Противофаза (СИ)

Глава 5

Суббота, 15.03.1975 г.

На доигрывание я припёрся за полчаса, чтобы успеть расположиться в удобном для наблюдения и скрытном от дядюшкиных глаз местечке у буфета. Необычно как-то было видеть, как на всех турнирных столиках фигуры силами ассистентов были выставлены в начальную позицию, а на дядином осталась отложенная партия. Не ожидал, что ради одной партии набежит так много зрителей. Даже загородили мне обзор.

Решил пока в туалет сбегать, сбросить лишний балласт. Возле умывальников столкнулся с Кругловым, который кандидат. Надо видеть, как его лицо перекосилось, будто от зубной боли. Справившись с собой, кандидат поинтересовался:

— Шумилов прибудет?

— Воистину прибудет, — обнадёжил его и, откланявшись, удалился в кабинеты.

Если и не прибудет, то подожду минут двадцать и вылезу из укрытия сам на доигрывание. План оказался дальновидным. Шумилов умудрился опоздать минут на десять. Ассистент Лёха Левченко весь извёлся. Через огромные панорамные окна фойе было видно, как он подскочил к подъехавшей директорской Волге и стал что-то возбуждённо говорить, размахивая руками. Спустя минуту, на подиуме появился дядя, снимая на ходу пальто и бросая его на руки Лёхе.

И вот, наступил тот момент, которого я с громадным предвкушением ожидал. Даже подобрался поближе, пользуясь многолюдьем. Дядя сел за столик и… реально охренел. Глаза, как два полтинника с рукастым вождём.

— Куда подевался мой ферзь? — раздался его раздражённый вопль.

— Так это… Не было его на отложенной позиции, — встрепенулся старичок-судья, растерянно разведя руки в стороны.

Шумилов уставился на него, словно ожидая, что тот вдруг начнёт ржать и сознается в розыгрыше. А судья продолжал стоять с разведёнными руками, чуть наклонясь, навевая ассоциации с немой сценой из Ревизора. Дядиным глазам пришлось ещё больше расшириться, когда противник, миролюбиво улыбаясь, предложил ничью. Которая была моментально принята, к моей досаде. Лицо соперника буквально расплылось радостью. Разразились аплодисменты, и дядя на нетвёрдых ногах отправился в свой кабинет отпаиваться корвалолом.

Насладившись представлением, я побрел на завтрак в санаторный буфет корпуса. Уминая картофельную запеканку, я вдруг вспомнил свои ночные раздумья. В голове всё никак не собирался складываться пасьянс по судьбе детдомовских мальчишек. Решил по этому поводу посоветоваться с житейски мудрым Хвостом. А что, если тот наделает пацанам документы, где им будет по восемнадцать лет. В армию их пусть позабирают к хренам мамонтячьим и там с ними мучаются. Для документов нужны основы и бланки, которые остались на индюковой даче. Значит, надо в скором времени туда наведаться и заодно вызнать, где захоронен мой батя. Чего-то меня гложат смутные подозрения, что с его телом то же самое сотворилось, что и с Кутырём.

Вновь поплёлся к Шумилову. Вдруг чего-нибудь посоветует насчёт детдомов. Как ни жаль было сирот, но возвращать их на казённый кошт наверняка придётся. Застать дядю в рабочем кабинете обычно почти невозможно, если заранее не договоришься о встрече. Вопреки всем теориям вероятностей, он сидел в задумчивой позе, в уголке для отдыха на диванчике, с рюмочкой коньяка в руках. Махнул рукой, указывая садиться поближе, и обиженно спросил:

— Ты чего мне такую хрень подсунул? Я уже с судьёй собрался ругаться. Думал, что у меня с доски ферзя случайно забрали. Хорошо, что соперник на ничью согласился.

— Тебе красивую позицию с матовой атакой на белого короля оставили. Хотел я, чтобы ты насладился разгромом своего противника, — тоже напустил обиженных интонаций в голос.

— Целый кандидат в мастера почему-то не увидел твоей матовой атаки. Белому королю ничего не мешало вырваться из твоей якобы западни.

— Спорим, что белые гарантированно проигрывали? Давай я сыграю за чёрных с оставленной позиции. Ставлю червонец.

— Согласен, принимаю твою ставку. Чёрные не сумеют выиграть, — решился рискнуть Шумилов.

Спустились в практически пустое фойе. На дядином столике сохранилась последняя партия со сделанным отложенным ходом. Не понадобилось вспоминать позицию. Расселись как надо. Шумилов захватил с собой пустую рюмку и бутылочку коньяка Плиска. Мне предложил:

— Хочешь, пару капель плесну? Сгоняй сам тогда в буфет за пустым стаканом.

Сгонял, пока дядя прятал своего короля от шаха. Дал ещё шах, потом убрал защищающую короля ладью. По счастью, дядя задумывался ненадолго. А я потягивал медленно коньяк, закусывая шоколадной конфеткой Ласточкой, выуженной из дядиных карманов.

Лепота, никого вокруг нет. Сглазил. Какой-то крендель нарисовался и прилип к нашему столику. Когда материальное преимущество белых истаяло, и дяде пришлось отдавать своего ферзя, чтобы только спастись от мата, он признал мою победу. И в споре тоже. Чокнулись стаканами с коньяком, празднуя упущенную третью победу для нашей команды. Зрителю Грише тоже налили. Синенькая бумажка благополучно перекочевала в мой карман.

Дождавшись, когда зритель отвалит от нашего столика, заговорил о проблеме четырёх сирот, сначала оказавшихся в лапах маньяка, вырвавшихся потом на свободу, но оказавшихся в ситуации неопределённости. Немного подлакировал проблемку, умолчав о своей в неё вовлечённости.

— Показывали мне этих ребят. Никак не мог понять твоего в них интереса, — высказался Шумилов.

— Отец мой пожертвовал своей жизнью ради этих мальчишек. Тварь их долго растлевала, и теперь просто загнать их в детдома будет неправильно.

— Точно знаешь, что это именно твой отец был? — обоснованно засомневался дядя.

— Абсолютно точно.

— Что же, помянем тогда двоюродного моего брата Андрея. Как бы я к нему не относился, а всё же родня.

Дядя разлил по стаканам остатки коньяка, и мы молча его заглотили, закусив конфетками.

— Я подумаю, что с твоими подопечными можно будет сделать, — пообещал Шумилов, поднявшись, чтобы уйти по своим делам. Я приземлил его одной проблемой с рощинским ВИА и, соответственно, сотрудничеством с ребятами из «Машины времени».

— Собирай коллектив и начинайте репетиции. Инструменты сам знаешь, где лежат. Твои машинисты раздумали с нами работать, — огорошил меня Шумилов.

Пока я собирался с мыслями, он успел уже смыться. Я направился исполнять обещание Дибич.

Около дверей студии обнаружилась гомонящая толпа рощинского молодняка. Кроме пчёлок с котами злобными, на глаза порой попадались незнакомые, вернее, отдалённо знакомые пацаны и девчули. Быстро же здесь слухи разносятся. Прямо как в какой-то коммуналке, изобилующей старушками и клопами. Позаниматься с Лидией наедине сегодня вряд ли светит.

Хореограф подошла за мной следом и, казалась, сама была в лёгком шоке от увиденного, судя по нервной улыбке:

— Вы чего тут стоите?

— Пришли смотреть на паркурный танец, — охотно пояснил чернявый и улыбчивый Алибаба, он же Руслан Максутов из состава злобных котов.

— А как же уроки в школе? — продолжила удивляться Лидия.

— Учитель заболел… Отпустили, — мявкнул он, старательно пряча глаза.

— Ладно, заходите уж. Только снимайте, пожалуйста, обувь. Мои студийцы обычно сменку приносят, — распорядилась хореограф.

Толпа шумно и шустро всосалась в зал, попутно разуваясь и весело переругиваясь, пихаясь задами за места на одиноко стоящей у зеркала скамеечке, а я направился в раздевалку переодеваться в выделенные для меня спортивки.

Нужно ли говорить, что я нисколько не планировал абсолютно никаких показательных выступлений. Однако, коли уж алчущего до зрелищ народца набежалось, то нужно выложиться на все сто, а то и стописят процентов, чтобы дать мощную рекламу новой охренительной фишке, придуманной американскими подростками из бедняцких кварталов Нью-Йорка.

Стоп! Если же мы сейчас прилично стартанём, то одинаково успеем застолбиться также в родоначальниках этой движухи. При условии, что наши ретивые чиновнички по своей извечной привычке не примутся тормозить полезное начинание.

Задержался в раздевалке минут на пятнадцать для лёгкой разминки, одновременно прогоняя через память давнишние свои брейк-джемы с дружбанами ещё из той первой жизни. Хотелось бы показать сразу в одном подходе основные движухи брейк-данса. Самые сложные и крутые движи пауэрмува неплохо дывануть в конце программы. Короче, голову решил не ломать, а сымпровизировать то, что подскажет сумасшедший музон крёстного отца стиля фанк.

В зале на фоне привычного ребячьего гула кто-то вдруг возбухнул:

— Ну, где там Фишер застрял? Долго ли нам его ещё ждать?

Ого, какую мне новую кликуху подогнали. Вроде бы не обидная. От котов подцепить погоняло — это как два пальца обсосать. Выполз наконец-таки из раздевалки под радостные вой и свист разбушевавшегося молодняка. Зарядил на мафоне записанный с пластинки Джеймса Брауна трек под названием что-то типа «Прикинь, я — секс машина» и начал под неё подстраивать свои необыкновенные движения. Перво-наперво исполнил лунную походку, плавно переключаясь на робота, электробуги, кинг-тат. В зеркалах отражалось что-то нереально-космическое, отчего молодняк погрузился в глубочайший шоке. Затем я переключился на нижний мувинг с сикстепами, геликами, черепашками с крабиками и прочими флаями. Всё, кроме хедспина. Не любитель я вращений на голове.

С музыкой пока не всё на мази. Фанк давал определённый драйв, но был всё же не в моём вкусе. До мощных рванных брейкбитов с электронными примочками ещё надо дожить.

Брейк, как танец и, вообще, как особая культура, сложился случайно. Джеймс, ити его саксофоном, Браун который, любил по время исполнений своих заводных песен выкобенивать из себя всякие коленца. Молодые танцоры подхватили эти начинания, получившие название от одной композиции Брауна — «Гуд Фут». Здесь впервые появляются элементы падения на землю с вращениями.

В те же времена диск-жокеи, они же диджеи, в обязанности которых входило поддержание нужного настроения на вечеринках и музыкального обеспечения за счёт пульта с проигрывателями пластинок, вовсе не стояли столбами. Они танцевали, делали необычные движения, заполняли паузы при смене пластинок какими-нибудь шутками и речёвками для подбадривания публики и поддержания ритма.

Поклонник и последователь Джеймса Брауна — Диджей Кул Хёрк придумал резко «ломать» звук, прокручивая руками пластинки на нужное место. Идея понравилась танцорам, которые под новое звучание создали свои «ломанные» движения. Эти парни собирались вместе и танцевали на улицах. Они называли себя брейкбоями, или бибоями, а сам танец брейк-дансом, или брейкингом. Некоторые танцоры, бывало, зацикливались на отдельных элементах и старались работать в рамках какого-то одного направления, хотя другие считали, что настоящий бибой должен уметь выполнять все элементы брейкинга.

Сильно повлияли на развитие нового направления пуэрториканцы. Они стали больше использовать в танце акробатических трюков. Именно они придумали флай и гелик. Некоторые бибои пытались использовать в своих движениях элементы кунг фу, так как фильмы с участием звёзд восточных единоборств, в особенности с Брюсом Ли, были очень популярны в семидесятые годы.

Бибои начали объединяться в команды и устраивать баттлы между собой. Проповедовался лозунг «боритесь с помощью творчества, а не с помощью оружия». Только в 80-х годах моего времени соперничество между самыми продвинутыми би-командами привлекло внимание средств массовой информации. В 1983 году на экранах появился фильм «Flashdance». Для многих брейк стал тогда чем-то новым, чего ещё никогда не бывало раньше, чего ещё никто никогда не видел и что было действительно зрелищно и захватывающе. Тогда же появился фильм «Wild Style» в поддержку которого состоялось турне. Это было в первый раз, когда брейкинг увидели «живьем» в Европе.

С каждым годом брейкинг становился все более популярным и модным, брейкеры стали появляться на ТВ шоу, в рекламах и клипах, становясь как бы частью шоу бизнеса. На церемонии закрытия летних олимпийских игр в Лос-Анжелесе более ста бибоев и бигёрлз показали захватывающее шоу. Кстати можно заметить, что Сесесерия не сильно тогда отстала от общемировой тенденции по брейку. С развитием бытовой видеотехники и появлением видеокассет с фильмами типа «Breakin», «Breakin 2», «Electric Boogaloo» многие самоучки получили возможность перенимать движения и трюки у героев фильма. Первые брейк-тусы в Москве собирались в 1985 году в кафе Молоко. После выхода отечественных фильмов «Танцы на крыше» и «Курьер», где в эпизодах снялись московские брейкеры, начался бурный интерес к брейку у молодняка. Уже в следующем году в Паланге состоялся первый советский брейк-фестиваль. По правде говоря, расцвет движения пришёлся тогда на времена горбачёвских послаблений в идеологии. Что же, будем посмотреть.

Сейчас некоторые знатоки высказываются, что брейкингом можно называть только акробатические элементы нижнего брейк-данса. А всё так называемое «верхнее» вроде как не брейк. Ну и пошли они все краем леса строевым шагом. Без «космических» верхних движений пропадает весь бешеный шарм нового танца под одну и ту же фанковую музыку. По мне так всё это — единое целое. Явление одного порядка.

Описать, как рощинская шпана исходила децибелами от всего увиденного, слов таких не найдётся. Обезьяны при виде перевернувшегося грузовика с бананами просто опозорились бы. Практически все присутствующие, даже девчонки, изъявили желание записаться на курсы паркурного, как они называли теперь, танца. Договорились, что ребята возобновят в режиме домашнего задания те упражнения по физухе, которые им давал ранее Чика. Лидия пообещала скоро утрясти со своим начальством кое-какие вопросы по нормативам и начать приём желающих.

Знакомая серая Волга Ярослава прибыла на четверть часа раньше обещанного срока. Я выбрался из здания и поприветствовал Ярика крепким рукопожатием. Он предложил мне занять место в салоне.

— Зачем? Нам нужно куда-то ехать? — удивился я.

— На сегодня назначена организационная встреча и обсуждение планов, — в свою очередь начал изумляться комсомольский работник.

Хвост всё-таки появился, когда я уже загружался в ярикову Волгу. Мотнул головой, чтобы тот тоже лез в машину. Ярику представил Серёгу, как своего личного телохранителя, чем ввёл референта в глубокий ступор. Решил ещё сильнее приколоться. Наклонился к его уху и громким шёпотом, чтобы слышал Хвост, сообщил:

— Всех, кто меня хоть немного огорчает, он сначала связывает, а потом запарывает до потери сознания ремнём, невзирая на возраст, заслуги и половую принадлежность.

Хвост, гад, не выдержал и заржал сзади. Показал ему кулак. Ярик тут же присоединился к нему, залившись ржанием, и потом высказался:

— Пожалуй, я тебя сегодня не буду огорчать.

— То-то же, знай наших.

Ярослав вдруг вспомнил о кончине Степановны и высказал соболезнования. А затем начал интересоваться девушкой, что теперь там живёт.

— Ты, наверное, аудиал, влюбляешься в людей по голосу? — хмыкнул я.

— Не знаю, наверное, — ответно хмыкнул Яр, — Меня ещё так никто не обзывал, но тебе можно.

— Почему?

— Хочу стать твоим близким другом. Ещё с нашей первой встречи так для себя решил, — простодушно высказался парень, — Только не подумай чего-то такого… плохого.

Вот так! Стоило Змею загреметь на больничную койку, как на вакацию тут же полезли новые жопы. На заднем сиденье усиленно заворочался Хвост.

— Она — преподаватель английского языка в школе. Зовут Юлией. Женщина редкой красоты. Недавно у неё убили самого любимого человека. Прекрасной души парня запытали в гебухе.

Последовало затянувшееся молчание, прерванное бурчанием Яра:

— Ты так говоришь, будто в комитете работают одни козлы.

— Козлы не работают, они прислуживают. К великому сожалению, их много сейчас развелось и станет ещё больше. Давай, эту тему замнём, а то поругаемся. Надеюсь, я не буду сожалеть из-за столь откровенного разговора с тобой?

— Ты чего? — возмутился Ярик и даже как-то с обидой на меня взглянул, — Я друзей своих никогда не предам. Пусть даже пытают.

— Вот такие нам товарищи комсомольцы нужны для правого дела. Верно, товарищ Хвост?

— Истину глаголешь, товарищ хозяин, — дурашливо ответил он.

Пока болтали на разные отвлечённые темы, миновали по развязке МКАД — границу Москвы. Я предполагал, что Ярослав повезёт нас прямо на комсомольский олимп, но он свернул на Нахимовский проспект и через пять минут затормозил у величавого здания в модерновом стиле какого-то института. Само здание было недавно построено и только обживалось. Вот Лизок и подсуетилась с размещением там нашего сектора.

Денёк сегодня выдался солнечным, тёплым. В столице снега почти не осталось. Кругом лужи, птички щебечут, девушки по улице бродят, улыбки дарят. Неожиданно сделал для себя открытие, что девушки на нас тоже очень заинтересованно поглядывают. Обычно мы так с ними поступаем всегда. На автомате посмотришь вслед красотки с отменной фигуркой, а она вдруг бац и сама оглядывается и мило так смущается, что заметили её интерес. Оставалось понять, кто из нашей троицы такой завлекательный. Фигурки у нас у всех по высшему баллу прокатят. Фото морд для любого модного журнала без блата сгодятся. Со шмотками только мы с Хвостом легонько пролетаем. Ярослав у нас более-менее экипирован стильно.

Заметил одну особенность. Если мы с Хвостом провожаем взглядами почти всех стОящих девушек, то Яр их как будто не замечает. Нет, кое-кто его всё же цепанула. Прошла мимо восточного типа женщина-вамп. Окинула всех нас презрительным взглядом, и Ярик потёк, как кусок пломбира.

— Глазки будем строить, или всё-таки работать двинемся? — рявкнул на него.

Блин перфорированный, как же мне нравятся такие необычные футуристические здания! Хочется тогда мечтать о прогрессе, движениях мысли, полёте… чёрт те знает куда. Стать участником, частицей потока вечного стремления к идеалу.

Ко входу вёл стильный мостик через декоративный прудик с неработающими фонтанами. Перед самим входом посетителей встречала забавная квадратная арка из бетона. Невольно начинаешь уважать самого себя только за то, что позволяешь себе находиться в таком месте.

Дедулька вахтёр был предупреждён о новом подразделении в здании, но строго попенял за отсутствие пропусков. Помещения на первом этаже здания были заполнены только наполовину. В некоторых местах проводились ещё отделочные работы. Но столовая с занятным интерьером в виде девушек, танцующих среди звёзд, уже действовала. В ней мы встретились с двумя предполагаемыми сотрудниками сектора: Толиком Лёвкиным, короткостриженным улыбчивым качком с энергичной физией, и с Митей Татарченко, худощавым, русоволосым пареньком ничем не примечательного вида. Оба годками где-то за двадцать. Каких-нибудь комсомольских карьеристов мне подогнали стопудово. Лизок всё-таки исполнила свою угрозу — ни одной девушки. Ярик представил меня этим парням, как начальника сектора «Космос-75» Михаила Андреевича. Просил любить и жаловать. Не стал возражать насчёт отчества. Возможно, оставлю его, когда паспорт буду получать.

Далее пошли осматривать выделенные нам площади. Яр на свой страх и риск освоил уже три помещения. Одно на двадцать четыре, другое на тридцать восемь, и ещё одно — на восемьдесят квадратных метров. В меньшей комнате предполагалось разместить кабинет начальника. В остальных будут работать все остальные сотрудники. Между малым и соседним помещениями имелся проход. Уже натаскали сюда столы со стульями, какие-то стеллажи, сейф огромный.

— А где разместится секретарша? Кофе кто-то мне ведь должен подавать? — заинтересованно промявкал Ярику, — И как, кстати, со связью дело обстоит?

— Обещают. Пока через коммутатор, потом напрямую. А кофе любой из нас тебе сварит по первому же требованию. Верно, ребята? — как-то жалобно возразил он.

Ребята неуверенно покивали своими тыковками.

— В обязанности секретаря входит создание условий для работы своего начальства. Вы, ребята, в каком-то смысле выглядите приятно, но для такого щепетильного дела не сгодитесь, — не согласился со всеми ними.

— Решим этот вопрос. Не сомневайся, начальник. Вот тут установим ширмочки и столик для секретарши, — моментально реабилитировался Яр.

— Для меня есть какие-нибудь бумаги от Касимовой? — спросил у него.

— Я там на твоём столе в папке сложил.

Прошёл в свой будущий кабинет. В общем, неплохо организовано рабочее пространство. Из помытых окон наблюдались шикарные виды на жилые постройки по Профсоюзной улице. Солнце щедро заливало помещение. Надо будет озаботиться шторами.

Бумаги от Лизка напрямую не касались нашего сектора. Она предлагала взять за основу работу одного из секторов по предстоящей этим летом Спартакиаде. Чётко расписаны все планируемые действия, сроки и исполнители. От этой основы и выстроена структура сектора с должностями и окладами. Присутствовали в том списке, кроме заведующего сектором, и музыкальный редактор, и художественный редактор, и хореограф, и сценарист, и художник по костюмам, и фотограф, и технический инженер, четверо обычных сотрудников и один ведущий, курьер и машинистка. Секретарши, однако, не замечалось.

Все с нехилыми зарплатами, которым позавидовали бы не в одном НИИ. Начальница сектора там получала 240 рябчиков, у большей части сотрудников выпадало около 160–180 ₽ Минимум приходился на 130 ₽ И это только оклад. В прилагаемом к этому труду листочке рукою Ярослава было накарябано для моего ознакомления его расписание должностей: мне там также предполагалось 240 ₽ Себе, не как простому референту, а целому ведущему сотруднику назначалось 200 ₽, Лёвкину в должности технического инженера и Татарченко — музыкального редактора по 160 ₽ Предприимчивый товарищ, как я погляжу. Позвал его в кабинет.

— А чего ты не предложил план работ?

— Скопируем то, что наметила себе Светка Белоусова одно к одному. Ведь всё то же самое станем делать, — пожал плечами Яр.

— Всё, да не всё. Хочешь тупыми парадами да детскими приседалками отделаться? Муратовна меня не для антуража сюда пригласила. Надо что-то необычное выдумать.

Яр ничего не сказал, но чуть заметно скорчил свою обличность, типа: «Вот и выдумывай, если есть такое желание». Вообще-то в чём-то он был прав. За неимением пока своего плана имеем то, что имеем.

— Что с фондами? Какими средствами мы можем оперировать? — приступил к самому главному.

— Товарищ Касимова рекомендовала поторопиться с составлением плана со всеми выкладками и подать его не позднее следующего четверга. Мне это поручишь сделать? — загорелся глазами бывший референт.

Денежные вопросы всегда вызывают излишние волнения у комсомольских работников.

— Сам посижу, подумаю, а ты подготовь заявление на имя Касимовой о приёме на работу в такой-то сектор, такой-то организации на должность ведущего специалиста с окладом в сто восемьдесят рублей на испытательный срок. Пока секретаря и машинистки нет, сам будешь готовить тексты. И насчёт пропусков тоже договорись.

— Я же с переводом сюда перехожу. Испытательный срок не требуется, — возразил Ярослав.

— Испытательный срок нужен, чтобы согласовать с Касимовой новые должности. Тогда заявление напишешь после четверга, а за работу до этого срока получишь премиальными. Анкеты твои парни уже заполнили?

Я специально выделил слово «твои», и Яр никак не отреагировал. Значит, не от Лизка те парни прибыли. Своих дружбанов он мне подсунул, однозначно.

У Светки основной зарплатный фонд составлял ровно тридцать тысяч, в общем, жить можно. Проблем никаких. Нанимаешь хореографические коллективы, детские студии, спортсменов всяких, сочиняешь с ними номера, форму пошиваешь, флаги, ленты. По космической теме надо что-то иное создавать. Вспомнилось, что после стыковки Союза с Аполлоном, к Брежневу приедут участвовавшие в этом событии американские астронавты где-то осенью. Можно будет устроить под этот момент мероприятие на всё равно каком крытом стадионе, желательно побольше. Неплохо будут смотреться кадры космической хроники. В общем, что-нибудь придумается по ходу пьесы.