцати лет, меньше двух лет назад появившегося в Москве, четырёхкомнатная квартира, машина и гараж?

— Ясно откуда! — посмотрела на него с недоумением та. — Бандит он.

— Серьёзно? — озадаченно смотрел он на неё.

Бандит?.. В восемнадцать лет? — скептически думал Андрианов. — Да такой прожжённый, что держит в страхе всю мужскую половину семьи? Бред какой-то… Гадалку ещё какую-то приплела… Думал, Диня бред какой-то на эту семейку собрал, а тут вообще ни в какие ворота… Что за семья такая⁈

Поспешно попрощавшись, он уехал. Единственное что, Оксана потребовала у него оставить телефон, обещая позвонить, если что вдруг узнает про мужа дочки. Адрианов давать не хотел, даже подумывал дать неправильный телефон вначале. Но потом, посмотрев, какая женщина энергичная, понял, что это будет плохой идеей. С Оксаны Евгеньевны станется, не дозвонившись, приехать в Москву, чтобы его найти. Это она сейчас с дочкой не в ладах, а завтра все может измениться, и она вполне может у нее начать выяснять, что это у нее за новый начальник. И едва имя назовет и опишет его, как все и пропало. Вряд ли Галие понравится эта его поездка к ее матери.

Вообще, пока ехал домой, он о многом передумал. И понял, что если за материальными успехами Галии и стоит кто-то другой, кроме ее мужа, то Оксана Евгеньевна об этом не в курсе. А если не стоит, и просто так обстоятельства сложились? Вдруг этот пацан просто клад нашел, да и помалкивает об этом? Этот вариант намного лучше, чем заигрывать с женщиной, у которой может быть могущественный и опасный любовник… Способный полностью обеспечить всем ее семью за пару лет…

В воскресенье с самого утра стал готовиться к интервью с поэтессой, взял с собой фотоаппарат, установив объектив для обычной съёмки. Съездил на рынок, купил цветов и поехал в «Дом книги» на проспекте Калинина. Быстро найти что-то самому в этом огромнейшем магазине было абсолютно нереально. Поэтому обратился к первой попавшейся продавщице, показал ей удостоверение Верховного Совета и спросил, к кому мне обратиться, чтобы приобрести книгу поэтессы Юлии Друниной?

Она провела меня через несколько книжных отделов, через большой отдел с портретами вождей и передала с рук на руки работникам справочно-библиографического отдела. Поблагодарил её и опять достал своё удостоверение.

— Мне нужно найти книги Юлии Друниной. Стихи, проза, все, что есть в наличии, — объяснил я им свою задачу.

Выслушав меня, две сотрудницы в возрасте плюс-минус тридцать лет недолго посовещались, и одна из них куда-то ушла стремительным шагом.

— Может, чаю? — предложила оставшаяся со мной сотрудница, с любопытством разглядывая меня. — Книги вам сейчас подберут…

Согласился на чай, чтобы она себя чем-то заняла, а то моё присутствие её слишком смущало. Ожидание растянулось, но зато нашлось аж две книги Юлии Друниной. Сборники «Избранная лирика» и «Страна юность». Выкупил обе. Искренне поблагодарил сотрудниц за помощь.

У меня оставалось ещё несколько часов до назначенной встречи, успею что-то прочесть, а главное, будет куда автограф взять. Поехал в Подольский район, где у Юлии Владимировны и её мужа была дача. Нашёл посёлок быстро. Мы договорились на два часа и у меня было ещё больше часа, чтобы почитать её стихи…

Начал читать и чуть не пропустил время. Поразило, как стихами, обычными словами можно описать весь тот ужас, через который они прошли… Она санинструктором была. Стихами описать, как с ран присохшие бинты срывать… Глаза раненых описать… Это такой кошмар, через что прошла эта женщина!..

У меня перед глазами всё ещё стояли глаза бойцов, которым ей предстояло сорвать присохшие бинты, когда я подошёл к их даче.

Меня встретили очень радушно. Юлия Владимировна с искренней радостью приняла у меня букет. Глядя, как она принюхивается к цветам, прикрыв от удовольствия глаза, обрадовался, что угадал с подарком. Трудно было поверить, что эта милая, женственная, мягкая женщина прошла через всё то, о чём писала в своих стихах.

Супруг Юлии Владимировны Алексей Яковлевич оказался значительно её старше. Их отношения напомнили мне наши отношения с женой. Он по-отечески опекал её и очень трогательно заботился. И лицо почему-то казалось знакомым.

Они усадили меня на веранде за накрытый стол. Я сразу достал два сборника, которые приобрёл в «Доме книги». Надо было с чего-то начинать интервью…

— Юлия Владимировна, я, как представитель комсомола, хотел бы у вас попросить напутствия нам, комсомольцам, — произнёс я, находясь всё ещё под впечатлением от её стихов. — Что бы вы хотели сказать нам?

Приготовив блокнот и карандаш, приготовился много и быстро записывать.

Первая идея была сказать — что бы вы хотели сказать молодым — но подумал, что это будет бестактно. Ну и тем более, учитывая мой прежний возраст, она сама мне казалась очень даже молодой женщиной… Так что не буду упоминать, что я уже как бы и не комсомолец официально…

— Что бы я хотела сказать комсомольцам? — пожала она плечами, улыбнувшись. — Живите, радуйтесь, наслаждайтесь жизнью. Жизнь прекрасна. Небо голубое, солнце тёплое, деревья зелёные… Что ещё для счастья надо?

— Тепло, сухо и мухи не кусают, — добавил Алексей Яковлевич. — Любимая женщина рядом. Действительно, что ещё надо?

— Он знает, о чём говорит, — уверенно заявила она. — Десять лет лагерей…

К моему стыду, я ничего не знал о её муже. И увидев удивление на моём лице, она, прищурившись, спросила:

— Фильм «Полосатый рейс» смотрел?

— Ну, конечно, — ответил я.

— А «Человек-амфибия»?

— Естественно, — кивнул я с напряжением, не понимая, куда она клонит.

— Сценарий к этим фильмам написал Алексей Яковлевич.

О, как! Вот это я попал… Видимо, у меня было такое выражение лица, что они оба рассмеялись. Она очень ловко перевела стрелки на мужа, переключила моё внимание на него, а сама ушла в дом, сказав, что скоро вернётся. И тут я и сам начал кое-что вспоминать… Конечно, мне было не до телевизора, слишком уж напряженный график я для себя создал. Но пару раз я краем глаза все же видел по телевизору «Кинопанораму»… Так вот почему лицо мне знакомым показалось…

— Вспомнил! Вы же еще «Кинопанораму» ведете!

— Уже не веду. Прошлый год был последним.

Эх, ну не знаток я современных телепередач… Неловко получилось. Вряд ли он сам ушел с такой позиции. Скорее всего, кто-то постарался, и ему не очень приятно об этом вспоминать.

— Я хотел поговорить о войне, о творчестве Юлии Владимировны, — глядя вслед поэтессе, признался я, переведя разговор на другую тему.

— Она не говорит про войну, — ответил он мне. — Только её стихи дают понять, что у неё в душе.

— Я понял, — задумчиво кивнул я. — Большинство ветеранов так же себя ведут…

Вскоре вернулась Юлия Владимировна с большим блюдом разнообразных бутербродов.

— Угощайтесь, Павел, — с мягкой улыбкой предложила она, подливая нам кипяток в чашки. — Хороший вопрос, на самом деле, что бы вы сказали комсомольцам? Да? — взглянула она на мужа. — Вот, что бы ты сказал?

— Не тратить жизнь на то, о чём потом не сможешь вспомнить, — как-то грустно ответил он. — Жизнь слишком быстро кончается…

— До конца жизни ещё целая жизнь! Другой вопрос, длинная она будет или короткая, — уверенно заявила она, и я вдруг спинным мозгом почувствовал, какая могучая сила воли у этой женщины. Вся эта нежность, мягкость — это прикрытие для стального характера… Это точно не кисейная барышня…

— Да, дорогая. Никогда не поздно начать жизнь заново, — улыбнулся он, глядя на неё.

Эх, я не понимал, о чем мне писать статью. То, что поэтесса не будет со мной откровенничать, это я уже понял. Душу она в стихах изливает. А там такое!.. Один раз представив, прочтя её стихи, уже не забудешь никогда… А каково это было видеть? У неё есть четверостишье про рукопашный бой, мол, видела один раз в жизни, а снится теперь каждую ночь…

— Юлия Владимировна, — решил я всё-таки вернуться к своему интервью. — А какие качества вы цените в людях больше всего?

Она посмотрела, вроде, и на меня и, в то же время, сквозь меня.

— Честность, — довольно быстро ответила она. — Честность перед самим собой, в первую очередь. Сделал что-то плохое, не трать время, не ищи себе оправдания. Думай, как исправить и чем быстрее, тем лучше. Потому что потом и захочешь что-то исправить, а может оказаться, что уже поздно…

— Не трать время, не ищи себе оправдания, — задумчиво повторил я, перечитав эти слова в своём блокноте и почувствовал в них что-то личное для себя, зацепило…

— Дорогая моя, это, наверное, ещё очень сложно для молодых, — проговорил Алексей Яковлевич. Видимо, у меня вид был слишком озадаченный.

— Нет-нет, просто, задумался, — поспешил ответить я. — Очень интересно.

— В самом деле? — улыбнулась она. — Вы удивительный молодой человек.

— А от чего бы вы предостерегли… людей моего возраста? — задал я очередной вопрос, решив не отвлекаться на её комплимент. Надоело мне тараторить про комсомол…

— Не позволяйте никому решать за вас, как вам жить, — с мягкой улыбкой сказала она. Как жаль, что даже для человека с такой стальной волей, гибель ее страны оказалась чем-то слишком невыносимым для дальнейшей жизни… Или, причина, как раз, в этой стальной воле?

— Спасибо, — с искренней благодарностью произнёс я, и в голове сложилась, наконец, концепция будущей статьи. — Можно сделать несколько снимков?

— А вы мне их покажете? — взглянув на меня с недоверчивым прищуром, спросила она.

— И снимки покажу, и статью, — пообещал я.

Алексей Яковлевич взял на себя выбор антуража для фото. Вынес плетёное кресло и установил под кустом цветущей сирени. Так я и снимал Юлию Владимировну с её неземной улыбкой Моны Лизы.

Когда мы закончили, хозяйка предложила вернуться к столу.

— Павел, вы же не попробовали балык из осетра, — воскликнула она, заметно обрадовавшись, что интервью закончилось и можно просто пообщаться, а не говорить на заданную тему.

Взял бутерброд с рыбой, понюхал и состроил блаженное лицо, чтобы успокоить хозяйку. Не объяснять же, что нам каждый месяц военные привозят астраханский балык десятками килограммов.

Разговор зашёл о моих статьях, Алексея Яковлевича заинтересовали те, что уже вышли. Рассказал им о статье про женщин-фронтовиков, про фельетоны о таксистах, о поварах в детском саду, переход через железнодорожные пути. А затем оказалось, что они много моих статей читали, просто на фамилию автора внимание не обращали. Замечал периодически, как они переглядывались между собой.

— У вас хороший слог, — сказал мне Алексей Яковлевич и мне было очень приятно услышать это от такого маститого сценариста, о чём я ему и сказал. Они рассмеялись оба.

— Мой муж ещё написал сценарий к фильмам «Три товарища», — поспешила объяснить Юлия Владимировна, явно гордясь, — «Ленин в Октябре», «Ленин в восемнадцатом году», «Котовский» и многое другое. Он и сценарист, и писатель, у него орден Ленина!

— Хватит, хватит, Юлечка, молодой человек не ради меня сюда пришел! — замахал руками Алексей Яковлевич.

— Такой список внушает уважение, — улыбнулся я.

Понятно, что дача в посёлке «Советский писатель» о чём-то да говорит. Думал, это за её заслуги, а может, все же мужу дали? Но спрашивать о таком бестактно, я же не собираюсь подражать беспардонным ухваткам журналистов из двадцать первого века…

Она особо больше не говорила, мне показалось в какой-то момент, что она, вообще, довольно закрытый человек. Она только слушала, улыбаясь и было видно, что она очень гордиться своим мужем.

Зато мы с Алексеем Яковлевичем поговорили… Юлия Владимировна отходила периодически. Я выбрал момент и попросил у неё автограф в обеих книгах, что купил сегодня.

Провожали они меня вдвоём. Уезжал я от них под большим впечатлением. Вот это люди. Вот это судьбы…

Вернувшись домой, рассказал жене, где сегодня был и показал автографы поэтессы. Галия искренне заинтересовалась, долго меня расспрашивала, но видно было, что что-то ее саму гложет… Спросил ее, не хочет ли она сама мне о чем-то рассказать? Оказалось, что они с Ксюшей нарисовали очень хороший эскиз детской площадки, и ей не терпелось похвастаться. Общий вид и три увеличенных рисунка, малышовая часть, площадка со спортивным уклоном и центральная часть с песочницей, лавками для мамочек и гимнастическим бревном на первом плане.

Получилось очень натурально. Девчонки предусмотрели два входа на территорию детского городка «Мечта». Один ближе к малышовой зоне, второй ближе к спортивной.

Теперь мой выход. Надо решить, какое предприятие у нас и с металлом работает, и с деревом? Тут и конструктор нужен, просчитать нагрузки на спортивные элементы и опоры качелей… Уж больно велика ответственность, дети, все же. На глазок тут делать никак нельзя.

Решил посоветоваться с Сатчаном на этот счёт.

Уложили с женой детей на второй дневной сон, и я занялся работой. В первую очередь, взялся за статью про поэтессу, пока впечатления свежи. Записал все свои вопросы и её ответы, а потом искал строки и целые четверостишия в её стихах, подходящие по смыслу. Насколько она всю душу открывает в стихах, настолько в жизни она оказалась закрытым человеком. Если говорит, то по делу, без лирики и сантиментов. И я ещё у них на даче подумал, что её сдержанные фразы в интервью надо дополнить её стихами.

Жаль, что в газетную статью не включишь всё, что иной раз хочется. Ограничивал себя всячески, но всё равно, выбрал из её стихов много подходящих строк. А потом голову ломал, что же оставить? Когда определился, хотел сразу отпечатать статью, но не успел, Галие помощь понадобилась с детьми. Вернуться к работе удалось только, когда мы их на ночь спать уложили. Закончил статью и сел за лекцию для КГБ.

Настолько резкий контраст с предыдущей статьей… Но это и хорошо, не так сильно устаешь, когда над совсем разными темами работаешь. Значит, приоритетные отрасли экономики СССР… Написал, что всё ближе двадцать первый век. А в следующем веке будут акценты сделаны уже совсем другие. Это будет век информации, век оперирования данными. При всей важности тяжёлого машиностроения, всё большее значение будет иметь всё, что связано с информацией и её обработкой. Ввел сразу понятие компьютера в свою лекцию, надоело мне все время говорить о вычислительных машинах. Пусть привыкают офицеры к этому термину, все равно он так и будет называться в будущем на русском языке. Писал, что огромные компьютеры превратятся в маленькие. Всё больше людей будет иметь доступ к ним. Цифровые технологии прочно войдут в жизнь каждого человека на работе и дома. Домашние персональные компьютеры станут нормой. Люди будут носить с собой компактные радиотелефоны. Поэтому СССР очень важно двигаться в этом направлении, иметь обширную элементную базу. Проводить масштабные научные исследования в этой сфере. Ни в коем случае не зависеть от зарубежных технологий и программного обеспечения.

Также появится глобальная информационная сеть, к которой будет иметь доступ каждый человек со своего персонального компьютерного устройства. Такими разработками по созданию этой сети необходимо заниматься и в СССР. А иначе придётся пользоваться западной сетью, что приведёт к нашей уязвимости.

Также очень большой задел есть в советской фармацевтике. Но ещё очень слабо реализован её экспортный потенциал. Да, это очень сложно делать, учитывая давление огромных фармацевтических концернов Запада, но это огромная выручка в валюте, которая может поступать в Советский Союз. Возможно, стоит подумать о совместных предприятиях. С той же самой Индией…

Отметил, что у советских граждан есть огромные неудовлетворённые потребности в качественных потребительских товарах. Это и автомашины, и различная бытовая техника. Одежда, обувь. Да те же самые джинсы. Всё это необходимо производить непосредственно в Советском Союзе. И обеспечить такое качество, чтобы излишки впоследствии экспортировать.

Ну и финальный вывод — что это означает, что современная структура нашей экономики не отвечает нуждам будущего развития советской экономики. Её необходимо срочно менять.

В понедельник с утра поехал на Лубянку и отвёз Румянцеву лекцию о приоритетных отраслях экономики СССР. Он пробежал её глазами и проводил меня на выход. Вернулся домой и занялся проявкой плёнки в дальней ванной. Пока не напечатаешь фотографии, нет смысла договариваться о встрече с поэтессой, чтобы согласовать с ней текст статьи. Она же стопроцентно захочет сразу и фотографии выбрать.

Пока сидел в темноте, слышал, как телефон звонил. Но срываться на звонок не стал. Лучше какой-то звонок пропустить, чем запороть такую плёнку.

Тем более, это оказался Ахмад, о чем мне тут же и сообщила мать Ивана, едва я вышел. Тут же перезвонил ему на работу.

— Приглашаю вас в субботу к нам, — невероятно довольным голосом произнёс он.

— И по какому же случаю? — заранее начал улыбаться я.

— Приказ вышел о моём назначении на должность начальника отдела учёта материалов.

— Поздравляю! — воскликнул я. — Рад за тебя.

— Спасибо. В общем, не планируй ничего на субботу, кроме рынка с утра.

— Договорились, — пообещал я и мы попрощались. — Жизнь-то налаживается!