Противофаза (СИ)

Глава 13

Понедельник, 17.03.1975 г.

Говорят, что все болезни от нервов. Андропов чувствовал себя настолько плохо, что поручил провести запланированную встречу с вьетнамцами своему другому заму — генерал-полковнику Цвигуну Семёну Кузьмичу, тоже в некотором смысле родственнику генсека. Он был женат на сестре жены Брежнева. В Комитете прекрасно знали о матримониальных позициях двух замов своего шефа и за глаза эту связку прозывали «Цеце» по заглавным буквам их фамилий.

Цвигун и Цынёв были навязаны ведомству Лёней, который прекрасно помнил о роли КГБ в свержении Хрущёва. Поначалу они оба не скрывали своих амбиций подвинуть Андропова с кресла Председателя КГБ. Андропов пришёл в Комитет с партийной работы и во многих темах конечно же не разбирался. Более сведущие Цеце-генералы не упускали возможности подчеркнуть некомпетентность нового начальника. Не брезговали они откровенными провокациями и подставами, преднамеренно осложняя работу ведомства и вынуждая руководство совершать ошибки.

Почти все в Комитете считали Андропова временной фигурой, и что его вот-вот заменят на Цвигуна. Доходило до такого, что сотрудники Комитета не выполняли распоряжения Председателя Комитета, не согласовав их с первым заместителем. И случалось нередко, что заместитель отменял распоряжения своего начальника. В реальности новый Председатель полноценно руководил только небольшой группкой людей, пришедших с ним из ЦК.

Андропов также считал, что ненадолго здесь задержится. Он хорошо понимал, что творилось в Комитете у него за спиной, и молча проглатывал все обиды и унижения от своих подчинённых. Он давно бы подал в отставку, но мистер Чайлдс запретил самому уходить со стратегически важной позиции, а Лёня прозрачно намекнул, что в ЦК его обратно не возьмут. В лучшем случае его карьера может продолжиться у Громыко.

Стиснув зубы, Андропову пришлось проявлять максимум такта и терпения в отношениях с Цеце-генералами. На аудиенциях и коллегиях теперь они дружески общались между собой, улыбались друг другу. Глава ведомства не стеснялся угождать своим Цеце-подчинённым, при любом удобном случае стравливая их между собой и постепенно укрепляя свои позиции в Комитете. Но если более умный Цвигун, просчитав сложившуюся конъюнктуру, со временем предпочёл смириться с ролью заместителя, то более примитивный Цынёв верил когда-то данным обещаниям друга Лёни и продолжал добиваться вожделенного места.

Теперь один из них деятельно шпионил за начальником, а другой предоставлял собой дополнительный неформальный контакт для своего шефа с Брежневым. Если один пытался совать нос во все дела ведомства, то другой предпочитал при любой возможности не появляться в Комитете, занимаясь любимым писательским хобби. Отсюда и прозвище у него образовалось — Писатель. Да и внешне высокий, довольно полный и жизнерадостный Цвигун заметно отличался от мелкого, лысоватого и хамоватого Цынёва.

Обсуждение деталей предстоящего совещания с Семёном Кузьмичом не заняло много времени, и вскоре чёрная Чайка повезла главу госбезопасности в дом на Кутузовском проспекте. Ему сейчас был нужен полноценный отдых и покой, чтобы попытаться разобраться в своих мыслях. На даче в Барвихе, где в это время жили жена Татьяна с больными нервами, да вечно галдящий внучок Димулик, сосредоточиться не было бы никакой возможности. Шеф Конторы заранее предупредил помощников, что на ужин достаточно будет приготовить обычного чаю с какой-нибудь немудрящей закуской.

Вроде бы нет простуды, судя по термометру. Дежурящий в квартире помощник Игнатьич — рослый мужчина средних лет с грубыми крестьянскими чертами лица — притащил откуда-то гречишного мёду к горячему чаю, на всякий случай. Потом стоит погрузиться в ванну погорячее и расслабить все мышцы. Не помешало бы ещё массажиста Артёма подключить.

После всех физиопроцедур стало чуточку легче. Давящая тяжесть в голове сменилась опустошённостью, но долбящая в висках с толчками крови тревожность никуда не делась. Пожалуй, надо лечь пораньше спать. Голова всё равно не работоспособна. Кто-нибудь из классиков да поможет погрузиться в сон. Гончаров, к примеру.

В дверь позвонили как-то настойчиво, требовательно. На часах — далеко за полночь. Андропов чертыхнулся:

— Телефон ведь есть, и ночь на дворе! Наверное, Игорёк опять сорвался с завязки. Скорее всего, так и есть.

С юных лет сынок Игорь был подвержен алкоголизму, причём в тяжёлой степени. Связывали это с последствиями жутких венгерских событий. Столько сил пришлось положить, чтобы справиться с этой напастью. Даже попа какого-то приглашали из-под Калуги. В последние годы вроде бы держался. Срывы в запой происходили всё реже. МГИМО закончил, женился, диссертацию защитил. Но, видимо, так до конца жизни и будет висеть над ним этот «дамоклов меч».

Андропов подождал некоторое время, но никто из помощников не торопился открывать двери. Также никто не отозвался на его раздражённые возгласы. Пришлось самому вставать, надевать тапочки и махровый полосатый халат, стыдливо прикрывавший немодную нынче кальсонную пару, и неторопливо прошаркать к двери, попутно обругивая непутёвого сына.

За дверью обнаружилась группа из пяти милиционеров в странной форме со штанами-галифе, которые вышли из употребления ещё в 50-х годах.

— Гражданин Андропов Юрий Владимирович? — обратился старший из них, майор со злыми стоячими глазами, — Собирайтесь. Поедите с нами.

— Что за цирк здесь происходит? Я сейчас же позвоню и всё выясню… — пролепетал Председатель Конторы, сделав шаг в сторону стойки с телефоном.

— У нас мало времени. Либо вы оденетесь сразу, либо мы забираем вас в чём есть. А на улице довольно прохладно, — жёстко пролаял майор.

В квартиру зашли двое, вырвали из рук Андропова телефонную трубку и толкнули в спину. Председатель обречённо поплёлся в спальню одеваться. На ночной улице их ожидал допотопный газик с кузовом-фургоном.

— Где же я мог проколоться и кто меня сдал? — лихорадочно обдумывал своё положение Андропов, трясясь на неровностях дороги в зарешёченном нутре машины между насупленными милиционерами.

А, может, пронесёт? Ведь не раз удавалось выходить сухим из воды в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Думал ли он в той далёкой юности, что достигнет таких зияющих высот? Ведь никаких условий для карьерного трамплина при новой власти у него не имелось. Когда его отец умер от сыпного тифа, Грише было только пять лет. Именно так раньше звали Юру Андропова. Времена были лихие, тревожные. На Северном Кавказе, где они жили, бушевала гражданская война. Отец оставил сыну причудливую фамилию — Андропулос — и жирное пятно в биографии из-за того, что служил в железнодорожном ведомстве и носил погоны поручика. Мать Евгения Карловна происходила из богатой буржуазной семьи и имела хорошее образование. Умерший ещё до революции дед Карл Флекенштейн держал в Москве крупный ювелирный магазин и доходные дома. То есть, и со стороны матери социальное происхождение получалось далеко не пролетарским.

Потеряв мужа, Евгения Карловна с сыном переехали из Беслана в Моздок. Там она вышла замуж за помощника машиниста Фёдорова Виктора Александровича. Несмотря на все жизненные перипетии, средства к существованию у них всегда имелись. Мальчик ни в чём не нуждался. К тому же, за ним присматривала няня Настя. Гриша посещал фабрично-заводскую школу. Мать преподавала в ней музыку, рисование и немецкий язык. Отчим устроился там же учителем слесарного дела. Кроме того мать старалась давать сыну образование дополнительно, надеясь, что это поможет ему выбиться в люди при новой власти.

Однажды няня случайно оговорилась, что настоящий его отец никакой не Андропулос, а работавший у деда приказчиком некий еврей, сбежавший с деньгами. Мать не желала ничего пояснять и сильно злилась, а Гриша с той поры стал только Фёдоровым. Вот только при окончании моздокской семилетки аттестат он получил на имя Григория Андропова-Фёдорова в честь двух отчимов, поднявших его на ноги. Русифицировать фамилию первого отчима ему тогда подсказал заведующий школой. К этому времени в стране развернулась нешуточная борьба со всякими троцкистскими элементами, и евреев почему-то поголовно причисляли к этому сословию. На любую нерусскую фамилию в анкетах чиновники взирали с подозрением.

Когда умерла мать, Грише было только четырнадцать лет. Подросток не захотел жить с отчимом и ушёл из семьи. Отчим в последние годы сильно выпивал и частенько поколачивал жену, доставалось и пасынку. Пришлось искать работу и жить где попало. Работал рабочим телеграфа, потом помощником киномеханика. Получив аттестат, Гриша вычитал в газете о возможности поступить в Рыбинский техникум водного транспорта, где не только бесплатно учат, но ещё дают стипендию и место в общежитии.

В Рыбинске Гриша стал уже Юрием Андроповым. Тому было несколько причин. С рождения он имел слабое здоровье. Драк он естественно пытался избегать и боялся их. Физический недостаток компенсировал речистостью, умением убеждать оппонентов, имея прекрасную память и начитанность. Друзей среди ровесников почти не было, так как он предпочитал общаться больше со взрослыми. Кто-то из школяров заметил по газете его сходство с видным партийным деятелем Григорием Зиновьевым, и к парню прилепилась кличка «Герша». Ещё смена имени символизировала начало новой жизни. И ещё была одна причина — память о случайном попутчике штабс-капитане Юрии Соловьёве, спасшем беззащитную женщину и её маленького сына от бандитов в вагоне поезда ценой своей жизни в лихие годы гражданской войны.

Юный Юра уезжал в Рыбинск с желанием не только всё поменять в своей судьбе. Он искренне уверовал в Советскую власть и намеревался влиться в ряды активных строителей светлого будущего. Он выгодно выделялся среди массы учащейся молодёжи умением манипулировать революционными словами. Закономерно, что его выдвинули комсоргом курса, затем освобождённым комсоргом техникума. В это время он первый раз женился на учащейся в том же техникуме Нине Енгалычевой, дочери управляющего Череповецким отделением Госбанка, что выгодно потом скажется на его карьере. Девушка чертами лица слегка напоминала его мать, но не характером. Со временем их отношения разладились, несмотря на появление двух детей.

Уже на нижних этажах номенклатурной лестницы Юра оценил, что значит «быть в обойме». Тут тебе и спецпаёк, и спецобслуживание, и оплата заметно выше, чем у обычного работяги. Надо всего лишь высказывать правильные слова на собраниях и с огоньком выполнять поручения старших товарищей. И никаких физических затрат при этом. Ну, если только на мускульную тягу языка и статическую нагрузку задничных мышц.

Своими ли умениями, или с помощью тестя, или, скорее всего, время такое подоспело с чистками и репрессиями, но Юра делает поистине стремительную карьеру. Через полгода после окончания техникума его направляют комсоргом на рыбинскую судоверфь, а в следующем году переводят на должность заведующего пионерским отделом рыбинского горкома комсомола и члена бюро. Не прошло и трёх месяцев, как он уже оказывается в Ярославском обкоме на должности руководителя отдела учащейся молодёжи и почти сразу же в кресле третьего секретаря обкома комсомола.

В руководимой параноиком Сталиным стране неумолимо раскручивался маховик репрессий. Врагов искали повсюду. Арестовывались инженеры и учёные, партийные и комсомольские работники. Даже гегемоны в лице рабочих и крестьян не избежали этой участи. Андропов оказался вовлечённым в кампанию по разоблачению врагов народа. В течение года областные чекисты арестовали больше пяти тысяч человек. В декабре сняли первого секретаря Ярославского обкома комсомола Александра Брусникина и вывели из состава ЦК ВЛКСМ. Его арестовали и расстреляли. В освободившееся кресло должен был сесть Андропов.

«Тёмные пятна» в биографии ожидаемо начали осложнять Юрию жизнь. Один из претендентов на эту должность некто Попков сообщил инструктору ЦК Комсомола Капустиной о подозрительном социальном происхождении родителей Андропова. Сигнал был воспринят чрезвычайно серьёзно. Капустина учинила Андропову своего рода допрос. Тот категорически отрицал принадлежность отца к белой армии и происхождение матери из купеческой семьи. Инструктор не удовлетворилась ответами и продолжила копать дальше. Искали родственников отца на Северном Кавказе. Опрашивали проживающую в Москве бабушку Евдокию Флекенштейн. Набранного материала оказалось достаточно, чтобы обвинить Юрия в предоставлении о себе недостоверных данных и перевести в статус лица с классово чуждым социальным происхождением со всеми вытекающими последствиями.

Однако, кто-то с верхних этажей тогдашней власти постарался прикрыть молодого комсомольского активиста от грозящих неприятностей. Первый секретарь Ярославского обкома ВКП(б) Ларионов А. Н. утвердил кандидатуру Андропова, а сменивший Ларионова Патоличев Н. С. даже распорядился досрочно принять Андропова в партию.

Неожиданно, спустя год Юрия перевели в Карелию на должность первого секретаря республиканского комитета комсомола. Так он познакомился с тем, кто ему покровительствовал и неоднократно выручал. Один из виднейших деятелей партии и Коминтерна Отто Вильгельмович Куусинен был близок с его родным отцом Вольфом Либерманом по работе в Коминтерне. Папанька юрин, укравший деньги у деда, оказался революционным деятелем, потом партработником и даже чекистом с неоднократными командировками за границу. Естественно, в тридцать седьмом это послужило основанием для обвинения в шпионаже на польскую разведку. Репрессирован. И хоть у него была новая семья, но он просил Отто позаботиться о первом сыне.

Во время Великой Отечественной войны Юрий организовывал партизанское подполье на территории Карелии, оккупированной финнами. Однако, в военных действиях напрямую участвовать не пришлось. Помог белый билет. Деятельный активист так искусно себя пиарил, что ему, ни разу не переходившему линию фронта, была вручена медаль «Партизану Отечественной войны». Тогда же началась его непосредственно партийная карьера с поста второго секретаря горкома ВКП(б) освобождённого Петрозаводска. Года через три его назначили уже вторым секретарём ЦК КП(б) Карело-Финской ССР.

Стоит подробнее ознакомиться с личностью Куусинена, заметно повлиявшего на мировоззрения молодого Андропова. Небольшого роста, с мягкими чертами лица, Куусинен обладал высокими способностями аналитика и даром убеждения. Выдержать спор с ним было невероятно тяжело. Вместе с тем, в нём наличествовала авантюрная жилка — отличительная черта революционеров и поэтов. И где-то глубоко внутри, спрятанная от окружающих за коркой холодной учтивости и благодушия, тлела неизбывная жажда власти.

Сын портного, к моменту Великой Октябрьской революции подошёл зрелым революционером почти сорока лет, имеющим за плечами громадный опыт работы в финской социал-демократической партии. Он стал одним из создателей коммунистической партии своей страны. С революцией в России появился благоприятный шанс захватить власть в Финляндии, но был упущен. Пришлось бежать в Россию, но там он надолго не задержался и уехал обратно. В официальной биографии этот период назван подпольной работой в Финляндии. В реальности он оказался в Швеции и потом в Великобритании, где привольно жил два года, заводил нужные знакомства и собирался осесть там под чужим именем. Он не верил, что большевики смогут удержаться у власти в России. Распространились даже слухи о его смерти.

Однако, в 1921 году он решил воскреснуть и вернулся в Москву, где занял ключевое место секретаря Коминтерна. Кто-то убедил его вернуться. По воспоминаниям его второй жены: «Он грезил местом проконсула всей Скандинавии по итогам мировой революции». Исповедуя троцкистские взгляды, он, тем не менее, поддерживал Сталина. Только чудо и, в некоторой степени, налаженные связи с определёнными кругами за границей помогло ему не попасть под колесо репрессий. Сам он надеялся, что вождь исполнит своё обещание сделать его правителем Финляндии по итогам ожидавшейся войны.

В первом раунде войны с финнами СССР получил некоторые территориальные приращения, но основные цели не были достигнуты. Страна не стала советской. Куусинену же достался абсолютно бесполезный декоративный пост Председателя Президиума Верховного Совета союзной Карело-Финской республики. Во втором раунде схватки во время Второй мировой войны Сталин не стал захватывать всю Финляндию, а предпочёл заключить с ней мир. Обманутый в своих надеждах и оставленный в прежнем качестве Отто с тех пор люто возненавидел вождя.

Юрию вспомнились доверительные вечера у Отто Вильгельмовича дома с неторопливыми разговорами за чашкой вкуснейшего чая в послевоенные годы. Обсуждались самые разные темы. В том числе и те, за которые можно было моментально лишиться партбилета, а то и самой головы. Старший товарищ рассказывал о своих соратниках по революционной борьбе и об их истинных целях. Юрий даже поначалу не верил своим ушам. Оказывается, революцию в России в большей мере помогли организовать определённые финансовые круги Америки и Великобритании. Большевики заключили с ними союз ради уничтожения старой европейской цивилизации и быстрейшего создания некоего империалистического сообщества — последней стадии развития капитализма по Марксу. После чего станет возможным трансформация в коммунистическое общество, о сути которого практически никто из революционеров не имел понятия. Незрелые страны, не способные воспринять идеи свободы и прогресса, к коим они относили Россию, должны были послужить расходным материалом для разжигания войны со старым светом и становления нового мирового порядка.

— Если бы Ленин прожил подольше, или Троцкий возглавил после него ВКПб, то мы уже сейчас вместе с Америкой и Англией владели всем миром, — разглагольствовал Отто Вильгельмович, — Сталин переиграл нас. Он вновь воссоздал Российскую империю, и пришлось заново создавать уничтожающий таран в виде Гитлера для выполнения тех же задач. Сухорукая скотина извела почти всех моих соратников, репрессировала мою жену, детей. Этот якобы большевик ведь работал на царскую охранку до революции, а после оной, когда его кураторы сбежали за границу, стал работать на интересы Германии.

— Откуда такие сведения? — ужасался тогда Андропов.

— Не забывай, кем я работал долгие двадцать довоенных лет. Я был секретарём исполкома Коминтерна. У меня сохранились связи со многими бывшими и нынешними деятелями партий левого толка за рубежом, а также с кадровыми разведчиками. Есть документы, что бывший сотрудник охранки некто Добролюбов, эмигрировавший в Германию, передал немцам много интересных документов про Сталина.

— Значит, наш вождь работал на Гитлера? — чуть не заваливался в обморок молодой партработник.

— До определённого момента… — с загадочной улыбкой продолжал Отто, — Военные что-то заподозрили и нашли способ устранить подлеца, когда тот ждал Гитлера в опустевшей Москве. Кстати, после замены его двойником сразу же начались победы у русских. Хотя, он оказался в дальнейшем не меньшей сволочью.

По плану Куусинена, следовало незаметно и осторожно вербовать в свои ряды новых людей и создавать крепкие команды единомышленников, пробиваясь затем к высшим постам в партии и в государстве. Нужно неуклонно размывать сталинскую вредную государственническую идеологию, возвращаясь к истинным интернационалистским установкам Троцкого и Ленина.

Андропов с каждой встречей проникался воззрениями своего наставника. Он прекрасно помнил своё происхождение, а также гнетущую атмосферу репрессий, унижений и угодничества перед старшими партийными товарищами из-за страха потерять своё место, а также нескончаемую пропагандистскую ложь. Тем более, что он и сам не брезговал пользоваться такими же приёмами. Жизнь представлялась каким-то причудливым танцем на минном поле. Ещё правильнее получалась аналогия со штурмом скалы с отвесными склонами, по которым требовалось карабкаться вверх, цепляясь изо всех сил за непрочные опоры и стараясь не попасть под падающие с вершины камни. По пути нужно было пытаться спихнуть вниз ползущих рядом соперников и при этом удержаться самому.

В последние «сталинские» года заметно усилилась борьба между партийными кланами наследников дряхлеющего вождя. Внезапно при подозрительных обстоятельствах умер член Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов. Его соперник на политическом олимпе Георгий Маленков тут же организовал громкое Ленинградское дело, чтобы расправиться со всеми его сторонниками. Под каток репрессий попал и весь карельский реском. Юре тогда пришлось предавать своих недавних товарищей по работе, чтобы самому спастись. В том числе и своего бывшего босса, а также друга — первого секретаря рескома Куприянова Геннадия Николаевича.

И снова, будто ангел-хранитель прикрыл его своими крыльями, уберегая от арестов и расправы. При содействии этого ангела Юра в 1951 году перевёлся в Москву, в аппарат ЦК ВКП(б) инспектором. Через два года он получил повышение до должности заведующего подотделом. Однако, проработал на ней недолго. С падением Лаврентия Берии, тоже ему отчасти покровительствующего, пришлось лишиться этого места.

Посодействовал на этот раз Вячеслав Молотов, пристроив некоторых бериевских выдвиженцев к себе, в Министерство иностранных дел. С партийной карьерой пришлось попрощаться. Тем более, что главного его покровителя Куусинена новые властители быстро вытеснили с кремлёвского олимпа. Самое большее, на что теперь мог рассчитывать Юрий в своей карьере — достичь поста заместителя министра иностранных дел.

В этом же году его направили на работу в Венгрию, и через четыре года он стал там послом. Ему пришлось принимать меры в связи с разразившимся антикоммунистическим бунтом. Решал он их так, что события приняли самый ожесточённый характер, а подавлять восстание пришлось самыми радикальными средствами — с помощью советских вооружённых сил и с немалыми обоюдными жертвами. Но, самыми большими потерями для Советского Союза оказались репутационные. Опустели многие коммунистические партии Запада, отшатнулись от советской страны многие прогрессивные деятели. Зато Юрий выигрывал политические очки при любом исходе. Как бы цугцванг наоборот.

Куусинен сумел при Хрущёве восстановить свои позиции в партии, заняв место секретаря по идеологии и члена Президиума ЦК. После чего он снова постарался перетянуть в аппарат ЦК своего протеже Юрия, где тот возглавил отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Позднее добавился пост секретаря ЦК.

Во время 22 съезда КПСС Куусинен познакомил Андропова с невысоким смуглым человеком с чёрными внимательными глазами на подвижном лице, представив его как Морриса Чайлдса, члена делегации американских коммунистов.

— Юра, этот человек в нашей игре, — пояснил Отто изумлённому партработнику.

Моррису Андропов был представлен как один из возможных в будущем руководителей партии, или правительства.

— Я уже стар. Годы берут своё, — добавил он, — А Юра ещё молод и, несомненно, сможет достичь многого.

Более подробно о планах и дальнейших действиях поговорили на прогулке в парке «Берёзовая роща» у дома Куусинена. Отто предполагал, пользуясь своей должностью и необразованностью первого секретаря, довести ситуацию в стране до полнейшего абсурда. Чтобы люди сами осознали несбыточность планов советских вождей, а также бессмысленность и тупость бесчисленных коммунистических ритуалов. Ведь именно он и его люди подготавливали все те речи, что потом озвучивались Хрущёвым на партийных собраниях и съездах. Сочинялись статьи и книги, забалтывающие в потоке псевдонаучных терминов смысл и понятия коммунистических идей. В общем, по словам пламенного финна:

— Неудавшийся коммунистический эксперимент в России пора завершать. Только зрелые и подготовленные нации способны воспринимать идеи лучшего мира, не скатываясь при этом в дикость и тиранию.

Чтобы не привлекать излишнего внимания людей из ЦК и органов госбезопасности, договорились проводить дальнейшие встречи с визитёрами из-за океана на конспиративных квартирах. О подобной услуге Куусинен попросил Вадима Тикунова, министра внутренних дел, с которым он находился в давних приятельских отношениях. Вскоре появились подходящие апартаменты на Большой Садовой, близ театра Сатиры.

Куусинен скончался неожиданно, несмотря на подобающий возраст. Врачи поздно диагностировали рак печени. Через полгода Хрущёв закончил своё правление отставкой. Всё, что он пытался сделать, было дискредитировано, опошлено и осмеяно. Пришла новая когорта руководителей с новыми веяниями и амбициями.

Куусинена не стало, и на его месте обосновался Миша Суслов, правоверный коммунист, но весьма недалёкий человек, невольно выполнявший заветы предшественника. Исписывались горы бумаг ненужными статьями и книгами, читались абсолютно пустые речи в обоснование путей построения развитого-зрелого-перезрелого социализма и бесконечно далёкого, как линия горизонта, коммунизма. Мало кто понимал всю ту ахинею, что плодили сусловские «теоретики». Весь смысл существования брежневской элиты сводился только к сохранению своего положения, производя ритуальные камлания с красными флагами и с прочей атрибутикой и лицемерными завываниями о высокой роли трудящихся масс.

Новое руководство решило обезопасить свои завоёванные высоты. Вадима Тикунова в милиции заменил близкий друг Брежнева Николай Щёлоков, министерство обороны возглавил служака с безупречным соблюдением субординации и боевой товарищ маршал Андрей Гречко, а на госбезопасность был поставлен неприметный и не задействованный ни в каких партийных кланах Юрий Андропов.

Снова пришлось прощаться с партийной карьерой, зато появилось реальное силовое обеспечение потаённых амбиций. На всякий случай генсек приставил к Андропову своих соглядатаев. Сначала генерала Цвигуна, а позже генерала Цынёва. Он прекрасно помнил об основной роли этой организации в свержении Хрущёва.