Противофаза (СИ)

Глава 1

Я лежал на чём-то мягком, тёплом и нежно щекочущем, окружённый невообразимыми сочетаниями запахов, среди которых всё более явственно прорезывалась морская йодистая нотка. Ага, вот и шум волн обозначился с шелестом листьев. Доносятся детские голоса. Ветерком свежим обдало нагретую обнажённую кожу. Уфф, как приятно! Лежал, скорее всего, в позе ничком, то есть на пузе. Хех, смешно… Представить мне себя с пузом пока вери импосибл. Годам к сорока, может быть, чего-то там завяжется.

На щеке, потом в ухе вдруг защекотало назойливо. Явно насекомище какое-то расхулиганилось. Пришлось открывать глаза. Инка! Собственной персоной лежала рядом в красных бикини, целая и невредимая. Приподнявшись на локте, она злодейски терроризировала меня травинкой. Я конкретно завис, силясь разобраться во всём, вокруг меня происходящем. Итак… Белый песок, пальмы, ярко-бирюзовое море блестит и играет волнами. Отдыхающие, в основном, женщины и орущие при них ребятёнки. И такая реальная Инка, близкая и доступная. И я тут лежу в тёмно-синих с разводами шортах, вполне себе живой и всем довольный. Знать бы — в каком на этот раз теле. Судя по структуре родинок и порезов на руках и тулове, скорее всего в своём мосягинском. Это просто суперкайф, что за все свои хронострадания получил обратно своё тело, да с любимым человеком в придачу. Спасибо вам превеликое, небесные кураторы!

Инка наконец-то отвлеклась от своих злодеяний и, наклонив голову, шаловливо улыбнулась мне. Я вскочил и кинулся к ней, намереваясь навалиться и прижать к земле, чтобы далее по праву победителя затискать и зацеловать прекрасную добычу. Инка предугадала мой маневр и с визгом увернулась. Вскочив, помчалась со всех ног к берегу моря. Я погнался за ней изголодавшейся пантерой, настигнув только в воде. Потом долго стояли и целовались в прохладной бархатной воде среди медуз и плескающейся поблизости мелюзги.

— Мне кое-что надо тебе сообщить, — смущённо и как-то испуганно сообщила Инна, когда мы вернулись на своё место и снова разлеглись на песке под пальмами.

— Только если мы после сходим в какое-нибудь уединённое место, — включил режим наглости на полную мощь, заработав шутливый подзатыльник.

— Это всё создано исключительно для тебя, но только на ограниченное время, — сказала Инка, и взгляд её посерьёзнел, — Для поддержания этой реальности приходится тратить много драгоценного эфира, но высшие согласны на такой расход в благодарность тебе за то, что отыскал ещё одного Квиостендита.

— Так ты — не Инка! — разочарованно подобрал я слюнки, — А кто же тогда?

Вместо ответа Инка молча преобразилась в Рея со слегка смущённым видом. Не очень то приятно осознавать, что только что целовался с мужиком, пусть и ангелом, а позже намеревался утонуть с ним в омуте страсти. Не стоило бы Рею так рисковать своим фейсом.

Естественно, радостное настроение у меня тотчас развеялось. Предполагать мужчину в женском теле, это как залезать на трансвестита, а я никогда не считал себя любителем экзотических ощущений. Ну и гад же этот Рей, просто-напросто! Мог бы подождать со своими откровениями.

— А ты — шалунишка, оказывается! — строго заметил этому гаду.

— Ты извини, — смутился ангел, — Думал, что будет правильным обо всём тебе сразу рассказать. Зато теперь ты можешь приступать к приятным обязанностям Квисцита, и даже создавать свои собственные миры. Могу предложить кое-какие свои прокачанные сценарии с амазонками, или с русалками…

— Как сложилась жизнь у Инки? — прекратил его разглагольствования.

— Через два года она погибла вместе с отцом в подстроенной автокатастрофе под Кисловодском, — понял намёк Рей, — С помощью твоей информации Шелепин смог задержаться в Политбюро на пару лет дольше, но сильно этим подсократил жизнь себе и дочери.

— Мда… — ошарашенно протянул я, — А что за тот крендель со странным именем, что я вам помог отыскать?

— Ты о Квиостендите спрашиваешь? Это такой демон-попрыгун, существо не очень опасное. Вредит иногда только своим носителям, но может при определённых условиях переродиться в демона-разрушителя. Тогда в зоне риска окажутся миллионы жизней. Ты так качественно преобразил его своими вибрациями, что дуплетом вам вместе удалось нейтрализовать ещё одну негативную сущность более высокого порядка, — заявил Рей.

— Те есть, вы использовали меня втёмную в качестве этакого обезвреживающего устройства и не предупредили? — возмутился я.

— А ты не спрашивал, — парировал Рей, — Зато ты приобрёл очень полезный опыт, а мы тебя оценили и взвесили.

— Что с моими друзьями, которых я оставил у ледового дворца в Сокольниках?

— Все живы и здоровы. Никто не погиб в давке на выходе из ледового дворца, благодаря твоему самопожертвованию. Ну, кроме Змея, оказавшегося носителем Квиостендита. Иначе было нельзя. Помнишь про правило сорока дней?

— Значит так, — постановил я, — Возвращаете, как хотите этому пацану жизнь, а меня вновь запускаете в ту реальность в прежнее тело, со всеми причиндалами и скиллами. Остались у меня в той жизни кое-какие обязательства.

В способности верхних жителей восстанавливать, воскресать и всячески оживлять тела я имел уже возможности убедиться на своём личном опыте.

— Твоё право, о превеликий! — зловредно улыбнулся Рей, — Спасибо, что дал мне выиграть спор. Ставки были на власть и на женское тело. Ты всё же выбрал последнее. Хорошо, я оставлю тебя ненадолго. Нужно посоветоваться с капитулом малаахов по твоим условиям.

Внезапно празднично-расслабленная обстановка тропического пляжа мгновенно исчезла. Я оказался в некой туманно-серой монохромной реальности со скользящими мимо тенями. Это место я сразу вспомнил — Междумирье. Вон и знакомые тени проявились, погруженные в свои извечные споры. Общаться с ними меня совершенно не тянуло, но если мой куратор снова где-то застрянет надолго, то придётся себя как-то развлекать. Призрак нарика Лёхи, кстати, нигде не просматривался, но ко мне поспешила тень, в которой просматривалось что-то очень знакомое.

— Клещ! — радостно завопила она, — А ты чего здесь торчишь?

В ужасе увидел, как проявились черты Вовки Змея.

— А как ты сам сюда попал? — обалдел я.

— Ты знаешь, такие чудеса со мной сотворились! На хоккее, когда шли на выход, я вдруг как вылетел из своего тела. А оно потом как напало на Панка, как начали драться между собой. Потом упали. Дальше, помнится, народ начал давиться в заторе перед запертыми воротами. Ты за ними стал светиться и взлетел. Свет и молнии от тебя взорвали ворота и потом воскресили всех мёртвых пацанов, что из проёма повываливались, или внутри остались. Скорые с сиренами понаехали. Все, кто лежал, поднялись целыми и невредимыми. Только меня одного вытащили на носилках сдохшего, то есть моё тело. Пацаны наши поехали на твоей машине следом за неотложкой до больницы. Там им сказали, что трындец мне полный. Тело сразу в морг определили. Пацаны ревут, даже Тошка. Так прикольно. Никто тебя не видит, а ты всё видишь и слышишь, а ещё можешь в любое место быстро попасть, куда захочешь.

Видел, как мой батя приезжал в морг за телом. Как хоронили меня, тоже всё видел. Мать моя чуть сама не померла от горя. С сердцем был приступ. Лучше бы не видеть такого вовек. Потом мне стало очень голодно и не до наблюдений за живыми. Приходилось красть энергию в больницах у всяких больных, которые при смерти. Со временем защитная оболочка начала рушиться, и на меня стали нападать другие призраки. Помогли выбраться сюда твои бывшие соседи — Алексей Семёнович и Таисия Степановна, не то бы меня точняк сожрали эти гады подчистую.

А у тебя как было? Ты вроде бы как весь исчез там, в воздухе. Все потом тебя везде искали. В милицию даже обращались. Особенно расстраивался твоей пропаже Хвост.

— И что с ним дальше было?

— Мне некогда было за ним следить. Слышал, что пристроился он к библиотекарше Маринке в деревне, но точно не знаю. Твоих малолеток Шумилов хотел отправил обратно в какой-то детдом. Рассказывай теперь про себя.

— Мне собсно нечего о себе рассказывать. Торчу тут, в этом отстойнике. В карманный бильярд играю. В верхах щас драчка между ангелами и чертями идёт. Решают, куда меня загнать.

— Но ты же сам светился, как ангел. И по воздуху летал, молнии кидая?

— Не помню такого за собой, — постарался соврать как можно убедительней, — А тебя разве парнокопытные собратья не встречали, чтобы определить на вакантную сковородку?

— Какая-то прозрачная воронка крутилась перед носом, но как раз в этот момент люди давиться начали, а ты своё суперское представление начал. Интересно было. Хотелось посмотреть, что дальше будет.

Явился Рей. С его появлением все тени, включая змеиный призрак, куда-то пропали. Растаяли «яко воск от лица огня».

— В этот раз ты быстро, — поблагодарил его, — Что там решили? Пошли мне навстречу?

— На своё счастье русских в этом мире опекает квисцит Святитель Иоанн, весьма добродушная сущность. Он никогда не возражал против небесных странников. Тебя будет ожидать точная копия того, чем ты владел в последний раз. Массив знаний из прожитых жизней подготовлен только наполовину, зато будет самое значимое. Теперь кое что о ведьминых дарах. Капитул предлагает ограничить бесконтактные воздействия только одним разом в год. Ликвус нам весьма дорого обходится.

— Мало мне. Раз в месяц, — возразил я.

— Раз в полгода.

— Раз в квартал.

— Хорошо, раз в квартал, — не стал дальше торговаться Рей, — Теперь о твоём друге Вовке Медике… Капитул просит тебя не настаивать на возврате его сущности в прежнюю жизнь. Ему предстоит пройти через нулевой портал и получить нового хранителя.

— Нет! Я настаиваю на его возвращении к прежней жизни, — упёрся я.

— Не всё так просто, как кажется, — примирительно поднял руки Рей, — Парню оставалось жить всего ничего. Именно по этой причине Квиостендит так легко овладел его телом. Заболевание очень редкое и неизлечимое пока для того времени. К тому же протекает бессимптомно. Назад его вернуть получится только в обречённое тело. Слишком долго у него накапливались злокачественные изменения. А деформировать временнУю ткань, как уже с тобой приходилось сотворять, мы умеем только на период до сорока дней.

— И ничего нельзя поделать?

— Потому то и существует нулевой портал с новыми возможностями для его сущности.

— Знаешь, Рей. А давай-ка я всё-таки попробую его излечить своими силами, а ты возьмёшь над ним шефство? — провещал я вдохновенно.

— А если не вылечишь? Болезнь у него на самом деле тяжёлая. Мне тогда придётся расстаться с высоким статусом на радость своим недругам, — проворчал ангел.

— Не боись, мой потусторонний приятель, не подведу, — решительно пообещал ему.

Повторять снова опыт с воскресением в гробу в морге мне бы очень не хотелось. Учитывая, что я испарился полностью в небе над ледовым дворцом в Сокольниках, мои биоматериалы в виде волос, потожировых выделений, кусочков кожи и ногтей должны оставаться только в местах моего прежнего местопребывания. Искать мои иголки в стоге чикиной жизнедеятельности были посланы опытные призрачные сталкерши: Линда и Сабина. Где-то в далёком будущем операция по восстановлению человеческого тела с заранее заданными характеристиками станет обыденной повседневностью, сейчас это считается чудом.

Итак, моё третье возвращение в брежневскую эпоху и в четвёртую жизнь состоялось в старой чикиной квартире, что в Родных Просторах. Никаких фанфар и торжественных речей. Очнулся как водится голым на полу квартиры. Когда вы воскресаете, то чувствуете примерно то же самое, когда умираете. Неестественно отчётливые звуки, запахи и прочие чувства тела. Будто оно страстно стремится насытиться ощущениями уходящего, или вновь данного мира. Прежде всего, знакомые ощущения застоявшегося тела. Размялся, сначала лёжа, потом попрыгал и помахал руками, поднявшись. Разогнал кровушку по всему телу. В зеркале шифоньера отобразилось знакомое худощавое, хорошо протренированное тело, принадлежащее раньше беспонтовому подростку Чике, теперь уже окончательно и бесповоротно ставшее моим.

Однако, ладное тело должно быть завёрнуто хотя бы в трусы. Не на Гавайях чай проживаем. Поиски белья в гардеробе ни к чему не привели. Всё зайцами оказалось расхищено. Остались только какие-то женские шмотки, объёмистые такие. Сестринские, стопроцентно. Куртка и кроссовки, на моё счастье, отыскались, а промежуточного белья между ними и голой кожей из мужского набора хоть убейся не было. Денег то имелось, как у дурака фантиков, но не пойдёшь же в магазин за штанами без штанов. Даже к соседям не особо сунешься. Обмотаться что ли простынёй на манер римского патриция? Опасно потрясать устоявшиеся экосистемы советского обывательского бытия. Не заметишь, как загремишь прямиком в дурку.

Ничего не придумалось, кроме как поиграть в грёбанного трансвестита. Платьишко поскромней напялить, да платок пуховый оренбургский на стриженную башку — и то хлеб. Надеюсь, что никто не будет особо таращиться на меня. Если всё же будет, то мы эту проблемку губной помадой подрихтуем и прочим марафетом.

Кроссовочки на босу ногу мы как-нибудь переживём. А вот сочетание этой обуви с платьем — ну ни в какую степь не лезет. Прикинем тогда платье на себя подлиннее. Макси оно кажись на бабьем языке называется. Платьев не нашлось, но попался халат нужной длины, вот только в узбекском таком стиле. Аляписто-цветастый до жути. Как только Любаха такое без содрогания сердца на себя напяливает? Ладно, нам ведь в этом позоре только до универмага допрыгать и обратно. Время позволяло. Часы показывали без четверти шесть вечера.

На улице не месяц май. Хозяйство не хотелось бы случайно отморозить. Нашлись тёплые рейтузы. С рюшечками! Твои косогоры… Яростно матерясь и чуть не плача от стыда, натянул на себя это скотство. Фух, осталось только забрать из сокровищницы денег на шмотьё. Котлы потребуется носить. Время не наспрашиваешься. Среди кучи женских золотых часиков нашлась пара мужских, причём довольно крутых. Одни под маркой «Слава», в серебряном корпусе и с сапфировым стеклом. Вторые — «Секонда де люкс», тоже очень престижные. Выбрал вторые, не особо роскошные. Надеюсь, бывшие владельцы часов не станут сильно возражать против того, чтобы я ими немного попользовался.

Теперь ключ никак не находился от входной двери. Бессильно матюгнувшись, я и присел, раздумывая. Дверь крепкая, так просто не вышибешь. Выбираться через балкон тоже не вариант. В длинном женском одеянии можно запросто запутаться и навернуться с высоты. Телефона нет, чтобы кого-нибудь позвать на помощь. Только если с балкона орать прохожим. Жрачка в холодильнике, оставленная мне Любахой, зайцами напрочь изничтожена. Чтоб их волки покусали. По кухонным шкафам полазил. Осталось там только засушенная краюха чёрного хлеба, да немного пшённой крупы. Даже непременный на советской кухне запас рыбных и прочих консервов куда-то благополучно умыкнулся.

От горестных размышлений меня отвлёк звучок, будто кто-то настойчиво пытался вскрыть входную дверь. Я встал и заинтересованно проследовал в прихожую. Открывшаяся дверь явила передо мной сестру Любашу в окружении какого-то армянина и парочки совсем мелких разнополых детишек. Все были обряжены в одинакового покроя дубленки, придающие по обывательскому мнению высокозначимый статус их обладателям. Мой видок вогнал сестрёну в глубокий ступор, а мужик армянский меня разглядывал очень уж озабоченно. Мелкие же таращились на меня с восхищением. Я же полыхал от лютого стыда всеми ушами, скулами и прочими поверхностями, желая деться куда-нибудь подальше отсюда и поскорей.

Первая высказалась малявка:

— Дядя, ты — клоун?

— Паша, ты здоров? — отмёрзла Люба, от шока позабыв, что имя у меня вроде бы поменялось.

— Я это… Проходите, располагайтесь, — немного пришёл в себя, хотя некоторые суставы продолжало потряхивать, словно под воздействием электрического напряжения.

Изображая радушный жест, отступил в сторону, давая проход новоприбывшим. Запыхавшийся сестрин муж затащил в квартиру огромные баулы с чемоданами и быстро скрылся в туалете.

— Ты чего это так вырядился, Паша? — продолжала наседать окончательно пришедшая в себя сестра, одновременно раздевая своих деток и сама освобождаясь от вещей и верхней одежды, — И морду свою тупую зачем-то накрасил… Даже боюсь представить, чем ты тут занимался, пока меня здесь не было.

— Во-первых, я давно не Паша. Во-вторых, какая тебе разница, чем я занимаюсь. Взрослый уже давно и в воспитателях не нуждаюсь, — внезапно вырвалось у меня со зла от жуткого унижения.

Сестра ожгла меня недовольным взглядом, но всё же смогла взять свои нервы под контроль.

— Зайчики мои, — обратилась она к своим детишкам, — Вот это ваш ненормальный дядя Миша. Я о нём рассказывала. Давайте, знакомьтесь, родственнички.

— Таня, — первой осмелилась пискнуть малютка лет пяти.

— Сергей, — буркнул мальчуган видом покрупнее.

— Андроник, или по-простому Андрей, — отрекомендовался вышедший из туалета муж, опасливо протягивая руку для пожатия.

— Он тебе будет шурином, или деверем. Бес их разберет, — нервно хохотнула Люба.

— А он вообще-то у тебя очень даже интересный мужчинка, — заявил я сладким голосом, вильнув бёдрами.

Несчастный армянин проворно отскочил от меня.

— Да убери же ты поскорей с морды эту мерзость, — вновь накинулась на меня Люба, когда мы прошли и разместились в кухоньке, — Сил нет смотреть.

— Теперь понимаешь, каково мужикам это видеть, — вырвалось у меня.

— Мать была алкоголичкой, отец и брат — уголовники, а ты, значит, в мужеложцы заделался? Ох, и дурак! За это же сейчас сажают. Чем ты только думаешь? — продолжила нагнетать сестра.

— Не посадят, — жизнерадостно заверил её, — Я ведь ещё несовершеннолетний, подросток ранимый. Меня понимать надо.

Детишки, пользуясь отсутствием внимания со стороны взрослых, с визгом носились друг за другом по комнатам.

— Ремня тебе надо хорошего для понимания, — решительно высказалась Любаша, — Верно, Андрюш?

Андроник деловито возился с баулами в зале. Услышав обращение к себе, он просунулся в дверной проём кухни и моментально присоединился к мнению своей жены:

— Отец мой, если бы узнал, что его сын таким непотребством занимается, убил бы сразу…

— Киньжалом в эшь (арм.: анус), — подхватил его мысль.

Андроник поперхнулся, зло зыркая. Вообще-то он говорил чисто, без акцента. По первому впечатлению он мне не особо понравился. Взгляд какой-то тяжёлый, неприятный, оценивающий. Взгляд гения торговых махинаций. Сам какой-то несуразный, узкоплечий с непропорционально большой курчавой головой, объёмным животом и тазом. Широкое лицо украшали большой нос, круглые глаза и крупные мясистые губы. Чем-то он на мультяшного попугая Кешу смахивал, в озвучке Хазанова. Прям какаду, нет, скорее ара. Из положительных его качеств следовало бы подчеркнуть, что он не погнушался детьми от первого любиного мужа.

— Отца нашего недавно не стало, — попытался переменить опасную тему.

— Жаль! Царствие небесное вашему с братом Андреем отцу, моему отчиму, — поднесла платок к лицу сестра, но справилась, — Ко мне он хорошо относился.

— Соседка наша Таисия Степановна тоже скончалась на днях, — плеснул ещё немного негативчика.

— Ох! — всплеснула руками Люба, — Умеешь же ты сестру свою родную встречать. Как обухом по голове. Такой человек был прекрасный. Ох, как жаль!

На этот раз слёзы ей не удалось сдержать. Пока она переживала новость, я сгонял в туалет и стёр полотенцем весь свой беспонтовый марафет. Мда, вляпался я с этим трансвестизмом в ненужные разборки с близкими и репутацию подмочил. Теперь поздно пить Боржоми. Придётся побыть какое-то время в глазах родственников голимым гомиком.

На кухонном столике обнаружилась трёхлитровая банка, спешно заполняемая новой порцией привезённого в резиновых грелках самогона. Того самого, настоянного на кедровых орешках. В качестве закуски выступили измученные дальней дорогой жареные куриные бёдрышки и картошка с солёными огурчиками. Ехали новообретённые родственники на этот раз без спешки со своими баулами на фирменном поезде № 3 «Сибиряк».

— Давай, братик, помянем новопредставленных рабов божьих, — подняла на меня заплаканные глаза сестра.

Ара уселся рядом со мной, сильно напрягшись. Даже смешно стало. Неужто этот жиробес всерьёз рассчитывает, что к нему кто-то на этой планете захочет приставать. Помянули Таисию, затем Андрея Ивановича, моего здешнего биологического отца. Вспомнили мать нашу Марию Михайловну. Поговорили о том, что надо теперь им общий памятник соорудить, коль они почти одновременно погибли.

— Переоделся бы ты, что ли, — вернулась к моему порочному виду прилично поднабравшаяся сестра, — Был парнем стоящим, а теперь смотреть тошно.

— Не смотри. Кто тебя заставляет? Просто я кое-кому проспорил и пришлось наряжаться в женское на несколько дней, — придумал более-менее правдоподобную отмазку.

— Правда⁈ — почему-то сразу поверила сестра, — А я уж подумала…

— Запомни, Любань, между гомиками, то есть твоими мужеложцами и трансвеститами, то есть теми, кто любит носить женские шмотки, имеется очень большая разница. Некоторые выдающиеся личности любили наряжаться в бабские одежды, но при этом оставались полноценными мужиками, семьянинами и отцами. Например, король английский Карл II по прозвищу «Весёлый», или король французский — Анри III, прозвище не помню. А сколько актёров исполняли роли женщин. Если чел не закомплексован, то он не постесняется надеть на себя женские шмотки, чтобы только порадовать свою любимую. Женщин ведь хлебом не корми, дай только всласть поглумиться над красивыми и мужественными парнями. А нам, красавчикам, не влом такое сотворить. Так то, — вдохновенно нагородил три короба я и попросил, — Поможешь мне достать штаны, рубашки, труселя, носки… в общем, всё для возвращения мужественного обличия?

Слегка пьяный взор моей роднюхи оценивающе пробежался по мне:

— Сила могуческая! Какой же ты вумный у меня, братик. Прям так и тянет блевануть.

И далее устремился на суженого:

— Дрюш, тащи сюда всю свою сменку. Будем вытаскивать моего братца из пучины транс… э… титизма.

Ара с недовольной мордой притащил требуемое. Рубашки не пошли, поскольку плечи у меня оказались слегка шире. А штаны, наоборот, были несколько объёмистей моих филейных частей и коротки, вдобавок. Труселя только подошли. С резинкой же на любую опу могут натянуться. Да ещё треники с лёгкими нотками армянского пота. В поезде, походу, он их пользовал. Меня будто какая-то карма преследует. Наверное, в прошлых жизнях я обидел какого-нибудь трикотажного божка.

— Ничё, — оценила меня сестра, — Походишь пока в дрюшкиных трениках. А завтра мы тебе чего-нибудь соорудим.

Мы ещё немного посидели за столом вдвоём, обсуждая различные недавние события. Сестрин муж тихо убрался в большую комнату и загремел там телевизором. Детишки моментально угомонились, едва заслышав звуки телепередачи «Спокойной ночи, малыши».

Я поведал о различных местных новостях, и что Авдотью освободили и у неё пропавший сын наконец-то нашёлся. Посвящать сестру в свои крутые дела с Весёлыми Ребятами и композитором Таривердиевым, шахматным турниром и работой на комсомольском Олимпе посчитал излишним. Не хотелось поражать сестру своими необычностями. Также по понятной причине оставил за скобками беседы своё пребывание в плену у маньяка и встречу с отцом. Люба собралась на новую работу уже со следующего понедельника. Её муж будет плотно занят деловыми встречами в столице. А поскольку устроить детишек в детском саду скоро не получится, то я как самый незагруженный, только учёбой в школе, должен буду взять на себя обязанности няньки.

Сестра спьяну проболталась об афере, которую они затеяли со своим новым муженьком. Чтобы сохранить за собой квартиру в Новосибе, они решили фиктивно развестись. Андроник сохранит прописку там, а Люба с детьми устроятся здесь. Жить будут все вместе, а сибирскую жилплощадь станут сдавать. Выяснилось неожиданно кое-что про свой интерес. Квартиру материну Любане дали только с тем условием, что станет моим опекуном и предоставит все условия для проживания. А после я так удачно без вести пропал. Понятно теперь, почему она меня с таким энтузиазмом на чужое имя оформила.

— Ты смотри, Люб, не переиграй саму себя в своих многоходовочках. Твой суженый вполне может тебя кинуть с жилплощадью в Новосибе при первом удобном случае. Ты его хорошо знаешь? Вот! Лично мне он не очень показался, — поделился на всякий случай своими сомнениями.

— Пусть только попробует. Сомну. Без штанов останется, — взвилась сестра с куриной костью во рту, — У меня там в обкоме остались связи.

Мда, а любовью тут не особо пахло. Что-то другое их связывало. Впрочем, меня это мало касается.

Любаню вдруг понесло обрисовывать свою неимоверную новосибирскую крутость. Странно, чего это её из такого шоколада в неизведанные подмосковные дебри понесло. Вернулись к теме моей учёбы. Сеструха испереживалась вся, что я от школьной программы сильно отстану:

— Без образования нынче только метлой махать возьмут. Будет аттестат на руках хотя бы с тройками, подпихну тебя в техникум советской торговли у нас в Новосибирске. Там у меня концы кое-какие остались. Как раз и квартирка тебе наша пригодится на улице Богдана Хмельницкого. Получишь корочку специалиста, работу тебе там хорошую подберём и невесту отменную. Женишься, детки пойдут. Глупости из головы все враз повыветрятся.

Ишь, как лихо распределила. Всё они за меня решили, красавцы. Сначала попользуют здесь в режиме няньки и прислуги, а после выпрут подальше в Сибирь, чтоб не отсвечивал.

— Не волнуйся так за меня. Учиться буду в рощинской школе, уже договорился. Там же, в Рощах и проживать стану, — решил обломать её хотелки, — А потом в КГБ, наверное, пойду работать. Блат там имеется.

Не знаю, зачем я это наплёл. Захотелось, походу, дывануть перед сестрой форсу. Судя по широко распахнутым глазам Любы, нужного эффекта удалось добиться. В соседней комнате послышалась мелодия начальной заставки программы «Время». Я предложил сеструхе заканчивать прения и перейти в зал, чтобы посмотреть новости. Меня очень занимало происшествие в Сокольниках и как государство станет это преподносить народонаселению. Неожиданно выяснилось, что сегодня уже тринадцатое марта, а не как я предполагал — десятое. Значит, небесные жители лепили меня целых три дня. Интересно бы на такое посмотреть со стороны.

Блин долбанный, пацаны меня уже три дня ищут, наверное! Позвонить надо срочно, предупредить. Сунулся к Степановне, спьяну забыв, что только что выпивал за помин её души. Дверь открыла Юленька Максимовна в уютном махровом домашнем халатике кофейного цвета. Я застыл, уставившись на неё и услышал мелодичное:

— Что вам нужно, молодой человек?

В трениках, воняющих армянским потом, пьяный в дымину. Таким я предстал перед прекрасной дамой. Морда моя с ушами вместе моментально полыхнула стыдом. Я молча ретировался в свою дверь, успев заметить, как по очаровательному лицу девушки скользнула лёгкая улыбка. Захотелось упиться самогоном до смерти, а потом повеситься. Нет страшнее казни для мужчины, чем испытать унижение в глазах красивой женщины.

Доступ к самогону был оперативно перекрыт Любашей, заявившей, что в одну харю долбятся только законченные алкоголики. Нудык, яж он и есть, потомственный. Мне тоже можно. Поворчав для порядка, я поплёлся в зал на просмотр фильма «Лето рядового Дедова». Такого дерьмового фильмеца ещё стоило поискать. Очередная туполобая агитка: «перебирайтесь жить в деревню и будет вам счастье», с весьма возрастными солдатами, бессвязным сюжетом, дебильными частушками и актёром в главной роли с одним и тем же выражением лица на протяжении всего действия фильма.

Потом все разбрелись по кроваткам. Люба с мужем устроились в материной кровати, а дети расположились на разложенном диване. Я в своей комнате, естественно.