Противофаза (СИ)

Глава 16

Вторник, 18.03.1975 г.

Разбудило меня ночью странное ощущение. Кто-то из моих зайцев не придумал ничего путёвей, как навалиться на меня всей своей массой. Кто же там из этих придурков самый борзый, да откормленный? Удав, походу. Нет, кто-то более кабанистый на меня приналёг, весом в полтора, даже в два Удава. Сосед-алкаш что ли решил приколоться? Надо было комнату надёжней запирать на щеколду.

Вконец охреневший сосед вознамерился меня облагодетельствовать своими тухлыми поцелуями и почти достиг цели, как бы я отчаянно не боролся с ним. Мелькнула почему-то фирменная брежневская физия с бровями и брылями. Толстые губы чужака зажали мне рот, а его язык мощно вонзился в ротовую полость, чуть не раскрошив мне зубы. Я только протестующе мычал, надеясь хоть на какое-нибудь содействие от своих зайцев, но поганцы сыкливо затихарились.

А язык извращенца проникал всё дальше и глубже. Я реально прочувствовал его движение через горло в пищевод и даже в желудок. Не помня себя от охватившего меня ужаса, рванулся изо всех сил и сбросил тяжёлое тело на пол. Сам вывалился в коридор, еле держась от пережитого волнения на дрожащих ногах. Кажется, язык насильника, оторвавшись, остался внутри меня трепыхаться.

За мной послышались шлепки чем-то мокрым по полу и натужное сопение. Обернулся… Мать моя, грешница! Все волосы, которые только можно было найти на моём теле, вздыбились, объятые ужасом. Ко мне двигалось чудище в облике Леонида Ильича. Вот только средством передвижения у него служили щупальца, как у осьминога, или как у пришельца из фильма «Чужой». Человечьи руки-ноги генсека безжизненно свисали по бокам, или же волочились по паркету.

Рванул что было мочи от него по коридору общаги, который никак не собирался заканчиваться выходом. Тварь не отставала, а мне бежать мешал растущий прямо на глазах живот. С трудом уже удерживался на своих ногах.

Живот разросся так, что стал больше меня самого. Я споткнулся и рухнул навзничь, взорвавшись в буквальном смысле. Из развороченного живота полезли не кишки, а какие-то склизкие головастики с человечьими мордочками, украшенными большими бровями. При помощи длинных, вращающихся как пропеллер, хвостиков, они взмывали в воздух и шмыгали по всей комнате взад-вперёд. От них так едко и отвратно разило смесью пота, мыла и селёдки, что слезились глаза. Из марева вони вдруг выползло брежневообразное чудище и проревело, чмокая:

— Сиськи-масиськи!

Головастики принялись носиться ещё быстрее и визжать:

— Сосиски сраные! Сосиски сраные!

Кажется, я проснулся от собственного ора. Смердящая вонь не исчезла. Вот же, твари ушастые! Наспускали под покровом ночи. Пришлось выскакивать в коридор в одних трусах, отчаянно матерясь. Чтоб я ещё раз лёг спать с этими вонючками! Нафиг-нафиг! Чуть не задушили своими ароматами.

Под моим матерным рёвом заячья команда мигом повскакивала со своих коек и принялась усердно проветривать помещение. Даже после того, как вынесли все испорченные простыни, всё равно воняло очень долго. Гады крутились вокруг меня с виноватыми мордами и канючили свои пацаньи оправдания. Построил злодеев и начал их грузить лекцией о вреде онанизма, вытащенной из массива знаний от самых крутых медицинских светил. Пока вещал, и себя самого тоже накручивал. То, что акт мастурбации может вызвать проблемы с эрекцией, меня лично не сильно волновало. Мой агрегат пока ещё не подводил ни разу и зачётно реагировал на всё, что шевелилось вокруг. А вот возможное изменение гормонального фона, из-за чего должно снижаться влечение и уровень тестостерона в организме, повышаться утомляемость и невольное транслирование специфических сигналов женщинам, очень, знаете ли, насторожило.

Сексологами вроде бы установлено, что личный мужской магнетизм и притягательность обусловлены секрецией ароматических веществ феромонов, выделяющихся слизистыми половых органов и потовыми железами, зависящих от уровня тестостерона. Со временем притупляется чувствительность половых органов, и интимная близость с партнёршей уже не будет доставлять полного удовлетворения. Постепенно разовьётся склонность получать новые ощущения. Не исключено появление интереса к гомосексуализму, садомазохизму и прочим извращениям. А ещё многие психологи и следователи утверждают, что почти все насильники и маньяки начинали с банального онанизма. Вон оно как! Теперь понятно, почему эту ненормальную учительшу Маринку так ко мне притянуло. Учуяла от меня какие-то там понятные ей маньячные запахи.

Фуххх! Даже в пот бросило. Зря раскопал эту инфу. И так кошмары по ночам мучают. Короче, мысленно поклялся самому себе, что больше никогда и ни под каким соусом. Чем больше я страшился последствий, тем яростней костерил заячью братву. Среди мер наказания фигурировали обрывания рук, яиц, писюнов, с последующим пришиванием их на более подходящие по моему мнению места. Зайцы прониклись, осознали и поклялись впредь не заниматься больше этим жутким промыслом.

Наказание для них всё же последовало. Я велел им всем натянуть свои спортивки, вывел на улицу и сделал вместе с ними кросс вокруг посёлка разиков три. Скакали, как миленькие. Стонали, но скакали. Спали потом без задних ног, грубо выражаясь.

Утром я поднялся свежим, как огурчик. Сделал свою обычную зарядочку, освежился под душем, перекусил омлетом и коричной булочкой с забелённым кофе в буфете и потрюхал по направлению к студии Дибич. Было ещё порядком времени до назначенной встречи, но хореограф уже ждала на месте, экипированная соответствующе в спортивный тёмно-синий костюм и тохин кассетник, заряженный Джеймсом Брауном.

— Может быть, уже начнём наши занятия, товарищ преподаватель? — высказалась Лидия, сопроводив своё предложение задорной улыбкой.

— Не возражаю, — поспешил согласиться, — Разминочку будем делать?

— Разумеется, — тоже согласилась Лидия.

Прогрели мышцы, сделали растяжку суставов. Для своего возраста гибкость женщины была просто потрясающей. Постепенно перебрались собственно к танцу. Многое из верхнего Лида прекрасно запомнила и выполняла на пять с плюсом. Даже сикстеп освоила из нижнего брейка. Поработать немного с некоторыми погрешностями, и будет на должном уровне. По всему, она времени не теряла даром и добросовестно натренировывала самостоятельно все те движения, что подглядела у меня. Короче, с верхним брейком у нас было всё в полнейшем ажуре.

Нижнего, основного брейка, я от неё не требовал. Всё-таки женщина, к тому же в возрасте, хоть и хорошо тренированная. Сошлись на том, что она будет показывать нужные движения в статике. Достаточно будет хотя бы обозначать заходы. По её просьбе показал ей снова основные элементы пауэрмува. Три часа потратили на пошаговый разбор движений. Женщина с чего-то вдруг дико вдохновилась желанием освоить черепашку. Ну, коль имеет такое желание — небеса ей в помощь. Скорее всего, научится. Хоть и худощавая, но жилистая.

Ощутил это в полно мере, когда ушёл после тренинга в душ. Вдруг почувствовал, что кто-то меня обнимает, осторожно прижимаясь к спине. Глаза были в шампуни, невозможно открыть. Кожа на ощупь нежная. Не надо быть выдающимся академиком, чтобы понять присутствие рядом женщины, причём знакомой и тоже пахнущей потом. Лиде не понадобилось много времени, чтобы завести меня на те мероприятия, которые не принято обсуждать на публике.

— Ты — будто сам Аполлон. Такого умения я редко у кого встречала. Мне, служительнице муз, не возбраняется принести на алтарь богов свои дары, — жарко прошептали её губы у моего уха.

Какое умение она имела в виду? Хотелось бы знать. Тело её реально оказалось тугим и кое-где даже твёрдым, что немного сбивало с нужного настроя, но в целом тохина мама оказалась на должной высоте. Да не те слова. Она меня просто потрясла!

Вышел из душевой на подгибающихся ногах. Конечности категорически отказывались слушаться и напяливать на себя шмотки. Подошла абсолютно голая и нисколько не уставшая Лидия, намекнув, чтобы я поторапливался:

— Скоро сюда детишки придут заниматься, а ты… Ещё без трусов сидишь, безобразник.

Вот, от Аполлона скатился до безобразника. И зачем она только вновь появилась со своими соблазнительными статями? Я чуть не завыл от вновь охватившего желания. Хореограф понимающе улыбнулась и вышла в соседнюю раздевалку, аппетитно покачивая прелестными дыньками. Я шумно сглотнул слюну и ретивым козликом поскакал за ней следом.

— Богу хочется ещё немножко даров, — проблеял я жалобно.

— Остынь, ненасытный. Удовольствий должно быть в меру, — засмеялась Лида и вытолкала меня обратно.

Никакие детки так и не появились, хотя я одевался неторопливо. Перестраховалась женщина, или, может быть, боится лишних разговоров.

У дверей студии меня терпеливо поджидал верный Хвост.

— Хеллоу, камрад, — поприветствовал его, — Ты нарисовался мне весьма кстати. Сегодня надо будет сгонять с тобой на дачу Индюка. Может, разыщем там какие-нибудь заготовки для документов. Встречусь с директором и поедем. Кстати, видал Шумилова?

Директор обнаружился в школе, прогуливающимся по коридору в сопровождении Марка Ефимовича и неторопливо беседующего с ним.

— Явился, пропащая душа! — обрадованно поприветствовал он меня, — А мы тут с Марком твои проблемы обсуждаем. Вернее, твоих сирот. Есть задумка организовать здесь при школе интернат. Помещения и кадры найдутся. Да какие там кадры, собственно? На должность дежурных воспитателей можно отрядить кого-нибудь из учителей по совместительству.

— С кадрами проблем не будет, — подтвердил Марк Ефимович, — Наша пионервожатая, думаю, с удовольствием согласится на дополнительную подработку. Вот только лишних помещений у нас в школе не найдётся. Подвал, или же складские помещения для этих целей не подойдут же?

— А ты, Марк, всё равно подумай, где можно будет ужаться, а я тебе со временем пристроечку новую сооружу, — настаивал Николай Михайлович, — Мастерские можно же пока в подвал перенести.

— Надо подумать. Советские школьники не должны быть ни в чём ущемлены, — сумрачно пробухтел Колдопский.

— Видишь, какие жертвы ради твоих замыслов делаются? — внезапно заметил мне дядя, — Так что, считай, что за тобой будет дополнительный должок. Шахматы с хоккеем не считаются. Тебя почему-то вчера на тренировке с Фетисовым не было? Сегодня желательно тебе там поприсутствовать.

— Поприсутствую, только не забывай, Николай Михайлович, что я задействован на работе у Лейсан. Я же не Фигаро какой-то, — слегка возмутился я.

— Знаю, но ты сам этот вопрос постарайся утрясти с Толей. Думаю, что он пойдёт тебе навстречу.

— Кстати, с начала апреля начнутся школьные олимпиады по физике и математике. Ведь ты уже числишься официально учеником нашей школы, девятого «а» класса, — подключился директор школы, — Все учителя согласились с твоими условиями. Вот только историк Виктор Анисимович попросил, чтобы ты сделал несколько докладов по темам, которые он определит. И мы с математиком Николаем Трофимовичем в свою очередь просим тебя стать нашим ассистентом, подменять иногда нас на уроках при необходимости. Ну, как, по рукам?

Согласился, куда деваться. Формула «Кто везёт, того и погоняют» показала себя тут во все своей красе. Настроение естественно от таких перспектив не улучшилось.

— Стоп, стоп, дорогой дружище Марк Ефимыч! — протестующе зажестикулировал Шумилов, — С первого апреля у нас с Михайлом запланированы шахматы, финальный этап командной игры в совхозе «Заречье». Так что, подстрой свои хотелки с учётом этого приоритета.

Кажется, в ближайшем будущем меня попросту порвут на множество маленьких мустангов.

Наша троица подошла ко входу в школьную столовую. Колдопский по праву хозяина пригласил нас с дядей отобедать вместе с ним:

— Не побрезгуйте, дорогие гости, отведать школьной стряпни.

— Дал бы я тебе, Ефимыч, по шеям. Да только перед подрастающим поколением неудобно, — проворчал на это Шумилов.

Я попросился привести своего друга Хвоста, ожидавшего меня близ входа на улице, но тот вдруг чего-то упёрся, как баран, и стал уверять, что так налопался с утра у Марины, что до сих пор нет желания ничего тащить в рот. Пришлось от него отступиться.

Столовка школьная была обычной, типовой и мало чем отличающейся от просторской. Может быть, только бОльшими размерами, освещённостью и меню, в котором поражало обилие салатов. В обеденном зале зависали и догрызали свои компоты редкие по позднему времени кучки старшеклассников, у которых уроки обычно длились после большой перемены. Моё появление сопровождалось радостными восклицаниями, приветствиями и приглашениями к себе за столик, даже от тех, кого я не особо знал. Я помахал неопределённо рукой и, прошествовав к раздаточной стойке, затарился там антрекотами с жареной картохой, супцом гороховым и компотом. После чего направился в зону для преподов.

Идея отдельного питания для учителей была здесь развита до отдельной комнаты, со вкусом обставленной современной мебелью и декоративными растениями. Сама еда была пока общей с учениками, судя по расположению раздаточной стойки и кассы.

В преподавательской едальне кроме обедающих директоров обнаружился ещё один пока незнакомый мне старичок-учитель с типичной бородкой героя чеховского рассказа. Меня тут же представили ему. Эрнест Ромуальдович преподавал, как выяснилось, химию и горячо жаждал свидеться с неким уникумом, утверждавшим о своём великолепном знании всего школьного курса. Поговорили с ним об орбиталях, о свойствах алифатических аминов и об особенностях ионно-обменной хроматографии, вызвавших почему-то живейший интерес у химика. При этом щедро приправляли свои высказывания специфическими терминами. Оба директора заинтересованно прислушивались к нашему диалогу. Думаю, что они мало чего понимали.

— Что скажешь Ромуальдыч о своём новом студиозусе? — поинтересовался Шумилов.

— Могу сказать, что знания у Миши действительно выходят далеко за рамки курса средней школы. Не всякий студент на некоторые мои вопросы ответил бы, — пожевав губами, вымолвил химик, — Крайне интересный экземпляр вы мне подсунули, однако. Очень озадачили.

Закончив с едой, старичок чинно промокнул салфеткой губы, встал и обратился ко мне:

— Мы не закончили этот занимательный разговор, молодой человек. Надеюсь с вами увидеться вновь в самое ближайшее время.

Когда старичок-учитель ушёл, Марк Ефимыч заметил:

— Профессор на пенсии. Восемьдесят лет, а живости, как у сорокалетнего. Уговорил его поработать здесь. Так что, дерзай, Михаил. Понравишься ему, составит тебе протекцию в очень неплохой технический вуз — МИХМ.

— Только там меня не доставало, — осталось мне ответить, — Куда только меня не сватали? В железнодорожный звали, в училище Дзержинского звали. Пора конкурс среди вузов объявлять на право меня заполучить.

— А куда сам-то хочешь поступать? — логично поинтересовался директор школы.

— Пока никуда не решил. Чего загадывать, если впереди ещё целый год париться в школе. Может быть, никуда и не стану поступать. Создам семью, детишек заведу, и буду тихо-мирно строить коммунизм, как самый простой советский обыватель.

— Не прибедняйся, — засмеялся Шумилов, — То-то ты по комсомольской линии сейчас активно шарашишься. Потом, видимо по партийной дорожке двинешь. Не удивлюсь, если доживу, конечно, когда увижу тебя на трибуне мавзолея, помахивающего оттуда ручкой нам, простым смертным.

— Не увидишь, — высказался я, злясь на дядину болтливость, и что из-за разговоров никак не удавалось дожевать почти остывшую антрекотину.

— Что, мавзолей развалится? — захотелось сострить дяде.

— Нет, система. То, что не развивается, должно погибнуть.

Директор школы поперхнулся едой и закашлялся так, что другому директору пришлось колотить его кулаком по спине.

— Ты так в другом месте смотри, такое не ляпни, — укоризненно проговорил мне дядя.

— Не напирай на него, Николай. Всегда интересно послушать нестандартные мнения юной поросли, — заступился за меня Марк Ефимыч, откашлявшись, — Хотя, ты прав. Хорошо, что нет здесь Виктора Анисимовича. Его бы точно хватила кондрашка. Так, говоришь, советская власть скоро рухнет?

— Не обязательно. Вдруг явится некий деятель вроде меня и реформирует эту систему, даст новый стимул для её развития, — попытался я смягчить шуткой своё никчемушное умничание.

— Если успешно закончишь школу и будешь дружить со своим языком, то постараюсь устроить в МГИМО, — высказался Шумилов.

— Я даже боюсь вылезать со своим предложением о МИФИ, — засмеялся Колдопский.

— Мда, похоже, мечты о безмятежных счастливых буднях советского рабочего накрываются медным тазом, — пробухтел я, наконец-то добравшись до компота.

Ефимыч проводил нас до выхода из школы. Порекомендовал мне заглянуть на днях в школу — утрясти кое-какие организационные моменты. Попрощавшись, он тут же умчался по своим делам.

Оставшись с дядей вдвоём, я решил продолжить тему обустройства сирот. Раз школа не имеет места, предложил сделать интернат в одном из оставленных домов в Берёзовке. Как раз там будет удобно воспитывать из сирот сельских тружеников. А добираться до школы получится где-то минут за пятнадцать.

— Превосходная идея! — воскликнул дядя и даже остановился, — Организовать что-то типа сельхозкоммуны из сирот. Уверен, наверху эту инициативу очень хорошо воспримут.

Заметив Хвоста, ждущего меня у Волги, Шумилов сказал:

— Займись, наконец, делами ансамбля. Хоккеисты наши переживают. Найди Позднякова Валерия Михайловича, вашего директора ВИА. Обговорите с ним дальнейшие действия. Он не спец в музыкальных делах, но много умеет по контактам с нужными людьми. Будет работать по организации концертов и вообще обеспечивать, чем нужно. Давайте, набирайте состав и приступайте к репетициям. Пора самим конкурсы выигрывать.

Иного я от дяди не ожидал. Пора уже привыкнуть. А время то не резиновое. Поугукал ему в знак согласия, как мудрённая сова, и полез в салон Волги. До начала фетисовских тренировок имелось часа два.

— Хозяин, заправится бы надо, — озабоченно сообщил мне Хвост.

— Ну, раз надо, то заправимся. Сколько тебе отсыпать? — благодушно промявкал.

— Трёхи хватит.

— Твою ж… комбинацию! Деньги ведь дома оставил, в зайчатнике, — вдруг вспомнил я, — Давай-ка, Серёг, двигай к нашему лежбищу.

Деньги оставались в сековском портфеле, в общажной комнате с зайцами. Я серьёзно опасался, что те до них уже успели добраться. Не денег было жалко, сколько неизбежных потерь нервных клеток в разборках с ними. Однако, в комнате никого из зайцев не оказалось. Куда-то умотали засранцы по своим пацаньим делам. Я сунулся к портфелю, который запихнул, кажись, под свою койку. Он благополучно стоял на своём месте. Деньги обнаружились в виде двукратно перевязанной резинкой пачки новеньких купюр в окружении пачки чая индийского, банки кофе растворимого Ша Нуар и забытой бутылочки голландского джина Женевер. Рядом валялись мятые и будто жёванные рублёвики и трёхи.

В пачке оказалось тысяча с четвертью рублей фиолетовыми четвертинами. Перемастил Сека с извинениями, однако. Непонятных мятых купюр насчиталось двенадцать рублей. Странно как-то. Будто этими бумажками подтирались. Не стал бы стильный как рояль Сека совать мне в портфель такое непотребство. Может быть, я сам их где-то спьяну хапнул? А зайцы-то красавчиками оказались. Выдержали искус не полезть в мой портфель. Саквояж решил всё же забрать с собой от греха подальше и депонировать его пока в багажнике у Хвоста.

Заправок в советскую эпоху было не густо, и располагались они, в основном, на основных магистралях на въездах в крупные населённые пункта. Чтобы напоить нашего прожорливого воронка пришлось тащиться до окраин Правдинска пятнадцать километров. По пути подсадили к себе одного говорливого мужичка, ветерана войны с рядами планок орденов на пиджаке. Ему надо было попасть в совхоз «Красный Луч». Поначалу мы собирались довести его только до поворота к его нужному месту. Потом я вспомнил, что сам собирался откликнуться на приглашение директриссы совхоза. Стоило бы заехать и хотя бы поблагодарить её за царский подарок. Подумаешь, лишний десяток км накрутим на колёса. Кроме того, попутчик намекнул, что кое с кем дружен из автопарка, а, значит, там можно будет нам подзаправиться топливом по совсем бросовым ценам.

Мужичок, кроме героических будней своей профессии зоотехника, поведал ещё кое-какую историю, из которой сразу стала понятна неистовая щедрость товарища Стародубцевой Риммы Алексеевны. Так, кстати, звали директора совхоза «Красный Луч». Дело в том, что поблизости от посёлка совхоза располагалась воинская часть, командование коей попыталось продавить через партийные органы часть ордеров на заселение в квартирах новых строящихся домов для своих офицериков. Хозяйка же в ответ мощно взъярилась и по-быстрому распихала оставшиеся резервы, которые она собиралась приберечь для приезжающих специалистов. Теперь стало ясно, почему в городке при берёзоворощинском санатории проживает немалое количество семей военнослужащих из дислоцирующейся неподалёку воинской части. Дядя, видимо, не сумел отбиться от чиновничьего напора. Подмосковье в эти времена можно смело записывать в чемпионы по военным объектам среди других советских регионов.

Место поразило своей красотой. Вот где ещё один санаторий стоит устроить. Лениво поблескивала на солнце речка, неспешно текущая между лесистыми холмами. По берегам виднелись ухоженные домики частного сектора и церквушка, возможно, действующая. В самом городке имелось много старого жилого фонда в виде уютных трёхэтажных домиков, и три новые пятиэтажки. Ещё две достраивались ближе к лесу.

Наш пассажир показал, куда надо проехать к правлению, и вылез из машины. Чёрный представительский цвет Волги кого-то смутил в здании. Встречать вышла делегация телистых тёток во главе с сухощавым мужчиной. Как выяснилось позднее — заместителем директора. Представляю их изумление, когда вместо осанистого функционера из лона автомобиля нахальным образом показалась моя юная и цветущая тушка.

— Вы от кого? — возник недоумённый вопрос.

— От Ивана Фёдоровича Крузенштерна, — последовал не менее идиотский ответ.

— Это который в Райпотребсоюзе? — предложила одна из тёток.

— Мне бы с Риммой Алексеевной увидеться. Она меня приглашала, — решил я закругляться с прениями.

— Директор в данный момент инспектирует производство. Вы можете подождать её здесь, в приёмной, или же отдохнуть в номере нашей гостиницы, — предложил мужчина, — Там вы сможете принять ванну…

В этот момент показался Москвичонок бежевого цвета, довольно резко затормозивший у крыльца. Из машины показалась женщина с грубоватой внешностью, удивительным образом похожая на свою тёзку, актрису Маркову «Резать, и никаких перитонитов». На её молчаливый вопрос заместитель доверительно сообщил:

— Это от Крузенштерна приехали. От Ивана Фёдоровича.

— Надеюсь, что Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен тоже привет передал, — засмеялась директрисса, — Так, что за хохмача имею честь принимать?

— Вам такое имя — Игорь Матвиенко — о чём-нибудь говорит?

— А, Игорёк ты мой дорогой! Радость наша, — очень обрадовалась директрисса, — Тебя мне правильно описали. Замечательно, что ты к нам приехал наконец-то.

Даже не заметил, как очутился в объятиях этой женщины.

— Наверное, есть хочешь? Пошли ко мне домой есть прекрасный борщ. Заодно отметим встречу. Я на выезде.

Последнюю фразу она бросила своему заместителю. Тот изобразил лицом понимание и вместе со своим дамским окружением направился обратно в здание.

— Я вообще-то отобедал уже, — предупредил начальницу, — Но от чая не откажусь. И ещё кое-что. Подзаправиться моему коню бы не помешало.

— Васильич, — окликнула товарищ Стародубцева не успевшего скрыться в дверях чиновника, — Организуй, чтобы машину гостей заправили лучшим бензином, и шофёра чтобы накормили. Ну, ты сам знаешь. Не первый год поди замужем.

До её жилища прошлись неспешно по живописной аллейке. Римма Алексеевна деликатно расспрашивала о моих творческих планах, обо мне самом, естественно о намерениях в отношении местного ансамбля. Я старался отвечать неопределённо, в свою очередь изображая интерес к деятельности её хозяйства. Не хотелось пока загонять себя в определённые рамки. Прохожие здоровались с ней радостно, с улыбками, а она многих называла по именам и отчествам. Иногда останавливалась с кем-нибудь переговорить на пару минут о различных житейских проблемах. В общем, вела себя, как полноправная хозяйка всего здесь и вся.

Трёхкомнатка её на втором этаже пятиэтажки поразила простотой и аскетизмом. Не было ни ковров, ни хрусталя, ни особенных люстр. Зато обои на стенах в абстракционистском стиле и линолеум на полу, расписанный загадочными линиями, создавали атмосферу чего-то футуристичного. Мебель явно импортная, выглядела очень функционально.

— Живу одна, — пояснила руководитель совхоза, — Дочери редко навещают. Уборкой некогда заниматься. Всё, что пыль накапливает, убрала с глаз долой, в чулан. Соседка Степанида иногда помогает с готовкой. А эту стряпню я сама сготовила вчера. Желание какое-то накатило. Будто чуяла, что ты приедешь. Может быть, положить тебе черпачок, поешь всё-таки?

Согласился на немножко, чтобы только оценить вкус. А супец отменным оказался. Слопал всё, что дали, нахваливая.

— Люблю смотреть, как мужики едят, — призналась хозяйка, — Мой Игорёк также хлеб откусывал. Твой тёзка был. Погиб на каких-то там испытаниях. Да что же я в уныние гостя своего вгоняю. Давай займёмся приятными делами. Документы с собой привёз?

— Какие документы?

— Паспорт, конечно. Как же мне ордер на тебя оформлять? Дом пока ещё строится, но квартиры уже пора распределять.

— Потом привезу. Время горит, или как?

— Месяца два можешь колготиться, но лучше до лета всё сделать. Не торопишься, значит, в краснолучники? Молодёжь так себя у нас называет. Есть тут своя футбольная команда. Активисты школьные сами её создали. Тренером у них физрук пока рулит. Неплохо проявили себя на районном первенстве. Есть секции бокса, борьбы, баскетбола. Кружки есть различные для детского творчества. Молодёжь у нас не скучает, — расхвасталась женщина, — Я тебе потом наш отличный стадион покажу и клуб.

— Посмотрим… — снова неопределённо мявкнул я, смачно прихлёбывая ароматный чай с мятными пряниками.

И снова я попал под водопад не особо нужных для себя обязательств. Не спорю. Хорошо, когда есть много возможностей и большой выбор. Плохо, когда на всё это банально не хватает времени. Однако, обижать важную женщину прямым в лоб отказом просто не хотелось.