Противофаза (СИ)

Глава 6

Суббота, 15.03.1975 г.

Ярик притащил заполненные анкеты кандидатов на работу. Я углубился в изучение бумаг. Так, значит, один — Толик Лёвкин — из Тучкова, что в Подмосковье, пятьдесят первого года рождения. Окончил там же автодорожный техникум и приобрёл специальность слесаря по ремонту и обслуживанию автомобилей. По распределению попал на завод АЗЛК, потом в армию, в ВДВ. Вернулся на завод, потом на ЗИЛ. Холост.

Другой — Дима Татарченко — с Сумской области УССР, сорок восьмого года рождения. После окончания школы поступил в Львовское военно-политическое училище. Получил специальность: «культурно-просветительная работа», с присвоением звания лейтенант. Культпросветчик, значит. Был направлен на комсомольскую работу. В прошлом году переведён на работу в центральный аппарат на должность инструктора. Разведён. Мда, типичный пропагандон, ети его в лесопилку.

— Давай, загоняй сюда своих орёликов, — попросил пока ещё референта.

Первым зашёл качок, почему-то державшийся неуверенно. Проблеял приветствие. Дима выглядел на его фоне гораздо раскованней, хоть мощами не блистал:

— Привет, начальник!

Я пригласил их присесть у стола.

— Значит, ты у нас кролик? — решил растормошить юмором зажатого парня.

— Почему это? — начал обижаться Толик.

— По восточному календарю 1951 год является годом кролика. Существует легенда, что Будда позвал всех зверей к себе на праздник. Первым двенадцати пришедшим он пообещал подарить по году, а те наделили своими чертами характера рождённых в эти года.

— И что, я похож на кролика? — не догонял до сути Толик.

— Дело не во внешнем сходстве, — постарался его успокоить, — Люди под этим знаком по характеру спокойные и чуткие, а также проворные, умелые, добрые, терпеливые и очень ответственные. Однако, иногда они могут быть упрямыми и чересчур скрытными. Так что, особых причин обижаться на меня нет. Кроме того, на Западе кролик считается символом плодовитости. Чем ты увлекаешься, кроме, конечно же, женщин?

— Рыбалка, охота… У меня дед из Сибири.

— А как же это? — показал на него всего.

— А это, — заулыбался парень, — В армии наросло. Ну, и гены сибирские выстрелили.

— Думаю, сработаемся. А ты чем увлекаешься? — обратил взор на другого кандидата.

— На гитаре бренчу иногда, — улыбнулся Дима, — А я под каким животным родился?

— Думаю, что лучше тебе этого не знать, — загадочно заулыбался я.

— Нет, так дело не пойдёт! — взвился Толян, — Меня, значит, можно кроликом называть, а его нельзя? К тому же, он сам попросил.

— Только не называйте меня земляным червём, гражданин начальник. Остальное стерплю, — с наигранной горестью признался Дима.

— Ладно-ладно. Сам напросился. Ты — крыса!

Дима поначалу расширил глаза, а потом как принялся ржать. От него заразился ржачем Толик. Парни так гоготали, что в кабинет с недоумённой рожей ворвался Ярослав.

— Что тут у вас происходит?

— А то происходит, что они подходят по всем параметрам на все сто пятьсот процентов, — и шуганул веселящихся парней, — Так, мы будем дальше ржать, или всё же послушаем характеристику Димы?

Сразу же поумолкали.

— Люди этого знака за счёт проницательности и интуиции добиваются успеха там, где другие отступают. Обладают даром красноречия и художественно одарены. Любят общаться, умны и обаятельны. При этом хитры, циничны, долго помнят обиды и склонны мстить обидчикам. С упоением интригуют и сплетничают. Склонны ко всем видам вредных привычек, — выдал я.

— Очешуеть! — выдохнул Дима.

— В общем, не берите в голову, парни. Берите… сами знаете, лучше куда. Информирую о сути нашей с вами деятельности. В ближайшем будущем произойдёт одно очень важное событие, связанное с освоением космоса. Нашему сектору предстоит подготовить мероприятия по празднованию этого события. Будет много работы по художественному и музыкальному оформлению, по творческим и техническим вопросам. План работ пока утрясается. Пока я могу вас взять на должности обычных специалистов с окладом 150 рублей на испытательный срок. В дальнейшем получите определённые должности по направлениям работ. Если не передумали устраиваться сюда на работу, то далее товарищ Сангушко, как опытный комсомольский работник, вас проинструктирует, как написать заявление. Да, ещё фотки понадобятся на пропуск и на анкету. Есть вопросы?

— Какой будет режим работы? — спросил Дима.

— Этот вопрос обсудим на первой летучке, которую проведём в понедельник, в районе часа дня. Думаю, что к этому времени приказ о вашем назначении уже будет лежать на моём столе.

— Дмитрий тоже оформляется сюда переводом, — заметил мне Яр.

— Тогда все пишите уж разом заявления после утверждения штатного расписания, а работу до приказа оплачу из премиального фонда, — быстро сообразил я.

— А отпуска когда и сколько дней? — послал вдогонку вопрос Толик.

— А как с этим делом в комитете? — переадресовал вопрос Ярославу и получил ответ, — Четыре недели, в общем-то. Кстати, я не отгулял свой отпуск.

— Если нет вопросов, то на сегодня закругляемся. Яр, есть тут поблизости магазин, или рыночек со свежими фруктами? Нам с Хвостом нужно будет съездить к одному хорошему человеку в больницу.

Наметили поездку на Черёмушкинский рынок. Во-первых, близко и, по уверениям Ярика, там всегда можно найти самые свежайшие продукты. Пусть немного дороже, чем в других местах, зато очень качественные. Помещения закрыли, попрощались с новыми сотрудниками и загрузились в столовую подкрепиться после трудового дня.

— Я не перестаю охреневать от тебя, хозяин, — признался Хвост, чавкая макаронами, — Ты и вдруг такой важный начальник.

— Тебя тоже не забудем. Дел всем хватит, — заверил его.

Танцующие среди звёзд девушки на стене и общая футуристичная обстановка в институте натолкнули меня на одну потрясающе шикарную идею с лазерным шоу и танцами роботов под космическую музыку ансамбля «Зодиак». Жаль, Янис Лусенс ещё только школу заканчивает. О синтезаторах в Союзе слышали только несколько композиторов, а серьёзно занимаются электронной музыкой на данный момент Эдуард Артемьев и ребята из ансамбля «Бумеранг». Встретиться надо будет срочно с ними. Будет чем удивить американских астронавтов. В восторге от своей идеи я чуть не подавился котлетиной. Сразу два кулака застучали по моей спине.

Ярик на серой Волге быстро домчал нас до огромной железобетонной перевёрнутой раковины, на пересечении Нахимовского проспекта и улицы Вавилова. Место поразило своим многолюдьем. Хотя, выходной же день. Но, ещё больше поразило товарное разнообразие. Не зря ходил слушок, что сюда даже из семьи самого генсека приходят закупаться продуктами.

Облюбовал мандарины и виноград, продаваемые здесь только кавказцами. Цены, естественно, заоблачные. Попробовал поторговаться. Носатый горец ухмылялся радостно, но цену скидывать не спешил. Хотел уже было вернуться к среднерусской бабульке, продававшей крыжовник за три рубля, как к нам стремительно подошёл коренастый грузин и что-то высказал продавцу. Они оба обратили ко мне улыбающиеся лица, наложили без взвешивания в два больших бумажных пакета отменные мандарины и виноград сорта Дамские Пальчики и предложили принять всё в дар. За это мне предлагалось выполнить одну маленькую услугу — всего лишь сфоткаться на фоне прилавка и южных товарищей. Я попросту потерял дар речи, а мои спутники вообще выпали в осадок.

— Вах, все соседи завидовать мне будут, — горделиво заявил один из продавцов, — Напиши, дорогой, что-нибудь душевное на фотографии от себя для Гурама.

Мне принесли фотку с концерта Весёлых Ребят в Берёзовой Роще и шариковую ручку. Стало теперь понятным, откуда возник такой интерес к моей персоне. Пришлось начиркать на обороте: «От Миши Чекалина и Весёлых Ребят с пожеланиями крутейших успехов Гураму в торговле». Затем оформил немного другое фото с того же концерта для Дато. Ещё пара была для Автандила и Гоги. Затем пошёл поток открыток и прочих фото, которые я надписывал для родственников и близких своих новых грузинских знакомцев. Даже рука заболела писать.

— Вах, сам соловей бы заплакал, услышав твой сладкий голос. Мамой клянусь! — всё восторгался Гурам, — Приезжай к нам в Кварели. Такими винами тебя угостим, во всём мире нигде лучше не найдёшь. И друзей с собой привези. Счастье нам подаришь.

Пока торговцы не избавились от угара фанатизма, накатило на мою наглую натуру пожелание заменить виноград на клубнику. Почему-то вдруг решил, что она материализуется из-под прилавка. И, действительно, волшебство свершилось. Грузины притащили откуда-то картонную коробочку, до краёв наполненную ароматным деликатесом. Виноград не стали забирать обратно.

С трудом убрались с рынка, таща с собой вкусные трофеи. Хвост разобрался с причинами грузинских восторгов в мой адрес и косил хитрыми глазами. А на вопрос Ярослава относительно ажиотажа вокруг своей особы ответил:

— Ходу, Ярик, дорогой, ходу! Обознались кавказские мужчины. Двигай булками шибче и не оглядывайся. Скоро очухаются, догонят, отберут, что надарили, и вломят нам по жопам так, что надолго забудем прямохождение.

Перепуганный комсомольский работник стартанул так, что мы с Хвостом настигли его только у машины. Потом долго удивлялся тому, что я расписывался под своей фамилией. Грузины де меня легко разыщут.

— Ну, разыщут, ну, примем бой. Ты же, Ярик, не останешься в сторонке стоять, меня на мученическую смерть обрекая? Вступишься за меня? — со слезою в голосе воззвал к нему, опасливо оглядываясь на давящегося приступами ржача Хвоста.

Подкатили к детской Морозовской больнице на Мытной улице. Яр остался ждать в машине, а мы отправились в регистратуру на поиски лежбища нашего больного. Заслал предварительно Хвоста на разведку. Очень мне не хотелось сталкиваться с вовкиными родителями. Вернулся и доложил, что по словам дежурящей медсестры, они были здесь, но уже ушли.

Змей встретил нас лежащим в постели и показался мне ещё больше похудевшим, чем обычно. Что-то неуловимо изменилось в нём. Будто как-то постарел, и взгляд изменился. К нашему приходу он отнёсся безразлично. Поздоровался вялым рукопожатием. Гостинцы вообще проигнорировал. Зачем я только у грузин руку себе всю отмахал, подписывая открытки? Впрочем, натаскали ему тут всякой всячины. На целый гастроном хватит. Даже бананы присутствовали. Хвоста снова отослал стоять на стрёме. А то вдруг родители вовкины явятся. На самом деле, хотел с лучшим другом наедине пообщаться. Ну, относительно наедине. Вокруг целая куча разновозрастной ребятни лежала. Палата ведь на восемь коек. И все больные. Я с той колокольни, что качнуть чуток энергии другу здесь нормально не получится.

— Что там врачи о тебе говорят? — поинтересовался его состоянием.

— Они с родаками моими только общаются. Ничего мне не говорят. Сам тогда через одну медсестричку прояснил, что полный капец мне настаёт. А мне радостно. Скоро вернусь туда, где быть суждено. Незачем мне здесь оставаться. Операцию хотят мне делать, да толку от неё не будет. Я знаю. Анализы разные всё время делают…

— А сам то как себя чувствуешь?

— Честно говоря, хреново. Боль такая тупая и надоевшая во всём теле сидит, будто кости и мышцы кто-то тянет и выламывает. Вдобавок, начал сильно уставать. Я же тебе не сказал, что на том свете побывал. Там хорошо, света много и благостно. Не смейся. Истинный крест тебе не вру.

Я с удивлением увидел, как Змей сотворяет крестное знамение с серьёзным видом, смотря на маленькую иконку Богородицы на тумбочке, если мне не изменяет память — Владимирской.

— Тебя там тоже видел. Ангел пресветлый с тобой беседовал, — продолжил разглагольствования друг.

— Давай, прекращай себя хоронить. На тот свет он собрался, — озлился я, — Причудилось тебе в видениях, когда на хоккее придавили. Парни говорят, что у тебя остановка сердца была. Как же я был с тобой на том свете, если сейчас в целости и в полном здравии с тобой разговариваю?

— Не знаю. Я ведь тоже как-то вот сюда вернулся, хотя сильно не хотелось.

— Ох, не нравишься ты мне такой, Змеюкин. Слышал, небось, что на выселках баба-целительница живёт? Она многие болезни лечит, — решился я на откровенный разговор.

— Которую в милицию забрали за мошенничество? Конечно, слышал, — вяло отреагировал Вовка, — Ерунда всё это. Целители твои.

— Ты же не станешь отрицать, что есть то неведомое, которое может помочь человеку. Что есть экстрасенсы, люди с неординарными способностями. Да у каждого есть такие способности, если тренироваться и развить их. Небось помнишь как я с тобой энергиями обменивался, а потом тётку в электричке на бурный секс раскочегарил? — принялся его убеждать.

— От дьявола это искушение к страстям греховным влекущее, — тупо пробухтел друган.

— Тьфу ты, так резко поглупеть ещё дано особо постараться, — окончательно вскипел я, — Короче, скажи родакам, чтобы к той целительнице обратились. И как можно скорей. Она должна помочь. Давай не кисни. Всё будет пучком!

Повернулся, чтобы уходить из палаты, как вдруг почувствовал, что схвачен кем-то за свитер. Какой-то длинный и чернявый парень на соседней койке смотрел на меня умоляющим взглядом и горячо шептал:

— Парень, помоги! Спаси меня, ради Бога! Жить хочу! Ноги твои целовать буду, только спаси, пожалуйста. Умоляю!..

Ещё кто-то смотрел взглядом, жаждущим жизни. Как они прочувствовали мой необычный статус? Вдруг мне показалось, что вместо мальчишек в палате находятся только их ждущие, умоляющие глаза. К горлу вдруг подкатил комок. Слёзы сами хлынули из глаз. Я отпустил шлюзы своего резервуара с перекачкой по всем направлениям.

Пришёл в себя от запаха нашатыря на лавочке в коридоре. Около меня находились пожилая медсестра и встревоженный Хвост.

— Время сколько? — спросил первым делом.

— Десять минут пятого, — сообщил Хвост и начал озабоченно выяснять, — Ты чего это, хозяин?

— Вам, молодой человек, надо полежать. Я сейчас позову врача, — предложила медсестра, — Часто такое с вами?

— Не надо никакого врача. Дома полечусь, — с трудом пролепетал я, пытаясь подняться.

— Ну, как хочешь, — сказала женщина и отошла на свой пост.

Я, не то, что на ногах, ползком бы не смог передвигаться.

— Серёг, быстро пригони сюда Ярослава. Мне нельзя пропускать сегодняшний матч, — скомандовал своему подручному.

Усвистал он с такой скоростью, что, боюсь, кого-нибудь по пути обязательно сшибёт. Зато Ярика долго ждать не пришлось. Подхватили меня с обеих сторон и потащили, как алкаша на просушку. Потом кто-то сердобольный нам подбросил каталку. На ней меня докатили до машины и загрузили на заднее сиденье.

— Что с тобой случилось? — обернулся Яр.

— Думаю, что последствия давки на хоккейном матче с канадцами в Сокольниках. Разве не слышал? Ах, да, жертв ведь якобы не было. Не сообщали об этом в прессе.

— Тебе врачам надо показаться, — подумав, высказался комсомольский работник.

Угукнул ему в ответ. Разговаривать не хотелось. Закрыл глаза и неожиданно уснул.

Меня разбудили осторожные прикосновения к плечу.

— Как твоё ничего, хозяин? — послышался голос Хвоста.

Сон вернул мне немного бодрости, но слабость оставалась ещё сильной.

— Где мы? — спросил, не открывая глаз.

— Ярослав доставил нас прямо к нашему корпусу.

— Мне же нужно на шахматы успеть. Отвезите меня в ДКС, — пробормотал я.

Машина вновь заурчала и поехала. У дворца Хвост и Ярик меня осторожно выгрузили и усадили на один из диванов в фойе. Референт попрощался со мной и уехал, спеша по своим делам. Верный Хвост подорвался в буфет за какими-нибудь калориями для меня. До начала сражений интеллектов оставалось ещё минут сорок.

Откуда ни возьмись, появился Юрка Колдопский со своими друганами. Подкатил ко мне и принялся яро убеждать соглашаться на предложение Мини Пятницы, мешая мне сосредоточенно поглощать доставленные из буфета пирожки с повидлом. Вот все чего-то от меня требуют, просют, ноют. Представил себя этакой сорокой-давалкой… Или раздавалкой? Нет, всё-таки раздатчицей… Если каждому давать, то сломается дупло. Где там сороки спят, и с кем? Что за дурацкие мысли меня одолевают! Ещё Допа ко мне пристал. Допой его только злобные котяры рискуют называть, или Клопом. Ох и обидчивый парень этот Юрка. А, он насчёт Мини тут гоношится. Чтоб тому в Израиль свою допу суетливую укантовать.

Юрка уже не упрашивал, а вопил, не стесняясь своих приятелей и давя у меня на все кнопки жалости. Ладно, чего я теряю, потренькав завтра на чьих-то именинах? Мой соратник по хоккею просит же, не какой-то залётный делавар с горы магнитной

— Будь по-твоему, золотая рыбка, — согласился обречённо.

— Отлично! — подпрыгнул от радости Юрка, — Спасибо тебе, Мишка.

— Ладно, отвали уже. Дай отдых моей измученной душе.

Подошли ассистенты, поздоровались. Шумилов пробегал мимо и ругнулся, что я уже где-то успел накиряться в ответственный момент. Не стал ничего ему доказывать. Штормило меня реально не по-детски. Надо было бы подкачаться от кого-нибудь тантрически. Да хоть от того же Хвоста. Да куда-то его черти опять утащили.

Мимо плыла панда — полноватая монохромная баба. Белая блузка, чёрная юбка, тёмные очки на круглом добродушном лице. Шла тётя вперевалочку, неторопясь. Я напрягся, встал с дивана и шагнул ей наперерез. Как там говорится в фильме, которого ещё пока не наваяли: «Вы… привлекательны, я… чертовски привлекателен. Чего время зря терять»?

— Простите. Можно вас попросить об одном одолжении?

— Чё-о-о?

— Помочь мне надо…

— Чё-о-о?

— Тут недалеко. Помощь нужна, срочная.

— Чё? А… Ну, тогда ладно.

Повёл свою жертву к техническим помещениям. Уж какое-то из них точно окажется незапертым. Нашли маленькую подсобку для уборщих с вёдрами и спецсредствами и залезли туда.

— И чего делать-то? — подозрительно спросила панда.

— Сядь вон туда на табурет и постарайся расслабиться, сконцентрируйся на своих ощущениях. Сейчас тебе станет очень классно, — обнадёжил девицу.

Я начал знакомые действия, но ощущения потока энергии никак не возникало, будто мешала некая преграда. Как я не пыжился, ничего не получалось.

— И чё? — спросила панда после нескольких минут тупого и безмолвного сидения.

— А ничё! — разозлился я, — Походу не получится у нас с тобой рок-н-ролл вприсядку.

— Дурак! — послышалось мне вслед, когда уже выплелся из каморки.

Может плюнуть и попросить замену? Соперники ведь очень слабые. Глубоко на последнем месте сидят. Где наш Мезенцев? Поздновато спохватился. Игра уже началась. Пришлось ковылять к своему столику. Играю, значит, сегодня чёрными против невзрачного, хиловатого мужичка в потёртом клетчатом пиджаке. Ага, второразрядник Смирнов С. С. Хоть в чём-то повезло. Чего это он руку ко мне тянет? А, поздороваться надо. Туплюсь.

Быстро разыграли сицилианку. В дебюте соперник ориентировался уверенно. Дальше он принялся зависать надолго, но играл аккуратно. Я тоже пытался не рисковать, ибо штормило. К двадцатому ходу второразрядник меня уже слегка поджимал. Моя позиция выглядела, мягко выражаясь, неубедительно. Подходили ко мне Жека и Марина, заинтригованные моей откровенно слабой игрой. Дядя же сидел и смотрел на меня лютой вороной, лопухнувшейся с сыром. Затем удалось наладить ритм чередования штилей и штормов, то есть периодов, когда голова соображала и тупила. Приходилось иногда подолгу дожидаться нужного момента. Ассистенты наладились притаскивать мне всякие соки из буфета. В общем, поймал какой-никакой ветер в паруса. Фигуры мои ожили и начали окусываться. К сороковому ходу я уже вёл безбашенную атаку на позиции белого короля в своём стиле. Все из моей команды уже отыгрались с заслуженными единицами. Дядя ушёл, а Женя с Мариной переквалифицировались в моих болельщиков. Хвост так и не появился.

Впервые чуть не просрочил время. Спасся на последних ходах, шахуя короля соперника. Устал, как сто негров на плантациях. Записал свой сорок второй ход в блокнот судьи и отложил партию на завтра. Смотреть на доску уже не хотелось до рвотных рефлексов. Жека с Мариной и ассистентами дожидались меня, чтобы вместе пойти поужинать в ресторан. Уже не было сомнений, что мы надёжно выбираемся на второе место, или даже на первое и, значит, выходим в финальный круг на радость дяди. Есть особо не хотелось. Загрузил организм сладкими пирожками. Хотелось просто потолкаться среди народа и заодно навязаться к Марине на ночёвку по старой дружбе.

У выхода меня окликнул мелкий пацан и сообщил, что раздолбай Хвост ждёт возле универмага. Поплёлся туда, не сообразив, что уже пол одиннадцатого вечера, и никакие магазины по идее не должны работать. Хвост стоял у входа в универмаг, скрючившись на ветру. Когда я приблизился к нему, из-за угла вылез Миня Пятница и двое резких мужиков с недобрыми взглядами. Морда Хвоста оказалась неслабо покоцанной. Губы разбиты и фингал под глазом. Увидев меня, он закричал:

— Хозяин, прости! Они заставили сказать, где ты.

— Чего меня искать? Я ни от кого не прячусь. Здесь любая собака знает, что я на турнире, — сильно озадачился я, — Зачем нужно было избивать моих людей, Миня? Другом ещё пытался назваться.

— Извини, дорогой, не у меня козыри в этом раскладе, — высказался деляга, виновато скашивая глаза на своё сопровождение, — Одно могу только сказать, что нельзя было огорчать очень уважаемых людей.

— И что, ты теперь прессанёшь меня? Я тебе, кажись, ничего не должен. Не по понятиям ты действуешь, дружочек. Беспределишь, — провякал я, чувствуя накат очередной волны дурноты.

— Короче, фраер, слухай сюды, — потерял терпение один из мининых дубарей с малость кривоватой физиономией, — Катишь с нами куды треба, лабаешь там свою филармонь и лети голубем сизокрылым куды хошь. Вкурил, или понятней разъяснить?

— Клёма, ты его не трогай. Это же сам Токарев, — поспешил мне на помощь Миня.

— А мне похрену, хоть пусть Высоцким будет. Все они фраера беспонтовые…

Неожиданно меня повело куда-то вбок. Перед глазами всё закружилось. Кто-то успел подхватить меня, падающего.

— Я же говорил вам, что он очень болен. А вы не верили, — закричал Хвост.

— Берём его и кантуем к лепиле, — скомандовал Клёма.

За углом здания стояла наготове минина Победа. Меня подвели к ней и запихнули на заднее сиденье. Рядом со мной расселись бандиты. Хвост попытался отважно сунуться в салон машины тоже, но второй дубарь его отпихнул, отгрузив вдобавок крепкого леща. Дальше я ничего не помнил, предпочтя покориться приступу дурноты и провалившись в вязкую темь.

Очнулся от того, что меня куда-то тащили. Дом явно сталинской постройки со скрипучим лифтом, обнесённым сеткой, через которую всё видать. Заехали на последний этаж. Дверь открыл типичный профессор с очками и бородкой, пригласил внутрь без разговоров.

— Ну-с. Какие проблемы у молодого человека? — раздался сочный баритон.

— На ногах не стоит, падает, будто доходяга, — пояснили голосом Мини.

Меня раздели до трусов, осмотрели, обстукали, переворачивая. Смерили давление, температуру.

— Таки падает неуклонно? А что бы вы хотели? Организм молодой, растущий по-разному проявляет себя. Устал, переволновался, вполне возможно влюбился. Ничего интересного для медицины не наблюдаю, — заявил доктор.

— Можешь что-то сделать, чтобы завтра он был в нормальном состоянии? — снова слышен минин голос.

— Ну, витаминчики можно поколоть. Активированный уголь перорально на случай возможного отравления. Капельницу с глюкозой поставлю, — предложил медик.

— Оставим его у тебя на ночь, а завтра заберём, — постановил Миня.

Зад вдруг ожгла сильная боль. С трудом сдержался, чтобы не заорать. Потом меня посадили и заставили чего-то выпить. Снова положили на кушетку и ввели в вену иглу. Не заметил, как заснул.