Ревизор: возвращение в СССР 32

Глава 10

Главное управление внутренних дел Мосгорисполкома.

— Этот Некрасов, Александр Савельевич, действительно работает в Гагаринском райкоме, — объяснял начальнику ГУВД Колокольцеву его первый зам Горьковенко, — в промышленном отделе. Он там мелкая сошка, даже не начальник отдела. Знает, разумеется, всё партийное руководство, вот и решил на дурака от их имени директора фабрики пощипать…

— Думаешь, он сам на это решился? — с сомнением посмотрел на Горьковенко Колокольцев.

— Даже если и не сам, нам с вами, Александр Савельевич, выгоднее так глубоко не копать. Чёрт его знает, на кого там кривая выведет и какие у него возможности… А так — они просили найти виновных, мы нашли. Так что рекомендую так и доложить в КПК. И, если у них возникнет желание узнать подробности, пусть сами дальше и копают. Им-то ничего не будет, если что, в отличие от нас…

— Ладно, Василич, хорош нагнетать, я и сам это прекрасно понимаю! — раздражённо ответил Колокольцев. — Оставляй материалы. Завтра пойду на доклад к Межуеву. А там видно будет…

Горьковенко ушёл, с пониманием кивнув.

Чёрт, как же достали уже эти подковёрные игры! — с досадой думал начальник ГУВД, представив себе, как придётся завтра чутко присматриваться и прислушиваться к реакции Межуева на результаты проверки по жалобе директора мебельной фабрики. Он открыл материалы и принялся их внимательно изучать. Надо иметь возможность быстро поменять тактику в изложении полученных данных, если заметит, что Межуева что-то совсем уж не устраивает.

Это же понятно, что и фабрика эта не единственная, которую райкомовские решили пощипать. Там их таких, небось, целый район. Почему именно этот директор взбеленился и попёр против районного начальства? Это, конечно, вопрос, но как раз из тех, что лучше не озвучивать вслух… Тут может быть несколько вариантов ответа, и каждый такой, что лучше не знать или не показывать никому, что знаешь.

Москва.

Возвращался от Сатчанов в отличном настроении. В машине приятно пахло рыбой. В памяти стояли счастливые глаза всех близких людей моего друга, когда они меня провожали все вместе. Даже адмирал заметно смягчился. А еще недавно сына в упор видеть не хотел…

Проехал к дому специально через соседнюю улицу, остановился у телефона-автомата и попросил антиквара Некредина о встрече завтра. Объяснил, что в десять лекция, может, быстро отчитаю, а может, придётся ещё на вопросы отвечать…

— Не представляю, когда освобожусь, — честно сказал я. — Может в одиннадцать уже буду у вас, может в половине двенадцатого.

— Просто наберите меня, как освободитесь, — предложил он.

На том мы и распрощались до завтра. Дома сразу вручил жене рыбу и передал ей приглашение от художников на юбилей Елены Яковлевны в воскресенье.

— Они ещё только планируют, не всех друзей ещё даже обзвонили. Я не стал сразу отказываться, — рассказывал я. — Может, получится зайти к ним на часок-полтора до твоего отлёта? Поздравим, посидим и уйдём. А может, они ещё перенесут праздник, если кто-то из их друзей не сможет.

— Ну правильно, поздравить, в любом случае зайдём, — ответила Галия. — Шестьдесят лет всё-таки! Серьёзная дата…

— И не говори… Завтра поедем с Сатчаном разговаривать насчёт изготовления детского городка. Он, глядя на ваши эскизы, тоже себе во двор такой сделать загорелся.

Довольная жена счастливо улыбнулась.

Москва. Салон-парикмахерская «Ворожея».

— А главное, Лер, он же ничего не говорит, — жаловалась Люба Голубевой. — Ни когда вернётся, ни можно ли ему куда-то написать? А вдруг он уедет и с концами?

— Даже не знаю, что тебе сказать, — задумчиво посматривала на клиентку Валерия. — Мой Серёга, вообще-то, тоже не говорит, куда уходит. Но всегда говорит, когда его ждать…

— Вот! А этот вообще ничего не говорит! — надула губки Люба. — А вдруг он не вернётся? Хоть бы оставил мне что-нибудь… А то будет как в прошлый раз…

— А что было в прошлый раз?

— Золото скупал-скупал и всё увёз, — прошептала с обиженным видом Люба. — Часики золотые даже померить не дал!

— Да ты что? — потрясённо проговорила Голубева, на автомате продолжая укладывать прическу клиентке.

Интересно, о чём там Серёга с негром говорит? — обеспокоенно думала она, поглядывая на улицу. — Вряд ли он ему расскажет, что уезжать собирается… Надо что-то делать…

Валерия зафиксировала лаком причёску и решилась на экспромт.

— Забыла уже, когда в ресторане была, — со вздохом пожаловалась она клиентке. — А если я попрошу Серёгу при твоём сводить меня тоже сегодня в ресторан? Как думаешь, он постесняется мне отказать при вас?

— Не знаю, Лерочка, — едва сдерживая радость и тщательно скрывая эмоции, ответила Люба и привычно опустила пятёрку в карман халата парикмахерши. — Чужая душа — потёмки. Давай, я тоже своего попрошу вместе сегодня поехать. Ну не откажут же они нам обеим?

— Давай, — согласилась Голубева и побежала переодеваться.

Люба специально осталась её подождать. Они вышли из парикмахерской вместе и направились к своим мужчинам с решительным видом.

— Векеса, а можно Лера с Сергеем с нами в ресторан сегодня поедут? — сложила Люба руки в мольбе и выразительно похлопала ресничками.

Майор сделал недоумённое лицо и переглянулся с Погашевым.

— Чего это вы придумали? — спросил настороженно тот.

— Ну, мне тоже в ресторан так хочется, — посмотрела на него умоляющим взглядом Голубева.

— Ну пожалуйста. У нас же всё равно столик заказан, — затянула с той же интонацией Люба, обращаясь к майору. — А твои друзья приходят и уходят… А мне одной скучно…

Майор опять посмотрел на Погашева, и тот в ответ развёл руками, мол, тебе решать.

— Ну ладно. Поехали. Дамы скучать не должны, — решился Василий после секундного колебания.

И Люба с Лерой одновременно закричали «Ура», с искренней радостью схватив друг друга за руки. Только повод для радости у каждой был свой…

Во вторник сверился со своим планом на день, добавил денег в кошелёк и первым делом поехал на Лубянку. Текст мой опять оставили в нетронутом виде, Румянцев дал мне возможность прочесть его ещё раз, освежить в памяти, и мы направились вместе с ним в зал. Прочёл на одном дыхании и поднял голову в ожидании вопросов.

Как и следовало ожидать по предыдущему опыту, многое из сказанного мной подвергли сомнению. Наибольшие вопросы, ожидаемо, вызвал тезис о том, что скоро у каждого будет свой персональный компьютер.

— Не так и скоро, вот не прямо через пять или десять лет, придется подождать до XXI века, — улыбнулся я, — но тенденция к миниатюризации в технике имеет место быть. У ученых, работающих с вычислительной техникой, накапливаются все новые и новые технологии, которые позволяют делать ее все меньшей по размерам с сохранением мощности. А при прорывных решениях еще и мощность увеличивается. Огромную важность имеет также такой экономический процесс, как эффект масштаба. Когда-то легковые машины стоили столько, что их могли себе позволить только богатые люди. Но когда их начали выпускать сотнями тысяч, а потом миллионами, легковая машина стала доступна почти каждому. Третий важный фактор — труд становится все более интеллектуальным. Значит, людям все больше нужна техника, способная к вычислениям. Иметь ее прямо дома — значит, иметь возможность большее время работать над тем, что тебе интересно. Четвертый фактор — люди обожают игры. Персональные компьютеры позволят играть во множество игр, от тех же шахмат до принципиально новых игр. Это будет такое же удовольствие, как сейчас сходить в ресторан, или в кино, и за это тоже будут готовы платить… Четыре эти процесса, пересекаясь, и породят со временем как стремление граждан обзавестись собственными персональными компьютерами, так и возможности для этого.

Румянцев проводил меня. Сказал, что не отказался бы иметь дома машину, с которой можно сыграть в шахматы. Попрощался с ним и медленно поехал, высматривая телефон-автомат. Антиквар Некредин просил ему позвонить, как освобожусь…

Москва. Старая площадь.

Услышав от начальника ГУВД, что фронтового друга запугал наглый и дерзкий аферист-одиночка, Межуев снисходительно хмыкнул.

Колокольцев расценил это как знак того, что тот не особо поверил в предъявленную ему версию произошедшего.

— Некрасов работает в отделе промышленности Гагаринского райкома, — поспешил добавить генерал. — Знает всё районное начальство и мог быть вполне убедительным…

— Не работает, Александр Савельевич, — возразил ему Межуев, — а работал.

— Так точно, Владимир Лазоревич, — тут же согласился Колокольцев, постаравшись скрыть вздох облегчения из-за того, что самая выгодная для МВД версия особого отторжения не вызывает. — Работал…

— Уж вы оформите ему длительный отдых в местах не столь отдалённых, — продолжил Межуев. — Совсем страх потерял, мерзавец…

— Материалы готовятся, — с готовностью кивнул генерал.

Когда он ушёл, Межуев задумчиво встал и подошёл к окну. С одной стороны, это и хорошо, что речь идёт об одном-единственном мошеннике, который всего лишь делал вид, что представляет райком партии… Было бы очень плохо, если бы все оказалось правдой и целый московский райком занимался бы такими делами. А с другой стороны, жаль, что не вышло громкого дела, которое способно было бы сдвинуть карьеру с мёртвой точки…

Он нажал кнопку на селекторе и попросил помощницу соединить его с директором мебельной фабрики имени Первого мая Гайдуковым.

— Приветствую, Дим, — начал он. — Отчитался главк сегодня по твоей жалобе. Можешь больше не волноваться, тебя больше никто не тронет. Это был всего лишь мошенник-одиночка, аферист, который прикрывался райкомом.

— Вот как? — удивился Гайдуков. — Тоже мне! Остап Бендер доморощенный…

— И не говори, — усмехнулся Межуев. — Но не на тех нарвался! Сядет теперь надолго, я об этом позабочусь.

— Спасибо, Володь. Без тебя бы мне в этом не разобраться, –поблагодарил его Гайдуков.

Москва. УВД Пролетарского района города Москвы.

— Итак, что мы имеем? — спросил начальник ОБХСС Градов собравшихся подчинённых. — Предложения приобрести подделки ты так и не получил?

— Пока нет, — кивнул майор Баранов. — Просидели вчера с Голубевой и Погашевым в ресторане два часа. Саврасов, кстати, молодец, снимаю шляпу! Он же не знал, что эти с нами будут, но отработал на пять с плюсом. Показался всем на глаза, сел у барной стойки, демонстративно на меня поглядывая. Не понять, что он ко мне пришёл, было невозможно. Потом он за мной в уборную пошёл… Короче, и дурак бы понял.

— Ну, молодцом, — кивнул Градов. — Что дальше?

— А дальше, нас пригласили в ответ к Голубевой на день рождения, — усмехнувшись, ответил майор.

— Это которое в ноябре только будет по ее анкетным данным? — с ехидной улыбкой спросил Дубинин.

— Именно, — рассмеялся майор. — Но праздновать его мы будем завтра.

Москва. Торгово-промышленная палата.

— Фёдор Маркович, Союз обществ дружбы направляет в Бухарест своего сотрудника по просьбе Министерства бытового обслуживания, — объяснял Антон Григорьевич Андриянов своему начальнику. — Они предложили использовать эту поездку с пользой и провести там выставку новинок советской литературы и попросили помочь им с организацией и проведением.

Андриянов, естественно, не стал говорить своему начальнику, что идею такой выставки он подкинул Валерии Николаевне, беседуя с ней в буфете Торгово-промышленной палаты, и та её всецело одобрила, сказав, что у неё и загранпаспорт есть…

— А что там будет за мероприятие у Министерства бытового обслуживания? — спросил Рябко.

— Международный конкурс парикмахеров социалистических стран, — важно ответил Андриянов. — Фёдор Маркович, мы начали своё с ними сотрудничество в расчёте получать от них помощь за рубежом. А тут они просят у нас помощи с организацией этой выставки… Я пообещал. Куда ж было деваться?.. Не отказывать же им с первых же шагов совместной деятельности…

— Да? — с усмешкой посмотрел на него Рябко, явно сообразив, что его подчиненный решил смотаться за рубеж и нашел себе повод. — Ну, тогда сам и занимайся своим Бухарестом…

— Федор Маркович, сделаю все в самом лучшем виде! –ответил Андриянов.

Выйдя из кабинета начальника, он не смог скрыть жеста ликующего победителя! Огляделся, правда, тут же, никто его не видел в коридоре? Он и сам не ожидал, что так легко удастся устроить поездку в Румынию на несколько дней в составе советской делегации. И будет возможность поближе познакомиться с Галиёй Ивлевой.

И Валерия Николаевна подсуетилась и очень быстро убедила своё начальство, что надо воспользоваться моментом, раз уж одна их сотрудница так и так уже едет в Бухарест. И Рябко с лёгкостью согласился.

Естественно, правила игры они оба знают. Рябко даст ему возможность съездить, а в ответ ждет хороший подарок. Ну что же, бутылка дорогого виски совсем небольшая проблема…

Илья Павлович встретил меня с вежливой улыбкой и сразу взял быка за рога.

— Нуте-с, кому на этот раз выбираем подарок? — потирая руки едва заметным движением, спросил он.

— Задача номер один, — начал я, — поздравить с карьерным повышением мужчину сорока пяти лет. Задача номер два — подарок художнице на юбилей, ей шестьдесят лет…

— Так… Художница шестидесяти лет и начальник сорока пяти лет, — задумчиво проговорил Некредин, оглядываясь по сторонам. — Для дамы… Бинокль театральный, латунь, отделка из натурального перламутра. Конец девятнадцатого века. В отличном состоянии, очень рекомендую. И недорого. Всего тридцать пять рублей.

Вещица, которую он тут же мне вручил, удивила своим весом. Оптика, похоже, там была полноценная. Тут же примерился к нему, покрутил колёсико настройки, всё работало. Тогда осмотрел сам предмет внимательнее. Бинокль был отделан по кругу красивыми сине-чёрно-зелёно-голубыми переливающимися пластинами… На эти переливы можно было засмотреться. Как в детском калейдоскопе, рисунок на всех пластинах был разный. С точки зрения эстетики и дизайна художница, несомненно, оценит.

— Красиво… Мне очень нравится, — одобрил я.

— Эти раковины называются галиотис, — ответил Илья Павлович. — Чисто женская вещица… А что же начальнику предложить?

Он прохаживался вдоль комнаты мимо шкафов и сервантов.

— Ну вот, солидная вещица на рабочий стол, — показал он мне пресс-папье с большим бронзовым орлом. — Никакой особой пользы не имеет, но сразу понятно, что здесь работает серьезный человек.

— Солидный предмет, — взвесил я его на руке. — И орёл так проработан в деталях, до мелочей… Умели же раньше делать…

— Начало двадцатого века… За сорок рублей отдам.

— Отлично. А из монет особых ничего не появилось? — поинтересовался я.

— Ну как же?.. Есть очень интересный серебряный рубль тысяча девятьсот двенадцатого года в честь открытия памятника Александру третьему.

— Редкая монета? — спросил я.

— Памятные монеты все редкие, — ответил Некредин и, выйдя ненадолго, вернулся с довольно крупной монетой. — Конкретно этих монет было выпущено всего пять тысяч штук.

— Беру, — тут же отреагировал я, оценив очень неплохое состояние предлагаемого экземпляра.

— Сто рублей, — вопросительно посмотрел на меня Илья Павлович.

— Эх… Многовато, конечно, — с деланной досадой проговорил я. — Но монета же редкая…

Что-то я забылся совсем. Даже ценой не поинтересовался. Надо быть осторожней…

— Ладно. Много всего берете, так что для вас пусть будет девяносто пять, — махнул рукой Некредин.

Достал деньги и отсчитал ему сто семьдесят рублей. Он положил монету в бумажный конвертик и завернул в обычные газеты бинокль и пресс-папье.

С антикваром мы довольно быстро определились с подарками, поэтому, когда закончили, у меня осталось как раз время заехать в «Дом книги». Но перед этим зашёл в гастроном и выбрал маленький тортик «Сказка» девчонкам в справочно-библиографический отдел.

Заглянул к ним в кабинет с тортом на вытянутой руке, чтобы сразу расположить их к себе.

— Товарищи, дорогие, выручайте, — взмолился я. — Срочно нужны книги Алексея Яковлевича Каплера.

— О! У него же только-только новая книга вышла! — воскликнула одна из сотрудниц. — Их завезли не так давно, должно быть ещё много…

— Правда? Как я удачно зашёл… А можно мне три штуки?

Хватит мне трёх книг с его автографом? Может, пять взять? — лихорадочно соображал я, глядя вслед сотруднице магазина, поспешившей выполнить мою просьбу. Но потом решил, что неудобно будет просить его пять книг подписать. Хватит мне и трёх…

Святославль.

Руслан встретил соседа по старой родительской квартире. Тот сам остановил Руслана и с любопытством стал расспрашивать, куда делась его мать и что за люди появились в их квартире?

Из его сбивчивого рассказа Руслан понял, что там совсем не Левичев с семьёй теперь собирается жить.

Блин! Он всё-таки обменялся на Брянск⁈ — в ужасе подумал Руслан.

Когда Шанцев с решительным видом куда-то поспешил, узнав об этих планах Левичева, Руслан решил, что теперь ни черта у Левичева из этой его затеи не выйдет! Шанцев ему не позволит из города уехать. А оно вон как получилось!..

Значит, Шанцев ему условием обмена выставил возврат мне машины, — догадался Руслан. — Поэтому Левичев и сахара насыпал в бензобак, потому что ему очень не хотелось машину отдавать. Но Шанцев ему выбора не оставил… А в квартире-то теперь будут жить совсем другие люди, оказывается! Надо срочно забирать оттуда яйцо!.. Они не виноваты, что Левичев такая сволочь.

Только бы замки не успели сменить! — думал он.

Три книги Алексея Яковлевича «Долги наши» обошлись мне меньше трёх рублей. Поблагодарив девчонок от души, поехал на завод «Полёт». Времени до встречи с Сатчаном у директора оставалось ещё больше часа. Взял ключ от музея и решил там переждать, заодно ознакомиться с творчеством такого заслуженного драматурга.

Начал читать и зачитался первой же повестью «Вера, Надежда, Любовь». Опомнился только тогда, когда в музей заглянул Сатчан. Ему охранники с проходной сказали, что я тут.

Пошли вместе к директору.

— Думаешь, они возьмутся? — спросил я.

— Куда они денутся, — отмахнулся тот. — С этого года я здесь куратор…

— Отлично, — успокоился я.

Директор завода Родионов внимательно рассматривал наши эскизы и схемы.

— Хотелось бы грамотно всё сделать, для детей все-таки, безопасность важна, а не только развлечения, — объяснял я. — Нужно будет два таких комплекса. Можно сначала сделать один городок, обкатать его за пару-тройку летних месяцев. А потом сделать второй, уже с учётом всех замечаний.

— Сколько это может стоить? — спросил Сатчан.

— Ну, разработку оформим как научно-исследовательскую работу, — сразу прикинул директор. — У нас свой детский сад, пионерский лагерь… И в новом доме отдыха в Городне неплохо будет тоже такую площадку сделать…

Мы с Сатчаном переглянулись. А директор-то быстро соображает, ухватился за идею сразу, вон, глаза как горят и руки потирает…

— Поставим вам опытный образец, потом ещё один, — рассуждал директор. — А потом и себе сделаем.

— Угу. С учётом всех замечаний, — добавил, хитро прищурившись, Сатчан. — Вы давайте сразу хорошо делайте!

— Ишь чего удумали, опыты на нас ставить! — рассмеялся я. — А вообще, конечно, дорабатывать проект по любому придётся. Всего сразу предусмотреть невозможно. Тут двух опытных образцов может и не хватить.

— Эх, поздно вы пришли! Конец мая уже, — ответил нам Родионов. — У меня первая смена в пионерлагере вот-вот начнётся. Им сейчас как раз бы такой игровой городок!

— Действительно, — поддержал его Сатчан. — Где ты раньше был?

— А раньше дети маленькие были, — развёл я руками.

— Ладно, подождите, — остановил нас директор и нажал на селектор. — Ольга Викторовна, Прокофьева найдите, пожалуйста, срочно.

— Это главный инженер, — объяснил мне Сатчан.

Тот появился только минут через пятнадцать. Мы успели чаю попить с печеньем.

— Вызывали, Михал Терентич? — с волнением на лице заглянул в кабинет Прокофьев, и, увидев нас, сразу расслабился.

Я уже был знаком с ним, он помогал мне пропуск на завод сделать.

— Вот, Ильич, глянь, что товарищи придумали, — подвинул к нему директор наши схемы и эскизы. — Долго это делать? Пять комплектов, как минимум, надо будет. Я, вообще-то, и себе во двор такой поставил бы… У меня внуки! — ответил он на наши удивлённые взгляды.

— Тут сначала ТЗ надо сделать, чтоб уж всё по уму, — пожал плечами Прокофьев. — Расчёты, чертежи…

— Сколько тебе надо времени? — спросил его директор. — У нас смена в пионерлагере через неделю начинается. А надо ещё пробный образец хоть сколько-то подербанить.

— За неделю не успеем, Михаил Терентич! — воскликнул он.

— А вы постарайтесь, — настойчиво произнёс Родионов. — А то у нас и третья смена городка не увидит.

— Будем частями документацию оформлять и пробные образцы делать, — решил главный инженер, сгребая наши схемы и зарисовки со стола.

— Во! Можно и так, — одобрительно воскликнул директор. — Значит, адрес нужен для обкатки первого образца, — повернулся он к нам с Сатчаном, и я быстренько продиктовал свой.

Я ещё и телефон свой Прокофьеву оставил на всякий случай. Прощались мы все довольные друг другом с надеждой скоро увидеться. Пока с детской площадкой все развивается даже лучше, чем я рассчитывал. На «ура!» зашла идея. Все-таки двадцать первый век далеко вперед ушел по части организации развлечений для детворы во дворе. Для СССР это выглядит очень уж по-передовому и впечатление производит сногсшибательное.

С «Полёта» поехал домой. Ирина Леонидовна сообщила, что звонил Иван Николаев из Святославля, будет ещё раз звонить. Успел перекусить немного, как раздался стук в дверь. Это оказался Яков Данченко с восьмого этажа.

— Не разбудил никого? — обеспокоенно спросил он. — Я по поводу твоей пьесы, Павел…