Противофаза (СИ)

Глава 24

Четверг, 20.03.1975 г.

А вчера в семь утра состоялся разговор по радиотелефону с Леонидом Ильичом, находящегося в литерном поезде, только что прибывшего из Венгрии на пограничную станцию Чоп:

— Что там у тебя случилось, Юра? Мне передали, что у тебя ко мне имеется очень важный разговор.

— Верно, Леонид Ильич. Извините, что нарушил ваш сон…

— Ерунда! Давно уже не сплю. Какой может быть сон в поезде? — в голосе генсека послышались ворчливые интонации.

— Появились неопровержимые данные, что на ваш поезд готовится нападение недобитых бандеровцев, — приступил к выполнению плана Андропов, — Было бы лучше, если литерный поезд следовал через Минск.

— Ну, ни хрена се! Умеешь, ты, Юра, так долбануть по мозгам, что голова закружилась. Вот только мне нужно в Киев заехать. Обещал с Володей встретиться, с Щербицким, — подпустил капризности правитель страны.

— Даже всей нашей армии не хватит взять под защиту железнодорожное полотно в местах проезда вашего литерного поезда. Не рискуйте понапрасну, дорогой Леонид Ильич. А с товарищем Щербицким вы можете в любой момент встретиться в Москве.

— Хорошо, Юра, — минутно подумав, растрогано произнёс Брежнев, — Ты прав. Спасибо, что не даёшь меня в обиду.

Тем же утром, как было условлено, Володя Крючков вместе с полковником Лаптевым и группой комитетских следаков выехали на расследование к месту взорванной дачи подполковника Индиченко. Андропов собирался туда подъехать позднее, но не поехал. Встречался с Джо Нортом, корреспондентом газеты американских коммунистов «Дейли Уорлд».

Юрий любил беседовать с этим весёлым и остроумным человеком, по-еврейски въедливым. Встречи эти происходили тайно, всё на той же конспиративной квартире. Андропову не хотелось иметь лишний интерес по этому поводу со стороны ЦК и придумывать всяческие объяснения для товарища Пономарёва. Балансировать на тонкой грани между запросами американской стороны и интересами госбезопасности своей страны с каждым годом становилось всё проблематичнее. Джо испытывал к Юрию тоже определённого рода симпатию и даже выполнял для него такие услуги, на какие способен только заново перевербованный агент. Он очень надеялся, что со временем эту огромную неустроенную страну возглавит еврей, сделав её частью свободного западного мира.

Норт заранее известил Андропова о времени своего прибытия в Шереметьево по пути в Китай, и что везёт для него очень ценную информацию. Помощник Лёша сообщил об этом звонке только в час ночи, по окончании встречи с Чазовым. Пришлось отменять все утренние мероприятия в Комитете и посылать одного из помощников на представительской Чайке в аэропорт за важным гостем. Сам он снова перебазировался из своего рабочего кабинета в секретную квартиру через площадь, ожидая там встречи со своим американским приятелем.

Около десяти утра порог явки Андропова переступил здоровенный и косматый старик, лучась радостью и морщинами. Юрий мгновенно оказался в крепких медвежьих объятиях американца. Встреча продолжилась за приятно сервированным столиком. Джо, несмотря на свои семьдесят с хвостиком, любил крепкие виски и русскую перцовку. Понимая нетерпение друга, он без долгих прелюдий перешёл к сути:

— Встречались с Моррисом на днях по делам в институте Рокфеллера. О тебе много болтали, когда оценивали шансы разных кандидатур на место почти умершего генсека. Вариант с тобой Моррис исключает. Считает, что ты слишком умный и хитрый. Что ты излишне привязан к родной почве, и из тебя не полностью выветрились бациллы коммунизма. Когда волей случая ты окажешься во главе государства, то быстро выйдешь из-под контроля.

— Кого тогда мистер Чайлдс рассматривает в качестве лёниного преемника? Суслова, что ли? — не сумел скрыть обиженных ноток в голосе Юрий.

— Ни за что не догадаешься, — заухал громким смехом Джо, — Никого! Мистера Брежнева желательно сохранить лидером России как можно дольше. А потом будет де видно. Престарелых дураков в вашей кремлёвской богадельне — неограниченный выбор.

Андропов промолчал, а Норт продолжил с некоторым напряжением в голосе:

— Я бы на твоём месте нанёс ответный удар по аферисту Моррису. Выключи его из игры разоблачением. Ты это сможешь, Юрий. У тебя в руках мощнейшая в мире структура. Его место тогда займёт твой соратник и лучший друг, прекрасно понимающий твои намерения.

Старик Джо преданно, как огромный сенбернар, смотрел на друга Юрия. Было не понятно: то ли он — провокатор, то ли просто выжил из ума. Не так-то просто можно устранить прожжённого игрока, у которого в рукаве всегда найдётся козырная карта. Только если убить. А стоит ли эта игра свеч?

О чём они дальше говорили с американским агентом, запомнилось плохо. После этой встречи Андропов почувствовал себя совершенно без сил. К тому же, добавились неутешительные сведения по поиску агента Игрек. Комитетовские следаки не смогли обнаружить ничего определённого на месте взрыва. Подключать ведомство Щёлокова Юрию не хотелось по понятным причинам. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что запущенный возможной смертью Крысы взрывной механизм компромата на него не сработает. Такое состояние он не терпел по своему характеру и всегда раньше предпринимал бешеную активность, чтобы вывернуть ситуацию в правильную сторону. Эх! Жаль, что не успел подготовить полноценные досье на всех этих тупоголовых вождиков. Они тогда чихнуть лишний раз бы боялись в его сторону.

Ворочаясь перед сном в своей постели на даче в Барвихе, Юрий не раз мысленно возвращался к разговору с Джо. В итоге, он решил пока ничего не предпринимать и осторожно протестировать камрада Морриса на вшивость. Во всём этом негативе радовало только одно. Если Джо прав и Моррис боится его возвышения, то это значит, что в его руках не имеется серьёзного компромата.

Встречать генсека он выехал на полчаса раньше, чтобы можно было потолкаться среди цековских стариков, послушать их болтовню и приглядеться к расстановкам сил. Была ещё идейка пересечься с Шелепиным и как-то попытаться начать с ним сближение.

На площадке у правительственного вокзала стояло несколько представительских машин. Протокольщики указали его водиле место для стоянки и любезно препроводили Андропова до зала приёмов. Там обнаружились приехавшие ещё раньше секретари ЦК: Федя Кулаков, Боря Пономарёв, Ваня Капитонов и Костя Катушев, заведующий Общим отделом ЦК Костя Черненко и группа оставшихся в столице референтов генсека. Партийцы общались, развалясь по креслам и диванам. Вокруг них шустрила обслуга, поднося своим хозяевам напитки и бутерброды с икрой. Свободные от поручений люди находились на удалении возле входных дверей. Каждому партбонзе разрешалось брать на подобные мероприятия не более одного помощника. Андропов пользовался услугами своего непременного лейтенанта Лёхи.

Пикировались между собой Катушев и Пономарёв. Взъерошенный и будто бы не выспавшийся Борис укорял своего партийного товарища за некоторые неоднозначные пункты в постановлении венгерского съезда, в которых усматривалась завуалированная критика Советского Союза за повышение цен на нефть, а также за позицию румынских делегатов на том съезде. Неприметный с неприятным лицом Константин как-то вяло оправдывался и в свою очередь винил Пономарёва в ревизионизме итальянских и французских коммунистов. Подключились референты и разожгли дискуссию о противоречиях между внешней политикой нашей страны и интересами коммунистических партий капиталистических стран. Слегка подшофе Кулаков иногда разбавлял высокоинтеллектуальные баталии какими-то пошлыми анекдотами и сам же жизнерадостно ржал над ними. Капитонов и Черненко сидели с какими-то тупыми, отсутствующими лицами, будто китайские болванчики.

Андропов посидел с секретарско-референтским коллективчиком минут пять, иногда подвякивая в струю спора какие-нибудь уместности. Потом прошёл в зону буфета в соседнем помещении. Там оказались его давние сторонники Миша Соломенцев, который сейчас пребывал в должности российского премьера, и Дима Устинов, ещё один секретарь ЦК. Оба пока бегали кандидатами на членство в Политбюро. Они сидели за одним столиком, на котором стояли кружки с Жигулёвским пивом, чашечки с чёрной икрой и тарелки с копчёной севрюгой. На удалении от них расположился в одиночестве, нахохлившись, министр обороны маршал Гречко и мрачно жевал бифштекс. Возле его стола навытяжку стоял ординарец и держал в руках шинель и фуражку. Юрий тихо приказал лейтенанту Лёхе заняться поисками Шелепина, поприветствовал военачальника издали кивком, ещё раз внимательно оглядел зал и подсел к своим соратникам. Официантка тут же подскочила и получила заказ на чашку кофе с молоком и с какими-нибудь несладкими пирожками.

— Кириленко тут не пробегало? — с кривой усмешкой поинтересовался он после приветствий.

— Наш калиф на час пока не удостоил нас своим появлением. Видимо, очень переживает, что пора сдавать свои полномочия, — улыбнулся Дмитрий, — Он мне за эти два дня почти весь мозг выгреб своей идиотской активностью.

— Ходят упорные слухи, что если Самого, упаси Господи, не станет, то Андрей первым окажется у трона, — как-то между прочим обронил Юрий.

— Не исключено, что так и будет, — согласился с ним Соломенцев, — Очень уж ретиво Андрей принялся в последнее время окучивать поляну вокруг себя. Как бы не получился у него фальстарт.

— Этот жук из любого дерьма выкарабкается. Любит его Лёня, неизвестно за что, — злобно перекосился Устинов, — Есть сведения, что на ближайшем Пленуме освободится одно место в Политбюро. Кандидаты на вылет либо Полянский, либо Шелепин. Мне, либо Мише пора бы стать полноценными членами. Как считаешь, Юра?

— Я двумя руками проголосовал бы за вас обоих, но… Сами ведь знаете. Только недавно вас в кандидаты протащили, — развёл руки Андропов.

— Ладно. Обо мне можешь даже не заикаться. Выяснилось, что не любят меня хохлы в Политбюро. Очень я им с Крымом в своё время насолил, — заметил Соломенцев.

— А на меня у Гречко зуб точит. Вон, сидит, как сыч. Чтоб ему подавиться этим бифштексом. Не пустит он меня в Политбюро, пока жив, — горестно согласился с приятелем Дима, сверкнув очками в сторону министра обороны.

— Ничто не вечно под луной. Будет и на вашей улице праздник, ребята, — приободрил своих товарищей Андропов, — Что ещё известно о предстоящем Пленуме?

— Ожидать его стоит где-то в ближайший месяц. По точным срокам Сам должен определяться. Слышал, небось, про его здоровье? Судя по тому, что готовить материалы поручено людям Пономарёва и Катушева, там большое внимание будет уделено международным делам. Есть подозрение, что кто-то из референтов генсека метит в секретари, подсиживая или Бориса, или Костю. Про них распространяются домыслы, что они де против разрядки, — высказался Устинов.

— Не знаю, как и чем там референты метят, а вот мидовцы определённо могут Пономарёву подсыпать немного песочка в буксы с этой политикой. Хотя сковырнуть его вряд ли кому удастся, — задумчиво проговорил Андропов.

Как же во многом оказались правы мистеры Чайлдс с Киссинджером и прочими людьми из фонда Рокфеллеров, что придумали концепцию так называемой разрядки международной напряжённости. Это заставило советских мастодонтов повылезать из своего заскорузлого панциря агрессивной революционной демагогии и попытаться приспосабливаться к новым правилам игры в условиях мирного сосуществования. Пришлось выходить на уровень реальной конкуренции с ушлыми капиталистами в самых разных сферах, не только в идеологической и в военной. Это как попытаться резко изменить направление у бешено несущегося по рельсам экспресса. Кажется, будто страна в целом развивается и благоденствует, люди сыты и довольны жизнью, армия сильна и хорошо оснащена, образование, культура и медицина на высоте. Напротив, Америку сотрясают высокая безработица и протесты против войны во Вьетнаме, а весь западный мир с трудом оправляется от нефтяного кризиса. Капиталисты теперь вынуждены покупать нефть у Советского Союза по завышенным ценам.

В реальности у нас дела шли не так благоприятно, как хотелось бы. Страна буквально утонула в нефтедолларах как мультяшный раджа в куче золота из-под копыт волшебной антилопы. Был в истории подобный пример, когда громадный приток золота в Испанию 16-го века погубил страну, остановил развитие там промышленности, сельского хозяйства и науки. Кремлёвские старцы вместо того, чтобы инвестировать свалившуюся на них, как манна небесная, валюту в новые технологии, в переоборудовании промышленности, пошли по самому лёгкому для себя пути и тупо просаживали её на закупку за рубежом продовольствия и товаров ширпотреба. У них, как у средневековых испанцев возникла иллюзия, что поток денег будет литься бесконечно.

Невольно вспомнились встречи с Моррисом Чайлдсом два года назад в начале мая. Он приехал в Москву, как всегда внезапно, и остановился в своей квартире близ Патриарших прудов, рассчитывая пробыть примерно три недели. Скорее всего, он приехал со своей женой Евой, поскольку предложил провести встречу в любом месте, которое назначит Юрий. Андропов пребывал тогда в состоянии эйфории. Неделей раньше он наконец-то стал членом Политбюро ЦК КПСС, став равным со всеми этими сусловыми и кириленками. Выше него на властной лестнице в Союзе стоял только стремительно дряхлеющий Лёня Дарагой. Пленум ЦК продолжался два дня и показал неограниченную власть престарелого генсека. Все двести сорок его участников единогласно проголосовали за тех деятелей, на которых указал Брежнев. Кроме Андропова в высший ареопаг влились также министр обороны Андрей Гречко и министр иностранных дел Андрей Громыко. Кандидатом в члены Политбюро стал хозяин Ленинграда пятидесятилетний Григорий Романов. По такому же алгоритму из Политбюро вылетели, как пробки из шампанского, Геннадий Воронов и Пётр Шелест.

Попадание в Политбюро Андропов числил только своей заслугой и отчасти дикому везению. После неудавшегося на него покушения, Брежнев стал относиться к нему с большим доверием, а начавшаяся политика разрядки международной напряжённости резко повысила роль международного отдела ЦК, в котором окопались либеральствующие консультанты. Их привёл ещё при Хрущёве в аппарат ЦК сам Андропов, будучи секретарём ЦК. Юрий и позже старался окружать Брежнева своими людьми в качестве помощников, консультантов и спичрайтеров, а те не упускали возможности напоминать Генеральному о том, какой Андропов эрудированный и творчески мыслящий деятель. Именно его усилиями Пономарёв, Соломенцев и Устинов смогли продвинуться до кандидатов в члены Политбюро. И ему же удалось торпедировать избрание в Политбюро нежелательных лиц типа Петра Демичева, или Шарафа Рашидова.

Встреча состоялась в семь вечера пятницы четвёртого мая на прежнем конспиративном объекте СКК-5, расположенном по адресу: улица Дзержинского, дом 5. Переговоры продлилась до часу ночи. Первым делом Чайлдс поздравил Юрия с восхождением на властный Олимп. За этот тост было выпито по бокалу немецкого вина. В качестве подарка Моррис сообщил, что счёт Андропова в банке JPMorgan Chase & Co увеличился сразу на пятьсот тысяч долларов и что такими темпами он скоро может стать тайным американским миллионером. Ещё один функциональный подарок для Юрия сотворил лично Генри Киссинджер, согласившийся сделать своего помощника Уинстона Лорда якобы завербованным советской разведкой персоной. Надо бы только заменить советского резидента в США Соломатина на кого-нибудь более удобного. Андропов с кислой миной обещал подумать по этому вопросу. Ведь была же договорённость с самого начала сотрудничества с Моррисом, что американцы по возможности не будут лезть в сферу его деятельности, за что получат от своего агента влияния сдерживающий эффект по некоторым, наиболее беспокоящим их операциям.

Американец не ограничился высказанной проблемой и снова вывалил просьбу влиятельных лиц в Госдепартаменте США оказать помощь в устранении коммунистического правительства в Чили. Эту просьбу с нарастающим напором он озвучивал в каждый свой приезд с того момента, как президентом там стал Сальвадор Альенде.

— Америке не нужна вторая Куба у себя под боком. Там зона наших интересов, — говорил он.

Андропов прекрасно пособил американским интересам уже тем, что способствовал назначению послом в Чили своего соратника Сашку Басова, разделяющего его взгляды на советскую действительность и благодарного за то, что через Громыко был пристроен на работу в МИД после заметных провалов на партийной и вообще на государственной работе.

— А Вьетнам уже перестал быть зоной ваших интересов? — поддел Юрий своего собеседника, намекая на позорные парижские мирные соглашения, предусматривающие вывод американских войск и их союзников из Южного Вьетнама в течение шестидесяти дней.

— Этот гангренозный отросток только высасывал доллары из США. Вьетнам оказался большой ошибкой США, которую тебе, Юрий, тоже предстоит помочь нам исправить, — спокойно отреагировал Моррис, наблюдая, как у Андропова отвисала челюсть.

— Мне что, предложить Брежневу объявить войну Вьетнаму и для разнообразия свергнуть президента Альенде в Чили? — взорвался Юрий, — Делаю, что могу. И даже больше того.

— Достаточно будет просто делиться информацией по планируемым действиям в этих двух чудесных странах и немножечко мешать их реализации. Только и всего, — изобразил американскую улыбку Моррис.

Не понимает товарищ бывший коммунист, или на самом деле придуривается. Режим Тхиеу в Южном Вьетнаме обречён, и ничего тут нельзя выправить. Если Советский Союз откажется помогать вьетнамцам в военных операциях, то те сразу же перекинутся к китайцам.

На вопрос:

— Не опасается ли мистер Чайлдс разоблачения в Союзе из-за своих тесных связей с людьми в администрации США?

Последовал ответ, сопровождаемый довольной ухмылкой:

— Если с кем и общаюсь, то только в качестве одного из лидеров компартии США, к тому же облечённого некими полномочиями от советских лидеров. На всякий случай, у меня в Москве имеется хороший друг, который всегда меня может прикрыть.

— С такими запросами скоро мне самому придётся обращаться к другу в Вашингтон просить убежища, — горестно пробурчал Председатель советской госбезопасности.

— Ты явно недооцениваешь свои возможности, мистер Либерман. Весь свободный мир надеется на тебя, — неожиданно сказанул Моррис.

Юрий впал в ступор, а Моррис вдруг разразился рассказом о том, как и по какой причине он отвернулся от коммунистической идеи:

— Я ведь родился в Российской империи, в еврейской семье. Сам знаешь, Юрий, как к нам тут относились, сколько погромов против нас устраивали. Пришлось переехать в Америку за лучшей долей. Революцию в России я встретил с огромным энтузиазмом, и как только представилась возможность, стал в ряды коммунистов. Я всем сердцем верил идеалам, проповедуемым большевиками. Если бы Троцкий остался во главе России, то все мы уже сейчас жили в эпоху процветания и прогресса под мудрым водительством богоизбранного народа. Но, власть в стране захватил уголовник и немецкий шпион Йося Сталин, создав какую-то жуткую, почти феодальную систему, держащуюся за счёт страха и оболванивания пропагандой народа. Я приезжал в Москву в двадцатых годах учиться в ленинской школе. Уже тогда мне многое было непонятно в русской модели так называемого социализма, но надеялся, что все проблемы являются лишь издержками процесса и со временем должны с неизбежностью отмереть.

Да, дорогой Юрий, революции имеют странное свойство пожирать своих героев и рождать тиранов. Я тогда был молод и доверчив. Верил, что Сталин всегда прав. А ведь он помогал Гитлеру, который потом устроил для евреев холокост, стать крепко на ноги. Из-за Сталина потерпели крах в гражданской войне прогрессивные силы в Испании, и он сам лично после войны развязал террор против евреев в России.

Помог на многое мне раскрыть глаза мистер Куусинен. У меня с ним сразу сложились доверительные отношения. От него я узнал, что коммунизм в России строится только на словах. Лидеры бессовестно обманывают свой народ, заставляя его надрывать жилы за некие блага в светлом будущем. Сами они со своими приспешниками давно живут, как при коммунизме, на полном гособеспечении, на содержании у собственного народа. По уровню жизни советский рабочий сильно отставал от западноевропейского, или американского рабочего. Советская пропаганда винила в этом прошедшую войну, но шли годы, а разрыв только увеличивался. Я начал презирать советских вождей за предательство светлых идей, за их удивительную глупость и нежелание отрешиться от омертвевших догм. Ценности американской демократии оказались привлекательнее ценностей советского тоталитаризма. Не я предал коммунистические идеалы. Они просто перестали для меня существовать. А я не могу жить без идеалов, без надежды на что-то замечательное в будущем.

Далее Моррис долго и пространно описывал свой великий вклад в политику разрядки международной напряжённости. Основываясь на его сообщениях о проблемах в советской экономике, о разногласиях с китайцами и о настроениях в советском руководстве, люди в американском правительстве придумали эту политику. Теперь американцам нужна стабильная, желающая мирного сосуществования Россия, как и русским Америка в качестве делового партнёра по сотрудничеству в разных сферах.

— Если допустить, что Россия внезапно исчезнет с политической карты, то её место может занять более опасная и безответственная сила, — высказался Моррис, — Ведь в случае с вакциной против оспы используют ослабленные бациллы этой же болезни, чтобы защитить организм от гибели.

— То есть, вам нужна ослабленная Россия в качестве партнёра? — не сдержал иронии Андропов.

— Я бы сказал немного по-другому. Нам нужна понятная Россия, — с покровительственной улыбкой поправил его мистер Чайлдс, — К сожалению, в Америке сейчас не всё благоприятно из-за начавшегося в январе обвала фондового рынка. Не стоит обольщаться определённым подъёмом советской экономики. В большей мере это связано с резким притоком валюты из западных стран в обмен на природные ресурсы России.

Моррис сообщил, что в Госдепартаменте США высказывают озабоченность тем, что Советы могут воспользоваться таким шансом не только для улучшения экономических показателей, но и для усиления военной мощи. Андропову с высот своей новой должности предлагалось по возможности не допускать заключения сделок с любыми западными компаниями, где значился интерес советской стороны к получению передовых технологий.

Американец просил сделать всё возможное, чтобы на место главного переговорщика на совещаниях по разоружению вместо заместителя министра иностранных дел Семёна Козырева был назначен другой заместитель — Анатолий Ковалёв. При успехе данной миссии нужно будет по возможности сблизиться с ним. После готовящейся в Хельсинки встречи министров иностранных дел европейских стран, США и Канады, должен появиться некий рабочий орган для переговоров с целью выработки общего соглашения с чётко установленными правилами игры двух систем на принципах безопасности, мер укрепления доверия и сотрудничества в экономических и гуманитарных сферах. Этакий новый Потсдам, знаменующий окончание холодной войны.

От дипломата и Андропова требовалось в подходящий момент уломать советское руководство на подписание декларации в том виде, какой будет устраивать западных партнёров по переговорам.

Андропов опасался испортить отношения с Громыко и откровенно в этом признался своим американским визави. Он прекрасно знал характер Андрея, и что тот категорически не приемлет какого-либо вмешательства в свою епархию даже от генсека.

— Дорогой Моррис, а почему бы тебе самому не обратиться по Ковалёву к Мише Суслову, или же к Пономарёву, а то и к самому Брежневу? Не думаю, что они тебе откажут, — резонно поинтересовался Андропов.

— Уже обращались. Дохлый номер, — помрачнел американец, — Милый Юра, теперь твой выход на арену. У тебя, как шефа тайной полиции, всегда ведь найдутся какие-нибудь козыри в рукаве, например, компроматец на друзей и близких Громыко. Жена его неравнодушно к бриллиантам. Если понадобится, мы тебе ещё сможем кое-что подбросить. Ты ведь парень не промах, сделаешь всё как надо.

Моррис ещё сообщил, что в Советский Союз в самое ближайшее время приезжает один из братьев Рокфеллеров. Дэвид который. Впервые в советской истории должно состояться официальное открытие представительского офиса банка «ДжиПиМорганЧейз» в Москве, через который планировалось финансировать крупные совместные проекты.

— Американский капитал первым прорвёт девственную плеву вашей экономической исключительности и будет готов осваивать необъятный русский рынок, — пафосно провозгласил он, — Готовы к подписанию договора с премьером Косыгиным по поставкам труб и оборудования для освоения новых газовых месторождений и по строительству трубопроводов. Возможно, стороны будут вести переговоры о поставках товаров повышенного спроса. Если друг Юрий пожелает, то специально для него будет устроена встреча с мистером Рокфеллером. Это должно значительно повысить авторитет Андропова в глазах кремлёвской верхушки.

Шантажировать Громыко из-за Ковалёва не пришлось. Юрий напросился к нему на приём по случаю якобы перехваченного телефонного разговора между госсекретарём США Уильямом Роджерсом и министром иностранных дел Финляндии Ахти Карьялайненом, где в беседе была выражена сильная обеспокоенность американца по поводу возможного снятия с переговорного процесса по безопасности и сотрудничеству в Европе Семёна Козырева, с которым имеются определённые договорённости. Далее госсекретарь даёт характеристики возможным кандидатам на замещение, где особенно достаётся Анатолию Ковалёву за умение отстаивать свою позицию. Разговор заканчивался просьбой госсекретаря США повлиять на президента Кекконена, к которому имеет особые симпатии Леонид Брежнев, чтобы тот по своим каналам содействовал возможности оставить в переговорном процессе по данной теме вышеозначенное лицо. Надо ли отмечать, что эта корреспонденция была состряпана полностью людьми Андропова. Громыко с ней внимательным образом ознакомился и вернул назад, сумрачно поблагодарив.

В отличие от своего шефа, имевшего вполне пристойные отношения с шефом КГБ, Толя Ковалёв, как и многие либерально настроенные мидовцы, относились к нему без симпатии. Имидж гонителей свобод стойко ассоциировался в здании на Смоленско-Сенной площади с любыми выходцами с площади Дзержинского. 18 мая у Ковалёва состоялся крутой юбилей — пятидесятилетие. Андропов послал ему в качестве подарка старинную серебряную супницу из Франции восемнадцатого века вместе с открыткой, где в стихотворной форме написал поздравления юбиляру. В ответ получил телефонный звонок с благодарностью и с извинениями за то, что ЮВе не был приглашён на праздник. Поговорили очень хорошо, сердечно. Условились как-нибудь встретиться и поговорить о музыке и поэзии.

Операция с внедрением Ковалёва в переговорный процесс прошла успешно. После июльской встречи министров иностранных дел в Хельсинки действительно началась работа постоянно действующего совещания в Женеве по подготовке заключительного акта, а Анатолий надолго там обосновался, возглавляя нашу делегацию. С Юрием он не стеснялся советоваться по некоторым нюансам переговоров и сетовал, что тот напрасно отказался от дальнейшей дипломатической карьеры с таким великолепным даром находить нестандартные решения.