Повелитель огня II

Глава 13

Проснулся я от стука — громкого, уверенного. Сразу потянулся рукой к изголовью, туда, где должен лежать меч. Кисть скользнула по дереву, и я вспомнил, что меч у меня вчера отобрали. Стук повторился.

— Входите! — крикнул я, понимая, что стоящий за дверью никакой опасности для меня не представляет, тот, кто приходит с нехорошими намерениями, обычно не стучит — старается войти незаметно.

Дверь открылась внутрь, и в горницу вошёл молодой горан — невысокий, плечистый, с коротко подстриженной бородой, одетый в плотный тёмно-синий кафтан. В руках он держал большой деревянный поднос с едой — похоже, мне решили доставить завтрак «в номер».

— Светлого утра, господин, — произнёс слуга, остановившись на пороге, и слегка склонил голову. — Я могу пройти?

— Можешь, — ответил я и посмотрел на часы, они показывали ровно семь.

Слуга тем временем прошёл к дубовому столу у стены и поставил на него поднос. Ещё раз склонил голову раз и вышел из горницы, прикрыв за собой дверь. Я сел на кровати, осмотрелся. Вчера я толком и не разглядел помещение, в которое меня заселили — пришёл уставший и сразу завалился спать, даже не вытащил запас из светильника, он так и горел всю ночь.

Горница была просторной и довольно-таки уютной. Обставлена сдержанно, но вся мебель добротная: кровать — специально доработанная под мой рост; большой стол; два стула; у стены возле окна — скамья; рядом с ней — сундук. На полу лежал тканый ковёр грубой выделки. В одном из углов ширмой было огорожено место для умывания. Там стояла небольшая лавка, на которой лежало полотенце и свежая рубаха, на полу — медный таз и кувшин с водой.

Я встал, быстро умылся прохладной водой, обтёрся полотенцем и примерил рубаху — чуть велика, но зато чистая. Подумал, что не мешало бы и в баньку сходить — уже сколько дней толком не мылся. В этом мире такое было нормально, но меня, человека, выросшего в двадцать первом веке, напрягало.

Сел за стол, рассмотрел завтрак. Выглядело весьма недурно: тарелка с жареным мясом, ещё тёплым, большой кусок хлеба, миска с тёмной кашей из непонятной крупы, блюдце с квашеной капустой и маленький кувшин с каким-то пряным травяным отваром. Ещё на подносе лежали ложка с ножом и стояла глиняная кружка. Я налил в кружку отвар, попробовал. Неплохо. Главное — горячий. Привык я в своём мире пить утром кофе или на худой конец — чай, поэтому сильно расстраивался, когда здесь в различных харчевнях на завтрак не могли подать ничего, кроме холодного кваса или медовухи.

Начал с мяса, пока не остыло. Оно оказалось хорошо прожаренным и очень вкусным. С хлебом и капустой зашло просто на ура. А вот каша разочаровала: вязкая, солёная, с запахом какого-то жира. Но пришлось съесть всю — неизвестно, когда в следующий раз покормят.

Только я отложил ложку и налил в кружку ещё отвара, как снова раздался стук в дверь.

— Входите! — крикнул я, отхлёбывая из кружки.

Дверь открылась, и в горницу заглянула Ясна.

— Можно войти? — спросила она.

— Тебе можно всё.

— Вот прям всё? — хитро прищурившись, уточнила юная княгиня.

— Кроме того, что нельзя.

Ясна театрально вздохнула и вошла в горницу. На ней было новое платье: из плотной тёмно-зелёной ткани, с короткими узкими рукавами. Поверх него — короткий жилет из тонкой, хорошо выделанной кожи.

— Дали временно, пока мои вещи стирают, — пояснила Ясна, увидев, как я разглядываю её наряд.

Мне стало интересно, почему моей спутнице предложили услуги прачечной, а мне лишь выдали чистую рубаху, но обсуждать это стоило точно не с Ясной. А она тем временем подошла к столу, взглянула на пустой поднос и спросила:

— Уже поел?

— Как видишь.

— И как тебе здешняя еда?

— Скажем так, едал я кашу и получше, — признался я. — Но кормят — уже хорошо. Да и мясо вкусное. Но ты ведь не для того пришла, чтобы спросить моё мнение о местной еде?

— Не для того. Я хотела с тобой поговорить.

— Отчего бы не поговорить с хорошим человеком? — сказал я, улыбнувшись. — Присаживайся!

Ясна подошла к лавке, присела на неё и выпалила без всякой подводки:

— Как ты собираешься прогонять шептокрылов, Владимир? Ты хочешь призвать дикий огонь?

Интересная формулировка — призвать дикий огонь, а я ведь даже и не думал, как называется этот процесс — когда вокруг меня вспыхивает пламя. Горением это назвать сложно, ведь я не горел. Воспламенением? Тоже не очень. Призыв дикого огня — звучало неплохо. Надо было запомнить.

— Боюсь, что придётся призвать, — ответил я. — Хотя риск, конечно, большой. Есть шанс, что в процессе силы меня быстро покинут, и я не смогу потом оттуда выбраться. Когда я обессилел после сражения с мглецами, вы обо мне позаботились. А вот если силы покинут меня в процессе уничтожения гнезда шептокрылов…

Я замолчал, представив не самую приятную картину.

— Мы и оттуда тебя вытащим! — уверенно заявила Ясна.

— Если я не рухну в пропасть, когда силы закончатся. Поэтому не стоит рассчитывать на вас — нужно просто всё делать быстро: дойти до гнезда, поджечь его со всех сторон и сразу назад. Не тратить время на полное уничтожение гнезда и бой с шептокрылами.

— А вдруг гнездо не сгорит?

— Если хорошо поджечь — сгорит, — заверил я. — Тут другая проблема: гораны ни в коем случае не должны знать, как я это всё сделаю. Поэтому мы им скажем, что гнездо сожгла ты.

— Я? — удивлённо воскликнула Ясна.

— Ты.

— Но как?

— Подпалив его горящей стрелой. Ты у нас хорошая лучница, потренируешься заранее на виду у горанов, они увидят, как ты хорошо стреляешь, и поверят, что ты сожгла гнездо. Там, судя по словам Горека, от начала узкого участка до тропы около пятидесяти саженей. Стрела спокойно долетит.

— Мало чтобы долетела. Надо попасть.

— Ты думаешь, что не попадёшь в гнездо шептокрыла? — я рассмеялся. — Ты серьёзно? Ты помнишь размер этой твари? И вот теперь представь, какое там гнездо. Но по большому счёту тебе и попадать не надо будет. Ты вообще можешь в него не стрелять. Я дойду до него и сожгу. Главное — чтобы гораны поверили, что это сделала ты. А для этого, как я уже сказал, ты будешь тренироваться у них на виду.

— Хорошо, — согласилась Ясна. — Допустим, я попаду или вообще не буду стрелять. Но как мы дойдём до того узкого места? Шептокрыл же нас намного раньше сожрёт.

— Мы пойдём ночью, когда он спит, — ответил я.

— А ночью нас мглецы сожрут.

— От них мы умеем отбиваться.

— Но если ты призовёшь дикий огонь, чтобы отбиться от мглецов, то на гнездо шептокрылов сил точно не останется.

— Поэтому от мглецов будем отбиваться факелами и мечами.

— Они не боятся факелов. Ты же сам это видел!

— Зато костра боятся.

— Но ты же не понесёшь с собой костёр, — сказала Ясна и с некоторой поддёвкой добавила: — Или покатишь его по тропе на тележке?

— Идея хорошая, оригинальная, но действовать мы будем по-другому: сделаем огненный щит и прикроемся им от мглецов.

— Огненный щит? — переспросила юная княгиня, сильно удивившись. — Ты умеешь делать огненный щит? Но ведь для этого нужно уметь накладывать чары.

— Не умею, но сегодня будем учиться, — ответил я. — И придётся обойтись без чар. Мы сделаем овальную деревянную решётку: примерно сажень с небольшим в длину и полсажени в ширину. Без обшивки, чтобы легче весила и не парусила от ветра. И по всему краю овала установим факелы. И ещё один ряд пустим по центру, по всей длине щита. Весить по моим расчётам он должен не больше двух пудов — мы с тобой вдвоём его запросто сможем нести. Сделаем конструкцию так, чтобы нас не обжигало. Будем нести на вытянутых руках. Это будет нашим переносным костром. Пламя от него уйдёт вверх, и мглецы к нам не подлетят. Твари явно не отличают один большой костёр от двух десятков маленьких факелов, поэтому должны испугаться.

— А как долго этот щит сможет гореть? — спросила Ясна.

— Если качественно сделать факелы, то не меньше часа, — ответил я. — Но мы не станем сразу все поджигать. Выйдем вообще с обычными факелами в руках. Лишь когда мглецов станет много, подожжём те, что на щите. Сначала немного и будем добавлять по мере необходимости, в зависимости от количества мглецов.

Ясна нахмурилась и призадумалась, какое-то время она сидела молча, переваривая полученную информацию, а потом спросила:

— А вдруг мглецы не испугаются и всё-таки начнут на нас нападать?

— Я допускаю такой вариант развития событий, — сказал я. — Поэтому мы возьмём с собой двух горанов. А лучше троих. Парни они крепки, топоры у них здоровые. Вот пусть и отбиваются, в конце концов, им тоже нужно освободить тропу от шептокрылов. Поэтому и щит такой большой — чтобы под ним пятеро могли укрыться.

— Но если мы доберёмся до начала этого узкого участка, то зачем тебе призывать дикий огонь? Давай тогда подожжём гнездо стрелами.

— Боюсь, не всё так просто. Не думаю, что гораны не пытались провернуть что-то подобное. Видимо, там какая-то проблема есть. Возможно, шептокрыл как-то тушит огонь, пока тот сильно не разгорелся. Но начнём мы со стрел — это однозначно. И лишь если не получится, призову дикий огонь.

— Надеюсь, что получится, — сказала Ясна. — Главное — дойти до нужного места. Но с горанами будет намного легче это сделать.

— Намного, — согласился я. — Хотя с горанами другая проблема вылезет: они могут увидеть, как я призову дикий огонь, а этого допускать никак нельзя.

— И как мы будем решать эту проблему?

— Пока не знаю, на месте что-нибудь придумаем. Зачем забивать сейчас голову, вдруг до этого вообще не дойдёт?

— Ты думаешь, этим ты меня успокоил? — насупившись, спросила юная княгиня.

— Вообще-то, я имел в виду, что есть большая вероятность поджечь гнездо стрелами, — примирительно улыбнувшись, произнёс я. — Поэтому давай будем надеяться на лучшее.

— Давай, — ответила Ясна, но особого оптимизма в её голосе я не заметил.

И это было нормально. Мне, ментально взрослому мужику, не раз рисковавшему жизнью в другом мире, было страшно. Что уж говорить о девчонке. Да, юная Крепинская княгиня в свои годы уже видела многое, она у меня на глазах двух огневиков убила, но, как ни крути, это была девчонка, и она имела право бояться мглецов и уж тем более шептокрылов. Я подошёл к ней, сел рядом на лавку и сказал:

— Мне самому это всё не нравится, но нам нужно пройти по этой тропе, если мы хотим попасть на перевал. Более того, если мы выручим горанов и прогоним шептокрылов, то думаю, я смогу выпросить у них карту Черногорья. Идти наугад опасно.

— Опасно, — согласилась Ясна.

— Поэтому выбор у нас невелик, — резюмировал я. — Или мы прогоняем шептокрылов, или возвращаемся к подножию и идём в обход, через земли златичей.

— Не хотелось бы.

— И мне.

В горнице повисла тягостная тишина: тему с гнездом шептокрылов мы закрыли, а ни о чём другом говорить не хотелось, потому что несмотря на закрытие темы, мы оба всё равно думали о предстоящей опасной вылазке.

Стук в дверь раздался так неожиданно, что мы с Ясной синхронно вздрогнули. В этот раз дверь отворилась сразу же, и на пороге появился Горек.

— Светлого утра тебе, Владимир! Не помешаю? — произнёс королевич и сам ответил на свой вопрос: — Похоже, помешал. Прошу меня простить.

Тем не менее после принесённого извинения, горан как ни в чём не бывало прошёл в горницу, плюхнулся на стул и спросил:

— Вас уже покормили?

Я взглянул на Ясну, та утвердительно кивнула, и я ответил Гореку:

— Да, покормили, мы благодарим тебя за такое радушное гостеприимство. И горницы очень уютные, я просто отлично выспался.

— Может, ещё что-то нужно? — поинтересовался королевич.

— Я бы от баньки не отказался, — сказал я. — Если это не будет совсем уж большой наглостью с моей стороны.

— Вечером сделают вам баньку, — пообещал гостеприимный хозяин.

— А твой отец ещё не прибыл? — поинтересовался я.

— Пока нет. Но, думаю, к обеду точно будет здесь. И вы сразу же с ним встретитесь.

— Это замечательно, и раз уж зашла речь о нашей встрече, скажи, как у вас принято обращаться к королю? Как нам следует называть твоего отца?

— А вот тут всё не так просто, — сказал горан. — Нужно не просто нужные слова произнести, но ещё и вести себя правильно!

— Ну ты тем более расскажи, что и как надо делать.

— В первую очередь вы должны понимать, что вы не просто чужаки — вы пришли в Дрекбор без приглашения, вас сюда никто не звал, а это значит, что по своему статусу вы стоите чуть выше пленников. Это я с вами спокойно общаюсь, но король — другое дело. Там традиции, ритуалы, и всё это нужно соблюдать неукоснительно.

— Это понятно, — согласился я. — Ты главное, скажи, что надо делать и говорить.

— Когда вас подведут к королю, вам следует закрыть глаза, упасть перед ним на живот, распластать руки и громко закричать: «Прости нас, Златек Лучезарный! Прости, что мы ступили на благословенную землю Дрекбора! Не вели нас казнить, разреши уползти с миром». Король разрешит, вы уползёте, и проблема будет решена. Это традиция, её нельзя игнорировать. После чего вас уже пригласят, и вы сможете войти как гости, и не надо будет падать на пол.

Пока Горек говорил всю эту дичь, я ждал, что он рассмеётся, но этого не произошло. Он замолчал и стоял с каменным выражением лица.

— Ты же сейчас пошутил, да? — спросил я.

— К сожалению, нет, — ответил королевич и развёл руками. — Но твоей подруге можно будет не падать на живот. Женщине достаточно стать на колени и преклонить голову.

— Я ни перед кем не буду становиться на колени! — вскипела Ясна и сжала кулаки так, что аж костяшки пальцев побелели. — Мы всего лишь прятались в пещере от зверя! Мы не собирались идти в этот ваш Дрекбор! Это вы притащили нас сюда, заставили идти против нашей воли! И это вы должны становиться перед нами на колени, чтобы мы не передумали избавлять вас от шептокрылов!

Крепинскую княгиню аж трясло, королевич смотрел на неё и хмурился, ситуация накалялась. И, признаться, я даже не представлял, с какой стороны начинать её тушить. И тут вдруг Горек расхохотался. Да так громко и заливисто, что аж немного согнулся и затрясся.

Тут уже и я разозлился, да так, что мне захотелось ему врезать. Конечно же, делать этого я не стал, но руки чесались. Вот прям очень уж сильно чесались. И похоже, не только у меня — Ясна смотрела на горана с такой яростью, что казалось, набросится на него с кулаками в любую секунду.

Горек же хохотал так, что у него аж слёзы проступили. В принципе, меня этот смех не особо-то и трогал, я много дурачков в прошлой жизни видел — у нас на работе один парнишка ещё более тупо шутил, но вот за Ясну было обидно. Девчонку просто трясло от злости — не заслужила она таких шуток.

А королевич тем временем просмеялся и заявил:

— Я так и знал! Хотя немного сомневался, конечно. Но зато теперь уверен.

— Что ты знал? — спросил я, стараясь говорить максимально сдержанно. — В чём уверен?

— Что спутница у тебя не простая, — пояснил горан. — Судя по тому, как она завелась после предложения встать на колени, она явно княжеских кровей.

А вот это было сильное заявление. Даже Ясну оно заставило прекратить злиться. Теперь юная княгиня растерялась и, похоже, вообще не знала, как себя вести. Бедная девчонка — столько разных эмоций за какие-то пару минут.

— Но это не моё дело, — отмахнулся Горек. — Если захотите, расскажете потом, кто вы такие. Ну а нет, так нет.

Странным он всё же был парнем: шутки абсолютно идиотские, но сам при этом явно не дурак. С такими людьми-то обычно не знаешь, как себя вести, а тут ещё и горан. Но единственное, в чём я был уверен — не стоит раздувать конфликт.

— Я надеюсь, ты достаточно повеселился и теперь, наконец, скажешь, как нам следует обращаться к королю? — спросил я Горека.

— Так и обращаться: король Златек Лучезарный. Пожелай ему этого… Ну, что там вы обычно у себя желаете? Тепла и света? Или мира дому? Всё пойдёт, главное — проявить уважение. На живот падать не надо.

Произнеся последнюю фразу, Горек не удержался и снова захохотал.

— Это не смешно, — сказал я.

— Нет, — возразил горан. — Смешно.

— Вы тут смейтесь, а я пойду отдохну, — со злостью произнесла Ясна и быстро вышла из горницы.

— Надеюсь, она не сильно обиделась? — спросил меня королевич.

— А сам-то как думаешь? — ответил я вопросом на вопрос. — Ты бы на её месте сильно обиделся?

— Нет, я бы на её месте посмеялся. Но я вас понимаю, мои шутки никто не любит.

— То есть, не все гораны такие, как ты? — с надеждой спросил я.

— Гораны вообще почти не шутят, — вздохнув, произнёс королевич. — И разговаривать не любят. Я думал, что с вами, с людьми, удастся пошутить и поболтать. Мне ужасно скучно.

— Поболтать можно, — сказал я, смягчаясь. — И пошутить тоже, но надо же как-то понимать, над чем шутить, а над чем не стоит. Мы тебя нормально попросили объяснить, как себя надо вести, а ты начал какую-то дичь нести.

— Я думал, это весело. Откуда мне знать, что вы примете это всерьёз? Давай уже сменим тему, я же извинился.

— Вообще-то, нет. Ты не извинился.

— Но это уже не важно, раз мы сменили тему. Расскажи мне лучше, как ты хочешь шептокрылов прогнать?

— Я всё расскажу королю.

— Но я тоже когда-нибудь стану королём.

— Вот как станешь, тогда и приходи.

Горек вздохнул, поняв, что «не прокатило», а я уже еле сдерживался — похоже, этому парню действительно было очень скучно, и он не знал, как ещё развлечься, кроме как, донимать случайно забредших к нему в королевство людей. Он, конечно, делал это без злобы, но всё равно страшно бесил.

— Ты вчера обещал показать, как живой огонь добываешь, — снова сменил тему королевич. — Покажешь?

— Прямо здесь? — спросил я.

— Можно и здесь, но лучше пойти в каминный зал.

— Хорошо, пойдём, — согласился я, решив, что усугублять ситуацию не стоит, и ничего со мной не случится, если я разок разведу огонь.

Я взял свою сумку, закинул в неё нож, не пригодившийся во время завтрака, и мы, покинув горницу, отправились в путь по длинным и тихим коридорам королевского дома. Шли довольно долго, пока не оказались в большом зале — том самом, куда попали, когда впервые переступили порог этого дома. Из этого помещения другим коридором — коротким и широким пошли к каминному залу. Дверь, ведущая в него, располагалась в самом конце. Когда мы подошли к ней, Горек взялся за массивную бронзовую ручку и толкнул дверь. Та со скрипом отворилась. Королевич вошёл первым, я — за ним.

Каминный зал оказался больше и просторнее, чем я ожидал. Я сделал несколько шагов, огляделся. Высокий сводчатый потолок подпирали массивные мраморные колонны, стены были облицованы глухими панелями из чёрного дерева, через каждые два метра на них располагались светильники с магическим огнём. Но горели они все довольно тускло, и это создавало в помещении мрачноватую атмосферу.

Пол был выложен гладким каменным плитняком, на нём не было ни ковров, ни шкур, ни половиков. Конечно, как бывший пожарный, я мог только похвалить хозяев за такое соблюдение правил противопожарной безопасности, но, надо признать, с той же медвежьей шкурой на полу, зал выглядел бы уютнее.

У дальней стены располагался сам камин — массивный, глубокий, выложенный из тёмного, почти чёрного камня. Внутри тлели угли. Совсем мало — видимо, остатки горевших ночью дров. Перед камином стоял низкий резной стол из красного дерева, рядом с ним — пара деревянных кресел, крайне неудобных на вид.

Горек подошёл к камину, указал на площадку перед ним и сказал:

— Вот! Здесь можешь показывать.

Я кивнул, подошёл к камину, поставил сумку на площадку и присел на корточки. Достал из сумки трут, кусок промасленной тряпки, кварцит и нож. Веточками и щепками озадачиваться не стал — моей задачей было не костёр развести, а показать, как я добываю огонь. Горек тем временем уселся в кресло и с интересом наблюдал за моими действиями. А я разложил на камне трут, расправил его, распушил, после чего взял в руки кусок кварцита и нож.

Несколько коротких ударов, и куча искр засыпала трут. И тут же от него пошёл тлеющий дымок. Я нагнулся и осторожно подул. Почти сразу же появился первый язычок пламени. Я дал огню немного разгореться и поднёс к нему промасленную тряпку. Пламя тут же за эту тряпку ухватилось, перешло на неё и стало разгораться.

— Вот так я добываю огонь, — произнёс я, положив горящую тряпку на каменный пол. — Когда нужно развести костёр, заранее собираю мелкие веточки, траву, кору, щепы, чтобы на них пламя перекинуть. Ну а дальше уже ветки, дрова. Но ты этот принцип и без меня знать должен, раз вы пользуетесь обычным огнём.

— Знаю, — ответил горан, вставая с кресла.

Он подошёл ко мне, тоже присел на корточки и протянул ко мне руки. Я молча отдал ему кусок кварцита и нож. Горек постучал ножом по камню, высек кучу искр, усмехнулся и сказал:

— Гораны раньше, очень-очень давно, тоже так огонь добывали. Или примерно так. Но это тяжело и долго. Хотя идея со специальными тряпочками мне понравилась. Надо будет запомнить.

— А как вы сейчас огонь разводите?

— Огнявками. Это самый лёгкий способ.

— Чем?

— Не чем, а кем! — поправил меня горан, усмехнувшись, и вышел в небольшую едва заметную дверь, что вела в какое-то смежное помещение.

Вернулся он почти сразу же и нёс в руках нечто среднее между аквариумом и клеткой — коробку из металлических прутьев со стеклянными стенами и деревянным полом. И судя по тому, что внутри сидела ящерица, это был такой своеобразный террариум.

Ящерка была странной — я таких раньше не видел. Строение тела у неё было самое обычное, размеры тоже не впечатляли — в длину около пятнадцати сантиметров, половина из которых — хвост. Но вот цвет меня поразил: ярко-оранжевый, ровный, без каких-либо оттенков и пятен. Лишь зелёные глазки-бусинки да чёрные коготки выделялись на этом ровном оранжевом фоне. И обруч из какого-то синеватого металла, покрытый непонятными знаками и закрывающий рептилии почти всю шею.

— Огнявка! — представил мне Горек ящерку, да так официально, что я уже ожидал и ответного представления меня зверюшке, но обошлось.

Королевич осторожно достал ящерку из террариума, нежно погладил её по голове и обратился ко мне:

— Достань свою тряпочку, положи на пол.

Я выполнил просьбу горана, и он тут же поднёс свою ящерку к тряпке. Так, что мордочка рептилии находилась буквально в пяти сантиметрах от неё. А затем королевич надавил ящерице на шею, туда, где заканчивался обруч. Бедная зверушка тут же громко и пронзительно запищала, а из её пасти вылетел поток огня — самого настоящего огня, который я называю обычным, гораны — живым, а все остальные жители Девятикняжья — диким.

Такого я не ожидал. Увиденное пламя и услышанный писк ящерицы в комплексе аж заставили меня вздрогнуть. И видимо, температура у выпущенного огнявкой пламени была очень высокой, потому как моя тряпочка вспыхнула мгновенно и сразу вся. Действительно, неплохой способ — живая зажигалка.

— Это называется «последний крик», — пояснил Горец. — В обычной жизни, когда огнявка понимает, что ей не убежать от врага и не победить его, она все свои силы тратит на крик, который часто оглушает врага. Пока тот приходит в себя, огнявка убегает. Пустые огнявки до сих пор так и делают.

— Пустые?

— Не каждая огнявка может огонь извергнуть. Только особенные, те, что живут в местах силы, там, где чары настолько сильны, что часть их переходит в огнявку. Другие звери в такие места даже не заходят, а огнявкам там хорошо.

— Ящерицы, владеющие чарами — о таком я раньше даже и не слышал, — признался я.

— Они не владеют чарами, — поправил меня Горек. — И пользоваться они ими не могут. Точнее, могут, но всего один раз в жизни, потому что чары убивают особенных огнявок. Точнее, не чары, а огонь, который они извергают. Когда особенная огнявка сталкивается с врагом, она, как и пустая, кричит, только для неё этот крик становится последним, так как вместе с ним выходят и все чары, что накопились в ней. Почему они выходят именно в этот момент и почему в виде огня, никто не знает. Но так происходит, поэтому крик и назвали последним.

— Но твоя огнявка прокричала, подпалила тряпку, и ничего с ней не случилось, — заметил я. — Дело в обруче?

— Да. Он блокирует часть действия огня — его температуру. Если поднести палец вплотную к морде огнявки, ничего не почувствуешь. Огонь выходит из её горла холодным и лишь на расстоянии пары вершков начинает обжигать. Это сохраняет огнявкам жизнь и даёт нам возможность их использовать.

— И как часто это можно делать?

— Раз пять подряд — легко, а потом придётся подождать какое-то время, когда она поднакопит чары. Но в целом ограничений нет, огнявкам не больно и не страшно.

— Один минус у вашего способа, — усмехнулся я. — Тихо такой огонь не разведёшь.

— Это да, — согласился Горек. — Но мы по ночам очаги и камины не разжигаем, а днём нам эти крики не мешают.

— И как сильно они у вас распространены? В каждом доме своя или одна на несколько домов?

— Конечно, в каждом доме своя. Это же удобно.

— А где вы их берёте?

— Ведуны разводят. Их же надо не просто вырастить, но ещё и обруч каждой сделать, да менять эти обручи по мере роста, надо научить не боятся последнего крика. Непросто это. Но хорошо, что живут огнявки по десять — пятнадцать лет, так что ведуны справляются, успевают выращивать новых по мере надобности. Хочешь попробовать?

Предложение было неожиданным.

— Не откажусь, — ответил я и сложил ладони лодочкой.

Королевич переложил мне в руки ящерку, я крепко взял её левой рукой, чтобы не убежала, а правой, как и Горек тоже погладил животинку по голове.

— Потихоньку надави ей на шею, сразу за обручем, — сказал горан и, усмехнувшись, добавил: — Только не выпусти со страху, когда она заорёт.

— Не выпущу, не переживай, — произнёс я, отворачивая морду огнявки в сторону.

Промасленную тряпку я доставать не стал — в этом не было смысла. Мне не нужно было разводить огонь, мне лишь было интересно заставить уникальную ящерицу его извергнуть. Я осторожно надавил на нужное место, совсем несильно, и огнявка тут же запищала. И выпустила из пасти струю огня. Такой удивительный мини-дракон — это было очень необычно.

— Удивительно, конечно, — произнёс я, возвращая огнявку Гореку. — Людям бы таких.

— Ты же знаешь, что людям нельзя, — сказал горан.

— Знаю. И меня это удивляет.

— А меня нет. Меня удивляет другое, но я не имею права с тобой это обсуждать. Хоть ты и…

Королевич осёкся, словно в последний момент понял, что сейчас сболтнёт лишнее.

— Что я и? — поинтересовался я, желая развить эту тему.

— До тебя я ни разу не видел людей, которые не боятся живого огня, — признался горан. — И не слышал про таких. Те, которых, называют погаными, не в счёт, но у них за рекой свои порядки.

— Мне кажется, огневики не боятся живого огня, — заметил я.

— Так огневики и не люди.

Это было сильное заявление, и Горек понял, что всё-таки сболтнул лишнего, поэтому снова замолчал.

— А кто они, если не люди? — спросил я, сделав вид, что не заметил, как смутился мой собеседник.

— Я не могу с тобой это обсуждать, ты уж прости, Владимир. Но нельзя горанам с людьми об этом говорить, мы клятву дали во время перемирия…

И снова Горек осёкся. Каждой фразой разговорчивый королевич приоткрывал часть завесы над какой-то большой тайной, с каждой фразой становилось всё интереснее. Что это за клятва такая? Что за перемирие было? Между кем и кем?

— Заболтались мы, идти мне пора, — деловито произнёс королевич, усаживая огнявку в террариум.

— Погоди! — остановил я горана. — Давай проясним ситуацию. Я хочу спасти вас от шептокрылов, собираюсь рисковать ради вас своей жизнью, а ты мне не можешь всего лишь чего-то там рассказать? Ты серьёзно, Горек?

— Ну вот спасёшь нас от шептокрылов, тогда расскажу.

На совесть надавить не получилось, но я не сдавался.

— Но я ведь могу не вернуться с такого опасного задания, — сказал я. — И тогда тебе будет стыдно, что ты мне не поведал этой тайны.

— Если тебя сожрёт шептокрыл, тебе будет не до тайн, — парировал горан.

— Есть логика в твоих словах, — согласился я. — Но если не сожрёт, и я его прогоню, ты мне расскажешь всё, что знаешь про огневиков!

— Не всё, но многое расскажу.

— И тебя не остановит клятва?

— Ты не пустышка и не полукровка, это не будет считаться нарушением клятвы.

— А кто я?

— Если бы я знал.

— Но раз так, и если это не нарушение клятвы, то зачем нам ждать? — попробовал я ещё один заход.

— Это не обсуждается! — отрезал Горек. — Сначала ты прогонишь шептокрылов!

— Хорошо, — согласился я. — Но ты дал слово!

— Дал. И сдержу его, — пообещал горан. — Но сначала ты прогонишь шептокрылов.

Королевич понёс огнявку в соседнюю комнату, а я понял, что у меня появился ещё один стимул прогнать гигантских ящеров. Очень большой стимул.