Ревизор: возвращение в СССР 32

Глава 21

Москва. Съёмная квартира Вагановичей.

После трёхкомнатной квартиры в Святославле жить в однушке было сложновато. Хорошо ещё в тёплое время года можно было на балконе спокойно посидеть с коньяком в чашке, чтоб соседи не завидовали, покурить, о жизни подумать… Вагановича сегодня очень порадовала реакция главного энергетика завода Лосева. У него так глаза загорелись, когда он ему рассказывал, как его коллега из Святославля ежегодно несуществующий коллектор ремонтировал.

Ваганович уже даже придумал, кого он предложит Лосеву в качестве покупателя выписанных на такой же ремонт в Москве материалов, чтобы претендовать на свою долю малую.

Сведу их, а сам участвовать ни в чём не буду, — думал он. — Единственное, Алироева назначили начальником отдела учёта материалов… Может этот выскочка сорвать мне планы? Хватит у него ума в этой схеме разобраться? Хотя, что тут разбираться? Если мне рассказали о ней, то и ему может Шанцев рассказать… И вообще, опасно такого гада за спиной иметь. И сам не ворует, и другим не даст. Убрать бы его с завода к чёртовой матери… А лучше, вообще, посадить! Заодно и с Шанцевым поквитаюсь, они же друзья! И мне спокойней будет. Не один же Лосев будет с моей подачи мутить…

В среду с утра отправился в редакцию через ближайший гастроном. У Веры, как всегда, в хаосе рабочего дня, не оставалось времени позаботиться о себе самой. Я уже привык, что она мои статьи читает и одновременно жуёт что-то из моих гостинцев.

— Ум! — показала она мне большой палец вверх. — Призыв же сейчас, очень актуальная тема.

Дочитав до конца статью, она удовлетворённо кивнула головой.

— Очень вовремя! — потрясла она листами передо мной. — Молодец!

— Это опять по материалам Эммы Либкинд статья написана, — решил уточнить я, ради справедливости.

— А помню, помню, — кивнула она и мы вышли в коридор.

В этот раз, она то ли забыла про оставшийся мешок с письмами, то ли решила, что он ещё недостаточно полон, но мне удалось покинуть редакцию налегке.

Выйдя из редакции, вспомнил, что обещал Марату купить что-нибудь антикварное для Аиши. Был еще вариант его самому к антиквару отправить, но я не решился. Марат еще совсем зеленый в такого рода вопросах, ляпнет где-нибудь что-то не то про Некредина, из-за чего у того проблемы начнутся. Бизнес же у него незаконный, как и подавляющая часть любых бизнесов в СССР нынешнего времени. Так что лучше сам ему куплю подарок для Аиши. Не откладывая этот вопрос в долгий ящик, сразу и позвонил антиквару. Некредин пригласил меня на завтра, и я со спокойной совестью отправился работать в спецхран.

Москва. МГУ.

С утра Регина опять пришла в деканат, не оставляя надежды поговорить лично с деканом. Но её ждало разочарование, методистка заявила ей, что Андреева вызвали в ректорат и когда он появится, неизвестно. Она простояла в коридоре перед деканатом до обеда, боясь отойти хоть ненадолго. Много думала, о том, что ей делать дальше. В конце концов, не дождавшись декана, она решила идти к Володину. С чего он взял, что с ней можно вот так поступать?.. Пусть компенсирует ей убытки!

Москва. Партком завода «Серп и молот».

Не дожидаясь конца дня, к Вагановичу зашёл Лосев.

— Я всё думал над той историей с коллектором, Аркадий Павлович, — подсел он к нему поближе. — Это, на самом деле, гениально. Кто проверит? Кому это надо? Эту схему где угодно можно реализовать, да хоть в Москве! Я так понял из вашего рассказа, что в Святославле главный энергетик прокололся на том, что оставил у себя выписанные материалы… Глупая ошибка, конечно…

Лосев старался не говорить прямо, словно и непонятно Вагановичу, что он решился, и от общих размышлений готовится перейти к конкретным действиям. Ну-ну, пусть осторожничает, это намного полезнее, когда воруешь, чем безбашенность…

— Ну, да. От улик надо сразу избавляться. Если бы он продал эти блоки и на вырученные деньги купил кирпич, будто бы, на свои кровные, ему бы всё с рук сошло, — подсказал Ваганович.

Он умел терпеливо ждать удобного момента, когда клиент дозреет. Тем более, что он был уверен в том, что Лосев заинтересуется этим случаем и сам к нему придёт за советом и помощью из-за отсутствия опыта. Но теперь важно было его не спугнуть, и не дать понять, что он заинтересован во всем этом как бы не больше его самого. Ваганович уже придумал себе нишу в этой схеме, чтобы оказаться в доле, но важно, чтобы Лосев сам попросил об услуге. Тогда с него содрать можно будет больше…

— Аркадий Павлович, ну а как избавиться? Это же покупатели надёжные нужны.

— Ну, да. И желательно откуда-нибудь издалека, чтобы увезли материалы, и с концами! — согласился Ваганович со скучающим видом.

— Во-во! А где их взять, таких покупателей? Ну, чисто теоретически? — осторожничал главный энергетик.

— Ну, раз теоретически, то я, опять же, чисто теоретически, мог бы тряхнуть своими старыми связями, — с видом, говорящим о том, что делает одолжение, проговорил он. — А что вам нужно сбыть?

— Не знаю ещё… Надо подумать…

— Ну, вы мне скажите, чего, сколько, за сколько, а я поищу купца за долю малую.

— Спасибо, Аркадий Павлович! — обрадовался Лосев. — И раз уж вы согласились помочь, то давайте тогда уже откровенно говорить. Это все было не теоретически, а вполне себе практически…

— Давайте все же не обсуждать, кто и чем конкретно будет заниматься, кроме того, что касается именно моих действий. — сразу обозначил Ваганович свои условия. — Я по-прежнему, в отношении того, что не сам буду делать, могу только давать теоретические советы. А вот что касается того, что я буду делать сам, то сразу дам практический совет — на груз какие-нибудь накладные нужны будут для ГАИ, чтобы его спокойно увезти подальше,

— Сделаем, — махнул рукой тот, — как возврат пересорта какого-нибудь на производство оформим.

— Хорошо, — кивнул Ваганович, стараясь ничем не выдать свою заинтересованность. — Ну вот еще немного из теории. Вадим Матвеевич, материалы лучше выписывать на объекты, расположенные подальше от глаз начальства. Пионерлагерь какой-нибудь, заводская база отдыха… И работы там, всё равно, надо какие-то проводить, чтобы и людей в командировку отряжать, чтобы всё чин чином было по документам, не подкопаться… И желательно только на частичные работы людей с завода вывозить. Они, к примеру, землю раскопают под проведение работ. И все на этом, уехали. Их спросят, велись ли работы по коллектору, они подтвердят. А на монтаж конструкций лучше стороннюю организацию нанять, под предлогом, что свою технику дорого так далеко от Москвы гонять. Сами понимаете, что вот эти уже ничего делать не будут, кроме как эти ямы засыплют. Деньги хорошие за монтаж получат, а работать не надо, будут заинтересованы в том, чтобы помалкивать. А еще лучше сказать им, что руководство передумало в этом году прокладывать коллектор, так что надо просто все закопать, чтобы дети в ямы не падали.

— Понимаю, Аркадий Павлович, — озадаченный такими нюансами, кивнул Лосев.

Москва. Редакция газеты «Труд».

Главный редактор Генрих Маркович Ландер второй раз перечитал статью Ивлева про армию и отодвинул от себя. Он никак не мог принять решения, снял очки и устало потёр переносицу.

В конце концов, он потянулся к записной книжке и нашёл телефон знакомого генерала из политуправления Министерства обороны. Мужчины были когда-то соседями, дружили, и продолжали перезваниваться по случаю.

— Фёдор Данилович, совет твой нужен, — перешёл к делу Ландер, обсудив с другом семейные новости за целый год, в течение которого они не встречались и не созванивались. — Принесли статью сегодня про армию. И журналист хороший, давно у нас печатается, но взял в соавторы девчонку… И статья патриотичная, и слог хороший, но, понимаешь, простенькая она какая-то слишком… Вроде, надо боевой дух поднимать, ещё и призыв же сейчас… И вроде статья этому соответствует, но не могу принять решения… Вот, сижу, не знаю, что делать? Печатать, не печатать?

— А ты можешь мне прислать эту статью посмотреть? — уточнил генерал.

— Ну, конечно! Фёдор Данилович, спасибо тебе огромное! Через час всё будет у тебя.

Москва. Гагаринской райком.

Так и не дождавшись декана, Регина отправилась к Володину. Она всю дорогу думала, как будет себя с ним вести. Решила, что лучше всего свалить всё на Головина, мол, это он сказал, что бояться уже нечего, успокоил её, вот, она и не стала ничего предпринимать.

Юрке уже всё равно, — думала она. — Из партии уже вышибли, с должности тоже вот-вот попросят… А мне надо жизнь свою как-то устраивать. И если Володин спросит, зачем я Головину всё рассказала, отвечу, что он сам мне ещё раньше во всём признался, так что я никого не подвела.

Расчёт её был на то, что Володин сочтёт, что худой мир лучше крепкой ссоры. Он поможет ей, а она не пустит в ход свои знания.

Но её ждало разочарование. Володина на месте не оказалось и когда он появится, не могла сказать даже его помощница, которая, к ее радости, приняла ее очень приветливо. Регина скромно уселась на стульчике в приёмной, надеясь, что ждать долго не придётся. Но уже и дважды чай с конфетами и печеньем выпила, приняв угощение от помощницы, а его так и не было. Прождав в общей сложности два с лишним часа, она начала волноваться. А что, если и Володина она сегодня не застанет? Что ей завтра делать? Идти с утра в МГУ караулить декана или ехать сюда караулить Володина?

Она так и не приняла никакого решения. Рабочий день закончился.

— Пора домой, Региночка, — сказала ей Ольга Константиновна. — Домой ему теперь звони, раз так срочно…

Регина поднялась и с сожалением вышла из приёмной. Не могла же она признаться, что не знает домашнего номера Володина… Своего якобы дяди…

Святославль.

— Верунчик, а можешь мне свою блузочку испанскую одолжить? — спросила Оксана методиста на работе. — Я только в Москву съезжу и в понедельник принесу.

— Под неё комбинация белая нужна, — улыбаясь, ответила ей подруга.

— Уже купила, — загадочно улыбнулась Оксана. — Французскую с кружевами…

— Ох, Оксан, — покачала головой Вера, всю неделю наблюдавшая за этими сборами. — Ты хоть дай знать, если в Москве решишь задержаться, как у тебя там дела?

— Ну, это уж как получится, — рассмеялась Оксана, озорно прищурившись.

Москва. Партком завода «Серп и молот».

Когда Лосев ушёл в приподнятом настроении и приятном возбуждении, Ваганович понял, что долго он себя ждать не заставит.

Надо возобновлять рабочие контакты, — подумал он и нашёл телефон знакомого с Брянской стройбазы, с которым имел дела ещё в свою бытность вторым секретарём Святославского горкома.

Уже несколько лет прошло с момента последнего их личного контакта с Мамонтовым. Став первым секретарём, Ваганович свёл с ним Горлова из Отдела торговли и услуг горисполкома, чтобы самому нигде не светиться. Эх, знать бы, что пригодится, поздравлял бы его, хоть раз в квартал с какими-нибудь праздниками, всё в курсе был бы, где он сейчас, чем живёт? Столько воды уже утекло… Может, он на пенсию ушёл, или на повышение. А могли и посадить запросто, учитывая то, чем они занимались…

— Максим Ильич? — радостно переспросил он, не поверив, даже, сперва, такой удаче. — Это вы?

— О сколько лет, сколько зим! — послышалось с того конца провода, стоило ему только представиться. — Аркадий Павлович! Где вы сейчас? Слышал, вы в Москве? Где именно обосновались?

Ничего себе, у нас земля слухами полнится, — мысленно удивился Ваганович и охотно выложил свою традиционную версию о том, как ему надоел Святославль и он решил перебраться на работу в столице. Они использовали простейший шифр в своих делах. Мамонтов возглавлял стройбазу и Ваганович просто делал вид, что нуждается в стройматериалах, которые он собирается ему продать. Они спокойно обсуждали их стоимость, какая машина нужна и прочие детали сделки.

— Я на новой работе сейчас, восстанавливаю прежние связи, Максим Ильич. На случай, если понадобятся стройматериалы, — объяснил он и сразу намекнул, о чем идет речь: — Вы меня так выручали на прежнем месте работы.

— Буду рад и впредь помогать! — заверил его Мамонтов. — Всегда обращайтесь! С удовольствием помогу хорошему человеку.

— Спасибо вам огромное! Очень был рад вас слышать!

Они тепло попрощались в предвкушении предстоящих барышей.

Главное, не спешить! — успокаивал он сам себя. — Осторожность и безопасность в первую очередь! Эх, как же не повезло, что Ахмад Алироев здесь же оказался! Надо выяснить, чем его отдел занимается? Нет, чтобы серьезные дела делать, надо все же убирать его с дороги. С ним не договориться…

Подставить бы его как-нибудь… Но я сам тут без году неделя, никого не знаю. Кому можно доверять, кому нет? С другой стороны, и он же точно так же! Его здесь никто не знает и поверят во что угодно… Как же мне с ним разобраться-то?

Проще всего было бы украсть что-то и ему подбросить. Вот только проблема… Никогда не занимался настоящим воровством. Только у государства, а это не в счёт, совсем другой опыт… У людей красть опасно. Попадёшься без опыта и сам вылетишь с волчьим билетом вместо Алироева.

Еще неплохой был бы вариант настроить его же сотрудников против него, чтобы их руками убрать его из отдела. Но это надо опять же их хорошо знать. Чем живут, что хотят?.. И работают там все же люди интеллектуального труда, с такими сложно договориться. Жаль, что Алироев цехом не руководит. Тогда можно было бы работяг каких-нибудь пьющих подкупить, чтобы жалобу на него написали… Ящик водки проставить, и что угодно напишут. Но это, опять же, надо хорошо этих работяг знать, чтобы быть уверенным, что они не сдадут со всеми потрохами после первого же наезда на них… Нет, тоже не вариант…

А может, ему литературу антисоветскую подкинуть, и в КГБ стукануть, что он людей агитирует против советской власти⁈ Но чтобы подкинуть кому-то антисоветскую книгу, её надо где-то взять… Как бы в процессе поисков самому КГБ в руки не попасться…

Нет. Надо что-то ещё придумать, менее рискованное для себя. Спешка в таких делах опасна. Ваганович просиял, когда ему пришла в голову еще одна мысль. Надо Лосева к этому вопросу подключить, как только первые деньги с ним поделим. Мы с ним тогда уже не просто друзьями станем, а подельниками, и он тоже будет заинтересован в том, чтобы принципиальный человек не сидел на такой опасной для нас должности. Он же тут все и про всех знает, что-то точно посоветует…

Румыния. Бухарест.

— Ну, что там наша звезда, когда работать собирается? — спросила Валерия Николаевна Андриянова, когда он подошёл к ней после объявления результатов второго дня конкурса.

— Земченко и на завтра ещё записался, — наконец решился сказать он ей.

— Как это? Галия, получается, что же, и завтра не придёт с книгами сидеть вместо меня? — потрясённо уставилась на него Белоусова.

— Ну, вот, время четвёртый час, а они только освободились, — развёл руками Андриянов. — Сначала всех выстроили, отобрали тридцать человек, заставили ходить туда-сюда…

Он уже не стал ей объяснять, что второй день подряд наблюдает за конкурсом и чем дальше, тем больше удивляется, насколько это непростое дело для всех. Те же манекенщицы столько часов на ногах проводят, пока жюри работает! Это тебе не за столом сидеть, кофе с пирожными уплетать…

— Чёрте что! — продолжала возмущаться она. — Сидишь тут, сидишь!.. Сил на магазины не остаётся, а она ещё в музей готова идти! Я, может, тоже в музей хочу!

Это у советской делегации вчера была самая обсуждаемая новость. Мол, все люди как люди, свободное время после первого дня конкурса захотели провести в магазинах, а Ивлева в музей попросилась… Её, естественно, не пустили, сказали, что если бы хоть человек десять захотело в музей, тогда ещё можно было бы подумать над её просьбой… Конечно, зачем ей по магазинам, если ей целый чемодан с подарками надарили, едва приехала!

Андриянов сегодня хотел выступить в роли её спасителя и тоже проголосовал за экскурсию в музей. Но даже с его авторитетом продавить эту идею оказалось невозможно. Все остальные решительно в музей идти не хотели. А сопровождающие делегацию офицеры под прикрытием не хотели разбиваться на две группы, в одной из которой будет всего два человека. Даже при всех связях Андриянова ссориться с сотрудниками КГБ по такому поводу точно не стоило, вот он и не стал.

Тут мимо них потянулся народ из зала. Кто-то со счастливыми лицами, кто-то с огорчёнными и разочарованными. Все уже устали и проходили мимо книг, не особо интересуясь. Вскоре показались и представители советской делегации.

— Галия! — недовольно окликнула Валерия Николаевна Ивлеву. — Ты собираешься, вообще, меня сменить когда-нибудь? Ни разу за два дня не подошла! Ты о чём думаешь, вообще⁈

Галия растерянно остановилась рядом с ними, красивая, с макияжем, причёской, на каблуках… Андриянов засмотрелся и не сразу нашёлся, что сказать, чтобы разрядить обстановку.

Господи, ну что эта грубая баба несёт? — только подумал он, и сделал несколько шагов в сторону от стола с книгами и Белоусовой, мол, я не с ней и знать её не знаю. Чтобы Галия точно поняла, что он к словам ее начальницы никакого отношения не имеет.

Зато не растерялась представитель Министерства бытового обслуживания Корчагина, глава их делегации.

— А причём здесь, вообще, вы? — остановилась она перед столом, уставившись на Белоусову, как факир на кобру. — Товарищ Ивлева сюда приехала в качестве модели работать, а не с вашими книгами стоять. Здесь она вам не подчинённая и не надо на неё свои обязанности перекладывать! Пойдём Галия, — повелительным тоном велела она той и увела её, по-дружески подталкивая в спину.

— Нет, вы это слышали⁈ — повернулась Белоусова к Антону.

— Ну, а что вы хотели? Мы и действительно, ни к ним, ни к их делегации никакого отношения не имеем, — достал он чемодан из-под стола, намекая, что пора бы им отправиться в гостиницу. — Формально Корчагина права.

— Это чёрте что! — сорвала злость Белоусова на первой попавшейся под руку книге, швырнув её в чемодан.

— Ишь, стерва какая! — злилась по дороге Корчагина, которой Галия уже успела рассказать о том, кто виноват в том, что она так поздно начала оформляться. — Мало того, что спрятала наш запрос от всех, так ещё и работай за неё!

— Ой, а что же теперь делать-то, Элла Родионовна? — с беспокойством спросила Галия. — Я бы и помогла ей, чтобы не усложнять наши отношения. Но все же видят, я так занята, что не могу ей помогать…

— Вот ещё не хватало! Была бы она тебе хорошей, доброй коллегой, я ещё поняла бы.

— У неё муж в КГБ работает, она ему информацию на всех собирает, чтобы у него карьера двигалась… — решилась Галия на дальнейшую откровенность после того, как Корчагина ее защитила при всех.

— Только этого не хватало, — озадаченно взглянула на неё глава делегации, но, немного помолчав, добавила. — Хотя… Ну и что? Я бы такую дрянь уже давно проучила, скормив ей и её мужу какой-нибудь бред сивой кобылы! Чтобы над ними вся Лубянка со смеху валялась.

Галия удивлённо посмотрела на неё, совершенно не ожидая от добродушной женщины такого коварства. Но когда их взгляды встретились, они прыснули со смеху и долго хохотали в полный голос.

Москва. Редакция газеты «Труд».

— Генрих Маркович, — перезвонил вскорости генерал Ветров из политуправления, — ну, прочёл я твою статью! Замечательная статья, печатай, не сомневайся! Я тебе её обратно, кстати, уже отправил. Очень трогательная, я в газетах, вообще, ничего подобного не читал!

— Вот и я засомневался, — признался главред.

— И напрасно! Ты думаешь, солдаты и офицеры на службе думают только о том, как им врага победить? Почти у каждого в нагрудном кармане, чтоб ты знал, письма из дома и фотографии любимых. И им очень важно знать, что дома ждут, и тобой гордятся… Понимаешь, не все могут так глаза в глаза друг другу это сказать, а иногда, бывает, очень надо это услышать… Иногда, это выжить помогает…

— Я понимаю, о чём ты говоришь… — сказал Ландер, прекрасно знавший о многочисленных миссиях советских военнослужащих в очень неспокойные районы земного шара.

— Это очень сильная статья. Бери эту девушку на заметку, пусть пишет! И про армию пусть пишет! А как статья эта выйдет, я её министру обороны покажу, мы только недавно обсуждали меры по усилению воспитательной работы с молодежью…

Генерал не стал уточнять, что они конкретно обсуждали с министром обороны, но главное, он дал «добро» на выход статьи в свет, сказав, что, если вдруг кто будет против, на него можно смело ссылаться. Так что Ландер со спокойной душой попрощался с ним.

Москва. Квартира Брагиных-старших.

Костя сразу, как пришёл на службу в Комитет по миру, позвонил отцу и попросил разрешения заехать к нему вечером. Он весь день мучился, как отец отнесётся к его просьбе? Когда он приехал к ним, жена отца Нелли усадила их обоих ужинать и увела Валюху, чтобы дать им поговорить. Однако Костя долго не мог подобрать слова…

— Пап, тут такое дело, — начал, в конце концов он, понимая, что нет смысла дальше тянуть, — у Ларчёнка друг остался в детском доме, Мишка… Нам его не отдали, — взглянул он с опаской на отца. — У нас с ним разница в возрасте меньше шестнадцати лет. Так Женька моя ему приёмных родителей нашла в нашем доме. Хорошие люди, артисты театра «Ромэн». И жилплощадь есть, и характеристики отличные… А им в усыновлении отказали. Там нашла коса на камень, как наш Паша Ивлев сказал. Он ездил узнавать, почему им отказали… Понимаешь, артистов жалко, мальчишку жалко. Ларчёнок про него ещё каждый день спрашивает… А комиссия упёрлась. Что нам делать, а?

— Что ж вы сразу-то не сказали? — недовольно ответил ему отец.

— Беспокоить не хотели, — смущённо ответил Костя, не ожидавший от него такой реакции.

— Это всё пустяки, не тот случай, где может быть проблема. Тем более, если люди уважаемые, а не так как вы, студенты, взять ребенка хотите… И ребёнку нужен друг. И вам будет легче, если она меньше психовать будет…

— А она уже совсем не психует, — выпрямился Костя.

— Угу, я помню, как она от меня пряталась.

— Мы на детской площадке гуляем каждый день с другими родителями, — возразил ему сын. — Она уже давно никого не боится!

— В самом деле? — с интересом посмотрел на него отец. — Давно мы у вас не были.

Тут на кухню зашла сестра и вручила Косте целую сумку игрушек.

— Передай это Ларисе от тёти, — важно произнесла она.

— Спасибо, Валюх, — на автомате взял он сумку. — От какой тёти?

— От меня! — с серьёзным лицом ответила она и вышла с кухни.

Костя с недоумением смотрел маленькой сестричке вслед до тех пор, пока отец не начал тихо смеяться.