Привет магия! Маг чак-чак. Книга вторая.

Интерлюдия + Глава 2

Интерлюдия Гномы.

Бренор сын Рунара.

Жизнь в Подгорном королевстве была спокойной, понятной, без резких поворотов судьбы. Ты рождаешься, учишься, работаешь, женишься, передаёшь опыт внукам, умираешь. Веселью в этом списке места нет. Потому как родиться в семье, что входит в совет клана, и уж тем более в той, из которых состоит совет старейшин, шанса мало. Это раньше гномов выбирали туда за мудрость прожитых лет. Теперь же должность стала наследуемой. Не сразу, конечно, они это провернули, но какая разница, раз уже всё сделано и народ не ропщет.

Далее, что напрягало юного гнома, так это то, что только их детям позволено выбирать ту работу, которая им нравится. Выходить на поверхность, гулять по городам людей Феникса. Вкушать разные сладости и пить неразбавленное вино. Привилегированные детки обычно, нагулявшись лет за сто, успокаивались и только потом брались за ум. Начинали учиться, жениться и по достижению необходимого возраста вступали в ту или иную должность, где никак не предусмотрено работать киркой или кайлом. А ведь раньше такого не было. Сам король время от времени спускался в шахты и пахал с остальными гномами. Но сейчас о таком говорить не принято. Мол, время идёт, всё меняется.

С этими мыслями, одолевавшими его в последние лет тридцать, открыл глаза юный гном по имени Бренор. Поднявшись, он прошёл в умывальную комнату, привёл себя в порядок. После его нос учуял ароматный запах. Он, повинуясь чувствам, устремился на кухню, где за большим столом сидела почти вся его семья. Один из старших братьев в своё время, разругавшись с отцом, покинул семью, выбрав судьбу отшельника. Случилось это, когда он ещё не был рождён. Его имя запрещено произносить в этом доме, кто помянет Сигрида, повлечёт на себя гнев главы дома.

Во главе, как всегда, сидел суровый и всеми уважаемый гном по имени Рунар Глубинный Шёпот или, как ещё таких в народе называют, «Слышащий Камни».

Отец Бренора обладал редким даром «рудознатец» — гном, чувствующий жилы металлов сквозь толщу породы.

К сожалению, этот дар не передался ни одному из его четырёх детей. О чём глава семейства не раз сокрушался, проклиная всех и вся. Было ему почти восемь сотен лет, и половину из них он каждое утро всех клянёт.

С другой стороны, его дети не бездарности, и он, скажем так, немного кривит душой. Например, Ингрид, старшая дочь, является пивоваром, причём лучшей в клане Хугрим, в который входит их семейство. Она обладает тем даром, что позволяет ей проводить все процессы брожения с идеальной точностью. Пиво, вышедшее из-под её руки, попадает прямиком на королевский стол.

Дурин Огнеупорный, средний брат, работает в самых опасных шахтах, где встречается лава. Его дар позволяет ему её брать голыми руками. Единственный, кто в семье пока ничем не может похвастаться, так это младший. Обычно уже к пятидесяти, когда гном заканчивает школу, дар пробуждается. У редких гениев он обнаруживается куда раньше. Бренор же не относился ни к тем, ни к другим. А потому часто становился объектом насмешек среди сверстников.

Да, забыл упомянуть. Хоть наша семья и входит в крупный клан, а отец обладает редким даром, но, к сожалению, недостаточно редким, а потому их положение в иерархии клана почти в самом низу.

Сегодня особенный день. День, когда он заканчивает школу и переходит во взрослую жизнь. Однако судьба его незавидна. Дар не раскрылся, а значит, ему определят самую низшую должность из возможных. Выбор там, кстати, невелик. Сбор мусора, перевозка вагонеток, и если уж совсем бездарь, то работа на выгребных стоках. Обычно клановых туда не посылают, но бывало всякое.

— Ну что, сын, — протерев рот рукавом, начал отец вновь давить на больную мозоль, — ничего не чувствуешь? Не откликается дар?

— Нет, отец.

— Что ж. Мне тут предложили отправить тебя в 8-ю шахту северного крыла, что находится в ответственности нашего клана…

— Как скажешь, отец. Туда — значит, туда.

Бренор не хотел спорить. Просто не видел в этом смысла. Раз нет дара, значит, он будет делать то, что ему уготовил «Великий Наковаль».

— Дорогой, но она же самая древняя и опасная. Там столько гномов полегло. Что, совсем никак нельзя договориться? Ты всё-таки слышащий, а это что-то да значит в клане.

— Нет, жена моя. Или туда, или чистить трубы… Он не договорил, дабы не портить всем аппетит.

Далее вести беседу младший сын не хотел, дабы не портить и без того испорченное утро.

— Всем хорошего дня. Я пошёл, — выйдя и прикрыв за собой, он немного постоял, прислушиваясь, как плачет мать. Невесело хмыкнув, он отправился в школу.

Шахта так шахта. Живут же десятки тысяч гномов без дара, и ничего. Пьют пиво по праздникам и не только, радуются деткам, а после и внукам. Так чем он хуже.

Бренор шагал по извилистой улице Серебряной жилы, где свет кристальных фонарей отражался в позолоченных фасадах родовых домов. Он старался как можно быстрее её пройти. Здесь жили исключительно богатеи, и встречаться с их отпрысками он не горел желанием.

Воздух здесь был наполнен тихим звоном молотов и гулом подземных механизмов — привычной музыкой гномьего города. Но в этот момент все звуки словно замерли, когда его взгляд упал на Астрид.

Она была воплощением той самой новой гномьей эстетики, что пришла на смену старым идеалам. Её фигура, хрупкая, как первый лёд на горных ручьях, казалась выточенной из драгоценного хрусталя. Лицо без единого намёка на бороду — что ещё три тысячелетия назад сочли бы позорным уродством — теперь считалось верхом изысканности. Но не внешность делала её драгоценностью.

Дар Предвидения Опасности — вот что вознесло Астрид на вершину гномьего общества. Те редкие избранники, что обладали этим даром, ценились выше самых искусных рудознатцев. Они шли в первых рядах разведчиков, их тонкие пальцы касались каменных сводов, предугадывая обвалы за неделю до того, как первые трещины появлялись на породе. Благодаря таким, как она, тысячи гномов избегали страшной смерти в глубинах шахт.

«Недавно в школьной столовой он услышал, что сын наследника клана Громовой Наковальни собирается сделать ей предложение», — в тот день, сжимая кулаки так, что кожаные перчатки затрещали по швам, он впервые подрался. Обычно гном был сдержан и не поддавался на подначки по поводу отсутствия дара, но эта новость вывела его из себя. Главный забияка Давирон лишился зуба, и теперь все вокруг над ним потешались, а Бренор получил во враги одно из самых знатных семейств из его клана.

Горькая правда глодала его изнутри. Какие шансы у простого рудокопа, пусть даже кланового, перед наследником одного из Великих Кланов? Астрид — воплощение новой эпохи, а он... всего лишь реликт уходящих традиций, с бородой в одно плетение и руками, что скоро станут покрыты шрамами от горной породы.

Она прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Аромат горного лавандула — дорогого масла, что добывали лишь в самых глубоких шахтах — остался в воздухе как насмешливое напоминание о пропасти между ними.

Бренор застыл, наблюдая, как её платье из сотканного мифриловой нити переливается в свете фонарей. Именно таких, как Астрид, воспевали в новых балладах. Хрупких, как горный хрусталь. Тонких, как первые ростки подземных папоротников. Безбородых... как эти проклятые люди из Империи Феникса.

«Но ведь именно наши бороды когда-то считались символом мудрости», — бессмысленно прошептал он в пустоту, понимая, что времена изменились безвозвратно. Где-то в глубине шахт эхо повторило его слова, будто дразня призраком ушедшей эпохи.

Кто бы знал, каких ему стоило усилий в тот день не расквасить морды многим одноклассникам, узнавшим каким-то образом, куда его отправляют. Но это ещё не всё. Случилось в тот день событие куда важнее всего прочего на свете. Когда празднество закончилось и всем вручили направления на работы, к нему подошла она…

— Привет, — сын Рунара чуть со стула не упал, когда увидел, кто к нему обратился. Он сначала покрутил по сторонам. Она точно не ошиблась? Но кроме них двоих, никого поблизости не было.

— П-п-привет, Астрид.

— Слышала, ты будешь работать в восьмой шахте. Это так?

— Да. Отец договорился. Там выбор был небольшой: или туда, или в стоки.

С каждым словом его голос становился всё жёстче. Поскольку он полагал, будто она пришла поиздеваться над ним. Только вот следующие слова смели их, словно оползень сметает всё на своём пути.

— Послушай, Бренор, — Камень всемогущий, она знает его имя. Ладони вспотели, коленки предательски затряслись. Да что ж это такое. Ещё миг, и он потеряет сознание. Соберись, горный баран. — Будь там предельно осторожен. Сегодня мой дар одарил меня сном, в котором с тобой что-то произошло. Я не успела его досмотреть до конца, мать разбудила. Но там точно случилось что-то страшное. Будь внимателен, слушай старших и не рискуй понапрасну.

— Благодарю Вас, Одарённая, — склонился он в уважительном поклоне. Так было принято среди гномов, а он чтит традиции.

— Удачи тебе. Ещё свидимся, — она улыбнулась, а юный гном, как только за ней закрылась дверь, упал на стул, не в силах подняться. Дыхание перехватило, а её улыбка отпечаталась на сетчатке глаза, кроме неё он сейчас ничего не видел перед собой.

«Великий наковаль, это что сейчас такое было?» — ответа он не получил. Кое-как найдя в себе силы, юный гном поднялся.

Пришло время идти на работу. Если уж ему суждено быть рудокопом или толкателем вагонеток, он станет лучшим.

Однако судьба уготовила для этого гнома совсем другой путь, о котором ему ещё предстоит узнать.

Глава вторая.

Пропорции.

В замок я пробирался словно вор. Закинуть что-либо порталом в собственную комнату и думать не стоило. Во-первых, защита на замке не даст этого сделать, а во-вторых, сразу начнётся выяснение, кто это такой наглый тут порталы тьмы открывает.

Да, я рассказал учителю почти всё, что скрывал, кроме гримуара. Почему-то мне показалось, что само мироздание не хочет, чтобы я об этом рассказывал. Я его спрятал в той самой комнате Бильбо Безумного. Куда до сих пор не могу нормально сходить и всё там изучить. То одно, то другое. Единственное, что я там хорошенько исследовал, так это карту. При напитке её магией можно, как на планшете, приближать и удалять. У меня даже получилось рассмотреть деревню Спелую вишню. Вот только дома, где я родился, не было. Неужели он в реальном времени отслеживает изменения в мире? Это ж читерство какое-то. Хотя вряд ли. Ладно, будет время, поподробнее разберусь, а пока не до неё.

Кстати, где мои родители, Ридкиус так и не сказал, но дал слово, что они живут куда в лучших условиях. Рад за них. Самое главное — в безопасности, а большего мне и не надо. Я всё-таки их родителями не считал. Первое, я до сих пор хорошо помнил своих настоящих предков, а во-вторых, меня забрали слишком рано. Так что привязаться я к ним почти не успел. Но это не значит, что они мне безразличны.

К слову. Шкаф с артефактами я так и не открыл. А там наверняка могло быть много интересного. Как уж говорил, всё завертелось, закружилось, в общем, не до него. Тем более сейчас всё моё внимание сосредоточено на серебряных листочках.

Добравшись до комнаты, всё аккуратно переложил в ящик и, повесив на него защитное заклинание, потопал на кухню. Взял с собой всего шесть штук для пробы пера. Надо быть аккуратным и не борщить. Я помнил о предупреждениях с передозировкой и никому не желаю испытать такого ужаса. Есть еду и не чувствовать вкуса. Это ж настоящая пытка.

Время было раннее утро, а потому все уже позавтракали и должны были быть на утренней тренировке. Ну-ну, прям так они пошли без меня. Я глянул в окно: площадка пустовала. Лентяи.

Открыв двери на кухню, кроме Розетты, никого там не обнаружил.

— Привет, а где все?

— День добрый, господин Кайлос. Все спят, никто ещё не приходил. У Марго сегодня выходной. Она решила выспаться, а после провести время с сыном.

— Хм-м, понятно. Ладно, иди и ты отдохни. Мне тут нужно похимичить без лишних глаз.

— Слушаюсь, — сняв фартук, она быстро покинула кухню, а я закрыл дверь на замок.

Видя меня в таком настроении, она никогда не спорила и даже не просила остаться. Прекрасно осознавая, что такое кулинарные секреты.

Решил начать с самого простого, а именно картошки фри.

Взяв ступу, размолол листья до состояния порошка. Что примечательно, они при этом издавали звук колокольчиков. Я даже какую-то мелодию смог проследить, когда вертел пестом.

Поставил масло на огонь и принялся чистить картошку. Конечно, не вручную. Я что, совсем того? Попав в мир магии, я по сей день считаю, что бытовая магия — самое лучшее, что есть в этом мире.

«Purgatio Tuberum» — корнеплоды начали очищаться от кожуры, а после перекочёвывать в отдельный тазик с водой. Затем, подготовив нож с доской, произнёс другое заклинание, не менее полезное:

«Sectio Perfecta» — картошка, сполоснувшись, начала по одной перемещаться на доску, а нож с точностью кухонного комбайна нарезать её на так знакомые всем палочки.

Бытовая магия — это не просто произнести заклинание, это иметь чёткое представление, что тебе нужно. Иначе такая белиберда получается. Тут же множество плюсов. Сам не порежешься, скорость, с которой нож это делает, ну и главное — пока магия работает, ты можешь попить чайку с ватрушкой. Хе-хе.

Когда со всеми приготовлениями было покончено, я начал засыпать картошку в масло. Не доверив это магии. Обжарив и высунув её, дал немного просушиться, а после посыпал специями и солью. Далее секретный ингредиент. Причём я приготовил две порции: одна с усилителем, другая без. И да, мне не стыдно, что я принесу в этот мир фаст-фуд. Я хоть в той жизни и был инвалид, но нет-нет да и заглядывал в здание с буквой «М».

Посыпав картошку измельчёнными лепестками Лунного Шёпота, я, прикрыв глаза, постарался вспомнить, какой был вкус там, в моём мире. Закинул первую картошку и стал медленно жевать.

Глаза округлились, кровь забурлила, а в голове прозвучали слова: «Женя, ты принёс этому миру ожирение». Вкус был идеальным, сочным, хрустящим. Всё точь-в-точь как там… Где-то очень далеко. Ещё немного пожевав, кивнул сам себе. Можно сказать со стопроцентной уверенностью, у меня получилось вкуснее в разы. Причём всё натуральное, никакой химии.

Следующие полчаса экспериментировал с дозировкой. Много нельзя, но при этом надо понять, сколько можно без вреда для здоровья. Плюс, чтобы запасы не кончились быстро. Всё-таки, чтобы не пришлось добывать листья в промышленном масштабе. По прошествии второго часа мне удалось вычислить идеальные пропорции. А далее начал готовить новую партию. Потому как почти всё съел. Ох-хо-хо, надо быть аккуратнее. А то самого разнесёт. Я, между прочим, не маг огня. У меня так всё не сгорает.

Теперь надо понять, не подсядет ли народ на мою еду, как на наркотик. А то потом скажут, что, мол, люди другую еду есть не хотят, и меня закроют или конкуренты прибьют.

Три раза ха. Не смогут, потому что сами будут хотеть мою еду. Только для начала я сбавлю дозу, так сказать, начнём с малого. Вот после, когда народ попривыкнет и насытится, можно и повысить слегка. Тут главное поставить эти листья на поток. Без них всему делу быстро придёт конец, и я превращусь в обычную таверну. Да, с необычными блюдами, но их быстро скопируют конкуренты. А ещё стоит договориться с хозяином Чёрного бора, чтобы никого более не подпускал к моей прелести, заодно пусть засадит этим растением побольше полян. Только надо подумать, что предложить взамен, и, кажется, я только что придумал.

Когда разобрался с пропорциями, примерно прикинул, насколько мне хватит запасов, принесённых сегодня ночью. Думаю, вполне будет достаточно, если я буду приходить сюда один раз в год, чтобы обеспечить свою таверну. Ну, возможно, два. Использую предлог навестить учителя, никто не заподозрит. Всем давно известно, что я хожу в лес на постоянной основе. Но это не значит, что не найдётся какого-нибудь хитрозадого, что решит проследить. Как там говорится: на каждый хитрый болт найдётся своя гайка с левой резьбой. Потому надо будет всё продумывать куда тщательнее. Потому как когда пойдут большие деньги, а я наступлю на все возможные пятки, ко мне в гости пожалуют злые дядьки и тётки, а после и наёмные убийцы.

Так, хватит, Женя, тебя ждёт куча работы.

Взглянув в окно, где солнце со скоростью бешеного таракана выгоняло луну, я стал напевать песенку, начав готовить обычный салат.

Утренний рассвет,

Солнце поднималось над землёй,

Просыпался лес,

Восхищаясь розовой зарей.

Над озером стоял, клубился белый туман,

В овраге под горою шелестела листва,

Луч солнца улыбался и с росою играл,

Особенно прекрасны утром эти места.

***

Марго лежала с открытыми глазами. Она не могла поверить в своё счастье, ей дали выходной. И вот, значится, лежит она и думает, чем бы ей заняться. Вроде она как хотела побыть с сыном. Но у него-то нет выходного. Флоки наверняка не отпустит парня.

Так, стоп. А что это за запах? Какой-то необычный.

Женщина начала принюхиваться. Её комната находилась в том же коридоре, что и кухня, потому запах быстро дошёл до неё. Чего это там такое сестричка готовит? Уж больно пахнет необычно.

Запах был настолько въедливым, что она сама не поняла, как поднялась с кровати и вот уже стоит перед дверью на кухню. Причём, когда она тут оказалась, заметила Розетту, что подглядывает в щель между дверьми.

Медленно подойдя к ней, Марго шепнула:

— Ты чего тут как воровка?

Но та лишь цыкнула и приложила палец к губам. Затем, взяв сестру за рукав халата, отвела в сторону.

— Там молодой господин готовит.

— И что? Он же часто это делает.

— Да, но в этот раз что-то особенное. А ещё он применяет магию для готовки. Как же я завидую магам. Раз — и картошка очищена, два — нарезана, три — всё чисто вымыто и убрано. Он за десять минут сделал то, на что у нас с тобой уходит три часа.

— Ну так иди и попроси его, чтобы он нам помогал, — сестрички весело фыркнули.

— Слушай, а где все?

— Спят… Но тут послышались шаги на лестнице. Причём, по звуку, шло сразу несколько человек.

— Похоже, уже не спят, — Марго отошла к стенке, пропуская господина Торгуса, за которым семенили его внуки, а за ними чуть погодя спустилась Майя. Так же ведя носом и принюхиваясь к запахам.

— Вы чего тут встали? — встав напротив, он то и дело переводил взгляд с них на запертые кухонные двери.

— Там господин Кайлос готовит что-то новенькое, — громовержец расплылся в своей самой широкой улыбке.

— Ну так чего стоим, пойдёмте удивляться. Вот уверен, там готовится нечто особенное.

Когда эта компания ввалилась внутрь, но все застыли в изумлении. Запах был дурманящий, что аж хотелось наброситься на еду. Однако сама еда была обычная. То, что Кайлос уже не раз готовил. Это немного подпортило настроение.

— Ученик, а было подумал, ты что-то новенькое творишь, — немного раздосадовано произнёс Тор, садясь за стол и хватая из тарелки хрустящую картошку. И как только до него дошло… Глаза расширились, щёки порозовели, а руки непроизвольно потянулись к столь простой пище. Он начал закидывать их чуть ли не горстями.

Милена, стоявшая рядом, от такого зрелища аж проснулась. Дед всегда умел вести себя за столом, но вот чтобы есть так некультурно, она видит впервые.

Вторым, кто попробовал, стал Скадис, что через секунду начал походить на деда.

— Пробуйте и вы все, а то скоро там ничего не останется, — улыбнулся Кай.

Народ сначала попробовал, а после не заметил, как огромный чан опустел. Все тут же уставились на весело скалящегося парня, что, продолжая улыбаться, проговорил:

— Кажется, я стану очень богатым человеком… Потом, оглядев всех задумчивым взглядом, добавил: — М-да. С дозой, кажись, переборщил. Двадцать килограмм картошки тю-тю.

***

Рома по прозвищу «Гак» или, как он теперь именуется по бумагам, Роман Рубинштейн. Если что, не он это придумал, а его юный господин маг. Которому взбрело в голову почему-то так его назвать. Он, в общем, дал им всем фамилии, кроме Алатеи, у неё она и так была. Причём, когда он называл их клерку, заполняющему бумаги, странно улыбался.

Например, Филу дал фамилию Вдовиченков, Вилеру — Гамп, мол, так звали какого-то известного бегуна. А «Пугало» теперь у нас именуется не иначе как Лари Флинт.

Почему так, он не захотел объяснить, мол, всё равно не поймём. Впрочем, им было плевать. Впереди их ждала столица самой крупной империи в мире. В которую они попадут не как голодные оборванцы с улицы, а как уважаемые люди. Точнее, пока просто как люди, но скоро станут и уважаемыми.

В сумке лежало несколько стопок листков, исписанных идеальным почерком. Ему предстоит сделать всё, что в них написано, а написано там ой как не мало.

Благодаря дяде (хоть что-то он сделал доброе) Роман был обучен грамоте. Ввиду чего умел считать, писать и даже умножать трёхзначные цифры. Когда он попытался продемонстрировать свои достоинства, то Кай лишь улыбнулся и показал ему, как умножать пятизначные цифры в уме. Роме не было обидно. Маг он и есть маг. Всё у них не как у людей. Главное, Алатея признавала, что он прекрасно считает и что даже её отец неспособен на такое. А больше ничьих признаний парню и не надо.

Вообще настроение было отличное. Плевать с высокой горы на то, что его ждёт море работы. Он в столице, рядом лучшие друзья и любимая девушка. Он красиво одет, а в кармане десять золотых монет. Целых десять, мать его, золотых монет — это ж целое грёбаное состояние. В прибрежном на такие деньги они с парнями могли бы полгода питаться исключительно в лучших тавернах.

Так-то у него должно было быть больше, но пришлось отдать три монеты за карету и постой. Ехать в столь дорогих одеждах никто не захотел, а переодевать в обычную — тем более. Уж больно всем нравилось выглядеть красиво.

Тем неимение вся его радость в миг испарилась, когда они принялись искать дом, чтобы снять его в аренду.

— Мужик, ты дурак? Нет, ты мне честно скажи: я дурак, и потому такие цены. Я тогда всё пойму и не обижусь, — возмущался Рома Рубинштейн, удерживаемый Филом и Вилером.

Они стояли перед двухэтажным домом на самой окраине столицы. Раз уж отсюда въехали, то неплохо бы прицениться, прежде чем ехать в центр. Он выглядел так плохо, что крысы раза четыре подумают, а стоит ли им там селиться. А этот… нехороший человек стоит, улыбается и просит за эти гнилые доски, по недоразумению называемые домом, три золотых в месяц, не год, а именно месяц. Они, конечно, до конца не верили про рассказы Алатеи, что аренда дома стоит золотой в месяц. Иногда посмеиваясь над её выдумками. Сейчас, когда им заявляют три монеты за дыру, где никто в здравом уме не захочет селиться. У всех возникла одна и та же мысль, что лучше бы девушка была права.

— Да отпустите вы меня. Не буду я его убивать, — при этих словах ехидная улыбка с лица «мужичка» сползла, как уставший человек по стене.

— Слышь, уважаемый, — Гак сказал это так, что всем сразу стало понятно: он нисколько не уважает человека, к которому обращается. — Где тут ближайшее отделение «Чаробанка»?

— В переулке «Вечного Кредита». Вам надо подняться выше по улице.

— Спасибо, — прошипел Рубинштейн сквозь зубы и быстрым шагом отправился в указанном направлении.

Дошли они туда относительно быстро. Декорации сменились словно по мановению мага. Вот они идут через гниющее дома, а вот уже вдоль улицы выстроились небольшие дворцы с позолоченными арками и дверями из вишнёвого дерева. Белыми, словно снег, стенами, украшенными барельефами и лепниной.

Свернув в переулок, они оказались на просторной округлой площади.

Пространство, хоть и казалось компактным из-за плотной застройки, на деле было огромным — будто целый городской квартал сжали в круг. Всюду теснились здания, сплошь увешанные вывесками. Они пестрели названиями, гербами и магическими символами, перекрывая друг друга, словно боролись за внимание прохожих.

Шаг за шагом герои продвигались вперёд, то и дело останавливаясь, чтобы разглядеть очередную табличку.

Но прочесть всё было невозможно — вывески висели на каждом этаже, на дверях, даже на водосточных трубах. Некоторые светились волшебными буквами, другие кричали зазывными лозунгами, третьи и вовсе меняли текст, едва на них падал взгляд.

«Контора «Гоблин и Ко» — «Самые честные условия! (с) Гоблины».

Мелким шрифтом: «честность зависит от курса золота».

«ЧАСТНАЯ ЛОМБАРДНАЯ ЛАВКА «ДВАРФ И ДРАК»

Лозунг: «Мы даём деньги под любой залог… и находим любой должник».

Работаем со всеми расами. Мы особо «надёжное» заведение.

Мелкий шрифт:

«Наши методы взыскания включают: проклятия, поисковых гремлинов и «случайные» пожары. Страховка не покрывает».

«ЛОГОВО ЛИКВИДНОСТИ»

Лозунг: «Ваше золото… уже наше. Но вы можете им временно пользоваться».

Мелкий шрифт:

«При неуплате долга клиент сразу переходит в разряд «инвестиционного актива».

«Лесной Банк «ВЕЧНЫЙ ПРОЦЕНТ»

Лозунг: «Ваши инвестиции будут цвести… как тысячелетний дуб».

Мелкий шрифт:

«Первые 200 лет — нулевая ставка. Потом — 500% годовых. Но вы ведь планируете жить вечно, верно?»

СберКазна «ЗОЛОТАЯ ЖИЛА»

Лозунг: «Ваши деньги — в надёжных руках… и глубоко под землёй».

Мелкий шрифт:

«Доступ к вкладам возможен только после прохождения 17 уровней защиты, проверки родословной и подписания договора кровью. Возможны задержки из-за нашествия троллей».

«Банк «ЧЕСТНЫЙ ТОПОР»

Лозунг: «Берёшь — отдаёшь. Не отдаёшь — мы приходим. С топорами».

Мелкий шрифт:

«Процентная ставка растёт пропорционально нашему гневу. Рекомендуем погашать до полнолуния, иначе будете погашать… своей шкурой».

После прочтения последней вывески вся компания сглотнула образовавшийся ком в горле. Затем они поспешили пройти это здание, потому как два орка не сводили с них глаз.

Чаробанк, как ему и полагалось, стоял посредине в самом роскошном и крупном здании. Войдя внутрь, их тут же встретил мужчина, одетый с иголочки и выглядящий как начищенный до блеска золотой.

— День добрый, господа. Меня зовут Ксаверий. Чем могу быть вам полезен?

Никакого пренебрежения или ещё чего-то в таком духе Роман не подметил, как бы не присматривался к мужчине.

— Здравствуйте, а я Роман Рубинштейн.

— Молодые люди. У вас есть счёт в нашем?

— Да, и я хотел бы снять деньги.

— Прекрасно.

— Мне мой господин дал это, но я не… — Рома снял с шеи цепочку, на которой висела пластинка. Артефакт, подтверждающий право на снятие денег.

— Замечательно, и не переживайте. Его вполне достаточно. Прошу вас пройти за мной.

Их привели в зал, где находилась уйма народу, при этом стояла гробовая тишина. Мужчина в паре с пожилой женщиной разговаривали в трёх метрах от них, но они ничего не слышали. Похоже, тут вовсю применяются артефакты и магия, подумал Рома, поражаясь увиденному.

Да, они живут в мире магии, но видеть часто её проявление ему не доводилось. Зато при знакомстве с Кайлосом увидел с лихвой. Да так, что больше и не хочется.

— Приложите артефакт, чтобы я мог получить информацию.

Сделав всё, как попросили, он начал ждать. Понятное дело, за столь короткое время, что прошло с их расставания, денег магу не заработать. Впрочем, Гак и не собирался снимать много. А только монет десять, дабы снять поприличнее дом, а там уж они как-нибудь протянут. Вряд ли тут еда дорогая.

Подумать только, десять монет для него немного. Раньше он и помыслить не мог о таком богатстве. Хотя с такими ценами в столице это сущие мелочи.

— И так, всё хорошо. Сколько бы вы хотели снять? — голос Ксаверия стал каким-то больно уж заискивающим. С учётом, что до этого он не выражал какие-либо эмоции. Словно общался со стенкой. Вежливо, но…

— Десять золотых.

— Будет сделано. Обождите, я принесу деньги.

Клерк было встал, но слова клиента остановил его.

— Простите, а какая сумма мне доступна?

— Секундочку.

Мужчина перевернул страницу, где перо что-то быстро описало. Когда оно закончило, он прочитал.

— Тут для вас сообщение…

— Рома правильно истолковал заминку, а потому сказал:

— Можно при них, — Ксаверий кивнул.

— Мой дорогой Роман Рубинштейн. Трать с умом. Жду отчёты за каждую монету. Твой господин Кайлос.

P. S. Помни о событиях в переулке.

— Владелец счета просил это передать, прежде чем я озвучу вам сумму, — решил объясниться клерк.

— Большое спасибо, — Гак нервно сглотнул. Уж то, что произошло в тот вечер в переулке, он никогда не забудет. При всём своём желание.

— И так, вам доступно 3473 золотые монеты.

— СКОЛЬКО?! — воскликнула компания, тем самым напугав клерка.

***

Я сидел молча, пытаясь сообразить, что делать, а в это время на меня смотрело шесть пар глаз. С единственным читаемым в них вопросом: «Где наша картошка?» Реально, даже три листочка на такое количество оказалось перебором. Может, со мной что-то не так, или чего я не знаю. Но вот на магов и обычных людей усилитель подействовал одинаково. Они, когда смолотили всю картошку, начали было кушать пирожки, но тут же их выплюнули. Еда показалась им невкусной. А ведь об этом меня и предупреждал старый алхимик.

Через полчаса так ничего толком не придумав, я приготовился вновь готовить. Только в этот раз добавил четверть листка, при этом попросив всех выйти. Они, если и обиделись за недоверие, то никак этого не показали. Когда я позвал, они чуть ли не гурьбой ввалились в кухню, с ходу накидываясь на еду. Нет, мне точно надо быть осторожным с лунным шёпотом. Так можно и беду на себя навлечь.

Отошли они лишь к вечеру. А чувство вкуса так и вообще вернулось через три дня. Все эти дни я провёл в медитации, иначе они заставили бы меня готовить. Мне такого счастья не надо. Когда вымыл башню как снаружи, так и внутри, отправился на разговор к учителю.

Тук-тук.

— Можно? — спросил я, приоткрыв слегка дверь. Готовый в любую секунду закрыть с той стороны.

— Входи уж, злодей.

— Чего это я злодей? — усевшись в кресло, усмехнулся, наблюдая, как перед ним стоит нетронутая тарелка с пирожками.

— А кто ты после этого? Мы ж из-за тебя нормально еду только сегодня более или менее смогли есть. Ты меня своим экспериментом чуть в могилу не загнал. Я, понимаете ли, беру свой любимый эчпочмак, намазываю смачно маслом, а он на вкус как… Не скажу, но невкусно. В первые часы подумал, это навсегда, и уже хотел прибить тебя.

— Сейчас-то как, стало лучше?

— Немного, если честно. Потихоньку вкусовые ощущения приходят в норму.

— Тоже хорошо. Меньше есть будете. Тем более что вы все эти дни не тренировались.

— Как ты там любишь говорить, не доводи до греха. Давай вот и не доводи меня до этого самого греха. Чего припёрся, извиняться что ли?

— С чего бы это? И не подумаю. Сами слопали, притом, что я не предлагал, а теперь мне ещё и извиняться. Держите карман шире, а то не поймаете.

— Так, малец, доболтаешься. Больно уж язык у тебя…

— Без костей, — пришёл я на помощь.

— Вот именно.

— Я вообще-то по делу и довольно серьёзному. Вы когда-нибудь слышали про зерно Возрождения?

— Зерно Возрождения, значит? — губы его искривились в усмешке, обнажив белые как в рекламе зубы. — Конечно, слышал. Кто эту сказку не слышал.

Я ощутил, как по спине пробежали мурашки.

— С чего вы взяли, что это сказка? — голос мой стал тише. Меня мигом обуяло чувство неуверенности. Вдруг алхимик решил посмеяться надо мной.

Старик рассмеялся — сухим, звонким смехом, будто колокольчики в мешке трясли.

— Да потому что не бывает в этом мире даров без цены, мальчишка. — Он от эмоций, охвативших его, даже пирожок сцапал и целиком забросил его в рот. Начав смачно жевать, оставляя вишнёвый след на бороде. — Вот представь: был адептом — щёлк, и уже мастер. Был архимагом — хрум, и вот ты архимагистр, да ещё и с источником, будто всю жизнь копил. Сказки для дураков, не более.

Я медленно выдохнул, сдерживая вспышку раздражения.

— Я узнал кое-что. — Пальцы сами собой сжались в кулаки. Мне хотелось верить в то, что было написано в книге. — Это зерно не просто поднимает ранг. Оно способно вернуть утраченный источник. Или сделать магом того, кто им никогда не был.

Тишина.

Торгус замер, его дыхание стало чуть громче, чуть быстрее. Я видел, как в глубине его глаз что-то шевельнулось — то ли страх, то ли неверие.

Информацию я выдавал по крупицам, продолжа, следить за каждой его реакцией. С годами у меня всё лучше стало получаться держать язык за зубами.

Вспомнились те глупые, неловкие годы, когда каждая эмоция рвалась наружу, когда любая мысль тут же оказывалась на языке. Сколько раз я влипал в неприятности из-за этого? Сколько раз меня выводили на чистую воду только потому, что я не мог сдержать вспышку гнева или восторга?

Но теперь всё иначе. Я видел, как Тор облизнул залитые вареньем губы.

— И кто же твой источник? — прошептал он, хоть и понимал, что я не выдам.

Моя улыбка застыла на губах, словно высеченная из мрамора.

— Не скажу, учитель, — голос мой звучал мягко, но в нем чувствовалась стальная решимость, — но клянусь: если найду, первым делом отдам Скадису.

Его лицо преобразилось, будто сквозь трещины старой фрески проглянуло живое золото. Резко поднявшись, он стремительно приблизился ко мне, и вдруг — неожиданно крепко обнял, как отец обнимает сына перед долгой разлукой.

— Знаешь, малец, — прошептал он, и в его обычно грубом голосе зазвучали незнакомые нотки, — я безмерно благодарен судьбе за то, каким ты становишься. Возможно, именно тебе суждено изменить этот прогнивший мир. Но если говорить начистоту... — Он отстранился, положив мне на плечи мозолистые ладони. — Оставь эту безумную затею. Зерно — всего лишь вымысел.

— Допустим, — я сдержал порыв возразить, чувствуя, как под кожей закипает знакомая подростковая ярость. — Но предположим на мгновение, что оно существует. Что говорят о нём легенды?

Учитель усмехнулся, понимая, что мне не откажешь в упрямстве.

— В той сказке, что читала мне мать... — он замолчал, будто перебирая в памяти полустёртые воспоминания, — говорилось, что найти «Зерно Возрождения» способен лишь странник из иного мира.

Я подавил внезапный кашель, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

— Продолжайте, прошу вас.

— Так вот... — он устроился в кресле напротив, и в его глазах заплясали отблески камина, — в том предании говорилось ещё и о человеке, который казался бессмертным. Его разрубали пополам — он воскресал. Бросали в жерло вулкана — выходил невредимым. И вот этот чужестранник вместе с бессмертным — учитель задумался, — не помню, как его звали. В общем, отправился он с героем к Черному Духу. Победив его, они освободили пленённую душу и получили в награду то самое зерно.

— А в легенде... — я сглотнул, стараясь сохранить спокойствие, — случайно не упоминалось место этой битвы?

— Как же не упоминалось! — он рассмеялся и махнул рукой в сторону окна, где вдали виднелись белоснежные пики гор. — Под Железными вершинами, мол, и обитает тот дух, стерегущий своё сокровище.

Он тяжело вздохнул и поднялся:

— Ладно, Кай, хватит сказок — у меня дела.

Я уже направился к выходу, когда его голос остановил меня:

— Постой. Если уж так тебя зацепило — в библиотеке есть сборник старинных преданий. В третьем шкафу, под зеленной обложкой.

— Благодарю, — кивнул я, чувствуя, как в груди разгорается странное волнение. — Обязательно прочту.

Дверь закрылась за мной с тихим щелчком, а я уже бежал в библиотеку. Мне срочно нужна эта книга.