Противофаза (СИ)

Глава 4

Пятница, 14.03.1975 г.

В фойе дворца всё было подготовлено к матчу. Шахматные столики стояли с уже расставленными на них фигурами. Возле них, а также в буфете постепенно накапливались участники будущих сражений и их почитатели, чинно приветствуя друг друга и лакомясь местными фирменными пирожками с повидлом.

Встретился учитель Мезенцев и обрадовался мне, как родному. Поведал с кривой улыбкой о своём неудачливом опыте в составе нашей команды — три нуля в трёх матчах — и признался, что ему лучше оставаться в любителях. Я постарался подбодрить хорошего человека:

— Вам просто не повезло по игре. Соперники оказались более сильными.

Удовлетворил интерес Николая Трофимовича к срокам моего появления в школе:

— Дел по горло. Рассчитываю на понимание у Марка Ефимовича и педагогического коллектива того факта, что я полностью образован в объёме курса средней школы и даже сверх того. Намерен просить режим свободного посещения с обязательствами плодотворно участвовать во всевозможных конкурсах и олимпиадах. Чтобы доказать свой уровень подготовки готов пройти любые тесты.

— Занятно, занятно… — почесал свою бородёнку математик, — А Колдопский в курсе ваших намерений?

— Не успел рассказать. Закрутился тогда, — развёл руками я и напомнил свой триумфальный визит в его школу.

Учитель хитро ухмыльнулся и повлёк меня к буфету. У входа обнаружилось место с деревянной панелью для навешивания всяких объявлений и плакатов, выкрашенное тёмно-синим цветом, а в руках Николая Трофимовича мел. Он, что, в карманах эту шнягу таскает⁈ Учитель быстро и правильно нарисовал на доске два вписанных друг в друга круга, касающихся сбоку в определённой точке А. Провёл от неё линию общего диаметра АВ и параллельную хорду СD, касательную к меньшему кругу. Хорда оказалась равной 24 см. Требовалось найти площадь фигуры между кругами.

Меня даже обидело такое пренебрежение учителя. Задачка публиковалась в разделе «Квант для младших школьников». Надо всего лишь поместить малый круг в центр большого. Возникнет тогда прямоугольный треугольник с известным косинусным катетом в половину хорды. Второй катет — радиус меньшего круга, а гипотенуза — радиус большего. Далее через отношения определил синус и косинус угла при точке С. Составил сумму квадратов синуса и косинуса, всегда равной единице. Получилось, что квадрат большого радиуса равен сумме квадрата малого радиуса и числа 144. Умножаем это безобразие на число пи и обнаруживаем искомую разницу площадей кругов — 144 пи. Алес! Цветы и аплодисменты, пжалста.

Математик так разулыбался, словно выловил из пруда рыбёшку-неберушку, но тут же ошарашил новой задачкой:

— Ученик стоит в центре круглой лужайки диаметром 100 метров. Каждую минуту он делает шаг в 1 метр. Перед каждым шагом он объясняет направление, в котором хочет шагнуть. Злой учитель имеет право заставить его сменить направление на противоположное. Сможет ли ученик действовать так, чтобы выйти с лужайки?

— Хорошо, — отреагировал я, — Решу и эту вашу задачку. Но в диспутах принято участвовать обеим сторонам. Предлагаю вам также принять мой вызов. Допишите между цифрами нужные символы действия, чтобы получился результат.

Начертал на стене: «2 2 2 2 = 9». Нас, усердно малюющих стенку формулами, уже окружала приличного размера толпа, состоящая и из участников турнира, и болельщиков. Мои гаврики там тоже проглядывались с ухмыляющимися рожами. Высоколобые интеллектуалы глубокомысленно таращились на надпись и категорично заявляли, пока я рисовал путь ученика к краю лужайки:

— Задача нерешаема!

Принцип нащупался интуитивно. Каждый следующий шаг ученика должен производиться в направлении, строго перпендикулярном отрезку от места до центра. И ничего тогда злыдень-педагог с несчастным школяром сделать не сможет. Николай Трофимович грустно похвалил меня за правильное решение и с искажённым тяжёлыми раздумьями лицом погрузился в решение моей задачи.

Неожиданно толпа зрителей заколыхалась, как-то задвигалась и куда-то устремилась. Причина волнения обнаружилась очень скоро. Пришёл посмотреть игру и сразу был узнан почитателями знаменитый Тигран Петросян. Он растерянно улыбался, пожимал протянутые руки и подписывал автографы. Показалось, что Шумилов не слишком обрадовался приезду именитых гостей. Когда ажиотаж понемногу начал спадать, шахматистов позвали занимать свои места.

По-прежнему пришлось играть на второй доске под чужой личиной «Николаев Ю. А., 1 ₽». Напротив уселся представительный такой лысоватый мужчина лет под пятьдесят, в сером добротном пиджаке и с переливающимся оттенками синего галстуком. Перворазрядник Круглов В. И. Лицо такое приятственное, умное. Поприветствовали друг друга рукопожатиями. Лапищи у него оказались неожиданно здоровые, как у сельского механизатора, в полном диссонансе с интеллигентной внешностью.

Начал я ходом королевской пешки. Возникла защита Уфимцева. Механизатор играл уверенно, но маленькие его ляпы постепенно накапливались. Пожертвовав пешку на семнадцатом ходу, я получил инициативу на ферзевом фланге.

Два гроссмейстера тусовались поначалу возле столика Шумилова, потом подошли к нашему. Экс-чемпион наблюдал ход игры молча, зато стоящий рядом Суэтин зудел, как стадо беременных комариных самок, к тому же оголодавших. Возможно, по этой причине у механизатора последовали ошибки. На двадцать шестом ходу я выиграл ладью за коня, и позиция чёрных просто развалилась. Соперник ещё побарахтался ходов десять и капитулировал. Поздравив меня с победой, он ушёл в жутком раздражении.

— Ещё один перспективный кадр появился. Надо будет запомнить фамилию, — донёсся шепоток Суэтина на мой счёт.

Парочка шахматных знаменитостей отчалила к другим столикам. Стоит предупредить дядю, чтобы не палил меня своим друзьям. Хотя, он сам вполне разберётся, без моих подсказов. Когда надо у него хитрая резьба в нужном месте всегда отыскивается.

Шумилов, озабоченно поглядывавший на мою доску, резко стартанул из-за своего стола, изобразил приглашающий жест мне и моментально испарился. Напротив меня теперь оказался чем-то похожий на только что побеждённого соперника и с такой же фамилией игрок, немного худощавей и со степенью кандидата в мастера. На меня он смотрел кровожадно, собираясь расквитаться за поражение своего не то родственника, не то просто однофамильца.

На доске развивались последствия староиндийской защиты. Дядя оставил партию на четырнадцатом ходу. Вязкая игра тихими ходами неуклонно продвигалась к ничейному завершению, но возможности чего-нибудь здесь этакое надыбать всё-таки оставались. И действительно, вскоре моими усилиями на доске развязалась крутейшая рубка. Играл в привычном для себя стиле блиц, невольно вовлекая в него соперника. Но, тот всё равно иногда подолгу задумывался. Приходилось тогда прогуливаться по подиуму в ожидании очередного хода соперника.

К моему столику вновь пожелали вернуться гроссмейстеры. Суэтин спросил меня громким шопотом:

— А где ваш первый?

— Уехал праздновать днюху своего внука.

— А вы, значит, вместо него остались?

— Как видите…

Я пытался продемонстрировать нежелание поддерживать разговор, но Суэтин был настойчив:

— «Днюха» на молодёжном сленге означает «день рождения»?

— Нет. Это древнееврейский праздник обрезания… Сами знаете чего.

Отвалил, наконец-таки. Я перебросился парой фраз с прогуливающейся библиотекаршей Мариной. У той было слегка приятное положение на доске. Думаю, что додавит свою соперницу. Поговорили о моей просьбе. Берёзовский сельсовет готов продать выбранные мной дома за двенадцать и пять тысяч рублей соответственно. Чего это они там — водяры перепились, что ли? Никому не нужные бросовые дома продают по полной стоимости. Предложил Марине поговорить с обнаглевшими дяденьками по-взрослому, приглушить их хотелки. Тысячи две за все их развалины готов так и быть выложить, не более.

Пока прогуливался, подбежал парень из тех, кто надрывался вместе с Мезенцевым над моей задачкой, и со счастливой мордой сообщил о достигнутом успехе. Я поспешил вслед за ним. Чтобы справиться с задачей, они придумали дописать ещё одну двойку. Получилось: «2×2×2+2:2=9». Я молча перечеркнул это решение и снова написал исходные условия задачи. А на категоричное утверждение математика, что решения у этой задачи не имеется, изобразил: «2 2:2–2=9».

— А разве так можно? — изумился учитель.

— В этом мире всё можно, — ответил философски.

Мой неприятель уже тихушечно сотворил ход ладьёй и радостно жёг моё время. Я, не присаживаясь, тоже двинул свою ладейку и пошёл дальше прогуливаться. Так и действовали вместе: он делает ход, не успев затем встать и размяться, а я свой, не присаживаясь. Представляю, как у него в башке штормило.

Почти сонная атмосфера турнира была разорвана жертвой моего ферзя на тридцатом ходу. Срубил им пешку прямо перед королём. Зашумели, загомонили зрители. Некоторые крутили пальцем у виска, на меня косясь. Зато Петросян изобразил лицом неподдельный восторг, стоя за спиной моего соперника. Бедный дубль-два Круглов вдруг залился пОтом и надолго завис над позицией. Минут тридцать висел, пока не решился хапнуть королём шикарное подношение. Дальше началось веселье. Я буквально запинал белого короля шахами, выгнав его в центр доски.

Как же меня злило, что соперник продолжал сопротивляться, несмотря на тяжеленную позицию, хотя по идее именно мне по материальному соотношению пора было метать лапки в гору. В фигурах у него было бешеное преимущество — целый лишний ферзь за мои две пешки. Но вся его армия во главе с ферзём была заперта за пешечным частоколом, а мои фигурки лихо устраивали белому корольку тёмную. Только одна ладья пыталась как-то подсобить своему властелину. Любой третьеразрядник добил бы эту партию за чёрных до победы.

Дотянул, гад всё-таки до сорокового хода, на что-то понадеявшись. Я в отместку решил отложить партию. Записал сорок первый ход с очередным шахом конём и позвал судью. Петросян неодобрительно покачал головой. Соперник же вытаращился на меня с невыразимым удивлением. Прикольная позиция получилась, с формальным подавляющим преимуществом у белых, но почти для них безнадёжная. Дядя завтра сюда притащится, а тут его неоконченная партия дожидается, да ещё и без ферзя. Путь к победе сразу же ведь не просчитывается. Обделается он тогда жидко, стопудово. Вот такой я злодей. Посмотрим завтра с десяти утра на русскую рулетку. Поугораем.

Петросян поблагодарил меня за доставленное удовольствие и попенял, что не довёл партию до законного выигрыша.

— Пусть почти мастер Шумилов сам заканчивает свои партии так, как того захочет. Я всего лишь подмастерье, — нашёлся с ответом.

Экс-чемпион как-то странно хмыкнул и отошёл к другим столикам. Подошёл гроссмейстер Суэтин и очень вежливо поинтересовался:

— Молодой человек! Не подскажете ли, где можно найти Пашу Чекалина.

— Не знаю такого…

— Он вроде бы как родственником Шумилову является.

— Знаю, был такой тощий придурок. Слышал, что директор его запорол до полусмерти, отчего тот от него в бега ударился и вообще пропал, — нафантазировал я.

Суэтин внимательно позыркал на меня из-под очков и высказался:

— К сведению, вы имели честь разговаривать с самим Петросяном Тиграном Вартановичем, девятым чемпионом мира по шахматам. Неужели не узнали такого человека?

— Не, я только Брежнева знаю. Да ещё Подгорного. Вообще-то я больше хоккеем увлекаюсь. В шахматах как бы на подхвате. В запасных числюсь. Спросите у Шумилова, он подтвердит, — включил режим олуха.

Гроссмейстер, наконец-таки, от меня отстал. Далее я наблюдал за баталиями на доске нашей шахматной умницы Марины Борисоглебской. Хорошо держалась и добилась всё-таки победы белыми, а Жека пристал к тихой гавани. Неплохо выступили с двумя победами, ничьей и одной отложенной партией. Ребята на меня спикировали:

— Какой ход ты записал?

— Это — большой секрет! Завтра всё узнаете.

Сказал бы, да Жека всё равно будет докладывать директору результаты и сорвёт сюрприз. Взгляды на меня пчёлки бросали многозначительные. Будто психа разоблачили в своих рядах, шахматного. Такие кульбиты выделывать надо уметь. Пусть привыкают — все великие люди где-то в чём-то ненормальные. А назавтра ребята намылились прямо с утра Змея ехать проведывать. Блин горелый, я же Ярославу свиданку на это время назначил. Не смогу присоединиться. Попросил передать своему первейшему дружбану и лучшему тренеру всех времён и народов привет и обещание скорой встречи.

Большая часть компании настроилась сразу после игры идти на днюху Кабана, а Жека с Мариной и ассистентами откололись в сторону ресторана. Они были тоже приглашены, но обещали зайти на праздник немного позднее, предварительно поужинав. Участники турнира получили, кроме бесплатного комфортного проживания в санатории, право на бесплатное обслуживание в ресторане с тремя вариантами на выбор комплексного обеда и ужина. Меню было составлено на высочайшем уровне, где присутствовали тарталетки с икрой и бокалы всевозможного вина. Повара Зурабыча изощрялись, как могли. Кулинарные блага затронули даже ассистентов, но только в отношении ужина.

А мне нужно было сделать один очень важный телефонный звонок.

Попросил у вахтёрши доступа к аппарату. Шелепин теперь оказался доступен и даже позволил себе обрадоваться моему звонку. Этикетно поинтересовались состоянием дел и здоровья друг у друга. Наконец, добрался до возможности задать свои главные вопросы:

— Как там Инна живёт-может? Как у неё протекает реабилитация? Где сейчас находится?

— Гм… гм… — раздалось в трубке многозначительное покашливание, — Да ты никак зятем моим вознамерился стать?

— Пуркуа па. Я — парень хоть куда. Красив, талантлив, спортивен. В меру нагл. Мозги как надо шевелятся. Наследственных болезней не имею. Внуки у вас пойдут такие классные, пальчики оближите. Такого, как я, для вашей наипрекраснейшей дочери во всём Советском Союзе трудно найти.

На другом конце трубки начали натурально ржать.

— Ты сначала школу закончи, парень хоть куда, — отсмеявшись, выговорил Шелепин.

— Если таково условие нашего с Инной счастья, то я готов хоть завтра окончить школу. Я даже марксистско-ленинские курсы готов в экстренном режиме пройти. Понимаю ведь, как меня в Политбюро не хватает.

— Ладно, ладно, убедил, — продолжил хохотать Шелепин, — Подъезжай ко мне, когда сможешь. Надо будет кое о чём поговорить.

— А куда мне подъезжать, Александр Николаевич? — осторожно поинтересовался.

— Здание ВЦСПС разве не знаешь, где находится? Ленинский проспект, 42. От метро «Ленинский проспект» можно пешком добраться. Телефон мой рабочий запиши на всякий случай.

— Спасибо за приятный разговор вам, Александр Николаевич, — понял, что пора закругляться.

— И тебе всего хорошего, Михаил, — попрощался со мной Шелепин.

Судя по жизнерадостному тембру в трубке, настроение я ему поднял основательно.

Появился запыхавшийся Юрка Колдопский со своим дружком из компании блатных хоккеистов Ромкой Тетюшиным и передал мне просьбу от Мини Пятницы, чтобы я срочно с ним связался. Чего ещё этому кренделю от меня понадобилось? Пришлось снова просить позволения у вахтёра позвонить. Ох, совсем забыл про день рождения какого-то там авторитета. Проблема денег у меня теперь не стоит, а ломаться перед какими-то воровскими начальниками не очень то и хотелось. В любой жизни у меня не складывались отношения ни с ментами, ни с криминалом. С ворами дружить — в дерьме купаться. Долго потом не отмоешься. По сути, и с карьерой Вити Токарева пора тоже мало-помалу закругляться. Задвинул эту идейку Мине. Тот жутко всполошился:

— Серый… или как тебя правильно, Миша. Ты же меня без ножа режешь! Таких людей нельзя кидать. Хоть бы раньше об этом созвонился.

— Миня, я, кажется, никаких обязательств на себя не накладывал. Разговор у нас проходил предварительно.

— Понял. Три сотки тебя устроит?

— Не о том речь…

— Пятихатка. Пол штуки получишь… — Миня даже начал заикаться.

Пришлось просто положить трубку, не прощаясь. Внятно же было сказано и русским языком.

Чего-то на душе было такое ощущение, будто чего-то не хватало. А, ясно — Хвоста поблизости не видно. Нет, появился, встал неподалёку и смотрит взглядом вечно побитой собаки.

— Где круги наворачивал, Серёг? — поинтересовался обрадованно.

— Вот, подарок Кабану готовил.

В руках парня появилась деревянная фигурка. Я уже видел её раньше. Хвост тогда вырезал из коряги антропоморфного медведя с широкими плечами и в прикольных штанцах. Теперь он переделал свою скульпурку, сделав её поразительно похожей на Витька Кабана. Не представляю меру его таланта. Даже дыханье перехватило от восхищения. Хвост заметил мою реакцию и заулыбался как-то широко, прям как Гребень. Даже сердце невольно закололо. Хлопнул его по крепкому плечу и предложил:

— Пошли по такому случаю в ресторан, что ли? Пожрём чего-нибудь. У Кабана только ситро с мороженым намечается.

— Мне же там хавать не положено. Я — не шахматист, как ты, — грустно заметил Хвост.

— Не сцы. У меня там блат кой-никакой найдётся.

Заплетык действительно случился, когда молодой и несведущий официант отказался обслуживать Хвоста бесплатно. Пришлось просить к столику самого Зурабыча. После чего мой верный приятель заимел все права участника турнира относительно возможности пожрать в этом ресторане. Удовлетворились с ним одинаковым комплексом, куда входили бифштекс с яйцом и картофельным пюре, салат Столичный, жульен грибной и тарталетка с красной икрой. Завершением праздника желудка послужил бокал тёмно-бордового Каберне.

— А ты круче своего отца, — сыто и удовлетворённо высказался Хвост, когда мы выходили из ресторана.

— Нечем мне с ним мериться. Ни тогда, ни сейчас, — грустно не согласился с ним, — Не в службу, а в дружбу — сгоняй-ка за гитарой. Обещал Кабану на его днюхе новую песню исполнить.

В кафешке веселье было в самом разгаре. Надрывался мафон. На столах стояли бутылки не только ситра. Приглашённые догонялись портвешком и ещё каким-то дешёвым бухлом. Я попросил вырубить музон и принялся наяривать на гитаре с зачётной токаревской хрипотцой композицию «Братишка, с Днём Рождения» Евгения Коновалова. Парни подхватили припев и проорали его хором. Мужественный, с брутальным видом Кабан неожиданно пустил слезу от волнения и принялся мять меня в своих крепких объятиях. Сунул ему конверт с деньгами и открытками и отвалил благополучно в сторону. Подарок Хвоста вызвал целый вопль кабаньего восторга. Снова начались жаркие объятия. Слегка помятый Хвост присоединился ко мне за столом.

Я согласился на одну креманку мороженого и одну чашку кофе. Меня всё пытали про странную жертву ферзя и не верили, что чёрные должны победить. Разговор перекинулся на шахматы вообще. Удивительное время, когда самый отсталый двоечник и хулиган мог сносно разбираться не только в картах, но и в этой интеллектуальной игре. Никому не показалось странным, что дополнительными ассистентами на турнир устроились кое-кто из шайки злобных котов. Например, близкий дружбан Кабана — Толик Цитрамон.

— Шумилов сильно недоволен действиями команды, — вещал со своего места Чинок, — Хотя сам разик бараночку умудрился хватануть. Учитель математики нас сильно подводит — одни проигрыши. А вот Марина Аркадьевна держится классно. Да и я сам ещё ни разу не проигрывал, только ничьих много. Хорошо, что в начальных матчах много очков набрали, иначе бы не удержались в лидерах.

— Уважаю я тебя, Женёк, — заявил Кабан, — В шахматах мощно рубишь, и в хоккее не промах. Жалею теперь, что не пошёл в вашу команду, когда звали.

Разговоры далее коснулись странных происшествий на хоккее с канадской молодёжкой и предстоящих финальных игр на приз Золотой Шайбы в Татарстане. Я рассказал об увольнении тренера Саши, и что нам теперь нечего ловить в финале, поскольку придётся противоборствовать командам из крутых спортивных школ. Там ребята как белки упражняются каждый божий день до потери пульса, а у нас никто даже не захочет ходить на дополнительные тренировки хотя бы три раза в неделю. Будут нас там иметь во все щели, как грудных младенцев. Так что, можно просто так поехать, развлечься на каникулах. Ребята немного приуныли. Физуха в спорте всегда была на первом месте. С этим не поспоришь.

По этой причине коснулись темы паркура и чикиных обещаний научить этому высокому искусству рощинских пацанов. Очень тужили парни, что Пашка пропал. Оставил подготовительные задания и пропал. Сейчас эта тема очень бы сгодилась. Я вспомнил про своё обещание Лидии Геннадьевне подогнать ей побольше молодняка и решил одним махом убить сразу нескольких зайцев. Не своих, конечно, лесных. Хотя, мои тоже одичалыми вдруг оказались. По сему поводу пришлось выйти из тени и объявить себя тоже Чекалиным, только Мишкой, троюродным братом пропавшего Пашки.

Присвоив себе самым наглым образом статус учителя, хранителя, ревнителя и развивателя знаний о древнем славянском боевом искусстве, которое мне с Пашкой якобы передалось от деда, а тому от каких-то там древних скоморохов, задвинул заинтересованным пацанам мощную речугу о невообразимых возможностях и благах, которые непременно просыпятся на желающих познать эту систему. Своим произволом включил в паркур брейк-данс. Думаю, что зрелищные элементы этого действа увлекут пацанов и подготовят к постижению сложных элементов паркура. Пожалуй, обучение стоит начинать именно с брейк-данса, который можно обозвать паркур-дансом. Дибич будет визжать и плакать от счастья, заваленная под маковку работой.

Некоторые злобные коты высказали обеспокоенность целесообразностью занятиями танцами. Понимаю их: пацаны и какая-то там хореография. Я тогда предложил где-нибудь и в удобное время продемонстрировать эту штуку. Не здесь же исполнять на заплёванном полу. Музыку мне подгонят пчёлки. Поскольку у многих из них, если не у всех, записан крутой музон Джеймса Брауна с пластинки на свои кассеты и бобины. Помещение подойдёт любое, где есть ровный деревянный пол, ещё лучше линолеумный. В общем, сообразим чего-нибудь.

После овладения элементами брейка желающие смогут перейти на следующий этап обучения собственно паркуру, или, как я решил назвать — паркур-директу. Ещё я выдумал паркур-файт — систему боевого искусства, взяв туда элементы от рукопашки, капоэйры, бузы и айкидо. Парни из числа самых продвинутых учеников получат на сладкое самые эффективные на мой вкус боевые системы. А я на выходе получу высокоподготовленных бойцов. Собственный спецназ. Далее подумаем над созданием закрытого объединения людей, спаянных общими устремлениями и интересами. Типа клуба, или рыцарского ордена со своими ритуалами и клятвами.

Старцы с кремлёвского олимпа, конечно же, попытаются пресечь любую непонятную движуху. Рефлекс у них выработался такой от страха за власть. Стопудово нацелят на нас контору. Посмотрим — чья возьмёт. Уж коли влез на эту колесницу, то имею право обустраивать своё место как желаю нужным.

Поскольку отцы-основатели этого движа Дэвид Белль и Себастьян Фукан ещё титьками балуются. Я имею ввиду, что мамкино молоко оттуда потребляют. То на правах первооткрывателя могу наречь всю эту триединую систему со всеми её элементами своими собственными названиями. Термин «паркур» желательно оставить. Классное словцо, привык к нему. Можно его преподнести, как забытое древнеславянское слово, типа «парящее сердце».

Парни, в основном, наш хоккейно-шахматный актив в лице Жеки, Лёхи и Тохи ещё очень беспокоились по ситуации с ансамблем:

— Пообещал директор создать ВИА с участием рощинских ребят, а сам молчит, как партизан об лёд.

— Пообещал, значит, выполнит, — впрягся я за него, — Ждёт ответа от лидирующего состава ВИА, который из вас, недотёп, будет создавать нормальных музыкантов. По слухам ими будут ребята из «Машины Времени».

— Ух, ты! — восхищённо завопили Лёха с Тохой, а блатные неверяще заявили, — Заливаешь.

Время двигалось к полуночи. Пора было заканчивать веселье. Возвращаться в зайчатник страшно не хотелось. Попытался прозондировать своих пчёлок о возможности устроить кого-нибудь из зайцев в чью-либо семью, или хотя бы наводки дать на того, кто в потенциале может согласиться. Ребята общаться на эту тему просто не захотели. После демонстрации зайцами своего сволочизма по отношению к принявшим их людям, другого ожидать не приходится. Тоха только случайно проговорился, что его матери чем-то понравился ночевавший у них Акела. Вот к нему я и напросился на ночёвку. Хвост пожелал ночевать у зайцев. Понимаю его, стесняется теперь бывать в семьях после случившегося скандала. Попрощались с Кабаном. С ним ещё оставалась кутить немалая колда из злобных котов и кое-кого из хоккеистов типа блатных и Серёжки Ливадина.

Я, Тоха и его мама сидели все на кухне в их квартире и неторопливо цедили чай. Принимать ещё что-либо плотное в себя после двойного ужина категорически не хотелось. Даже Тоха выглядел уевшимся до покраснения морды. Лидии Геннадьевне действительно понравился Саша Янович за исполнительность и трудолюбие на занятиях в хореографической студии, но не настолько, чтобы брать его к себе жить на постоянку:

— Мальчик он приличный, вежливый. Всё делает, о чём ни попросишь. К сожалению, взять его к себе на жительство не смогу. Не дружна я с домашними хлопотами. Мои, когда маленькими были, мама моя с ними управлялась. Сейчас они сами о себе могут позаботиться. Помощники мои теперь, рыженькие дибичата.

Женщина любвеобильно схватила сына за голову и потрепала за вихры, тот стал мурзиться недовольно, косясь на меня. Кого-либо из своих знакомых, кто согласился бы приютить сирот, она не смогла порекомендовать. Занятия по брейку с ней лично было решено провести завтра с одиннадцати утра в её студии. У неё как раз дальше по расписанию с двенадцати состоится занятие с хореографическим ансамблем, а я постараюсь к этому времени разгрестись со своими шахматами. Позднее можно будет организовать там для желающих пацанов обещанный показ брейк-данса в собственном исполнении. Студия ведь там просторна, и полы гладкие.

Лидия уселась смотреть новости по телику, а Тоха повёл меня в свою комнату. Опять рыжий стал подстрекать меня пощипать гитарку. Сбацал ранее игранные на днюхе песни. Потом я в соответствии со статусом звезды заважничал, и остальными песнями Вити Токарева мы наслаждались в записи на кассетнике.