Проклятье предателя

Глава 25

— Нет, — твёрдо сказала Эмма. — Твоя работа окончена.

Иан ухмыльнулся:

— Да какая разница? Они даже говорить не могут, так чего же ты отказываешь мне в толике удовольствия…

Тириона не было уже не один месяц — семь месяцев, если быть точным. Не было никаких вестей ни от него, ни от Бриджид. Вскоре после его исчезновения она взяла завершение его работы в свои руки, собрав ещё пять женщин Ши'Хар из Рощи Мордан.

Иан испытывал возмутительный энтузиазм по отношению к своей «работе», но все их пленницы уже были явно беременны. Эмма отрезала ему доступ к женщинам сразу же, как только убедилась, что каждая из них вынашивала ребёнка.

Однако он никогда не упускал возможности поклянчить у неё ещё одну возможность нанести им визит.

— Ты закончил, — прорычала она. Несмотря на её ненависть к Ши'Хар, она никогда не могла примирить свою совесть с работой брата. У Эммы чесались руки убить его, когда она увидела синяки после его очередного визита.

— Но наверняка же…

Эмма сорвалась, и Иан упал, крича от боли, и вцепившись руками в своё бедро. По его ноге потекла свежая кровь, пачкая его штаны. Это случилось так быстро, что у него не было шанса даже осознать, что Эмма собирала силы в кулак.

— Что за нахуй!? Ты, спятившая сучка! — крикнул он, когда дар речи вернулся к нему.

— Ещё одно слово, Иан, только одно, — тихо сказала Эмма. — Следующая дырка будет в твоей пустой башке.

Он захлопнул рот, но она видела, как он взвешивает свои варианты, раздумывая о том, чтобы возвести щит. Если он сможет это сделать, то бой будет неприятным, однако Эмма почти предвкушала такую возможность.

Она наклонилась поближе:

— Ты очень превратно понимаешь своё положение, братик. Ты почему-то думаешь, что я тебя не убью, но ты не сумел осознать тот факт, что в тебе нужды больше нет. На твоём месте я бы меньше думала о своём члене, и больше времени уделяла бы мыслям о том, как быть полезной.

Он уставился на неё в ответ, прожигая её ненавистным взглядом.

— Давай, — подтолкнула она. — Пожалуйста, дай мне повод.

Иан опустил взгляд.

— Умнее, чем я думала, — с некоторым разочарованием сказала Эмма. — Возвращайся к работе. Не хочу тебя видеть минимум неделю. Меня тошнит от одного только твоего вида. Могу совершить что-то необдуманное. — Она отвернулась, и пошла по своим делам.

Целью её был недавно законченный зал заседаний. Он находился на полпути между первыми зданиями — домом Тириона и их общежитием — и местом строительства нового города. Один лишь вид этого здания наполнял её гордостью. Это был самый прекрасный из проектов Раяна.

Построенный под его руководством и при поддержке нескольких тысяч магов-рабов, он возвышался почти на сотню футов, не будучи башней. Он был сердцем крепости, состоявшей из несчётного числа зачарованных гранитных блоков. Однажды, если план Раяна когда-нибудь будет завершён, это здание сможет послужить сердцем города, хотя Эмма и сомневалась, что этот день вообще настанет.

В сердце здания был зал заседаний, хотя выглядел он скорее как тронная зала. Он представлял из себя крупное, круглое помещение с возвышением на одном конце, где стояло массивное каменное кресло, покрытое искусной резьбой. То была работа Вайолет, которая использовала свой острый глаз и эйсар, чтобы придавать твёрдому камню форму, будто тот был из более мягкого материала, вроде дерева или мрамора.

Его называли «Местом Тириона», но пока что именно Эмма сидела в этом кресле, нависавшем над большим, круглым столом в центре зала.

Когда она вошла, помещение уже было заполнено — пустовало лишь два места, Бриджи и Иана. Она улыбнулась пустующему ианскому стулу. Одним из преимуществ её срыва будет то, что какое-то время ей не придётся его видеть.

— Добрый вечер всем, — обратилась она, войдя.

Её братья и сёстры встали, кивая ей, и хором выдав смесь приветствий, большая часть которых звучала как «Первая», ибо именно этим титулом они согласились её именовать. Раян был «Вторым», а остальные всего лишь использовали свои имена, или называли друг друга просто «брат» или «сестра».

Раян, конечно, молчал — после потери большей части челюсти речь стала для него невозможной. Он остался стоять даже после того, как снова заняли свои места, ожидая, пока она не сядет на Место Тириона, прежде чем сел сам. «Сестра», — мысленно объявил он. Он весьма поднаторел в проецировании своих мыслей сразу нескольким людям, поскольку теперь это было для него основной формой общения.

Напоминание об их родственной связи вызвало в ней раздражение, как обычно. Он более никогда не обращался к ней как к «Эм», и редко использовал её титул Первой.

— Второй, — ответила она, кивая его безмолвной фигуре, когда проходила мимо.

Как только она села, Раян сам опустился на свой стул. Из находившихся в зале заседаний одиннадцати братьев и сестёр, он имел самый странный вид. Черты его лица скрывала сияющая серебряная маска — ещё один дар от Вайолет, с любовью выточенный в форме его прежнего лица, — но никакое искусство не могло побороть холодную, твёрдую природу металла, пусть и красивого. Его левая рука тоже теперь была металлической, из чёрного железа, контрастировавшего с серебром его маски, и покрытого золотыми рунами.

Рука была чисто его собственной работой, и хотя ей недоставало гладкой красоты его маски, сочленения её были плавными, и она была полностью функциональна. Вдохновение он черпал в цепи Бриджид, зачаровав руку, чтобы та отзывалась только на его собственный эйсар. Конечно, рука на самом деле не сочленялась с его телом, но ремни и сами чары крепко удерживали её на месте, и Раян наловчился использовать свой эйсар, чтобы управляться ею так, будто она была его собственной.

Некоторые из остальных молча сомневались в необходимости создания протеза конечности, поскольку рука не могла для него сделать ничего, что он и так не мог бы сделать с помощью своей силы, будучи магом. Достаточно искусно применённая магия могла выполнять любую функцию, какую в иных обстоятельствах могла выполнять рука. Однако никто не осмелился озвучить своё мнение — даже обычно грубый Иан держал свои мысли на эту тему при себе.

— Начнём с отчётов по различным проектам, — объявила Эмма. Первым она обратилась к Раяну: — Второй, каков статус наших строительных проектов?

Его слова эхом отразились в их разумах:

— «Как вы знаете, хранилища готовы. У нас хватит места для всех жителей Колна и Дэрхама. Над городом всё ещё ведутся работы, если не считать этого здания и нескольких других, ключевых строений. У нас хватает жилья для большинства нынешних рабов, но не более того».

— Сколько здесь сейчас живёт рабов? — осведомилась она.

— «Чуть более пяти тысяч», — с готовностью ответил он. — «Тебе придётся спросить Иана или Лэйлу, если желаешь узнать точнее. Через неделю у нас будет место ещё для пяти сотен».

— Где Иан? — спросил Дэвид. — Ему уже следовало быть здесь.

— Он плохо себя чувствует, — проинформировала она их.

— Будь здесь Лэйла, она бы смогла всё доложить, — напомнил Дэвид.

Эмма нахмурилась:

— Нет. Ты знаешь, каково наше правило. В этой комнате — только родственники.

— Думаю, мы можем ей доверять, — возразил Дэвид. — Отец доверял, а любое правило, которое исключает её, но включает Иана, очевидно является ущербным.

— Мы это уже обсуждали, — ответила она. — Я не собираюсь снова говорить об этом.

— Но…

Эмма встала:

— Считаешь, что я неспособна вести нас?

— Нет, — мгновенно отозвался Дэвид. — Но некоторые решение следует пересмотреть.

— Решения здесь принимаю только я. Ты хочешь бросить мне вызов? — Эмма позволила своему взгляду окинуть лица собравшихся. — Или кто-то ещё хочет?

Все промолчали, и большинство отвели взгляды, но чуть погодя Абби подняла руку:

— Сестра, никто здесь не оспаривает твоё право вести нас. Но нам нужно поговорить о некоторых вещах. — Говорила она это неуверенным тоном.

— Например? — спросила Эмма.

— Отец не вернулся, и Бриджид — тоже. Нам следует рассмотреть возможность того, что они могут не вернуться никогда. Нам нужен альтернативный план, — спокойно ответила Абби.

— Нынешний план невыполним, если он не вернётся, — согласился Блэйк.

Все в ожидании уставились на Эмму, и она видела, что этого вопроса больше нельзя было избегать:

— Я считаю, что для этого рановато, но — хорошо. Какие альтернативы вы предлагаете?

— Возможно, нам придётся придумать, как жить с Ши'Хар, а не уничтожать себя в безнадёжной войне, — сказала Абби, сразу перейдя к сути. Послышались аханья. Никто не ожидал от неё такой прямоты, хотя многие из них думали именно об этом.

Эмма с трудом подавила свой гнев. Если не считать Раяна, Абби, наверное, была ей ближе всех— или раньше была. За прошедший год они отдалились друг от друга.

— Это — не вариант, — выдавила она сквозь сжатые зубы.

— Тогда что нам делать, если он не вернётся? — тихо спросила Абби. — Ты ведь знаешь, что нам нужно его оружие. Их слишком много, чтобы мы могли сражаться с ними обычными средствами, даже если сперва ослабим их.

— Если до этого дойдёт, мы отыщем другой способ, — сказала Эмма.

— Как? — прямо ответила Абби. — У нас нет тех сведений, что были у него. У него был лошти, у нас — нет.

Эмма действительно обдумывала это, но пока не хотела выкладывать все карты:

— Нужное знание мы можем взять силой. У Ши'Хар много хранителей знаний.

— У нас нет никакого способа для… — начала Абби.

Эмма перебила её:

— У нас есть маги Сэнтиров, и мы неоднократно доказали, что мы можем похищать их представителей, не попадаясь. Нам просто надо быть более избирательными в выборе цели.

— Рабы-Сэнтиры, которых ты поместила на хранение? — вставил Блэйк, не в силах поверить ей. — Те, которые слишком опасны, чтобы позволять им общаться с другими рабами?

— Именно они, — подтвердила она. — Если выпустим лишь одного, и будем работать вместе, чтобы держать его или её под тщательным контролем, то это будет безопасно.

— Опасность слишком велика… — начал Блэйк, но Раян поднял свою железную руку, опередив его возражение.

— «Это рискованно, но осуществимо. Мы сделаем это лишь в том случае, если Тирион не вернётся», — произнёс он своим безмолвным голосом.

Сара заговорила:

— Я бы предпочла рискнуть, чем сдаться, но нам также следует беспокоиться о расписании. Через несколько месяцев горожане ожидают начала переезда сюда. Если изменим наш план, то на поиски решения у нас уйдёт гораздо больше времени. Что Ши'Хар подумают, когда заметят, что все «дикие» люди исчезли?

— Нам может потребоваться изменить график, — сказала Эмма, — но у нас ещё несколько месяцев, прежде чем нам понадобится рассмотреть эти варианты. Пока же будем придерживаться изначального плана. Тирион ещё может вернуться.

Абби кивнула, принимая её решение, и напряжение за столом ослабло. Чуть погодя Эмма продолжила:

— Мы можем вернуться к этому через месяц, а пока перейдём к насущным вещам. Насколько мы близки к завершению необходимых стазисных ящиков?

Эшли и Энтони переглянулись, молча решая, кому из них отвечать, а потом Энтони сказал:

— Мы закончили. Рабы уже произвели их в избытке.

Эмма выгнула бровь:

— Так скоро? Это — хорошие новости.

— На чём нам следует сосредоточить усилия дальше? — спросила Эшли.

— «Мне бы не помешала помощь в строительстве города», — высказал своё мнение Раян.

Эмма кивнула:

— Хорошо. Дэвид, Эшли и Энтони — вы присоединитесь к команде строителей. А вот Вайолет я бы предпочла оставить. Мне нужна её помощь с более мелкими проектами.

— «Что-то новое?» — спросил Раян.

— Новое оружие, — сказала Эмма. — Искусство работы с металлом Вайолет будет полезно.

Вайолет неуютно поёрзала:

— Я бы предпочла помочь со строительством. Мои таланты там были бы полезнее. К тому же, Раян работает с металлом лучше меня.

— Твоя тонкая работа и острый глаз будут в этом очень полезны, — объявила Эмма, и её тон положил дискуссии конец.

Остаток заседания прошёл как обычно, и за полчаса они всё закончили. Эмма их отпустила, но когда они пошли к выходу, она окликнула Абби:

— Останься. Я бы хотела переговорить с тобой с глазу на глаз.

Как только комната опустела, Абби одарила её любопытным взглядом:

— Сестра, что тебе нужно?

Эмма ответила не сразу. Встав со своего кресла, она изящно разгладила юбку, прежде чем спуститься по нескольким ступеням с возвышения, на котором она находилась. Остановилась она, когда их разделяли лишь пара футов.

— Когда у тебя в следующий раз появятся подобные вопросы, сперва обратись ко мне. — Её взгляд был спокойным, но в голосе звучала угроза.

Абби пожала плечами:

— Мне показалось, что этот вопрос следует обсудить со всеми.

— Чтобы ты могла подорвать мою позицию у всех на виду? — огрызнулась Эмма.

— Я не хотела…

— Не строй из себя дурочку, Аббс! И ни на минуту не допускай ошибку, полагая, что дурочка — я. Ещё раз создашь мне сложности — пожалеешь. — Эмма потеряла самообладание, и её взгляд полыхал огнём.

Абби подняла ладони в успокаивающем жесте:

— Мы все на одной стороне, Эм.

— Да, иначе тебе не поздоровилось бы, — пригрозила Эмма. — В следующий раз сперва поговори со мной. Я предпочитаю быть полностью готовой, прежде чем поднимать какую-то тему с остальными.

Абби кивнула, но разговор не окончила:

— Ты изменилась, Эм. Ты слишком гневная. Если не найдёшь какой-то способ расслабиться, то навредишь сама себе.

— Мои эмоции — моё дело, — с укором сказала Эмма. — И даже не думай о том, чтобы вовлечь в это Раяна.

— Я и не думала, — спокойно сказала Абби. — Он уже смирился с тем, что с ним случилось, но то, что ты упомянула его, говорит о многом. Тебе нужно перестать зацикливаться на этом, и жить дальше. Ты ни ему, ни себе не поможешь, если ещё больше ожесточишься.

— Не помню, чтобы я спрашивала твоего мнения.

— Эм, пожалуйста… — начала Абби.

— Я тебе больше не подруга, Абигейл. Я больше не та, что раньше. Теперь я — твоя начальница, и больше не могу себе позволить иметь друзей. Тебе пора уходить.

Лицо Абби было воплощением печали и сострадания:

— Эмма, послушай меня…

— Выметайся, — твёрдо сказала Эмма. — Сейчас же.

Раян сидел за своим столом, глядя на свою руку, которая не была рукой.

О, она выглядела как рука, но являлась просто мёртвым металлом. Об этом ему напоминал тот факт, что Раян всё ещё мог чувствовать свою недостающую руку, настоящую руку. Её, конечно, больше не было, но он продолжал её чувствовать. Это мог подтвердить его сохранившийся глаз, и магический взор определённо не показывал ему ничего там, где когда-то была рука, но он её ощущал.

И она почти постоянно болела. В данный момент она дико ныла, будто он слишком долго держал её мышцы в напряжении. Руку просто адски свело.

Иногда боль утихала, но никогда не исчезала до конца.

И это — только рука.

Лицо не вызывало никакой боли, по крайней мере — физической, но он не мог вынести своего вида в зеркале. Раян привык блокировать свой магический взор, когда тот обращался к его собственному лицу. Он не хотел видеть то, чего там больше не было — или что там ещё оставалось, если уж на то пошло.

Есть было трудно, а пить — ещё труднее. В отсутствие большей части челюсти чисто механические аспекты поддержания в себе жизни были более чем неловкими, они были унизительны, даже когда он был один.

Выжил Раян лишь из-за своей непомерной упрямости перед лицом сложившихся обстоятельств. Он всегда был сосредоточенным, упорным. Раньше он получал удовольствие от своей работы, но теперь работа стала для него всем.

Он был благодарен Вайолет за маску, но рука была чисто его собственном творением, и он постоянно её улучшал. Раян тратил бесконечные часы на доведения сочленений до совершенства, заставляя их двигаться плавно, но этого было недостаточно. Металл был тяжёлым, и гладкие сочленения иногда позволяли ему двигаться слишком свободно и в неестественных направлениях.

Чары исправляли большую часть этих проблем, также наделяя искусственную конечность своей собственной силой. Поначалу он был вынужден поддерживать её положение совершенно самостоятельно, с помощью своей собственной силы и непреклонного внимания, но в этом более не было необходимости.

Постоянная практика, в совокупности со статичными чарами, позволила ему добиться того, что протезом было управлять почти так же легко, как когда-то настоящей рукой. Но этого было мало. Если он был вынужден таскать на себе фунты и фунты тяжёлого металла, то они должны быть не почти такими же хорошими, как настоящая рука — они должны быть лучше.

Он больше не стремился сделать улучшенную руку, теперь он хотел придать ей функции, которые никогда не могли присутствовать в настоящей руке. Будучи большой и состоящей из железа, она была идеальным носителем для хранилища силы, и Раян мог добавить к ней гораздо больше чар, чем те, что когда-либо можно было уместить в татуировках на коже живой руки.

Это был инструмент, и оружие.

Стук в дверь прервал его мысли. «Кто бы это мог быть?» — удивился он. Раяна никто не навещал в такое позднее время, да и вообще не навещали, если уж на то пошло. Он общался с семьёй лишь во время исполнения своих обязанностей. Раян активно препятствовал попыткам его братьев и сестёр быть с ним на дружеской ноге, и они поняли намёк.

Лишь Эмма пыталась пробиться через его личные барьеры, и, к его облегчению, она уже несколько месяцев как сдалась.

Раян одной лишь мыслью поднёс маску к лицу, и та встала на место. Наложенные на неё чары держали её на месте, и защищали плоть от чужих взглядов. Руку было нацепить так же легко.

Пересекая комнату, он вновь пожалел, что не может говорить. Слова позволили бы ему задать посетителю вопрос, не открывая дверь. Его уорд для приватности перекрывал мысленное общение, и Раян предпочитал открывать дверь, нежели снимать этот барьер.

Он распахнул тяжёлую деревянную дверь, и обнаружил стоявшую в коридоре Эмму.

— Могу я войти?

— «Нет».

— Очень жаль, — ответила она, проскальзывая мимо него прежде, чем Раян успел преградить ей путь. Оглянувшись, она добавила: — Закрой дверь.

— «Это — моя комната. Я не желаю никого здесь видеть», — твёрдо сказал он ей.

— Кто здесь главный? — внезапно спросила она.

— «Ты».

— Каков мой титул?

— «Первая».

— А твой? — продолжила Эмма.

— «Второй», — ответил он.

— Тогда делай то, что я говорю, и захлопни эту долбаную дверь, — закончила она. — Мне нужно поговорить с тобой, наедине.

Он послушался, и молча стоять рядом с дверью.

Эмма глядела на него, её переполняли чувства, которые всегда поднимались в её сердце каждый раз, когда она видела его руку. От маски было ещё хуже — она не могла просто не смотреть на руку, поскольку на холодном серебре не за что было зацепиться взглядом. Раян смотрел на неё в ответ, изо всех сил выдавая себя за статую, на которую он был так похож.

— Мне сказали, что я стала слишком гневной, слишком отдалённой. Что мне нужно расслабиться, — наконец сказала она.

— «Это так», — ответил он.

— А ты?

— «Я выживаю. Работа интересная, она меня поддерживает».

Эмма сжала челюсти:

— И тебе этого хватает?

Он не двигался, оставаясь неподвижным как каменная колонна:

— «Должно хватать. Я принял случившееся — и тебе тоже следует подумать о том, чтобы это сделать».

В её глазах зажглась непокорность:

— Нет.

— «Моя рука никогда не отрастёт обратно, так что ты ведёшь себя нерационально».

— Да мне похуй и на твою дурацкую руку, и на лицо. У тебя всё ещё есть тело, и сердце. Человек, которого я люблю, всё ещё здесь, стоит передо мной. Если ты можешь принять увечья, то принять мою любовь должно быть легко. — Её слова были полны чувств, но глаза были сухи. За прошедшие месяцы она уже достаточно наплакалась. Больше в ней не оставалось места для печали.

— «Опять ты про это?» — ответил он, удивлённый. — «Мы приняли по этому поводу решение задолго до того, как я потерял руку. Ты — всё ещё моя сестра».

— Как думаешь, сколько мы проживём, Раян? Думаешь, миру не всё равно? Мы скорее всего не проживём достаточно долго, чтобы это имело значение.

«Мне не всё равно. Я, может, и не тот, что раньше, но я не изменю своим принципам».

— Ты меня любишь? — тихим, уязвимым голосом спросила она.

Его правая ладонь сжалась в кулак:

— «Да».

— Тогда обними меня.

Ноги Раяна сами собой пришли в движение, но он пресёк свой порыв:

— «Нет».

— Это была не просьба, Второй, — сказала Эмма. — Это был приказ. — Когда он не отреагировал, она добавила: — Не заставляй меня его повторять.

Он в два длинных шага пересёк комнату, и крепко прижал Эмму к своей груди.

— Уф, — сказала она, когда воздух выдавило у неё из лёгких. — Пожалуйста, сними эту руку.

— «С одной рукой мне будет трудно тебя обнимать».

— Мне не нужны объятья. Мне нужен только ты, — сказала она, уткнувшись лицом ему в шею.

Миг спустя его рука с громким лязгом упала на пол. Эмма подняла взгляд, но увидела лишь маску.

— Маску тоже, — добавила она.

— «Эм, моё лицо…»

— Мне плевать!

Рука Раяна дрожала, когда он поднял её, чтобы убрать скрывавший его ужасное лицо от мира металл. То, что пряталось за маской, было ужасно, но Эмма всё ещё видела там Раяна, и из его сохранившегося глаза потекли слёзы.

Он видел, как по ней пробежала волна шока, когда Эмма на него взглянула, и начал отстраняться:

— «Теперь ты понимаешь. Вот и всё, что осталось».

Она вцепилась в него сильнее, отказываясь отпускать:

— Я хочу всё, что осталось — всего тебя. Прямо сейчас.

— «Это зашло слишком далеко, Эм».

— Будто мне не всё равно, — ответила она. На миг отпустив его, она стянула через голову своё платье. Под ним у неё ничего не было. — Снимай штаны.

— «Это не так легко», — ответил он, колеблясь.

— Мне что, приказать тебе? — спросила она, изогнув бровь.

— «Нет, я имею ввиду руку. Дай мне минутку».

— О! Верно. Давай, я помогу.

Следующие несколько минут были неловкими, неуклюжими и отчаянными, но в конце концов последнее препятствие было убрано. Эмма получила желаемое, и никаких приказов не потребовалось.