Повелитель огня II

Глава 20

По сложившейся традиции я проснулся от стука в дверь. Правда, в этот раз долго не мог понять, где нахожусь. В какой-то момент мне даже показалось, что я проснулся в своей квартире в Питере, и я почти успел обрадоваться тому, что жуткий сон, где я в результате дурацкого эксперимента перенёсся в другой мир, закончился. Но нет — я всё же разлепил веки и увидел, что нахожусь в гостевой горнице в доме короля горанов Златека Лучезарного. При этом чувствовал я себя прескверно: голова тяжёлая, словно с какого-то совершенно дикого похмелья, тело будто сковали.

Когда мы добрались до королевского дома, ведун-лекарь, чьё имя я даже не запомнил, осмотрел нас с Ясной и дал каждому выпить какое-то зелье, после которого наши силы должны были чудесным образом восстановиться, а раны и ссадины зажить. А когда мы это зелье выпили, ведун посоветовал нам поспать хотя бы пару часов для закрепления эффекта.

Хотя мог бы и не советовать — и я без него под конец нашего похода мечтал уже только об одном: хоть куда-то лечь и уснуть. А тут ещё сверху накрыло от действия зелья. Поэтому когда я пришёл в свою гостевую горницу, то сразу же не умывшись и не раздевшись, даже не сняв наручи, рухнул на кровать. И, как мне показалось, уснул ещё в падении.

А теперь вот сидел и пытался прийти в себя. И смотрел, как открывается дверь, и в комнату входит Горек. Да ещё так бодро входит, будто это не его без сознания тащили на носилках совсем недавно.

— Как ты себя чувствуешь, Владимир? — поинтересовался королевич улыбнувшись.

— Мог бы лучше, — ответил я. — Голова гудит, и комната будто плывёт.

— Это от зелья, — объяснил Горек. — Скоро пройдёт.

— Надеюсь, — сказал я и встал с кровати.

На удивление получилось без проблем. Да и вообще, как и обещал Горек, лучше становилось прям на глазах. Я подошёл к окну, глянул в него. Солнце ещё не село, значит, спал я недолго — как и планировал, часа два максимум.

— А ты, я смотрю, как огурчик, — сказал я и лишь потом подумал, что в этом мире такой поговорки не существовало.

Горек ожидаемо не понял, почему я сравниваю его с зелёным и пупырчатым овощем, но заострять на этом разговор не стал, а лишь объяснил, что произошло.

— Я королевич, — гордо сказал он. — За меня сразу же лучшие лекари взялись.

— А что с тобой вообще было? Ты же вроде начал в себя приходить?

— Выпил слишком много каменной воды.

— Сколько пузырьков?

— Три.

— Не верю.

— Пять.

— Но зачем? — удивлённо воскликнул я. — Зачем ты это сделал? Как я понял, ты мог умереть от передозировки.

— Думал, королевская кровь защитит меня, — вздохнув, произнёс горан. — Очень уж хотелось с шептокрылами сразиться.

— Горек, ты же очень умный, я это понял за то время, что общаюсь с тобой, но иногда ты творишь такие глупости, что просто диву даёшься.

— Мама говорит, что у меня умная голова, но досталась она дураку, — рассмеялся королевич.

Я хотел сказать Гореку, что его мама полностью права, но сдержался — не настолько мы были близки с королевичем. Я ограничился лишь многозначительной улыбкой. А ещё меня к этому моменту уже полностью отпустило. Более того, я чувствовал себя просто замечательно, потянулся и почувствовал мощнейший прилив энергии, хоть заново на шептокрылов иди — королевские лекари знали своё дело.

— Скажи, кому отдать наручи, штаны с жилеткой и амулеты? — спросил я, снимая защиту с рук.

— Никому, — ответил Горек. — Они теперь ваши. Во-первых, это всё под вас делали и зачаровывали, а во-вторых, даже если бы и нет, разве мы можем забрать амулеты у тех, кто прогнал шептокрылов?

— Что ж, лишним это точно не будет и в дороге пригодится. Благодарю тебя!

— А скоро в дорогу?

— Если позволите завтра у вас денёк отдохнуть, то послезавтра с утра выдвинемся. Я так понимаю, теперь нам будет проще, раз дорога открыта. Она ведь ведёт к перевалу?

— Ведёт.

— Ну вот и отлично. Хотя если вы нам ещё и карту дадите, то вообще будет праздник.

— Карту дать не проблема. Дадим, — сказал королевич, но выражение его лица при этом мне не понравилось.

— А в чём проблема? — поинтересовался я.

— В том, что через перевал вам не пройти.

— Почему?

— Потому что на тех высотах гнездятся шептокрылы. Много шептокрылов. Говорят, там даже драгора видели, хотя я в это не верю. Не живут они в наших горах. Вот в Синегорье — да.

— А это кто ещё такие?

— Жуткие твари. Здоровые как шептокрылы, даже ещё больше, и свирепые как мглецы. Я сам их не видел, но синегорские гораны про них много разного рассказывают.

— И что именно?

— Да много чего. Например, что у них шкура практически железная, ничем её не пробить. Но в наших горах драгоров точно нет. А вот шептокрылы есть. Так что даже не суйтесь на перевал! Через него могут ходить только огневики.

— То есть, мы пройти не можем, в огневики всё же как-то ходят? — уточнил я.

— Ну если у тебя есть сильный зверослов, и ты пройдёшь, — ответил Горек и с усмешкой добавил: — У тебя есть зверослов? Или, может, ты сам умеешь на диких зверей чары накладывать? Не умеешь? Если нет, то я тебе ещё раз скажу: не суйтесь на перевал!

— Но как мне тогда перейти через горы?

— Есть мысль одна, потом расскажу.

— Ты мне уже обещал потом рассказать про огневиков, — напомнил я. — Не подскажешь, когда это потом наступит? Я, вообще-то, свою часть уговора выполнил.

— Расскажу, — пообещал Горек. — Но точно не сейчас. Скоро начало торжества в честь нашей великой победы. Ты же не пойдёшь на праздник вот так: грязным и помятым?

— Не хотелось бы, — признался я.

— Тебе подготовили баню и новую одежду. Приводи себя в порядок и поторопись! А поговорим позже.

Сказав это, Горек тут же покинул комнату, и у меня возникло нехорошее предчувствие, что ничего он мне про огневиков рассказывать не собирается. Или ничего не знает. Но долго на эту тему мне думать не пришлось, так как заявился слуга и предложил проводить меня в баню.

После баньки в новых штанах и кафтане, специально пошитых для меня королевским портным, я направился в сопровождении слуги к месту проведения торжественных мероприятий. Шли недолго, пройдя всего несколько кварталов, оказались на большой площади, идеально вымощенной светлым, шлифованным камнем.

В самом центре площади возвышалась монументальная скульптурная композиция: на массивном постаменте из тёмного камня стояла фигура воина-горана с боевым топором в правой руке. Левой он держал щит, на котором был изображён тот же символ, что был повсюду в доме короля: круг с расходящимися лучами и перекрещёнными в центре топором и молотом.

Видимо, это был памятник какому-то предку Горека, возможно, основателю королевского рода. А за спиной воина поднималось бронзовое дерево, словно выросшее из камня. Его кованые ветви с тонкими металлическими листьями тянулись к небу, демонстрируя высокое мастерство горанских кузнецов — дерево выглядело почти как настоящее.

Вокруг памятника стояли десятки длинных деревянных столов, накрытых к торжеству. Жареное и тушёное мясо, хлеб, блюда с кашами и тушёными корнями, кувшины с напитками — столы буквально ломились от угощения. Но сидевшие за ними гораны ничего не пили и не ели. Они негромко переговаривались и ждали. Нетрудно догадаться кого — своего короля.

Стол правителя стоял на небольшом помосте и был шире и выше остальных. Во главе его стояли два переносных трона: резные, с кожаной обивкой и инкрустацией. Один был высокий и массивный, второй — заметно меньше. Видимо, для королевы, которую я, к слову, так и не видел ни разу. Помимо монарших, пустыми оставались всего лишь три места: два — справа от тронов, одно — слева. Все остальные места за главным столом были заняты. И судя по одежде тех, кто за ним сидел, это были самые знатные гораны Дрекбора.

Слуга подвёл меня к столу и предложил сесть на свободное место слева от трона. Оно было первым. На трёх следующих сидели Ясна, Крушек и Добран. Крушек выглядел очень взволнованным. Во время боя с мглецами он, казалось, вообще не переживал, а вот сейчас заметно нервничал. Ещё бы, такая честь — сидеть за королевским столом.

Ясне, как и мне, достались подарки от местных портных. На Крепинской княгине было новое платье: тёмно-вишнёвое, из плотной, но мягкой ткани, с длинными рукавами и серебряной вышивкой вдоль ворота. Удивительно, но оно сидело точно по фигуре — королевские портные знали своё дело. А может, успели снять мерки.

В честь праздничного обеда Ясна надела серьги и цепочку с кулоном. В красивом платье, с украшениями и распущенными волосами, она выглядела как настоящая княгиня. Увидев меня, Ясна улыбнулась. Я кивнул ей и сел рядом.

— Прекрасно выглядишь, — не удержался я от банального комплимента.

— Благодарю, — ответила юная княгиня, и её щёки покраснели.

Ясна хотела сказать что-то ещё, но в этот момент загремели барабаны. Где стояли барабанщики, я не заметил, но, видимо, где-то совсем рядом — очень уж было громко. Все сидящие за столами гораны тут же начали вставать, мы с Ясной и Добраном последовали их примеру. И почти сразу же увидели, как на площадь в сопровождении своей свиты выходит король Златек Лучезарный с женой и сыновьями.

Правитель Дрекбора был одет в тёмно-синий кафтан с золотой вышивкой, такой же плащ, довольно скромные по королевским меркам порты и сапоги, начищенные до такого невероятного блеска, что любой дембель из моего прошлого мира обзавидовался бы. Рудек и Горек тоже были разодеты согласно статусу, как никак королевичи. Но затмевала всех, конечно же, королева.

Ну супруге Златека Лучезарного было длинное, почти до самой земли, ярко-зелёное платье, расшитое серебряными нитями, с серебристой опушкой и смелым декольте, белые кожаные сапоги и куча драгоценностей: огромное колье, серьги, браслеты, диадема. Всё это было украшено большими сверкающими бриллиантами, сапфирами и изумрудами и создавало дополнительное ощущение торжества. Её густые тёмные, почти чёрные, волосы были заплетены в толстую косу, уложенную вокруг головы.

Как и все другие встреченные мной горанки, королева, была хороша: стройна, красива и выглядела намного моложе короля. Не иди она с ним под ручку, вполне можно было бы подумать, что это сестра Горека и Радека. Ещё супруга Златека Лучазарного была довольно высокой для горанки — возможно, королевская кровь как-то влияла на рост. В общем, выглядела королева, как говорится, на все сто. Из десяти. А шла она настолько легко, будто не шагала по площади, а парила над ней. Скорее всего, здесь не обошлось без какого-нибудь амулета, но выглядело эффектно.

Довольно быстро вся процессия подошла к столу, и члены королевской семьи заняли свои места. Златек Лучезарный уселся на большой трон, королева — на меньший, по правую руку от них сели сыновья: сначала Рудек, за ним — Горек. Барабаны наконец-то смолкли, однако, кроме монаршего семейства, никто не садился. Мы с Ясной и Добраном тоже продолжили стоять, понимая, что всё это часть ритуала.

Почти сразу же король встал, за ним — сыновья, а королева осталась сидеть. Слуга тут же подал Златеку Лучезарному кубок — явно наполненный по случаю чем-то хмельным. Король взял кубок, слегка его приподнял, оглядел всех, кто был за его столом, бросил взгляд на остальные столы и громко произнёс:

— Жители Дрекбора! Сегодня мы празднуем! Сегодня опасность покинула наши горы! Гнездо шептокрылов уничтожено, а они сами улетели, чтобы никогда сюда не вернуться! Теперь мы снова сможем ходить по нашим дорогам, не опасаясь за свои жизни!

Слова Златека Лучезарного прокатились по площади подобно барабанному бою — оглушая и будоража. Если он мог так громко говорить без помощи магии, то это было достойно уважения.

— Шептокрылов прогнали наши гости! — продолжил король. — Люди: Владимир и Ясна! Шептокрылов прогнал мой сын Горек и два наших отважных воина: Зарек и Крушек! Зарек — ценой своей жизни, и за это его имя будет высечено на Скале Славы!

Король сделал паузу, чтобы все могли осознать смысл, произнесённым им слов, после чего поднял кубок совсем высоко и гаркнул:

— Во славу Дрекбора!

— Во славу короля! — хором ответили подданные Златека Лучезарного, подняв свои кубки и кружки.

После этого король испил из своего кубка, и остальные Гораны последовали его примеру. Люди тоже, и Добран в том числе. В этом мире никого не волновало, что ему всего двенадцать лет. Сел за стол со взрослыми, налили — пей. Но надо признать, напиток, которым нас всех угощали, был хоть и хмельным, но не особо крепким — примерно, как пиво или столовое вино. Что это было, я сразу и не понял: ни на медовуху не похоже, ни на пиво — что-то терпкое, сладковатое и с фруктовым ароматом.

Когда все выпили и сели, к Златеку Лучезарному подвели вдову Зарека и двух его детей. Король выразил семье погибшего героя соболезнование и пообещал своё покровительство. И напомнил, что имя Зарека будет высечено на Скале Славы. Когда семья героя ушла, чтобы занять свои места за столом, король неожиданно обратился ко мне:

— Владимир! Сын рассказал мне, что гнездо ты уничтожил практически в одиночку. Твоё имя тоже будет высечено на Скале Славы. Это большая честь! Ранее ни один человек не заслуживал этого. И ещё Горек сказал, что вы с Ясной спасли ему жизнь, помогая отбить его от мглецов, рискуя своими жизнями. Я теперь ваш должник, вы можете просить у меня всё, что хотите.

— Мы спасали Горека не ради вознаграждения, а потому что были в одном отряде, — ответил я. — Уверен, он тоже рисковал бы жизнью, если бы понадобилось спасти нас.

— Да, — согласился король. — Горек такой. Но я всё равно хочу вас отблагодарить.

— Нам ничего не нужно. Горек сказал, что мы можем оставить себе зачарованную одежду и амулеты, это уже королевский подарок. Единственное, от чего мы бы ещё не отказались — это карта. Нам нужно перейти через горы, и без неё будет трудно. Ну и если продуктов в дорогу дадите, будем очень благодарны.

— Получите вы карту, — улыбнувшись, произнёс Зарек Лучезарный. — И продукты получите. А ещё я дам вам проводника. Без него вы в горах сгинете, никакая карта не поможет. Я вообще не представляю, зачем вы идёте на такой риск, но это дело ваше.

— От проводника мы точно не откажемся, — сказал я. — Благодарю тебя, король Златек!

После этого небольшого разговора правитель Дрекбора приступил к трапезе, и его примеру последовали все его подданные, которые ждали отмашки, не начиная трапезу раньше своего короля. Ну и я приступил к еде. Причём с удовольствием, так как изрядно к этому времени проголодался. Начал с жареного мяса, как и большинство горанов. И лишь Горек наворачивал какую-то кашу и закусывал её пареной репой.

Ели все медленно, не торопясь, переговаривались негромко, никто не шумел, не смеялся. Для человека это было непривычно — так праздновать, но горанам было явно хорошо. А когда примерно через полчаса объявили, что скоро начнутся состязания воинов и танцы, я понял: какое-никакое веселье всё же будет. Просто раскачивалось всё довольно долго. Ну а с другой стороны, никто никуда не спешил.