Противофаза (СИ)

Глава 10

Воскресенье, 16.03.1975 г.

Время близилось к полуночи. Как только мы втроём выползли из ресторана, ко входу уже подруливала Волга в шашечках. Крепко знают своё дело лупатовские шныри. Галя надумала быть со мной вдвоём на заднем сиденье, поэтому Милу посадили впереди.

— Куда? — обернулся водила с грубыми, будто вырубленными топором, чертами лица.

— Гони к гостинице Советская, — приказала принцесса.

— Мне бы куда подешевле, — промямлил я, совершенно позабыв о лупатовском гонораре.

— Не волнуйся ты так. Подыщем, где тебя нормально пристроить.

Всю дорогу она меня лапала и всячески прижималась, не обращая внимания на присутствие подруги и шофёра. Я стоически выдерживал домогательства пьяной женщины и не отодвигался, отчего она приходила в ещё больший раж. Понемногу стал опасаться, что она развернёт активные действия не дожидаясь окончания поездки. Жаль, что принцесса надёжно застолбила меня за своей особой, как кошка, что помечает свою собственность пахучими железами.

Тачка свернула с пустынного Ленинградского проспекта, но не остановилась у входа в гостиницу, а проехала метров сто дальше и, свернув под арку старинного пятиэтажного здания с лифтом на улице, притормозила у подъезда.

— Уже приехали? — с надеждой поинтересовался.

— Нет, здесь Мила выйдет. А нам в другое место нужно, — ответила принцесса.

— Может быть, мне её проводить? Вдруг в подъезде люди нехорошие ютятся, — предложил я.

— Не стоит, дорогой Миша! Спасибо вам за незабываемый вечер! До свидания! — улыбнулась мне Мила и выпорхнула из салона, забрав с собой приятной тяжести чёрный портфель по настоянию подруги.

— У меня этого добра дома хоть одним местом ешь, — прокомментировала Галина своё решение.

Покружившись далее тёмными ночными улочками и лихо проскочив пустой Кутузовский проспект, мы завернули во двор знаменитого правительственного дома под номером 26.

— Это зачем нам сюда? — состроил я испуганное лицо.

— У меня дома тебе будет лучше. Отдохнёшь на высшем уровне, — захихикала дочка генсека, — И вообще. Не дёргайся ты так. Мужа нет. Умотался в очередную Монголию. Будет там пить это пойло… Как его бишь? Кумыс. И чпокать монголок. А папа, как обычно, из своего Завидова не вылезает. Давай выходи, не бойся.

К машине подскочили несколько быкастых мужиков, каких-то одинаковых по внешности. Увидев принцессу, они тут же взяли под козырёк. Бедный звероликий шоферюга, наверное, обмочил все свои подштаники. Во всяком случае, предпочёл отказаться от оплаты за проезд и поскорее сдристнуть от высокого начальства подальше. Правда, я и сам сильно глупанул от волнения. Вытащился со своей соткой. Водиле пришлось только кисло поулыбаться своей характерной внешностью. Как-то нехорошо получилось!

Мордовороты ко мне не приставали, вопросов не задавали и ногами бить не собирались. Достаточно было посмотреть на кирпично-каменную физию Леонидовны, чтобы придушить подобные позывы. Будто сам Леонид Ильич, слегка помолодевший, величественно шествовал в юбке.

Лифт поднял нас на четвёртый этаж. Обычный интерьер подъезда, обычная дверь. Пока Галина её отворяла ключом, поведала мне вкратце про своё гнёздышко. Брежнев распорядился прирастить к своей пятикомнатке рядом расположенную двухкомнатную квартиру, а выход из неё запечатать. В новом аппендиксе он поселил свою дочь, чтобы иметь за ней пригляд, контролировать время её прихода и гостей. После женитьбы дочки на Чурбанове генсек нехотя пообещал молодожёнам отдельную жилплощадь, но переселение пока задерживалось.

— А ты чего тут делаешь? — грозно спросила принцесса широкоплечего молодца с примитивно-простоватым обликом завсегдатая зоны, будто намеренно поджидавшего нас с другой стороны двери.

— Сообщили сюда о несанкционированном госте. Уважаемая Галина Леонидовна, вас же просили согласовывать такие визиты. Сами понимаете, что главе партии и государства требуется абсолютная безопасность, — укоряюще пророкотал здоровяк.

— Ладно, Славик, не бухти. Делай свои дела и потом его ко мне проводи. Только слишком не усердствуй. Прояви, насколько сможешь, уважение к моему гостю, — высказав рекомендации, Галина удалилась.

Мужчина Слава открыл большеформатный кондуит и грубо скомандовал:

— Паспорт!

— Н-н-нет его с собой. Я же не собирался сюда приезжать. Спонтанно меня Галина Леонидовна пригласила, — чего-то мне заробелось.

Видимо, учёное слово несколько смягчило суровое сердце службиста. Он решил записать мои, вернее, долгопрудненского Геннадьича анкетные данные с моих слов. Будем надеяться, что место дислокации мой троюродный брательник не менял. Год рождения амбал сам ошибочно записал как 1950-ый, вывзрослив меня лет на десяток. А с местом работы Лейсан мне здорово подфартила.

Далее, мне пришлось раздеваться до трусов. Каждый шовчик одежды тщательно ощупывался, из карманов всё было вынуто и положено на тумбочку. Закончив с одеждой, охранник переключился непосредственно на меня. Зачем-то стал оглаживать тело, заглядывать в подмышки и в выемки ног. Прыщики, наверное, искал, или признаки сифилиса? Хрен его разберёшь. Вот, идиот! Я же не с дорогим Леонидом Ильичом спать в обнимку собрался. Да и с доченькой его возрастной, вроде бы… не особо стремлюсь.

— Давно знаком с Галиной Леонидовной? — внезапно спросил охранник.

— Про это вы лучше её саму спросите.

— Слушай, парень. Езжал бы ты подобру-поздорову к себе домой, спать? Вон, еле стоишь. Мы тебе организуем доставочку, куда скажешь. Совершенно бесплатно, — с проникновенными интонациями заговорил Слава.

Ага, знаю я вашу доставку. Вывезете в лес и там кокнете.

— Нет, я же обещал…

— Ну, тогда спускай трусы.

— Эт-т-то зачем? — окончательно перепугался я.

— Полный досмотр, дорогой товарищ Чекалин. Тебе напомнить, в чьей квартире ты находишься?

Заголяться в просторном холле квартиры, куда мог выйти в любой момент какой-нибудь её обитатель, было, скорее всего, актом глумления. Я предложил Славе совершить стриптиз в туалете, только для него одного. Мужчина категорически не соглашался. Пришлось сбрасывать последнюю одежду и вставать в позу раком. Пальцы в резиновых перчатках пошуровали сначала в гениталиях на предмет поиска мелких резвых скотинок, позднее начались довольно таки странные манипуляции с моей грешной дырочкой. Глисты искал, что ли, или простату массировал? Боль была терпимая, но от жуткого унижения сводило мышцы. Да чего это я его оправдываю? Развлекался он стопудово, извращуга, гондонья отрыжка! Мысли какие-то дурацкие зашли в голову. В один день удосужилось мне окреститься в воры и тут же проткнуться.

— Гражданин начальник! Статью за гомосечество вроде бы ещё не отменяли, — не выдержал я.

— Защёлкни пасть. Не нравится, можешь одеваться и отчаливать к себе домой, — слегка разозлился Слава, — Жалко мне вас дурошлёпов, честное слово. Приезжаете, на что-то надеетесь. А ей на вас глубоко плевать, завтра даже и не вспомнит. Седьмой сон, наверное, сейчас пересматривает в своей постели.

— Ни на что я не надеюсь. Мне просто переночевать было негде. Не в Москве живу, — промявкал, стуча зубами от навалившейся нервной дрожи.

— Ну, это — другое дело! Давно пора, — расцвёл охранник, — Мы тебе даже гостиницу бесплатно организуем. Одевайся, досмотр закончен.

Я проворно накинул на себя шмотьё. И вовремя. Высунулась ужасно недовольная физиономия Галины.

— Славик, ты что, захотел проверить крепость моих нервов, или надумал сменить место работы? Почему мой гость ещё не в моей комнате? — прорычала кремлёвская принцесса, периодически переходя на визгливые модуляции.

— Служба такая… Ничего не поделаешь, — виновато заулыбался службист, провожая меня глазами, как кошка вырвавшуюся из когтей мышь.

Даже портфель, возможно бомбами набитый, не стал проверять. Наверное, ожидает его в скором будущем хороший пистон от Юрика Владимирыча за то, что не смог воспрепятствовать проникновению свежевозникшего хахаля в апартаменты дочери генсека.

— Пару сек ещё подожди у себя. Мне надо с ним кое о чём мужском погутарить, — попросил принцессу, заметив подаваемые охранником какие-то жесты.

— Прости, товарищ. Не держи зла и ничего не говори хозяйке. Служебная необходимость. Мне велели. Я ведь недавно здесь работаю, — заискивающе забормотал амбал, прижимая крупные ладони к груди.

— Тамбовский волк тебе товарищ, или ещё какой другой, смотря из каких прерий ты сюда притащился, — процедил я, — Короче, замнём эту тему, если уничтожишь, или поменяешь записи обо мне в той книжонке. Ну и подготовь ответочку. Исполнишь качественный танец со стриптизом для меня. Понравится представление, будешь окончательно прощён. Только при таких условиях восстановится нарушенный баланс в моей душе.

Оставив мордастого холуя переваривать мои сентенции, прошествовал к ожидающей меня принцессе. Её квартирка была обставлена стильно, с претензиями на роскошь из-за хрустальных люстр, антикварных столиков с резьбой и инкрустациями, особым образом изогнутых форм ножек и спинок у стульев, прекрасного рисунка позолоченных обоев, а также ваз и статуэток. На окнах поразили жалюзи, привычные в будущем, но никак не в это время.

Галина в прелестном китайском халатике, вопреки моему настойчивому пожеланию отдаться на растерзание Морфею, возжелала посидеть со мной за задушевной беседой, подкреплённой бутылочкой Вермута:

— Будешь Мартини? Как лучшему другу предлагаю.

— Устал я. Спать хочется зверски.

— И чего я тогда полчаса тебя ждала?

— Ладно, не злись. Наливай.

— Кто из нас мужчина?

— Давай тогда сюда своё Мартини. За что пьём?

— Выпьем за любовь…

Судя по её внешнему виду, Галина явно не скучала без меня в окружении веселящих напитков. Даже удивительно было, что Славе совсем немного не подфартило до момента оказаться правым.

— Ты же меня будешь любить? — жалобно проговорила Галина.

— А как же Борюсик? — возник естественный вопрос.

— Меня на всех вас хватит, — цинично брякнула принцесса.

То, что у любого мало-мальски облечённого властью лица почти всегда наряду с показушной семейной жизнью с жёнами и детьми, присутствовала также тайная, с гаремом из любовниц — не требующий доказательств факт. В отношении влиятельных женщин тот же принцип действует, но только зеркально. Гарем на этот раз представлен красивыми самцами. Возможно, так начальницы страховали себя от вероятности обмануться с выбором.

— Если думаешь, что я у тебя буду выпрашивать какие-нибудь блага, то сильно ошибаешься, — заявил, опрокинув в себя полный фужер с приятным напитком, — А вот тебе кое-чего нужно от меня.

— И чего такое ты мне можешь дать, чего у меня нет? — досадливо вопросила почти падающая с кресла женщина.

— Как чего — мудрого совета. Но об этом не здесь. Тут подслушивают, — я с таинственным видом приложил палец к губам.

— Не пори чушь, давай лучше выпьем.

— Галина, по-моему, тебе хватит.

— Я сама знаю, когда мне хватит.

Пришлось разливать по фужерам ещё вермута. Выпили просто так, молча.

— Ладно, пойду, лягу, а ты быстренько приходи, — проговорила принцесса и с трудом, поднявшись с кресла, двинулась в стороны спальни, заплетаясь ногами.

Я проводил её глазами, с азартом ожидая, когда она шлёпнется на пол. Не получилось. Даже не задела по пути сервант. Однако, неплохо она наблатыкалась перемещать своё крепко поддатое тело. А зрелищно то как! Здорово было бы ввести новый вид спорта — художественное перемещение в пьяном состоянии.

Появился какой-то маленький человечек с чёрной шляпой, одетый в дурацкую красную форму. В руках он держал пику. На ломанном русском языке он стал укорять меня, что не проводил даму в альковы. Поцапались с ним яро. Я орал на него матерно, а он замахивался пикой и требовал снять штаны. Показал ему дулю и отключился.

Очнулся в кресле, но в одних трусах и носках. Одежда валялась на полу. Кто меня раздевал — сознание не зафиксировало. Возможно это снова происки человечка в красном. Только его нигде не было видно. Бли-и-ин пропитый, тьфу… пропитанный. А вдруг, он тоже извращенец? Прошёл в спальню. Принцесса спала на боку, не сняв своего халатика. Накрыл её одеялом и сам лёг рядом. Что нужно человеку, изнасилованному за одну ночь двумя извращенцами, для обретения относительного комфорта в душе? Правильно — тёплая постель и женщина под боком.

Проснулся в очередной раз от какой-то возни возле себя. Неуклонно серело за окном. Мать моя — женщина! Галка моё оружие расчехлённое зарядила, а потом сверху села и давай наяривать. Трусов на мне естественно не оказалось, как и халатика на секретовне, тьфу… как её бишь. Порой мне кажется, что моё тело живёт какой-то собственной сексуальной жизнью. Кажись, мне получилось её пропиарить, то есть пропиявить, да, нет же — пропереть. Короче, перфорировать. Чтоб я ещё так пил? Да никогда!

Когда всё кончилось, я вдруг почувствовал дикую жажду.

— Пойду, воды глотну, а то сушняк замучил, — прохрипел я.

— Мне тоже принеси, — пробормотала пьяно лыбящаяся принцесса.

Без трусов рассекать по царским хоромам как-то было цыкотно. Нашёл их, подняв глаза к потолку. Как они оказались на люстре, сам Шерлок Холмс без бутылки не разберётся. А трусы оказались даже не моими, с более задастого чела. Нам крестьянАм этот предмет гардероба до звезды, лишь бы жопу как-нибудь прикрывало. Ещё галстук нашёлся в косую синюю полосочку, такой простецкий. Натянув его тоже на голую шею по приколу и пошлёпал босиком на поиски кухни, а заодно и туалета. Последнее нашлось быстро, а вот кухню не получилось. Холодильник стоял почему-то в конце коридора.

Открыв дверцу вместительного холодильника, я понял, почему Галина отказалась от презента Секи. Там было такое, что ему и не снилось. Мне нужна была только минералка, и она проявилась в образе тёмно-зелёной, слегка запотевшей бутылочки Боржоми. Я реквизировал сразу четыре штуки, одну открыл и с наслаждением приник к горлышку. Утолив жажду, я подошёл к висящему поблизости большому портрету лидера страны, отсалютовал бутылками и с чувством глубокого удовлетворения произнёс:

— Спасибо, дорогой Леонид Ильич, за это чудесное утро и за изобилие в холодильнике!

— Если от чистого сердца, то пожалуйста, — услышал такой знакомый по телетрансляциям характерный голос.

Я оглянулся и увидел дорогого Леонида Ильича в тренировочном костюме, стоящего в позе волка из мультфильма при его первой встречи с псом и строго на меня смотревшего.

— От чистого, не сомневайтесь, Леонид Ильич. У меня только такое сердце бывает, — накатил вдруг кураж.

— Откуда здесь такой красавец в голом виде заявился? — пророкотал генсек.

— Неправда ваша, — запротестовал я, — Не голый я. На мне вон даже галстук имеется.

— А какого пипи ты здесь забыл? — продолжал бычиться вождь.

— Приглашён в гости Галиной Леонидовной. Просто мы не ожидали, что вы здесь окажетесь, а не в Завидово, — объяснился я, помаленьку охреневая.

Не ожидал, что и Брежнев окажется таким матершинником.

— Ишь ты, ёпипипипи, не ожидали они… — всё также недовольно пробурчал лидер нации, — Кот из дома — мыши в пляс?

— Точно… — предпочёл согласиться я.

— Чего-то ты на цыгана совсем не похож, хоть волос чёрный. Мать, наверное, русская?

— Все они исконными русаками всегда были. Вы меня, наверное, путаете с цыганским артистом Буряце? Так я признаюсь, что вовсе не он, честное пионерское.

Грубые черты первого лица государства заметно смягчились.

— Твои родители померли что ли?

Кивнул в ответ.

— Сочувствую, давно?

— Совсем недавно.

— А ноги почему такие? — задал странноватый вопрос Брежнев.

— Ну, есть такое дело… кривоватые… на любителя… — буркнул я, осмотрев свои нижние конечности.

— У цыган такие бывают… крепкие, жилистые. На коне нужно держатся хорошо, — сам вдруг смутился Брежнев, — Или спортом каким увлекаешься?

— В хоккей немного поигрываю, — согласился я.

— Это ты правильно поступаешь, — поднял указательный палец вверх генсек, — Хоккей — игра для настоящих мужчин. Сам люблю эту игру. А какого пипи мы стоим тут? Пошли, угощу чаем с пирожками, пипипипи, а, может быть, и чем покрепче.

От былого мрачного настроения у лидера страны не осталось и следа. Утренние сумраки сменились полноценным рассветом. На часах тикало пол седьмого.

— Можно мне сбегать и приодеться по-нормальному? Как-то неловко перед главой государства голыми телесами и трусами сверкать, — попросил я.

— А кто мне только что возражал, что уже одетый, раз пипи галстук на шее? Вот и оставайся таким пипи одетым. Я тоже пипи галстук тогда нацеплю, — расшалился Леонид Ильич.

Он дружески схватил меня за загривок и поволок в одном ему ведомом направлении. Вскоре мы оказались в уютной комнатке со старинной мебелью, стульями и прочим антуражем, посреди которой стоял овальный, накрытый скатертью, стол. Брежнев приглашающим жестом усадил меня за ним и сел сам.

— Сеня, распипитебяпипи, где ты там? Приготовь нам чего-нибудь посущественней на утренний опохмел. И галстук какой-нибудь принеси, пипипи, — распорядился генсек, — В моём доме не привыкли пипипи минералкой отпаиваться.

Незамедлительно появился пожилой сухощавый мужчина с двумя подобиями корзиночек, из которых были извлечены бутылки Зубровки, джина Бифитер и виски Бэлентайнз с рюмками, нарезанная на тарелочках сёмга и буженина. Из другой, тарелки и прочий сервиз. В стеклянных баночках радовали глаз консервированные грузди, помидоры и мелкие огурчики-корнишоны. Отдельно место на столе заняли румяные пирожки. Спортивный костюм генсека украсился шикарным красным с золотистыми прожилками галстуком. Пожелав нам приятного аппетита, помощник удалился. Брежнев воодушевлённо потёр руками и потянулся к бутылке с изображением зубра:

— Вот, сейчас пипипи Зубровочки, подлечимся и поговорим по душам. Может, джину английского хочешь пипипи?

Я машинально кивнул тыковкой. Воин в старинном красном мундире на этикетке бутылки с джином и был тем самым извращенцем с пикой. Нет, надо по-хорошему завязывать с алкоголем.

— Да ты ставь на стол свою пипипи минералку, — продолжил хлебосольничать хозяин дома и страны, — Никуда она от тебя не съепипи. Давай, пипипи первую за знакомство. Как тебя прозывать, кстати. Меня ты уже знаешь.

— Зовите меня просто Мишей, — заявил я, чокаясь рюмками с Ильичом.

— Эх, хорошо пошла первая, пипипи, — крякнул Брежнев и поддел вилкой корнишон, — Так, чем же ты, Миша, оказался интересен моей дочке Галине? Не спорю, фигурка у тебя пипипи. Однако в жизни надо состояться в правильной профессии.

— Понравился я ей своими песнями на одном квартирнике, — выбрал самый безопасный вариант ответа.

— Тоже, значит, пипипи песенки поёшь… Один пипи танцует, другой пипи поёт. Никак моя Галинка не угомонится. Уже бабушкой стала, пенсия подваливает, а всё любовников ей подавай. Муж есть. Дочь выросла, её почти не видя. Тебе то какого пипипи от неё понадобилось?

— Вопрос задан прямо таки в лоб, — усмехнулся я, — И вы предполагаете, что я сейчас начну оправдываться и уверять, что ничего мне не надо. Давайте определимся для ясности с понятием блага. Оно ведь разным бывает для каждого человека, как и сами люди отличаются друг от друга. У вас есть в доме гитара?

Брежнев озадаченно кивнул.

— Попросите принести её. Попробую с её помощью ответить на ваш вопрос.

Гитара была доставлена буквально в следующую секунду. Я слегка её настроил под себя. И начал, естественно без токаревской хрипотцы:

— Каждый выбирает для себя:

Женщину, религию, дорогу,

Дьяволу служить, или пророку —

Каждый выбирает для себя…

…

…Мера окончательной расплаты.

Каждый выбирает по себе.

Неожиданно прозвучали аплодисменты откуда-то позади. У дверного проёма стояла в халатике с драконами Галина.

— Какая чудесная песня. Ты её написал? — спросила она.

— Спасибо за такое лестное предположение, но нет. Стихи поэта Юрия Левитанского, музыка Виктора Берковского, — засмеялся я.

— Считала раньше, что ты только свои замечательные песни исполняешь. Ждала, когда мне воду обещанную принесут, а этот злодей расселся тут в одних трусах и папульку моего развлекает. Какие же вы смешные в этих галстуках, — тоже развеселилась принцесса.

— Заодно выясняем, что мне от тебя надо, — потыкал пальцем в её сторону.

— Мне тогда тоже наливайте, раз меня вздумали обсуждать, — подсела к нам Галина.

— Пошла вон. Ишь, нацелилась. У нас тут мужской разговор, — цыкнул на неё отец.

Галина недовольно на него посмотрела, но встала и вышла. Лидер страны снова сам разлил по рюмкам себе Зубровки, а мне джина.

— За мир во всём мире! — перехватил я инициативу.

— Вот ты правильно говоришь, пипипи, — высказал Брежнев, отправив в рот внушительную шляпку груздя вслед за глотком огненного напитка, — Люди на Земле должны жить в мире. А как быть, если даже в семьях живут не в ладу? Вот, чего ей не хватает с Юрой? Не пипи, статен, целый генерал. Любая молодуха за ним на край света пойдёт, а эта кочевряжится. Парень ты неплохой, мне даже нравишься, но не годится для тебя моя Галинка. Найди себе молодую девчоночку. Она тебе богатыря родит. А я вам хороший свадебный подарок сделаю, обещаю.

— Да что же вы меня всё время уговариваете, дорогой Леонид Ильич, — не выдержал я, — Не собираюсь я рушить крепкую семью Чурбановых. Просто Юрий Михайлович немного недодаёт Галине Леонидовне душевной теплоты. Благо ведь бывает не только материальным. Есть ещё один момент. Вы не даёте реализоваться её неуёмной энергии.

— Это как? — напрягся советский лидер.

— Дайте ей такую должность, где она бы чувствовала свою востребованность. Была бы ближе к творческим работникам, — высказался я.

— Министром культуры, её предлагаешь что ли, вместо Демичева? — хмыкнул Брежнев.

— Это уж вам решать со товарищи, — развёл я руками, — Но я бы подумал о должности главы комитета по телевидению и радиовещанию.

— Да ты что такое говоришь, пипипи! На важный участок идеологической борьбы ставить Галинку? Она мне всё там развалит, — чуть не подавился маслинами генсек.

— Что там можно развалить, кроме серости и идиотизма, — не испугался его возмущения, — Ваш Лапин — абсолютно бездарная личность. Люди воспринимают нашу жизнь и социализм по картинке в телевизоре. А там — скука и тоска. Подумайте, Леонид Ильич. Вашим детям надо состояться в нашем обществе, показать себя с выгодной стороны. Они сами этого хотят. Галина Леонидовна умеет работать с людьми, тактична, выдержанна, прекрасно чувствует настроение окружающих…

— Не надо её нахваливать, ёпипи. Я ей отцом родным прихожусь и лучше кого-либо её всю знаю, — оборвал мой спич Брежнев, — Не любит она работать. Сильно я удивлюсь, если она хоть какую пипиню до конца доведёт.

— Удивит она вас, Леонид Ильич. Ох, как удивит. Даже Америка ахнет.

— Ну, уж прям таки она и ахнет, эта Америка? — попытался съязвить генсек.

— А ещё Европа и Азия. Даже Австралия нервно закурит…

— Давай ёпипи по последней, и я пойду собираться в дорогу. Мне сегодня в Венгрию лететь, — заторопился вдруг генсек, а потом неожиданно попросил, — Ты, это… Что-нибудь спой из своего творчества. Хорошо поёшь, бродяга, душевно.

Дедулька наверняка ценит народняк, поэтому сбацал ему «Зорьку алую».

— Белов её поёт часто. Так ты и есть тот самый Чеканов — самородок из глубинки? — обрадованно воскликнул Брежнев.

— Чекалин, если быть точнее, — поправил его.

— А ещё какие-нибудь такие песни у тебя имеются? — он покрутил пальцами в воздухе, — Задушевные.

Наиграл на струнах мелодию песни «Полюби меня такой».

— Для матери моего друга презентовал эту песню. Она на праздничном концерте на 8 марта её исполняла. Может быть, помните — Ирина Медведева.

— Как же не помнить! Я же ей собрался звание присвоить, — обрадованно задвигался генсек, — Познакомишь с прекрасной певуньей?

— Без вопросов. Только у неё очень ревнивый муж имеется, милицейский начальник. Не побоитесь? — слегка прикололся над всесоюзным главой.

— Как-нибудь переживу, — усмехнулся он.