Та самая Аннушка, третий том, часть вторая: Долгий привал

Глава 23 Сложные решения

На поиск утерянных голов Алина предложила отправиться на её лимузине, втроём, отнюдь не беспокоя такую занятую особу, как Аннушка.

— Хрен там, — тут же сказала Даша, — я с вами. Обожаю мародёрку.

— Это археология! — возразила Сашка.

— Да, и всякую логию тоже. Очень хочется посмотреть, кто сожрёт вас в древних руинах.

— Ладно, вчетвером, — неохотно согласилась Алина. — Тут недалеко, пара дней хода…

Но явившаяся внезапно Аннушка безжалостно отвергла эту идею.

— Твоя пафосная карета дивно хороша, подруга, но по пустошам потеряет колеса на третьей кочке. Кроме того, вам просто топлива не хватит, там бак маленький. И твой опыт вождения… Он у тебя есть вообще?

— Я управляла этим автомобилем. Несколько раз.

— В теле робота? Ну-ну. Это ж мышечные рефлексы, мало знать, где какая педаль. В общем, едем на моём «Чёрте», за рулём я, остальные скромно сидят и не чирикают, ясно? Мне не сильно нравится эта идея, но раз уж вам впёрлось, то я обязана за тобой присмотреть. У тебя, знаешь ли, небольшой опыт телесности — натрёшь ногу, прищемишь пальчик, подавишься пончиком.

— А ты точно именно за мной собралась присматривать? — очень невинным тоном спросила Алина. — Это никак не связано с одним давним спором?

— Иди в задницу. И собирай вещи. Машина на парковке. Кстати, советую надеть что-нибудь менее открытое: солнце, песок и ветер вредны для кожи.

Мы поднялись в пентхауз, где переоделись в походное, я собрал рюкзак, взял винтовку и прочее. Спустились в холл, где непривычно людно теперь на Терминале постоянно толпа, работают три стойки регистрации с тремя разными Алинами. Точнее, с тремя модулями одной и той же киберсистемы. К этому сложно привыкнуть, хочется помахать рукой и поздороваться, как прежде, но нет: та Алина, которой это было приятно, уедет с нами. Без неё Терминал уже не тот. Разница как между франшизой «Хилтон» и маленькой гостиничкой в дальней провинции, которую держит твой друг. Плюсы и минусы есть у обоих вариантов, но ощущение…

Когда мы выбрались на парковку и кинули вещи в кузов, Аннушка наконец-то соизволила пояснить:

— Не надо вот этого взгляда, солдат. Да, я проспорила Алине однажды и теперь не могу просто сказать ей: «Отвали от моего мужика, а то волосья синие повыдёргиваю!»

— Ты проспорила ей меня?

— Тебя тогда и в проекте не было. Я была с одним… Неважно, дело давнее, лет десять тому. В общем, суть в следующем: мы поспорили. Алинка заявила, что сможет соблазнить моего парня. Я чуть от смеха не лопнула, но согласилась, что, если у неё получится, то я разрешу ей отбивать у меня любого мужика отныне и впредь, а я не буду ей мешать и не стану обижаться. Она же была железной, блин! Мне казалось, что я ничем не рискую. Да ей даже присунуть некуда было!

— А ей это нафига?

— Она с момента осознания себя изучает вопрос: «Что такое быть человеком». Диссертацию уже могла бы написать, наверное. Мало кто из людей столько размышлял на эту тему, а уж учитывая, какие вычислительные ресурсы в её мелефитском мозгу…

— Неужели она выиграла?

— Представь себе. Я недооценила роль разговоров в соблазнении. Мы торчали на Терминале две недели, я ждала заказ, было скучно, я пила и гоняла по пустошам на «Чёрте», а Алинка обрабатывала того мудилу по всем правилам. Книжек она прочитала дофига, так что теорию изучила. Тут похвалит, тут польстит, тут надавит на жалость, тут почешет эго, тут подует в самолюбие… В общем, он не большого ума был, конечно, только что трахался отменно и весёлый, но я удивилась результату. Выпнула его, конечно, тут же ботинком под зад.

— И как это… ну… технически? — удивился я.

— Так руки-то у неё есть.

— А, ну да. И что, теперь она в своём праве?

— Но-но! Она-то да, а вот ты — нет! В общем, запретить ей я не могу, на тебя вся надежда. И имей в виду, она великолепный манипулятор.

— Буду стоек как гаремный евнух, — пообещал я. И, оглянувшись, добавил: — хотя это может оказаться сложнее, чем мне казалось.

Алина действительно переоделась в «походное». Джинсовые короткие шорты, высокие ботинки на стройных голых ногах, жёлтая маечка на тонких бретельках, которую красиво натягивают на груди лямки рюкзака.

— Что вы так смотрите? — притворно удивилась она. — Мы же в машине поедем, а не пешком пойдём. У меня есть тёплые вещи, я надену их вечером.

— Комары не сожрут? — скептически спросила Аннушка.

— Даже в рекультивированных землях пока не появились кусачие насекомые, — парировала Алина, — а в пустошах вообще нет ничего живого. Коллапс уничтожил всю органику.

Даша и Саша заявились вместе. Я смотрю на них, идущих к машине через парковку, болтая и хихикая, и удивляюсь, как они сдружились. Последняя девочка-мелефитка и единственная в своём роде Разрушительница идут, держась за руки, как две школьницы. Или как сёстры, старшая и младшая.

Когда уселись в машину — я впереди, Аннушка за рулём, остальные сзади, — обратил внимание на новшество: в панели появилась радиостанция. Обычный дорожный трансивер, как у наших дальнобоев, даже, кажется, китайский, из нашего среза.

— Это ещё откуда?

— Кройчек установил. Теперь всем, кто подъезжает к Терминалу, надо опознаваться. Для безопасности. С рацией это быстрее, чем мариноваться на блокпосту.

— Да, — подтвердила сзади Алина, — теперь у нас постоянная охрана, видеонаблюдение с воздуха, въездной контроль и мобильные группы из наёмников. Внутренняя система безопасности тоже усилена. Очень много людей, среди них могут оказаться и засланные от СОТора. Мои кибы уже задержали несколько гостей, проявивших подозрительную активность, например, пытавшихся проникнуть в подвал, к вычислительному центру. Они были выставлены с Терминала с запретом тут появляться, но будут и другие, я уверена. Да и новая атака из пустошей не исключена. Я учла твои советы по организации обороны, Лёха. Теперь мы готовы к неожиданностям.

— К неожиданностям нельзя быть готовым, — философски констатировал я. — На то они и неожиданности. Люди бесконечно изобретательны, а никакая оборона не абсолютна.

— Ух ты, — сказала сзади Даша, — а это окно открывается, что ли?

— Да, — подтвердила Аннушка, — ещё одна переделка. Заднее стекло теперь откидное. Можно добраться до вещей в кузове, а кто-то с бюстом поменьше, чем у Алины, даже сможет туда вылезти.

— К пулемёту, да, к пулемёту? — с энтузиазмом подхватила девушка. — Чур, это буду я!

— А ты умеешь? У нас так-то Лёха специалист…

— Умею! Мамка меня убивать хорошо учила. Кроме того, Лёха с переднего сиденья назад не пролезет.

— Логично, — согласилась Аннушка. — Там в кармане сиденья перед тобой очки и шлемофон. Надеюсь, не понадобятся. Все готовы? Едем!

На выезде с парковки на шоссе теперь КПП. Слабенький, без «змейки» и ДОТа, но лиха беда начало. Всё равно он символический. Забор уже начали строить, но пока его не сделали, въехать можно с любого направления. Нам выдали индивидуальный позывной и сегодняшний пароль, на случай встречи с мобильным патрулём, пожелали счастливого пути и открыли шлагбаум. Мотор взревел, машина прыгнула вперёд и понеслась.

На Дорогу на этот раз не выходим, едем по старому шоссе. Вскоре встретили мобгруппу — легкобронированный вездеходик и два квадра. Какие-то ребята в полевой форме. Судя по оружию и снаряге, скорее всего, наши, с Родины. Обменялись по радио парой пароль-отзыв, мы укатили дальше, а они свернули и запылили по грунту, объезжая периметр. Куда бы мы ни пришли, везде приносим с собой войну. А что делать? Не с нас началось, не нами и закончится.

Вскоре свернули с шоссе и мы, уйдя на примыкающую дорогу. По ней давно никто не ездил, покрытие еле различимо под слоем песка, за машиной тут же поднялся пылевой шлейф. Скорость пришлось сбросить, хотя всё равно, на мой взгляд, едем быстрее, чем стоило бы. Но Аннушке виднее, а нам остаётся доверять лучшему водителю Мультиверсума.

Алина рассказывает, что нанять команду Слона, к сожалению, не вышло, они не берут долгих контрактов, потому что есть постоянный наниматель. Но Слон порекомендовал надёжную компанию, специализирующуюся на как раз на «охране гражданских объектов в условиях сложного военно-политического окружения». Они, осмотревшись, в ужасе взялись за голову и выкатили длинный список того, что надо закупить, построить и сделать, чтобы Терминал, представляющий собой идеальную мишень посреди ничего, имел хоть какие-то шансы в условиях агрессивного внимания снаружи.

— Они сказали, Лёха, что все ваши советы, которые я им передала, характеризуют вас как очень грамотного тактика, — Алина, рассказывая, периодически наклоняется вперёд и касается моего плеча, привлекая внимание.

Оборачиваясь к ней, я упираюсь взглядом в голые коленки и невольно соскальзываю к коротким шортам, открытому животику и, поднимая глаза к лицу, не могу миновать груди. Хороша фигурка, что есть, то есть. И она этим пользуется так умело, что и не скажешь, что недавно была железной. Не могу сказать, что на меня безотказно действует, но… Права Аннушка, Алина умеет в манипуляцию.

Внезапно ожила рация:

— «Чёрт» — башне. «Чёрт», ответьте башне!

«Чёрт», что логично, наш позывной. Нас вызывает терминал, то есть «Башня». Антенны на крыше, слышно их далеко.

— Слышу вас, «Башня», — ответил я, взяв с панели микрофон на витом шнуре.

— С дрона видим движение из пустошей в вашу сторону. Не можем разобрать, кто, на пределе дальности, только пылевой шлейф. Будьте осторожны, идут наперерез с востока. Мобгруппа от вас далеко, повторяю, далеко! Уходите сами!

— Учтём, спасибо, «Башня»!

— Ух, ты! — восхитилась Даша. — Войнушка! Класс! Пулемёт, я уже спешу к тебе!

Девушка натянула на голову очки на резинке, откинула вверх заднее стекло и ловко, как кошка в форточку, вывинтилась в кузов.

— Шлемофон забыла, дура! — крикнула, увидевшая это в салонном зеркале Аннушка, но поздно, Даша её уже не слышит, пристёгиваясь на сиденье стрелковой точки и деловито снимая со стопора пулемёт.

— Можем попробовать уйти в сторону, — предложил я. — Но, раз мы их не видим, а они идут на сближение, то у них, наверное, воздушная разведка есть. Висит микродрон на высоте, например. Пыль за нами можно с орбиты разглядеть, я думаю.

— Не, солдат, у меня есть идея лучше, — перекрикивает шум мотора Аннушка. — Верь мне!

Я верю. Кому, как не ей? Опыт в драпе от превосходящего противника у неё богатый. У меня-то как раз навыки обратные.

Курсы пересеклись — преследователи выскочили из-за холма, оказавшись справа-сзади в полукилометре от нас. Мы идём по шоссе, пусть и заметённому, они — по целине, наша скорость выше, но у них MRAP-ы, а у нас брони нет.

— Это не рейдеры! — кричит мне Аннушка.

Но я и сам вижу, что не гопота с дробовиками на багах, люди серьёзные.

— «Башня», «Чёрту», — говорю я в рацию. — «Башня», ответьте «Чёрту».

— Слышим вас, «Чёрт».

— У нас контакт, повторяю, контакт. Лёгкая бронетехника, четыре единицы.

— Принято! Помочь не можем, не можем, мы далеко!

— Справимся.

— Удачи, «Чёрт»!

— К чёрту, 'Башня! Конец связи.

Даша открыла огонь первой, выпустив три короткие очереди. Не знаю, попала или нет, но некоторый базовый навык у неё есть, отсекает ровно. Ответного не дождались, Аннушка внезапно скинула скорость, и на нас упал туман.

— К чёрту перестрелки, — сказала она. В ватной тишине, характерной для Дороги, голос прозвучал глухо. — Пусть этими уродами Алинины безопасники занимаются.

— Ну что за фигня! — возмущённо закричала пролезающая ногами вперёд в кабину Даша. — Я их почти накрыла уже!

— Мало ты с дыркой в груди валялась? — осадил я её. — С дыркой в башке тебе понравится ещё меньше.

— Но как же мы попадём туда, куда ехали? — спросила Алина. — Ты же там не была и не сможешь навестись.

— Мы просто вернёмся туда, откуда ушли. Но не сразу. Кто хочет искупаться в море?

— Я! Я хочу! — Сашка отложила книгу, которую невозмутимо читала всё это время, и подняла руку, как примерная школьница.

— Я тоже за, — согласилась Даша.

— А я вообще никогда не купалась, — сказала Алина. — Надо расширять опыт.

Море Аннушка находит безошибочно. Море и виски. Пляж всегда хорош и эталонно безлюден, виски обычно тоже неплох, но бывают исключения. Вот сейчас она с недовольным видом роется в баре маленького прибрежного отеля, открывая бутылку за бутылкой, нюхая, морщась, отставляя в сторону. Некоторые удостаиваются пробного глотка, но потом тоже отправляются обратно на полку.

— Да что такое, — бормочет она. — Почему в этом дурацком мире нет нормальных напитков?

— Пиво ничо так, — возражает ей Даша. — Хотя и тёплое.

Она уже вскрыла с шипением и пеной алюминиевую банку.

— Если есть хорошее пиво, то должен быть и нормальный виски, — не теряет надежды Аннушка. — Две ветви одной технологии. Вот, этот ничего. Будешь, солдат?

— Не откажусь, — согласился я. — Где тут стаканы… О, даже не сильно запылились. Недавний коллапс?

— А вы что, не чувствуете? — удивилась Даша.

— Что именно?

— Тут офигенно тащит недавней смертью! Срез ей просто пропитан! Сочится, как хороший стейк кровью! М-м-м! Обожаю! Так бы и слопала!

— Слопала стейк?

— Слопала сенсус. Но его нет, всё втащил в себя очередной синеглазый уродец. Остался только запах и память о смерти. Это как нюхать тарелку, с которой кто-то только что вкусно пожрал.

— Интересно, что тут случилось? — спросила Сашка.

— Они сдохли, Сашуль! — засмеялась Даша. — Хочешь пивка? Там ещё есть.

— Нет, не хочу, спасибо. Оно горькое.

— А хочешь посмотреть на трупы?

— Какие трупы?

— Вот на эти, например… — Даша открыла дверь в ближайший номер. — О, как высохли! Чисто мумии. Или вот эти… — она распахнула следующую, — или вот тут… О, глянь, они перед смертью трахались, так и лежат голые. Некропорно, вау!

— Фу, Даш, — осудила её девочка, — это глупо и противно. Оставь их в покое.

— Ой, подумаешь! Это просто покойники. Я люблю смерть, я Разрушительница! Ладно, и правда, чёрт с ними. Пошли купаться!

Девчонки выскочили из холла и побежали на пляж, где понеслись галопом в полосе прибоя, даже не раздевшись толком — только штаны скинули. Накатившая волна промочила с ног до головы, но они только завизжали радостно.

Мы с Аннушкой искупались степенно, без лишнего гусарства, уселись в раскладных креслах со стаканами и теперь наблюдаем шоу «Купание Алины». Главный зритель, как несложно догадаться, я, но моя девушка тоже отнюдь не отворачивается. В конце концов, это и правда красиво.

Думал, Алина не упустит повода показать себя голой, но она осталась в символическом, мало что закрывающем купальнике и это даже более сексапильно. Из собственного купания устроила такое дефиле, что глаз не отвести.

— Блин, солдат, она всерьёз нацелилась тебя трахнуть, — комментирует Аннушка. — Видит цель, не видит препятствий. Но хороша, ничего не скажу. Впрочем, пусть трясёт фигурой, один чёрт последнее догуливаем.

— Ты о чём?

— Ощущение. Кончается расслабон, начинается жесть. У меня тоже своего рода чуйка, ты знаешь. Я не зря решила устроить это купание, вроде как напоследок оттянемся, выдохнем…

— И что будет?

— Не знаю, солдат. Но вот этого, — она показала на плещущихся в воде девиц и вышагивающую как фотомодель по пляжу Алину, — не будет. Любуйся, пока можешь, в общем. Но только глазами!

Я сижу и любуюсь. Девчонки смешные и весёлые, Алина странная, но красивая, море тёплое и чистое, пейзаж дивный, погода отличная, виски неплох, а Аннушка вообще лучше всех. В такие моменты понимаешь, что, даже если завтра помрёшь, то жил не зря.

Вечером мы сидели у костра, ужинали, пили чай, рассказывали всякие истории, причём у Алины они имели какой-то сложный интимный подтекст, у Даши отдавали простым и искренним, но слегка жутковатым и кровожадным цинизмом, а у Сашки в голове сплошные мелефиты, о которых она рассказывала с неослабевающим энтузиазмом.

Из книг девочка узнала, что эта странная раса путешествовала по всему Мультиверсуму. Они летали на волантерах, перевозя энергию и грузы, а главное — записывая всё, что видели. Практически всё, что мы знаем сейчас о той эпохе, почерпнуто из их книг. Увы, для всех, кроме самих мелифитов, они выглядят скорее калейдоскопом поэтических образов, чем историческим справочником, так что картина эта грешит множеством неточностей и имеет сотни взаимоисключающих толкований. Насколько я помню, с историей всегда такая фигня: о каких-нибудь древних греках судят по мифам про их злотрахучих богов и абсолютно художественной «Илиаде», у которой выдуман не только сюжет, но даже и автор. На то, чтобы послушать у костра, мелефитские истории отлично годятся, но вот принимать на их основе решения, которые непредсказуемо повлияют на весь Мультиверсум… Не знаю, не знаю. Принимать их, к счастью, не мне.

Более интересным мне показалось, что, со слов Сашки, легендарная Первая Коммуна, которой принадлежит, в частности, моя винтовка, находилась с мелефитами в достаточно сложных отношениях. Да, к слову, о винтовке: её основное предназначение — сбивать волантеры. Их несущая часть, скрытая внутри того, что выглядит как газовый баллон, уязвима к проницающему урону, который наносит на большом расстоянии крошечная, но очень быстрая пулька, созданная из специального материала. Это как раз намекает, что так называемая «эпоха предтеч» не была таким безоблачным золотым веком, как подают её любители древности. А значит, и мелефиты, возможно, не такие няшные зайки, как кажется нашей Сашенции. Никто не станет тратиться на узкоспециализированное ПВО, если пилоты только видами любуются и книжки пишут. Я не стал, разумеется, сообщать это Сашке. Она мне всё равно не поверит. Постепенно проникаюсь Аннушкиным фатализмом — если мелефитам суждено вернуться в Мультиверсум, то это один хрен случится. И чего тогда себе и другим нервы портить?

Когда Аннушка ушла в отель за новой бутылкой, Алина решительно пригласила меня пройтись. Прогуляться вдоль моря, поговорить один на один. Отказать было как-то неловко, да и не кинется же она меня насиловать на песке под шум прибоя?

Мы какое-то время шли, потом остановились. Костер отсюда виден, но чтобы мы ни сказали друг другу, это останется между нами, даже учитывая Сашкин тонкий слух.

— Алексей, — сказала Алина, — мне надо тебе кое-что сказать.

— Конечно, Алин, давай.

— Помнишь, ты обещал меня целовать столько, сколько я захочу?

— Э… — блин, совершенно забыл о том эпизоде.

Тогда Терминал штурмовали, она нашла мне акк для винтовки, я был воодушевлён и очень благодарен, ничего такого в виду не имел, и вообще это была шутка, а сама Алина была пластиковая. Но отказаться от сказанного тоже неудобно.

— Я не собираюсь ловить тебя на слове, — засмеялась она. — Не сейчас. Аннушка думает, что я хочу затащить тебя в постель?

— Ну…

— Думает-думает, я вижу. Кстати, она права. Я бы не отказалась получить этот опыт с тобой, потому что ты единственный близкий мне мужчина, ты мне нравишься, и я знаю твои сексуальные предпочтения…

— А как… а, да.

— Конечно, я подсматривала! — негритянка, кажется, задалась целью смутить меня окончательно. — Аннушка выглядела весьма довольной, у неё большой опыт, которому я доверяю, значит, ты хороший любовник, и иметь первый секс с тобой было бы очень интересно. Моё новое тело реагирует на твоё присутствие, выделяя гормоны желания, твоё тело откликается на мои феромоны, так что, я уверена, вышло бы превосходно. Но здесь и сейчас это неуместно, неэтично, а главное — не вполне добровольно. Твоя верность Аннушке в безопасности, я просто слегка кокетничаю.

— Это было «слегка»?

— Ну, может быть, я немного увлеклась, — смеётся она, — у меня не очень большой опыт флирта. Но поговорить хотела о другом. Я вижу, что тебе не нравится идея вернуть мелефитов. Я понимаю твои опасения и уважаю твоё здравомыслие, я согласна с тем, что это влечёт за собой серьёзные риски. Однако я прошу тебя не вмешиваться и не пытаться нас остановить.

— А я мог бы?

— Ты очень отважный, решительный и, что важнее, удачливый человек. И мне совершенно не хочется оказаться с тобой на разных сторонах. Кроме того, ты мне искренне симпатичен. Поэтому я заверяю тебя здесь и сейчас, что мои действия рациональны и полностью продуманы, я не нахожусь под влиянием эмоций, и я готова уничтожить все последствия эксперимента, включая самих мелефитов, как воплощённых, так и находящихся в гибернации.

— Так это всё-таки возможно?

— Всё, что создано, может быть разрушено. И я готова к этому шагу, если сочту риск чрезмерным. Даже если Александра будет против. Даже, если мне придётся уничтожить при этом и её. Ты веришь мне, Алексей?

— Да, пожалуй, — признал я.

Сейчас пухлыми губами сексапильной негритянки со мной говорит прежняя Алина, умная, жёсткая и решительная руководительница Терминала, удерживающая его на плаву не первый десяток лет.

— Но зачем вообще рисковать? Не думаю, что ты на самом деле ощущаешь какой-то долг по отношению к этой расе, даже если твоя голова содержит архив личности одного и них.

— Да, я не считаю себя мелефитом и не имею никаких обязательств в этой связи. Но я, как и многие другие, вижу, как Мультиверсум скатывается в тяжёлый кризис, который обрушит в хаос всё, что мне удалось построить, причём именно в тот момент, когда открылись новые перспективы. Кризис, который может убить тех, кто мне дорог, причём именно тогда, когда я получила возможность их полноценно обнять. Кризис, который лишит нас будущего, когда у меня появилась дочь.

— И причём тут мелефиты?

— Они наш шанс. Если Ушедшие вернутся — что весьма вероятно, — то мелефиты единственные, кто может им противостоять и помнит, как это делать.