Предел. Воплощение

Интерлюдия 3

«Мозг — лишний орган. В бою важны только рефлексы и ярость!»

Дисан Неистовый

Почему Миктлан бросился вперёд? Кто ему этот Власт? Почему он настолько доверился ему? Почему разоткровенничался так с ним?

По сути же внезапный и лишь временный попутчик на Испытании. Никогда и никому до того он не говорил о «Детях Тлалока», не показывал своё единственное наследие, оставшееся от прошлой жизни, — оружие последнего шанса, бывшее при нём с самого рождения. Даже Воины Предела, учинившие резню в родном поселении Микта — резиденции ордена, — так и не прознали ничего о его, Микта, существовании. Хотя бы здесь Судьба сложилась удачно для него — смог ускользнуть от их взора, смог прибиться к толпе выживших из неподалёку расположенного гарнизона, павшего под натиском Орды спустя пару месяцев.

Сами виноваты! Сами уничтожили его орден! Единственную силу, что сдерживала на их направлении Орду.

Но поскитаться в Зоне Предела, скрываясь ото всех, между этими событиями пришлось изрядно.

Два месяца выживания на грани. Сон урывками, еда не каждый день. Но он смог. Он преодолел то Испытание. Повезло, что посчастливилось найти удачную расщелину, куда никто опасный не заполз и откуда никто сильный не выковырял его…

Много испытаний прошёл тогда. Но Воплощения не обрёл. Не повторил путь Первых. Хотя и обрести так Воплощение — глупая мечта-мысль семилетки, молча захлёбывающегося по ночам от слёз и страха, а днём сгораемого от ненависти и пожеланий всем Воинам смерти.

В какой-то день, совершенно не помня себя от волны ужаса наступающей Орды, ушёл из своего спасительного убежища. Осознал себя лишь среди развалин разрушенного гарнизона, среди его немногочисленных выживших.

А далее — допросы-опросы и распределение в интернат имени Чака Несокрушимого. Годы жизни среди ненавистных личинок будущих Воинов Предела. Из-за того, чьё имя носил интернат, практически все его выпускники шли впоследствии в Академию. Лишь единицы поступали иначе, но и здесь не по своей воле, а из-за отсутствия пресловутой выпускной грамоты. Совсем уж никчёмные в физическом и психологическом плане люди. Те, кто не смог преодолеть учебную программу, какие-то свои травмы прошлого или настоящего. Куда они исчезали из интерната? Миктлан не знал, никто не знал из сверстников, но слухи ходили один страшнее другого. И потому Микт рвал жилы ради этой бумажки. Он должен был стать своим среди чужих. А уж потом обязательно найдёт способ отплатить сполна за смерть всех родных и близких. Пусть и помнил их смутно… Но свершение мести стало смыслом, целью всей его недолгой жизни.

Когда попал в Академию, когда прошёл первый этаж Лабиринта с его Испытанием, уже предвкушал частичное исполнение цели. Он же его прошёл! Значит, оставалось совсем немного, и он окажется в рядах Воинов.

Но реальность подложила подлость откуда не ждали.

За время, проведённое во тьме наедине с безрадостными мыслями и со случайно полученной травмой, он думал, что окончательно сойдёт с ума. Чувство безысходности захлёстывало душу, полностью парализуя, не давая мыслить конструктивно, рационально. Затем та гильдейская тварь, что даже мельком не взглянула на него и исчезла во мраке спуска, так и не обронив ни слова, словно и не кричал он ничего ей вслед. Чтоб там она и сгинула! Сколько раз он повторял это после? Не счесть! Но постепенно и эта злоба сошла на нет… Пусть сам Предел её покарает.

Потом… Потом появился этот странный темноволосый парень с огромным шрамом в пол лица. И хоть внешность создавала весьма отталкивающее впечатление из-за этого, но, в отличие от гильдейской, тот не бросил его. А ведь возможностей так сделать была уйма. И сам пострадавший был, но нет, не сдался. Вытащил себя и его, Миктлана. Это был чуть ли не первый раз, когда случайный человек удивил Микта. В приятном значении этого слова.

Затем новые вызовы, новые испытания. И впервые в жизни Миктлану не приходилось лицедействовать, лицемерить в разговорах, он просто мог быть самим собой. Пусть не особенно открытым — не стал рассказывать о своём Испытании со своим же двойником-Зверем, — но и лгать постоянно не приходилось. И даже шуточные пикировки приносили приятное ощущение. А уж подход Власта к решению проблем и вовсе поражал. Казалось, для него совершенно нет ни одной безвыходной ситуации. Правда, добрую часть их он сам же и создавал. Человек-парадокс, не иначе.

Наверное, всё это и тащило Миктлана следом за этим непонятным парнем, что оказался не только находчивым, но и исключительно открытым — столько всего успел рассказать о своих похождениях по Лабиринту, что оставалось только диву даваться, как он ещё живой-то. Как не скрыл и находку печатки проклятой гильдии. А по всем канонам, писаным и неписанным правилам обязан был. Может, это и сподвигло Микта довериться в итоге Власту, назвав орден своего происхождения? Но ожидаемой реакции с кучей вопросов не последовало, что в который уже раз удивило, хоть и настораживало.

А момент с Ядром Зверя? Это вообще оказалось за гранью понимания Микта. Феноменальная удача — обнаружить столь редкий ресурс и не скрыть его, а показать, а потом и вовсе просто бросить ему в руки, словно это безделушка какая. Невероятная расточительность, наивная доверчивость. Или это проверка его, Микта, такая? Ему с трудом верилось, что ещё существуют люди, не знающие о Ядрах Атрибутов и их фантастической ценности. За них убивали. По-настоящему. Жестоко, кроваво. Гильдии и ордена с превеликим удовольствием и частотой воевали за какое-то особо редкое Ядро. Редкое по размеру или самому Атрибуту. Пусть обнаруженная Властом жемчужина была не такого уж и высокого качества, судя по размеру, и не содержало прям уж уникальный Атрибут, но ценным от того быть не переставало. Настолько ценным, что его хватило бы на оплату обучения аж пятерым в Академии. Свободное обучение без заключения обязательных контрактов. О таком в интернате только легенды ходили…

И этот спуск. Власт ведь мог согласиться спуститься первым по варианту Миктлана. Спуститься и быть таковым. Но нет. Вновь не пошёл ни на какую подлость. Отправил вниз первым его, Микта. А сам рискнул и пошёл на совершенно безрассудный поступок-прыжок. Тут можно только восхищаться, если бы не последовавший за этим неравный бой с паучьей ордой.

Но они смогли! Они выстояли! И когда противников не осталось, когда душа уже готовилась праздновать победу, случилось непредвиденное ими, но предопределённое самим Пределом, требующим всё новых и новых кровавых жертв в угоду Силе.

Те твари, что ещё мгновение назад висели в вышине, трусливо атакуя исподтишка, сделали свой ход. Пара из них спустилась, по всей видимости, в тот момент, когда они с Властом боролись с последними врагами, катаясь по земле, пытаясь выгрызть своё право на жизнь из цепких паучьих лап. И теперь эти спустившиеся твари нанесли свой неожиданный удар.

Они оба, Миктлан и Власт, смогли подняться из последних сил, стояли, шатаясь, с трудом фокусируя взгляд на своде, ища там тех тварей, которые там должны были быть, которых там не было…

До начала схватки парни стояли практически рядом, но последний её акт раскидал их в стороны. Теперь расстояние между ними было около двух метров, ещё и сложилось так, что Миктлан стоял чуть позади, слева. Потому он и смог увидеть страшный удар, нанесённый Власту.

Последующие события отпечатывались в его мозгу неимоверно медленно, какими-то вспышками, обрывочными мгновениями.

Вот мелькают две бледные тени, метнувшись в сторону Власта.

Вот Власт отлетает от сдвоенного удара ещё дальше вперёд, заваливаясь на колени, а после и вовсе ничком.

Вот на его спине проявляются силуэты тварей, что его нанесли.

Тварей, чьи острые лапы испачканы в крови.

Крови, что ещё секунду назад текла внутри Власта, была его частью…

И Миктлан бросается вперёд, стремясь спасти напарника.

Пытается броситься и не может…

Липкая паутина, покрывавшая ковром округу, истощение тела прошедшим боем не позволяют совершить задуманное.

Отчаяние заполняет разум Микта. Оно же заставляет и превозмочь препятствия. Преодолеть их. Разорвать все путы!

И вот он — момент достижения охотников и их жертвы!

Но тщетен порыв. Может, не хватает силы в ослабевших руках, может сказывается повреждение оружия от прошлых атак, но вместо того, чтоб пронзить ближайшее паучье брюхо, спиральный клинок лишь скользит по нему, высекая глубокую борозду в хитине твари.

Или не тщетен?

Ведь внимание тварей теперь всё его, Миктлана! Отвлеклись от терзания тела Власта. Половина дела сделана. Теперь осталось только самому пережить это внимание… И стать победителем!

Так вышло, что и пауки стояли мордой друг к другу, но чуть со смещением, с натяжкой это можно было назвать диагональю. Ближний, которого первым и атаковал Микт, находился в районе правой ноги Власта и повёрнут к Светлому брюшком. Второй же стоял левее первого, на левой же половине спины, и повёрнут был головогрудью к Микту. Потому парень и продолжил движение от первого паука ко второму, как бы проскальзывая между ними, используя неудачный удар, как толчок к следующей особи и прыжок над телом Власта. И если правая рука подвела с уроном, то вот левый клинок во второго паука вошёл филигранно. Иначе и не сказать! Прямо между его главными глазами. Ускорения, полученного от первого удара, хватило, чтоб пробить налобный хитин.

Проведённый манёвр вышел невероятно опасным, безумным, потому как Миктлан сам подставлялся спиной под возможный ответный удар первой твари. Внутренне напрягшись, ожидая его, Светлый всё же постарался скользнуть ещё дальше, загодя уходя от него и используя уже левую руку с вонзённым оружием как рычаг. И вырывая тем самым его из башки. Какой же прекрасный и душераздирающий визг раздался от подыхающего монстра! Невольно на лице Миктлана, заляпанном ошмётками прочих тварей, даже расцвела улыбка. Но пока ещё не победная. Лишь пока!

Проскальзывая за тело поверженного паука, разрывая дистанцию с первым, постарался как можно быстрее обернуться-развернуться. И вовремя! Удар оставшегося противника пришёлся в инстинктивно выставленный клинок. Руку отсушило мгновенно! Всё-таки у Зверей невероятная сила даже при таких небольших размерах. И скорость! Удары сыпались настолько быстро, что Миктлан не успевал парировать их все, и бо́льшая часть просто приходилась по рыбьей броне, ещё как-то державшейся, не рассыпавшейся. Настоящее чудо, опять же придуманное и воплощённое Властом…

Тело пятилось, стараясь не споткнуться, не влипнуть в особо большой комок паутинного ковра. Мозг лихорадочно искал выход из ситуации — что предпринять, как повернуть обмен ударов в свою сторону. Взгляд метался между последней засевшей в вышине тварью, тварью атакующей и округой. Засевшую в вышине никак нельзя было упускать из виду — вдруг решит также спуститься для атаки вблизи. Округа подвергалась пристальному вниманию из-за тут и там корчившихся, ползущих недобитков. И ещё из-за судорожных попыток подметить предметы, что могли бы как-то повлиять на бой. Кирка в трёх метрах левее — далеко, те самодельные ивовые «копья» вместе с рюкзаками в пяти метрах правее — слишком далеко, ближайшие строения города — ещё дальше. Ничего! Вокруг только тела уже сдохших и не совсем сдохших тварей. Можно ли их как-то использовать? На возникновение вопроса ресурсов мозга ещё хватило, но вот на рабочие идеи — уже нет.

Как назло, уже и руки ничего не чувствовали — слишком измучено тело, слишком часты и сильны удары. Ещё немного, и вовсе пальцы разожмутся, не в силах удержать клинки…

Вероятность победы таяла на глазах.

И какой же неудобный противник эта тварь! Особенно из-за своего роста. Мелкие товарки лопались гораздо проще. На них даже наступить можно было, если постараться. А этот же по высоте очень неудобен — все атаки идут в нижние две трети тела, и никак не подкатиться, не перепрыгнуть тварь, чтоб с какой-то другой стороны провести атаку, обмануть движением каким.

Ещё буквально пара мгновений-ударов, и не удастся удержать оружие. А идей так и не приходило ни одной… Власт бы обязательно что-то придумал! Нестандартное, нетривиальное, невозможное, но придумал бы. А что может придумать сам Микт? Что?!

Отчаянье окончательно захлёстывает сознание Микта, заставляя поддаться безумию.

Вместо отражения, парирования новых ударов, Миктлан просто подаётся вперёд, подставляясь под них.

Молясь Пределу и всем существующим и несуществующим богам… Молясь Леди Удаче, которую Власт частенько припоминал.

И чувствуя, как в него вонзаются атакующая пара ног, он продолжает движение вперёд, оказываясь на расстоянии для уже своего удара.

И обеими руками совершает его!

Вонзает клинки в паучьи глаза!

Отпускает их и отшатывается назад, вырывая из тела вонзённые лапы.

И рычит не хуже Власта, глядя на последнюю оставшуюся тварь, так и оставшуюся наверху.

И та не выдерживает! Проверещав что-то на своём никчёмном паучьем, растворяется во тьме сталактитов, ускользая по нитям в мрак дали…

Победа!

Но праздновать её рано. Сперва добраться до чудо-воды, залить ею себя и в себя, а потом и Власта, если тот ещё не отошёл к Пределу…

Идти было невероятно трудно. Тело желало упасть и больше никогда не подниматься, но Микт заставлял его страдать дальше. Нужно выжить. Ради чего? Ради мести, что съедала его раньше? Или ради первого друга? Этого Микт сейчас не знал. Сейчас цель его была проста — добраться!

И — справился! Добрался до фляги! Сделал пару глотков, оторвал пару кусков от рукава, смочил в водице, а после примотал как мог к ранам.

А дальше был бесконечный путь до Власта… Попутно приходилось добивать повизгивающих тварей, что ещё не сдохли. Наконец-то, пригодились «копья». Сил и желания топтать или наклоняться к тварям, подставляясь под случайный удар или укус, не было совершенно.

Присев возле Власта, проверил дыхание того…

Прерывистое, еле заметное, но есть.

Живой!

Во всяком случае дышит. Пока что. Но раны, конечно, нанесли ему жуткие. Как не умер от них, от кровопотери — непонятно. Может, всё же живая вода помогла?.. Тут уже и сам Миктлан поблагодарил Удачу за такую находку, что постоянно спасает их в путешествии.

Обтёр раны Власта, сделал ему повязки, подобные своим. А вот напоить не вышло.

Оглядел ещё раз округу, но теперь уже с более житейской целью, а не ради «борись-выживай». Им необходимо какое-то убежище, чтоб восстановиться. Нужно дождаться, чтобы Власт очнулся — Микт умел здраво оценивать свои силы, и понимал, что даже в полностью здоровом состоянии напарника тащить бы не смог.

Да и оборону держать в случае чего всяко сподручнее будет. Всё будет лучше, чем нынче, когда даже спина оказалась ничем не прикрыта. В пылу и не сообразили отступить под стену обрыва. Хотя, может, это вовсе и не плохо, а хорошо. Ведь тогда бы твари могли по стене спускаться, и не погибло бы их столько, банально разбившись…

Беспокоил и факт того, что одна тварь сбежала. Как бы не вернулась с новым выводком или папашкой-мамашкой. И пошумели знатно, не сдерживались в выражении своих чувств ни они, ни монстры. Как бы кто ещё не заявился на уже затухающий огонёк вакханалии… Надо бы и остальных добить, чтоб вновь в свои права вступила тишина…

Стена обрыва была сплошь гладкой, без ниш и расщелин. Так что оставался единственный выход — идти в город. Занять какое-то крайнее строение, обустроив временную берлогу там. И тащить всё туда не слишком напряжно будет. И вылазки оттуда обратные совершать можно к полю брани. Сбор добычи — святое!

Определившись с планом, взяв за ориентир ближайшее здание, с трудом взвалив Власта на плечи, Микт побрёл к цели.