Призрачный отель II. Куклы Маэстро

Глава 7

— Какой ещё «Смольный»? — послышался унылый, бесцветный, но однозначно дашин голос.

— Уж какой есть.

— Это опять ты, да?

— Извини. Я не хотел, меня заставили. Чем могу помочь?

После непродолжительного молчания из трубки послышалось:

— А если я хочу цветов?

— Цветов?..

— Угу. Мне надо об этом просить, да?

— Ну-у-у… Уже нет.

— Мне вообще никто никогда не дарил цветов.

И связь разорвалась. Я подумал, что Даша наверняка долбанула трубкой по телефону так, что чуть не сломала. Сам опустил трубку аккуратно.

— Она хочет цветов, — сообщил я Изольде.

— Слышала. Можешь взять в…

— А это вообще нормально? — перебил я.

— Что именно?

— Дарить девушке цветы после того, как она в лоб об этом попросила. Разве это не должно быть приятным сюрпризом?

Изольда улыбнулась.

— Как девушка, скажу три вещи. Во-первых, если тебя в лоб попросили о цветах, значит, ты уже потерял много очков. Во-вторых, если таки попросили, то очки потерял не все, и тебе почему-то дают шанс. Ну и в-третьих: если ты даже после этого не подаришь цветы, на тебе поставят крест, и Дашей займётся Денис. Так что не бойся чувствовать себя глупо. Просто чувствуй. Идём, я покажу, где мы берём цветы.

После «Хлебного дома» Мстиславы я бы не удивился ни оранжерее, ни собственному саду. Но всё оказалось просто до банальности: цветы брали в цветочном магазине, расположенном недалеко от отеля. Продавщица, грузная женщина с золотыми зубами и пышной причёской, заулыбалась Изольде, как старой подруге.

— Здравствуй, дарагая! Как дэла у тебя?

Мои дреды женщина смерила неодобрительным взглядом. Глядя в мою сторону, спросила:

— Пастаялэц?

— Коллега, — улыбнулась Изольда. — Знакомьтесь, Нарине Рафаэлевна, это Тимур. А постояльцев мы называем гостями, я же вам говорила.

— Очень приятно, — соврал я.

— Ай, какие гости, — махнула рукой Нарине Рафаэлевна. На пухлом запястье зазвенели браслеты. Моё вранье она проигнорировала и ответно врать не стала. — Гости — те, которые у тебя в гостиной сидят. А нэ которые мозги тебе дэлают дэнь и ночь! Чего хотэла?

— Я — ничего. А Тимур хочет купить цветы.

— Для тэбя? Маладэц!

— Нет-нет! Для нашей гостьи.

— Тогда нэ маладэц. — Нарине Рафаэлевна повернулась ко мне. Смерила взглядом с головы до ног, словно снимая мерку. — Чэго натворил?

— А почему сразу «натворил»? — обиделся я. — Может, у девушки день рождения? Или, может, я предложение сделать хочу?

— Нэ хочэшь, — отрезала Нарине Рафаэлевна. — Хотэл бы — краснэл бы, бледнэл и говорить нэ мог. Если бы вообще про цвэты вспомнил.

— А может, я по расчёту жениться собрался? — Во мне вдруг проснулся азарт. — Или в принципе по жизни — собранный? Всё решил, всё спланировал, букет заранее выбрал?

— Тогда бы ты сюда нэ пришёл. В интернэте заказал бы, чтобы на дом привэзли. А ты стоишь — и сам нэ знаешь, что тебе нужно.

Изольда рассмеялась.

— Не спорь, Тимур. Нарине Рафаэлевну не проведёшь.

— Нэ проведёшь, — подтвердила Нарине Рафаэлевна. — Чэго натворил, говори?

— Да ничего я не натворил! До меня подсуетились. Никто этой девушке никогда цветов не дарил, а ей хочется.

— А ты при чём?

— Да в том и дело, что вообще ни при чём!

— Э, нэт. — Нарине Рафаэлевна покачала головой. — Был бы нэ при чём — не суетился бы… Дэвушка молодая?

— Восемнадцать… Плюс-минус.

— Ясно. Значит, аллэргия.

— А это ещё почему?

— Ай, маладые все — с аллергиями! Здоровых сейчас нэ делают. Экология, пэстыциды… Стой тут. Собэру букет.

Нарине Рафаэлевна, покачивая боками, удалилась за стеклянную перегородку. Принялась вынимать из вазы цветы. Вернулась, неся охапку тёмных, почти чёрных роз.

— Молодой девушке — такие цветы? — удивилась Изольда.

Нарине Рафаэлевна махнула на неё рукой.

— Ай, нэ спорь! Маладая — значит, думает, что взрослая. Подаришь другое — будет думать, что нэсерьёзно к ней относишься. Это у взрослых дэвушек — юмор, а у маладых — сплошь трагэдии. Тем более, если ей цвэтов никогда не дарили.

Нарине Рафаэлевна говорила, а полные руки в россыпи веснушек жили как будто своей жизнью. Бережно укладывали розы одну к одной. В финале чёрный букет разбавили мелкие белые цветочки. Появилась какая-то пушистая зелень. Шуршащая упаковочная бумага.

— А может, другую упаковку? — осторожно вмешался я. — Эта какая-то как будто мятая…

Бумага была похожа на свёртки, которые я наблюдал, когда отель пыталась заполонить барахлом Лидия Ивановна. Такая же шуршащая и желтоватая, словно пришедшая из эпохи, когда о полиэтиленовой упаковке знать не знали.

Нарине Рафаэлевна и Изольда посмотрели на меня с осуждением.

— Это же крафтовая бумага, Тимур, — сказала Изольда. — Сейчас очень популярно! Она как будто настоящая. Как раньше была.

— Угу, — только и сказал я.

Нарине Рафаэлевна перевязала букет золотистой ленточкой и вручила мне. Проинструктировала:

— Подрэзать надо. Тогда дольше стоять будут.

— Понял. Спасибо.

Я расплатился. Вышло на удивление недорого.

— Прыходы ещё, — напутствовала меня Нарине Рафаэлевна. — Я тэбя запомнила. Как накосячишь, так сразу — сюда! — Она громогласно рассмеялась собственной шутке.

Мы с Изольдой вышли из магазинчика.

— Она же не видящая? — спросил я. — О нас не знает?

— Нет, конечно. Я для неё — просто работница отеля. Нас время от времени просят заказать цветы, Нарине Рафаэлевна с хорошей скидкой продаёт.

— Но что-то такое в этой женщине есть?

— Есть.

— Что?

Изольда улыбнулась.

— Ну, ты ведь сам уже понял.

— К нам в отель она не попадёт, — подумав, утвердительно сказал я. — Вознесётся сама, помощь не потребуется?

— Ну вот, видишь. Всё знаешь.

— Почему? Она ведь… ну, не ангел во плоти. Суровая тётенька.

— А кто тебе сказал, что Просветлённые — ангелы? Они живут обычной земной жизнью. Просто у них даже не возникает вопроса, зачем. Всё и так очевидно — живи и делай что должно. Отдавайся своему делу целиком, вкладывай в него сердце и душу. Получай удовольствие от того, что делаешь. Любуйся светом в глазах людей, которым приносит радость твоя работа. И неважно, чем ты занимаешься — выступаешь на сцене или чинишь сантехнику.

Мы вошли в отель. В реальный, не призрачный — увлеклись разговором. Когда спохватились, увидели, что охранник с интересом смотрит на букет у меня в руках.

— Мстиславе Мстиславовне, — объяснил я. — Утром в кафетерии поднос с посудой уронил. Вдребезги.

— Понял, — охранник сочувственно покивал.

Я пошёл к лифту.

— Кафетерий — там, — негромко сказала Изольда. — На первом этаже.

— Что? А… — Я посмотрел на охранника. Тот стоял, отвернувшись. — Да он на меня не смотрит уже. Не обратит внимания.

— Возможно. Но к лифту ты пошёл раньше, чем это заметил… Знаешь, удивительное дело. Когда ты, вот с этим твоим уверенным выражением лица, несёшь какой-то бред, люди тебе верят. Причём, чем бредовее этот бред, тем охотнее. Не замечал?

— Нет. Но спасибо. Занесу в свой список суперспособностей.

Изольда пошла к Мстиславе — доложить, что в отеле появился Афанасий. Хотя Мстислава, скорее всего, уже и так об этом знала. А я поднялся к Даше.

Войдя в номер, понял, что за прошедший едва ли час Даша стала прозрачнее. В буквальном смысле слова. Она как будто начала растворяться.

Главная сложность нашей работы в том, что предсказать срок, отпущенный душе на то, чтобы вознестись, невозможно. Какие-то клиенты могли оставаться в отеле неделями, а в чьём-то распоряжении было едва ли несколько суток. Сейчас стало уже очевидно, что Даша относится к последним. Честно говоря, я здорово рассчитывал на то, что сработает букет. С Лизой полбутылки пива сработало, блин! А тут всё-таки цветы.

Ну… Не сказать, чтобы прямо совсем не сработало. Букет Даше понравился. Она заулыбалась, всплеснула руками, пролепетала:

— Спасибо! — схватила со столика вазу и побежала наполнять её водой.

Но больше не произошло ничего. Даже менее прозрачной Даша не стала.

— Что ж с тобой делать-то, — пробормотал я, слушая, как в ванной шумит вода.

— Тимур, — позвала вдруг Даша.

Странным, упавшим голосом. Я бросился в ванну.

— Что⁈

— Не могу поднять.

Даша смотрела на вазу, стоящую на полу душевой кабины. В небольшую раковину ваза не поместилась, Даша поставила её в кабину и сунула внутрь душевой шланг. Сейчас воды набралось до краёв. Принесённый мной букет лежал в раковине, а Даша сидела перед вазой на корточках, и губы у неё дрожали.

— Не могу поднять, — повторила она.

Обхватила вазу ладонями, но сумела лишь чуть-чуть оторвать от пола.

— Сейчас.

Я взял вазу, отнёс в комнату. Для того, чтобы сообразить, почему призрак не сумел поднять призрачную вазу, наполненную призрачной водой (сейчас я вспомнил, что до сих пор никаких ваз в дашиной комнате не видел, в призрачном мире предметы появлялись и исчезали в соответствии с пожеланиями заказчика), много ума не требовалось.

Дашу покидают силы. И невозможность поднять вазу — ещё одно зримое воплощение того, что происходит.

Даша поставила в вазу букет. Села на кровать и прошептала:

— Что со мной?

— Ты просто устала. — Я постарался произнести это как можно мягче. — Перенервничала из-за того, что мы выбирались в реальный мир. Тебе надо отдохнуть.

— Правда?

— Конечно.

Бред, как выразилась Изольда, я действительно несу без труда. Безобидный бред, от которого никому не станет ни хорошо, ни плохо — разве что смешно. Ну, таким людям, у которых чувство юмора совпадает с моим, конечно. А вот в подобных ситуациях — когда приходится убеждать человека в том, в чём сам ни разу не уверен… Но Даша мне поверила. Должно быть, очень хотела поверить.

— Ну… Я тогда полежу, наверное?

Я кивнул.

— А я схожу, узнаю, как там у коллег дела. Спи.

Накрыл Дашу пледом и вышел. Спустился вниз, в кафетерий.

Кондратий уже ушёл, Вана тоже не было. А все остальные — в сборе. Повернулись ко мне.

— Афанасий?.. — спросил я.

— Ван с ним работает, — сказала Мстислава. — Твоя красавица?..

Я покачал головой.

— Цветы попросила. Сказала, что прежде никто не дарил. Я букет принёс, а она даже вазу поднять не смогла. Полупрозрачная уже.

Мстислава посмотрела на Дениса. Тот молча встал. Хлопнул меня по плечу и вышел.

— Отдыхай, Тимур, — сказала Мстислава. — Ты новичок, а случай непростой. Не всё и не всегда будет получаться легко.

— Да. Это я уже понял.

Я поднялся к себе. Лёг, залип в телефон. Хотел попозже позвонить Денису, спросить, что там с Дашей. И не заметил, как вырубился. Проснулся от того, что телефон вибрировал под боком.

Ева! Я заставил её сохранить мой номер.

Сердце ёкнуло. Я схватил трубку.

— Алло!

— Приве-ет! — Дурацкое хихиканье. — Как тебе мой новый образ?

Уф-ф. Я выдохнул.

— Какой ещё образ? — Голос спросонья сел, пришлось откашляться.

— Как, ты до сих пор не видел? Посмотри на страничке!

Я, не сбрасывая звонка, зашёл на страничку Евы. Там, оказывается, сменилась аватарка. Ева превратилась в блондинку.

— Перекрасилась?

— Ага! — Хихиканье. И тут же: — Чё, повёлся? Не-е-ет! Это меня так видит нейросеть. Провожу опрос среди подписчиков. Типа, решила сменить образ, как вам?.. Заодно и маньяк от меня отстанет, аха-ха-ха-ха!

На заднем фоне шумела музыка.

— А ты где? — напрягся я.

— В клубе. Я же говорила. Ик.

— Так. Погоди, я всё правильно понял?.. Ты повесила на аватарку фотку себя-блондинки, решила, что после этого перестанешь быть интересна маньяку, поехала в клуб, бухаешь и веселишься. Всё верно?

— Ик. Ага.

Господи, храни нас от подростков-полудурков! Я посмотрел на часы. Одиннадцать.

— И где этот клуб?

— А тебе зачем?

— Тоже хочу потусить.

— Не-е-ет! Врёшь. Ты припрёшься сюда и утащишь меня домой! Не скажу.

Ева сбросила звонок.

— Да твою ж налево тридцать раз, с подскоком и подвывертом! — взвыл я.

Сон выветрился полностью. Я, ворча ругательства, прошёл в ванную, умылся холодной водой, бросил взгляд в зеркало. Ну, хорошо хоть, причёска такая, что всегда спокоен за внешний вид. Ни расчёска не нужна, ни ежедневное мытьё. Проснулся — и сразу красивый, как и полагается настоящему мужчине. Побриться бы только… Но это уж совсем не горит.

Я бросился искать Дениса. В кафетерии нашёл только Мстиславу, которая сообщила, что Денис до сих пор у Даши. Поблагодарив, я рванул в указанном направлении.

Перед дверью чуток поколебался. Ворвусь, а там… А мало ли, что там. Оно, конечно, Денис говорил, что амуры с призраками очень плохая идея, и лучше бы этого дела не касаться даже пятнадцатиметровой палкой, но мало ли, кто что говорит. Я вот, например, завтра родителям позвоню и скажу, что на работе у меня всё нормально, как обычно, ничего нового в жизни.

Я ткнул в замок своей универсальной ключ-картой и ворвался в номер.

Увиденная картина была вполне себе целомудренной. Даша лежала на кровати, а Денис сидел рядом и, похлопывая её по плечу, заканчивал рассказ.

— И тут меня, знаешь, как ужалило, предчувствие какое-то. Хватаю Михаила Илларионыча — и дёргаю. И тут же пуля — вжух! — в висок. И навылет. Ну, думаю, всё. Не успел, не уберёг. Ан нет — жив остался! И больше тебе скажу: тем самым глазом он призраков после этого видеть начал. Вот такие дела.

Тут Денис обратил внимание на меня и сделал вопросительное выражение лица.

— На два слова, — попросил я.

Даша, услышав мой голос, встрепенулась, села на постели.

— Что? — спросила с надеждой. — Что-то с Евой?

— Всё хорошо, — соврал я.

Мы с Денисом вышли в коридор.

— Можешь ещё раз связаться с этой своей девочкой-волшебницей?

— С которой из? — Просьбе Денис не удивился. — Согласно моей философии, любая женщина — девочка, а любая девочка — волшебница, и если мужчина этого не замечает — значит, он недостоин звания мужчи…

— Да-да, круто. Я про ту, которая умеет отслеживать телефоны.

— Ах, эта… — Денис грустно вздохнул. — Здесь — увы, порадовать нечем.

— Что, она застала тебя со своей лучшей подругой и превратилась в злую колдунью?

— Почти. Вышла замуж и уехала в свадебное путешествие. А что ты хотел?

— Короче. Есть девушка — Ева. Есть почти стопроцентная уверенность, что маньяк убьёт её следующей. Я ей всё объяснил на пальцах, она даже сделала вид, что поняла! А сейчас отзвонилась из ночного клуба, судя по голосу, уже в сосиску, и адрес назвать отказалась.

— О! — Глаза у Дениса нешуточно загорелись. — Так тебе повезло!

— Серьёзно?

— Ну конечно! Дама хочет, чтобы ты её искал. Она настроена поиграть, а значит, и награда будет сладкой.

— Денис, ей восемнадцать лет. Наверное…

— «Наверное» — это плохо, — чуть помрачнел Денис. — Но мы выясним наверняка. Запомни, Тимур, простую и в то же время невероятно мудрую мысль: закон очень редко говорит нам «да», но когда говорит — крутить носом просто глупо. Что за настрой? А пройдёт двести лет — и что ты будешь говорить мне? «Денис, да ей всего сорок, она ещё в куклы играет!»? Мой тебе совет: меняй психологию. Тебе дана новая прекрасная жизнь, так живи её! Подожди две минуты, я попрощаюсь с гостьей.

И прежде чем я успел что-либо сказать, Денис скрылся за дверью. Ровно две минуты спустя выскочил обратно. Я за это время успел изучить страницу Евы повнимательнее. В отличие от многих, дату рождения она не скрывала. Судя по ней выходило, что родилась Ева зимой, и ей уже почти полгода как восемнадцать лет.

— Блин, зачем мне эта информация? — покачал я головой, пряча смартфон.

— Летим, — хлопнул меня по плечам Денис. — Когда прекрасная дама зовёт на помощь, мужчина должен седлать коня и скакать во весь опор.

Мне показалось, что даже лифт ехал в два раза быстрее, чем обычно.

— Идём через призрачный, — бросил Денис перед тем, как двери открылись.

Мы перешли на другой уровень существования. Лифт выпустил нас наружу. Мы преодолели пустующий холл, призрачные фотоэлементы отворили призрачные двери на улицу.

— Вот ты сейчас серьёзно⁈ — выпалил я, когда Денис подвёл меня к мотоциклу.