Повелитель огня II

Глава 18

Признаться, меня взбесило поведение Горека — мы чуть не погибли, а ему было весело. Причём, что самое интересное — он рисковал больше всех, его чуть не сожрали мглецы, но, похоже, парня это мало волновало. Королевич был вообще не пробиваемым, ему хотелось ещё приключений, и всё тут.

Так как мглецы улетели, можно было гасить факелы на щите — не стоило впустую тратить их ресурс. Я быстро их погасил, и мы с Ясной потащили щит наверх: я поднимался, насколько позволяла верёвка, затем подтягивал его к себе, а Ясна подстраховывала — лезла сразу за щитом и следила, чтобы он ни за что не цеплялся. Зарек и Крушек тем временем помогали своему королевичу — Горек, пыхтя и что-то бормоча себе под нос, карабкался по склону к тропе, а верные воины его поддерживали. В прямом смысле этого слова.

Когда мы вернулись на тропу, стало совсем светло. Мглецов уже точно можно было не опасаться, а вот шептокрыл мог появиться в любой момент. Но несмотря на это, я решил факелы на щите не поджигать, и немного пройти без максимальной защиты.

По мере нашего продвижения к гнезду шептокрыла тропа постоянно сужалась — в одном месте скала выдвинулась вперёд так, что пришлось идти боком, прижимаясь грудью к камням. Было неприятно. В пропасть старались не смотреть. Шум ветра, дующего снизу, добавлял напряжения.

Но опасный участок оказался не очень протяжённым, а сразу после него открылась довольно широкая площадка, где мы решили перевести дух и поджечь факелы на щите. Пока я их поджигал, Горек решил меня немного просветить.

— Ты осторожнее с поручами, — произнёс королевич, глядя, как я лихо верчу в руках здоровенный щит. — Они не делают тебя сильнее! Они лишь перенаправляют все силы твоего тела в руки. И помогают не чувствовать при этом усталости. Но это ненадолго. Нужно помнить об этом, потому что иначе наступит момент, когда сил просто не останется, и поручам будет нечего поддерживать. И тогда ты просто рухнешь на землю.

— И как узнать, когда этот момент настанет? — спросил я.

— Объяснить трудно, — ответил Горек. — Всё приходит с опытом. Пока тебе не о чем переживать, ты не сильно напрягал руки, к тому же ещё и выпил каменной воды, но я должен был тебя предупредить.

— Спасибо, буду иметь в виду. Но я очень надеюсь, что мы уже скоро доберёмся до гнезда.

— Мы почти до него добрались, — заметил Крушек. — Саженей через сто стропа повернёт за скалу, и оттуда уж будет видно гнездо.

— Тогда не вижу смысла терять время, — сказал я, закончив с факелами и поднимая щит.

Крушек не ошибся: примерно через сто саженей — двести метров тропа обогнула выступ скалы, и мы увидели гнездо шептокрылов. Оно было массивным и огромным — размером с небольшой сарай. Сплетённое из толстых веток и обломков деревьев, оно по форме напоминало глубокую чашу, вросшую одной стороной в каменный выступ и полностью перекрывающую проход по тропе. Шептокрылов видно не было: возможно, уже улетели на охоту, а может, ещё спали на дне гнезда. Первое, конечно, было предпочтительнее.

До гнезда было примерно триста метров. Две трети этого пути — довольно широкая тропа, по которой вполне можно было идти, прикрывшись щитом, а в случае чего и отбиваться от летающего ящера. Но вот дальше тропа сужалась, да так сильно, что пройти по ней можно было лишь по одному, сильно прижимаясь к скале. Разумеется, там в случае атаки шептокрыла, дать ему какой-либо отпор было невозможно. Вот с того места — где тропа сужалась, Ясне и предстояло стрелять.

Я уже давно шёл первым, когда до сужения тропы осталось около пяти метров, я остановился, положил щит на пол и сказал:

— Ну вот мы и пришли, с чем я вас всех и поздравляю. И надеюсь, совсем скоро смогу поздравить с успешным выполнением миссии. Ясна, доставай стрелы, а все остальные, прячьтесь за щит и готовьтесь отбиваться. Если шептокрылы в гнезде, они не будут просто так смотреть, как мы его сжигаем.

— Кто-нибудь, помогите, — попросила Ясна, доставая первую стрелу и вкладывая её в лук. — Держите факел рядом, будете стрелы поджигать.

— Я буду держать! — заявил Горек, видимо, ему очень хотелось принять максимальное участие в уничтожении гнезда.

Королевич взял факел и встал рядом с юной княгиней. Зарек и Крушек покрепче сжали топоры в руках и приготовились драться. Я не стал доставать меч, потому что в случае нападения шептокрыла моей задачей было бы — держать щит. Ясна прицелилась, слегка натянула тетиву и сказала:

— Поджигай!

Горек тут же поднёс факел к наконечнику стрелы и произнёс:

— Ветра почти нет, это хорошо. Точно не промахнёшься.

— В такую громадину с этого расстояния и при сильном ветре трудно промахнуться, — заметила Ясна.

Юная княгиня спокойно, как будто не в первый раз стреляла по гнезду чудовищ, дождалась, когда пропитанная жиром и смолой обмотка хорошо разгорится, сильно натянула тетиву и выпустила стрелу. Та с лёгким свистом взвилась в воздух и ударила в гнездо — примерно в середину обращённой к нам стороны. Ясна сразу же достала вторую. Подожгла. Выпустила. Затем третью.

Вторая стрела воткнулась в гнездо буквально в нескольких сантиметрах от первой, а вот третья — в верхнюю часть, в самый край плетёной чаши. Когда Ясна поджигала четвёртую стрелу, Горек сказал:

— Повезло нам, что шептокрылы куда-то улетели.

Однако не успел королевич договорить, как воздух сотрясли два диких крика — резких, мощных и невероятно громких. Донеслись они почти одновременно, значит, в гнезде было как минимум два ящера. И тут же один из них вскарабкался на край чаши и, расправляя крылья, принялся осматриваться. Сразу же заметил нас, взмахнул крыльями и покинул гнездо. А на его месте появился другой — немного меньше размером, видимо, самка.

Первый шептокрыл взмыл вверх, поднялся довольно высоко и сделал широкий круг над гнездом, высматривая тех, кто осмелился нарушить его покой. Разумеется, он сразу же заметил нас, сделал ещё один круг — поменьше, после чего начал пикировать в нашу сторону. Второй гнездо пока не покидал.

— Все к скале! — заорал я, хватая щит и выставляя его вверх, словно отгораживаясь от ящера. — Бросайте топоры, берите згарники!

Гораны быстро выполнили оба моих приказа: все трое подбежали к скале, а Зарек с Крушеком достали згарники и ядра для них. Ясна не стала выпускать четвёртую стрелу в гнездо — оставила её для шептокрыла и тоже встала к скале. Я присоединилась к отряду и прикрыл всех щитом.

Гарантий, что ящер, взбешённый нападением на его жилище, испугается огня, не было. Шептокрыл вполне мог в порыве ярости наброситься на щит, выбив его из моих рук и сбросив в пропасть. И так как он летел на нас, не снижая скорости, я уже начал готовиться к наиболее паршивому исходу.

Однако на подлёте к тропе ящер всё же притормозил и завис буквально в пяти метрах над нами, хлопая своими огромными крыльями и изрыгая жуткое рычание. Видимо, так много огня его если не напугало, то как минимум насторожило.

— Стреляйте! — заорал я. — Чего ждёте?

И тут же горящая стрела вонзилась чудовищу в грудь, а две пылающие магические сетки накрыли левое крыло и правый бок. Шептокрыл издал совсем уж жуткий вопль и снова взмыл вверх. А его самка тем временем избавилась от всех трёх стрел, выпущенных в гнездо. Она аккуратно хватала их зубами за оперение, вытаскивала и сбрасывала в пропасть. А следом туда же сбрасывала успевшие загореться ветки, когтями выцарапывая их из гнезда. Похоже, эти ящеры были довольно умными.

— Вы видите, что она делает? — удивлённо воскликнул Горек.

— Видим, — сказал я. — Надо совместить стрелы и згарники. Может, тогда у нас появится шанс.

— Згарник отсюда туда не добьёт, — сказал Зарек. — Я могу подойти ближе, но успею сделать максимум два-три выстрела, пока меня не сожрёт зверь. Этого хватит?

— Два выстрела нас не спасут, — отклонил я с ходу предложение горана-камикадзе. — Но о гнезде мы будем думать, когда решим главную проблему. Вы вверх-то посмотрите.

А смотреть было на что: шептокрыл, каким-то чудом сбив с себя огонь згарников и избавившись от стрелы, не спеша спускался и делал это как-то уж слишком уверенно. После того как его самка избавилась от горящих стрел, можно было ожидать от ящера не просто тупого нападения, а какой-нибудь хитрого хода. И это, признаться, пугало. Ясна вставила в лук и подожгла очередную стрелу, гораны приготовили ядра и запасы, я со всех сил сжал ручки щита.

Насчёт хитрого хода я ошибся — шептокрыл постепенно ускорился и, как в прошлый раз, пошёл в лобовую атаку. Только теперь он не притормозил на подлёте к тропе, а раскинув крылья почти на всю ширину и выставив мощные лапы когтями вперёд, шёл на нас, несмотря ни на что — ни на очередную стрелу, вонзившуюся в грудь, ни на новые огненные сетки на шее и правом крыле.

Огромная туша влетела в нас с такой силой, что я не удержался на ногах и упал, едва не выпустив щит из рук. Ящер же попытался схватить его когтями — видимо, зверь понимал, что, забрав эту защиту, он без проблем добьёт нас. Только вот шептокрыл немного не рассчитал и правой лапой схватился прямо за горящий факел, тут же издал истошный вопль и взлетел. Невысоко — буквально на три метра. Чтобы снова наброситься на нас.

Ещё одна стрела и две новые огненные сетки не заставили ящера поменять намерения. Он уже ничего не боялся — ярость затмила у зверя чувство страха и самосохранения. Он издал жуткий вопль, бросился на нас и… встретился с зачарованным топором.

Зарек успел выхватить оружие у королевича и выскочить навстречу чудищу. Удар пришёлся на левую лапу. Хороший удар. Такой бы да по уязвимому месту нанести — было бы совсем здорово. Но до уязвимого места у такого здоровенного ящера Зареку было не дотянуться. По крайней мере, пока зверь был в воздухе.

Воодушевлённый удачным ударом горан бросился добивать зверя, если, конечно, в этой ситуации уместно было употреблять слово добивать. Ящер от неожиданности аж отпрянул — не ждал от такой наглости. Шептокрыл отлетел немного назад и завис над самым краем тропы — примерно в полутора метрах выше её уровня. Он широко размахивал крыльями, громко рычал и, похоже, готовился броситься на Зарека. Шансов отбиться у горана при этом было не так уж и много, а помочь мы ему ничем не могли.

— Возвращайся к нам! — заорал я изо всех сил.

— Иди сюда! — поддержал меня Горек.

Но Зарек никак на это не отреагировал — он решил принять бой. И, похоже, он придерживался мнения, что лучшая защита — это нападение. Горан не стал дожидаться, пока ящер обрушит на него всю мощь своих сильных когтистых лап, и ударил первым. Сам по себе момент для удара был идеальным — ящер висел в воздухе чуть ли не напротив горана, он широко расставил крылья, открыв уязвимую грудь. И лишь один минус был во всём этом — шептокрыл висел надо пропастью. Однако Зарека это не смутило.

Отважный горан издал какой-то боевой клич и бросился на ящера. Он нанёс удар в прыжке и, похоже, вложил в этот удар все свои силы — лезвие топора одной стороной полностью вошло в плоть ящера, по самую рукоять. И попал Зарек хорошо: прямо посередине грудной клетки, чуть ниже основания шей.

Такого шептокрыл точно не ожидал. Он тут же завопил, резко взмыл вверх, задёргался в воздухе, пытаясь лапами достать до топора. Но тот крепко держался в груди ящера — видимо, изогнутое лезвие, войдя в грудную клетку, зацепилось за ребро.

Но самым удивительным было то, что Зарек не отпустил рукоять. Он крепко держал её и парил над пропастью вместе с ящером. Более того, горан, перебирая руками, подобрался по рукояти к самой груди шепткорыла, после чего, держась за топор левой рукой, правой быстро достал прикреплённый к поясу кинжал и вонзил его ящеру прямо в грудь — в то место, где у шепткорыла вполне могло располагаться сердце.

Зверь взвыл совсем уж дико, принялся метаться в воздухе, и Зарек всё же сорвался и полетел на дно ущелья. Ящер какое-то время ещё дёргался, а потом тоже начал снижаться, практически пикируя. Некоторое время до нас ещё доносились отголоски его воплей, а потом стало тихо.

Мы подошли к краю тропы и посмотрели вниз. Дно ущелья было так далеко, что у меня аж мурашки по коже побежали, когда я представил, как бедный Зарек туда падал. Никто из нас не сомневался, что отважный горан погиб — какие бы амулеты он ни надел, при падении с такой огромной высоты, да ещё и, скорее всего, на камни, шансов остаться в живых не было.

Но этот герой избавил нас от шептокрыла, тут можно было не сомневаться. Даже если ящер не погиб, он вряд ли мог продолжать защищать своё гнездо. Правда, оставался ещё один, но, как мне показалось, самка была поменьше размером и не такая свирепая. В любом случае она осталась одна, а это значит, шансы на успех нашего рейда увеличились.

— Зарек погиб достойно, — изрёк Горек, продолжая смотреть на дно ущелья. — Он заслужил, чтобы его имя было высечено на Скале Славы!

— И чтобы его гибель не была напрасной, мы должны спалить-таки это злосчастное гнездо! — добавил я. — Ясна, стреляй!

Юная княгиня кивнула, достала очередную стрелу, вложила её в лук и встала на место, с которого она стреляла в прошлый раз. Горек взял факел, подошёл к ней и поджёг стрелу. Спустя пятнадцать секунд эта стрела уже торчала из гнезда.

Ясна выпустила следом ещё две — как в прошлый раз. А самка шептокрыла, как в прошлый раз, вытащила их и сбросила в пропасть. Только теперь даже ветки не успели загореться — лишь слегка задымились.

— Так мы до вечера будем стрелять, — с грустью заметил Горек.

— Боюсь, стрелы закончатся раньше, — сказала Ясна.

— А может, ты будешь в шептокрыла стрелять? — предложил королевич.

— Мне несложно, но ты думаешь, его можно убить стрелой?

— Нельзя, — ответил я за Горека. — Поэтому прекращай тратить стрелы. Я сейчас пойду и подожгу его факелом. И не позволю шептокрылу его потушить.

— Владимир, если ты сошёл с ума, то это не вовремя, — сказал королевич. — А если ты так шутишь, то тоже выбрал не самое удачное время.

— Я не шучу! — отрезал я.

— Значит, сошёл с ума, — резюмировал Горек.

Королевича можно было понять: мои заявления для того, кто не знал о моих сверхспособностях, действительно выглядели безумными. Но не мог же я рассказывать горанам, что умею воспламеняться и швыряться огнём. Пришлось «косить» под безумного — чего не сделаешь ради благой цели.

— Вы уходите, — обратился я к остаткам своего отряда. — Ждите меня на том месте, где мы схлестнулись с мглецами. Я здесь закончу и приду туда.

— Владимир, друг мой, — произнёс Горек, посмотрев на меня, как на ребёнка. — Ты просто устал. Сама идея хороша — не дать шептокрылу вытащить горящие стрелы, но мы сделаем это все вместе.

— Вместе нам не пройти, — возразил я. — Это бессмысленно. Тропа возле гнезда узкая, укрыться там негде. Щит не пронести, а если и пронесём, то укрыться им не сможем. Когда шептокрыл вылетит, он одним взмахом крыла сбросит нас в пропасть.

— Но он и тебя сбросит, — заметил Горек.

— Одного не сбросит. Я успею добежать до гнезда и схватиться за него.

— Это безумие!

— Это единственная возможность сейчас уничтожить гнездо!

— Но так ты мог сразу один пойти. Зачем мы тебе?

— Про первого шептокрыла ты уже забыл? С ним бы я один не справился.

— Но мы тебе поможем! — стоял на своём королевич, который, похоже, никак не хотел пропустить момент уничтожения злосчастного гнезда.

— Нет! — отрезал я. — Уходите!

— Пойдёмте, — сказала Ясна, до которой наконец-то дошло, что мне надо подыграть. — Горек, ты — сын короля. Если ты погибнешь здесь, твой отец нам этого не простит. И тебе не простит!

Последняя фраза предназначалась Крушеку. Тот кивнул, соглашаясь с Ясной, и обратился к своему королевичу:

— Люди правы, тебе надо уходить. Ты и так уже один раз чуть не погиб, не стоит рисковать дальше. Тем более, ты слаб и всё равно не сможешь ничем помочь.

— Вот так всегда, — тяжело вздохнув, произнёс Горек. — Когда силы очень нужны, их нет.

«А потому что не фиг было понты колотить при встрече с мглецами и строить из себя ниндзя», — подумал я, но вслух, разумеется, этого не произнёс.

— Пойдём, — сказала Ясна, взяв Горека за руку. — Владимир справится.

— Думаешь? — недоверчиво спросил королевич.

— Знаю, — ответила юная княгиня.

И они ушли, захватив с собой щит — его понёс Крушек. Мне остался лишь один факел.