Повелитель огня II

Глава 17

Аккуратно опустив щит на камни тропы, я подошёл к самому её краю, туда, где стояла Ясна. Глянул вниз. Склон уходил почти отвесно, но всё же это был склон, а не обрыв, и Зарек с Крушеком медленно по нему спускались.

Несмотря на плохую видимость — было ещё достаточно темно, я смог разглядеть Горека. Он лежал на узком выступе, примерно в пятидесяти метрах от нас, топор валялся рядом. И я очень надеялся, что королевич эти полсотни метров не летел вниз, а катился по склону. Потому как падение с такого расстояния на каменный выступ ничем хорошим закончиться не могло, даже несмотря на защитные амулеты, коих у Горека было с избытком.

Зарек с Крушеком спускались довольно быстро. Цепляясь за трещины в камне и небольшие выступы, они спешили на помощь своему королевичу. Но не успевали. К Гореку, сделав небольшой круг, подлетал мглец — тот самый, что сбил королевича с тропы. Он шёл по дуге, вытянув вперёд лапы с когтями, и явно уже предвкушал, как будет лакомиться гораном королевской крови.

Звон тетивы отвлёк меня от созерцания полёта ящера. Стрела вонзилась мглецу в шею — чуть пониже головы и немного сбоку. Зверь издал громкий полувизг-полухрип, дёрнулся, сменил траекторию и начал спускаться на дно ущелья. Про Горека он, разумеется, тут же забыл.

А вот остальные помнили. Стая медленно, но верно снижалась, двигаясь малыми кругами. Мглецы уже были практически на одной высоте со мной и Ясной, на расстоянии примерно шестидесяти метров. Только на нас, стоящих возле большого горящего щита, летающие ящеры внимания не обращали — мглецов интересовал Горек, казавшийся им более лёгкой добычей.

Всё происходило один в один, как в тот раз, когда мы впервые встретили этих тварей. Видимо, это охотничья тактика мглецов: сначала они долго кружат, словно не решаясь напасть, а затем набрасываются всей стаей. И до этого «затем» оставалось явно не так уж много времени, и Зарек с Крушеком к этому моменту могли не успеть спуститься. А если бы и успели? Что они вдвоём могли сделать против двух десятков ящеров?

— Они не отобьются, — озвучил я очевидное.

— Попробую отвлечь мглецов, — сказала Ясна, доставая очередную стрелу.

— Мы тоже вдвоём не справимся. Да и в любом случае всех мы никак не отвлечём. Надо спускаться.

Я ещё раз посмотрел вниз. Склон крутой, но не гладкий, удержаться можно, гораны ведь спускались. Впрочем, они привычные к скалам, так что это не показатель. У меня в прошлой жизни тоже был навык лазить по горам, а в этой достались крепкие руки, ещё и усиленные в данный момент магическими поручами. Слабым местом нашей группы по части скалолазания однозначно была Ясна. Впрочем, юная княгиня меня уже не раз удивляла, и почему бы ей не сделать это ещё разок?

— Ты сможешь спуститься на выступ к Гореку? — спросил я.

— Попробую, — ответила Ясна.

— Тогда спускаемся. И побыстрее, у нас времени вообще не осталось.

— А щит?

— Его потащим с собой. Как мы без него с мглецами справимся? Горека ведь надо чем-то прикрыть. Он, похоже, там без сознания лежит. Начинай потихоньку спускаться, а я щит подготовлю. Саженей на десять спустись и жди.

Ясна кивнула, быстро закинула лук за спину и начала спуск. А я принялся тушить факелы на щите. Работал руками — всё равно никто не видел, а мне так было удобнее. Два оставил на всякий случай. Я планировал спускаться с факелом, но шанс его выронить, был велик. А спустить на выступ к Гореку щит и не иметь возможности его поджечь, это был бы эпичный провал.

Когда на щите осталось гореть всего два факела, я занялся верёвкой. Тонкую, но довольно крепкую — видимо, зачарованную, её прикрепили к щиту и свернули в моток ещё в кузнице. По задумке плотника мы должны были в начале похода размотать верёвку, а Зарек или Крушек держать её конец постоянно в руке на случай, если я по какой-то причине уроню щит в пропасть. Чтобы удержать его и затащить назад. Разумеется, мне такая страховка показалась излишней, и я её не использовал. Но верёвка вот пригодилась.

Я размотал её — навскидку было метров двадцать. В три этапа можно спустить щит до выступа. Глянул вниз — Ясна была уже достаточно низко. Подтащив щит к краю тропы, я начал осторожно спускать его вниз. Торопиться не стоило, но и время терять было опасно — мглецы приближались к Гореку.

Опустив щит, насколько хватило верёвки, я дождался, когда до этого уровня спустится Ясна, перехватит его и даст мне отмашку, что всё хорошо. Получив эту отмашку, я бросил вниз верёвку, взял факел и начал спускаться сам. Ветер бил мне в лицо, камни были влажные, несколько раз я чуть не сорвался.

Один раз, почти в самом конце спуска, камень вывернулся у меня из-под ноги, я больно ударился коленом, чуть не выронил факел, ударив им по скале, отчего он почти потух. Но я всё же удержался. И пламя тоже. Хотя далеко не факт, что я смог бы так лихо карабкаться без усиливающих крепость рук поручей и амулета «Притяжение земли». А ещё нам сильно повезло, что не было дождя, несмотря на пасмурное небо.

Спустившись до Ясны, я смог себе позволить лишь разок тяжело выдохнуть. На то, чтобы полноценно отдышаться, времени не было. Я перехватил верёвку, взял щит и начал его спускать дальше. Крепинская княгиня тоже сразу же полезна вниз. Нам пришлось проделать этот трюк три раза, чтобы добраться до Горека.

Ступив на выступ, я ещё раз осмотрел каменную площадку. Она была узкая и неровная, с покатым краем. Примерно пять-шесть метров в длину и полтора-два в ширину. Зарек и Крушек к этому моменту уже оттащили Горека от края к скале, и теперь он лежал там неподвижно, лицом кверху, с закрытыми глазами. А воины стояли рядом, готовые отдать жизнь за своего королевича. Оба горана были растрёпаны, напряжены, тяжело дышали, но оружие в руках держали крепко.

Зарек собирался рубить мглецов топором Горека. Хоть у этого бойца и не было королевской крови, зачарованное оружие само по себе являлось грозной силой, кто бы им ни дрался. Грех было его не использовать.

Я хотел спросить, какие травмы получил королевич, но на это уже не было времени — первые четыре мглеца уже приближались к нам. Они летели слаженно, пытаясь зайти с трёх сторон: один нёсся прямо на нас, в лоб; второй — сверху, почти отвесно; и два собирались ударить с боков. Времени разжигать факелы на щите не было, и я выхватил из ножен меч.

Зарек отразил удар первого — того, что летел прямо. Рубанул с размаху по выставленным вперёд когтистым лапам, отрубив одну из них. Мглец тут же запищал, потерял контроль и впечатался в скалу. Горан бросился его добивать.

Тот, что пытался напасть сверху, принял в грудь стрелу и тоже сбился с курса. Правда, ему повезло больше, чем сородичу, он смог избежать удара о скалу, резко взмыл вверх и исчез в неизвестном направлении. Нам с Крушеком достались крайние: горану правый ящер, мне — левый.

Мглец шёл на меня с открытой пастью и вытянутыми вперёд когтями, издавая глухое рычание, больше похожее на хрип. Я держал в левой руке факел, в правой — меч и пытался сохранить самообладание. Дёргаться раньше времени было нельзя ни в коем случае — зверь мог прочитать мой манёвр.

Когда между нами осталось меньше метра, буквально за доли секунды до того, как когти ящера вонзились в моё тело, я резко подался вправо, вытянув вперёд руку с факелом. И попал зверю прямо в брюхо. Надо признать, поручи делали своё дело — довольно тяжёлый факел я почти не ощущал, размахивать им было очень легко.

Рассвирепевший ящер взвыл, каким-то неестественным образом извернулся и ударил лапой мне по груди. Глядя, как здоровенные острые когти бьют по моему кожаному жилету, я подумал, что эта тварь сейчас разорвёт мне всю грудь. Но нет. Чары работали — когти лишь скользнули по жилету. Правда, немного зацепили правое плечо, но это были уже мелочи.

Мглец тем временем упал на тропу, причём не очень удачно — подвернул левое крыло. Он попытался его расправить и встать, но такой возможности я ему не дал — быстро подскочил и ударил мечом сверху вниз, вдоль шеи. Ящер дёрнулся и замер, словно пытался понять, что же ему теперь делать. Затем он зашипел, открыл пасть, демонстрируя острые зубы, и начал расправлять крылья, готовясь броситься на меня.

До конца расправить не успел — я быстро сделал шаг вперёд, вогнал меч ему между рёбер и выдернул. Ящер затрясся, но всё равно попытался на меня броситься. Правда, получилось у него лишь рухнуть в моём направлении. Я оттолкнул тушу ногой к краю выступа, и она соскользнула вниз, увлекая за собой мелкие камни. Крушек тем временем добил своего мглеца.

Времени на передышку не было — вторая партия ящеров, летевшая на нас, была намного больше первой, я даже считать не стал, сколько их. Казалось, вообще все, что кружили в небе, решили разом нас атаковать. Я бросился к щиту и принялся поджигать на нём факелы.

Огонь перескакивал с одного факела на другой не сразу — ветер мешал. Приходилось прикрывать ладонью, загораживать от порывов. Стало понятно, что разжечь все до нападения зверей я не успею. Тогда я схватил щит и подтащил его к Гореку, прикрыл себя и королевича. И продолжил поджигать факелы на щите уже в таком положении. Ясна, выпускавшая в ящеров одну стрелу за другой, тоже спряталась за щитом. А гораны встали впереди, готовые принять первый удар.

И долго им ждать не пришлось: уже через несколько секунд мглецы набросились на бойцов. Первого встретил Зарек — отменным ударом прямо в грудь. Топор вспорол плоть, кровь брызнула на камни, ящер, чуть ли не пополам разрубленный, упал на тропу. Зачарованное оружие даже в руках простого бойца творило чудеса, то-то Горек с этим топором ничего не боялся.

Крушеку было сложнее, но он тоже держался молодцом: бил ящеров по лапам, крыльям, бокам, изворачиваясь при этом всем телом, чтобы его самого никто не зацепил. И нам ещё сильно повезло, что выступ был маленький, и у мглецов не получалось нормально на него приземлиться, чтобы атаковать горанов массово с земли. Приходилось с лёту, а значит, по очереди, так как толпой они мешали друг другу крыльями.

А пока гораны бились с теми ящерами, кто долетел до выступа и пытался на нём закрепиться, Ясна стреляла по тем, кто ещё только подлетал. Лучница выпускала одну стрелу за другой. Обычные у неё уже закончились, и она перешла на зажигательные, коих было предостаточно. С относительно близкого расстояния они все шли в цель. Но даже если Ясна попадала не в грудь или шею, а всего лишь в крыло или лапу, эффект от зажигательной стрелы всё равно делал своё дело. Горящие ящеры начинали паниковать, метаться в воздухе туда-сюда, стараясь избавиться от огня, чем сильно пугали сородичей, многие из которых от такого зрелища улетали подальше.

Но многие и прилетали. И я прекрасно понимал, что долго Зарек с Крушеком не продержатся — амулеты амулетами, но силы имеют свойство заканчиваться, как ты их ни укрепляй. А ещё в любой момент кто-нибудь из горанов мог получить ранение и составить компанию Гореку, поэтому я старался поджечь все факелы на щите как можно быстрее. Именно все — было не до экономии, нам требовалась надёжная защита. Как только закончил, сразу же заорал что есть сил, чтобы гораны меня услышали:

— Идите сюда! Быстро! Прячьтесь за щит!

И в этот момент Крушека всё-таки зацепили. Он добивал мглеца, набросившегося на него справа, а зашедший слева, цепанул его когтями. С лёту, со всей силы. По левому плечу, по верхней части, мне даже сначала показалось, что задел шею, но нет, повезло Крушеку — только плечо. Горан отшатнулся и чуть не упал, но всё же успел выставить перед собой топор и встретить лезвием ящера. И не просто встретить, а полоснуть того по шее.

— Идите сюда! — снова заорал я, срывая голос. — Бегом!

В этот раз гораны меня послушались и забежали за щит. На освободившееся место на выступе тут же начали приземляться мглецы — им больше никто не мешал это делать. Только вот приземлившись, ящеры не знали, что делать дальше. Они смотрели на горящий щит, рычали, шипели, махали крыльями, вытягивал шеи, показывали зубы, но в огонь лезть боялись.

Впрочем, очень быстро до зверей дошло, что если сложить крылья, то можно пролезть в довольно большую щель между щитом и скалой. Этим они и занялись — сразу с двух сторон. Но теперь горанам было намного легче отбиваться, всё же мглецы нападали на них по одному.

Зарек размахивал зачарованным топором, Крушек, которому из-за ранения было труднее — обычным, и при этом у каждого горана за спиной висел згарник, а через плечо была переброшена большая сумка.

— У вас ещё остались ядра для згарников? — спросил я.

— Конечно, — ответил Зарек. — Но мы не сможем отбиваться и стрелять одновременно.

— Сейчас подвинемся, и сможешь.

— Куда подвинемся? — не понял меня горан.

— К краю площадки, — ответил я. — Продолжайте отбиваться, и все вместе аккуратно двигаемся влево. Ясна, тащи Горека!

Юная княгиня закинула лук за спину, схватила королевича и потащила его к левому краю площадки, а я переместил туда щит. Этим манёвром мы лишили ящеров возможности нападать на нас с двух сторон. Слева от нас теперь был обрыв, места для приземления не осталось, и хоть щель между щитом и скалой была около полутора метров, сунуться в неё, сложив крылья, было невозможно.

Мглецы теперь пёрли лишь с одной стороны, и раненый Крушек самоотверженно сдерживал этот натиск. Зарек не мог заменить товарища, так как для стрельбы из згарника нужны были обе руки, но зато он мог стрелять. И делал он это очень быстро.

С близкого расстояния выстрелы получались идеальными — Зарек попадал прямо в головы ящеров. Огненная сеть опутывала эти головы, и испуганные мглецы с диким визгом улетали куда попало, вообще не глядя — лишь бы улететь.

Ясна тоже неплохо добавляла из лука, и в нашем противостоянии с ящерами наступил перелом. Один за другим мглецы начали улетать: кто-то, получив ранения, а кто-то, испугавшись. Те, кто кружил в воздухе, но так и не рискнул спуститься, тоже убрались. Буквально за десять минут всё закончилось, и мы больше не слышали ни мерзких криков ящеров, ни хлопанья их крыльев. Наступила почти полная тишина — лишь негромко потрескивали факелы, да завывал в ущелье ветер.

— Всё, — выдохнул Зарек, убирая згарник. — Отбились.

Я посмотрел вверх — туда, где ещё недавно на фоне неба кружили мглецы, и не увидел там ничего, кроме туч и разгорающейся зари. Мы отбились, мы остались живы. Но потеряли кучу времени. К тому же Горек лежал без сознания, а я и Крушек были ранены. Шансы добраться до гнезда шептокрылов и уничтожить его стремительно уменьшались.

Ясна тем временем подошла к Гореку, присела возле него, тронула королевича за лоб, пощупала у него пульс на сонной артерии и сказала:

— Жив, но какой-то очень уж холодный, и, похоже, в сознание приходить не собирается.

— Холодный — потому что холодная кровь на нём, — пояснил Зарек. — А в сознание сейчас придёт.

— Что ещё за холодная кровь? — спросил я.

— Заклятие, — ответил Зарек. — Оно само накладывается в нужный момент, если амулет носить. При ранении или отравлении, или ещё какой-нибудь опасности кровь становится холодной, и ты спишь, пока не придут ведуны-лекари и не вылечат тебя. Или пока силы сами не восстановятся. Наверное, когда Горек упал на камни, амулет и сработал.

— Я удивляюсь, как он вообще весь не переломался после такого падения. Или это его доспехи спасли?

— Пёрышко.

— Тоже амулет? — предположил я.

— Да, — ответил горан. — При долгом падении тело становится легче. С такой высоты удар был примерно, как с двух саженей. Больно, но кости должны быть целы. Сейчас дадим ему каменной живицы, и будет понятно, что с ним.

Зарек достал из своего поясного мешка небольшой стеклянный пузырёк, закупоренный корковой пробкой, и открыл его. Затем наклонился к королевичу, приподнял тому голову и влит в рот содержимое пузырька. После чего встал и заявил:

— Скоро очнётся.

Затем Зарек достал ещё два пузырька и протянул их мне и Крушеку. Раненый горан, не долго думая, откупорил пузырёк и выпил его содержимое. После чего достал из своего мешка кусок чистой, белой ткани и обратился к Ясне:

— Можешь перевязать мне рану?

— Конечно, — ответила Крепинская княжна, взяла ткань и начала накладывать повязку.

А я вертел в руках полученный пузырёк и прислушивался к своему организму: плечо саднило, но особой необходимости им заниматься я не видел. Я даже перевязывать его не собирался. Но вот общее самочувствие было крайне паршивым — я еле стоял на ногах. И это было странно — вот только что у меня было море энергии, а теперь словно после соковыжималки.

— Не бойся, пей, — сказал Зарек, заметив, что я призадумался.

— А эта ваша каменная вода, она только раны лечит или силы восстанавливает? — спросил я.

— На твою царапину я бы не стал тратить зелье, — ответил горан.

Ответ был исчерпывающим, и я выпил содержимое пузырька — бесцветную жидкость, слегка солоноватую и слабо отдающую лёгким привкусом металла. И почти сразу же почувствовал, как возвращаются силы. Всё же магия, или как её здесь называли, чаровничество — сильная штука. Страшно представить, что с её помощью могут вытворять сильные чаровники. Которым я, между прочим, перешёл дорогу, судя по всему.

Последняя мысль заставила меня поёжиться, поэтому я предпочёл быстрее от неё отвлечься. Благо было на что: Горек очнулся. Королевич застонал и открыл глаза. Он приподнялся на локте, осмотрелся и спросил:

— Я многое пропустил, да?

— Да, — сухо ответил ему Зарек.

— А где мглецы?

— Вот, — Зарек указал на туши двух ящеров, лежащие на выступе. — Остальные внизу. Часть улетела.

— Похоже, у вас тут было весело, — с нескрываемой завистью произнёс Горек, глядя на убитых мглецов.

— Весело не то слово, — сказал я. — Но давай ближе к делу. Ты как себя чувствуешь?

— Плохо, — вздохнув, ответил Горек. — После холодной крови тяжело отходить.

— Насколько плохо? Наверх, на тропу вылезти сможешь?

— Тяжело будет. Но куда нам торопиться? Мглецов мы уже прогнали, а к шептокрылам до рассвета не успели. Давайте немного отдохнём и выдвинемся домой.

— Домой⁈ — воскликнули мы с Ясной хором. — А гнездо?

— Можно попробовать повторить всё завтра, — сказал королевич. — Или послезавтра.

— Ты сейчас шутишь? — спросил я. — Или издеваешься?

— Я не шучу, — ответил Горек. — Посмотри сам: все устали, Крушек ранен, я после холодной крови, и главное — мы потеряли время. Пока мы доберёмся до гнезда, шептокрылы уже проснутся. Да и щит горит уже давно. Его не хватит. Повторить всё на днях — лучший вариант.

Меня аж передёрнуло от злости, но всё же я сумел взять себя в руки и максимально корректно произнёс:

— Горек, я понимаю, тебе обидно, что ты пропустил главное, как ты выражаешься, веселье и чувствуешь себя паршиво после заклятия. И тебе сейчас не до шептокрылов, а поучаствовать в мероприятии очень хочется. Но вот только я иду не веселиться. Я просто хочу уничтожить это гнездо, чтобы расчистить путь через горы. И мы сегодня рисковали жизнями, чтобы разогнать мглецов и расчистить путь к гнезду. И чтобы заодно тебя спасти, если ты вдруг забыл. И спускать всё это в унитаз я не намерен! Я не хочу завтра опять отбиваться от мглецов. Меня это не веселит! И тебе я рекомендую пересмотреть отношение к этому. Мы тебя, между прочим, еле отбили. Тебя вполне могли сейчас уже доедать. Так что не хорохорься!

Про унитаз я, конечно, погорячился, но вряд ли это помешало горанам уловить смысл сказанных мной слов.

— Да я просто за вас переживаю, — растерянно ответил королевич, не ожидавший получить такой выволочки.

— Ты лучше переживай за дело! — отрезал я. — И хоть мы из-за тебя и потеряли кучу времени, назад я не пойду. Я сожгу это гнездо сегодня!

— Но я же не специально, — виноватым голосом произнёс королевич. — Я же не знал, что мглец меня сбросит с тропы и мы потеряем время.

— Что случилось, то случилось. Забыли об этом. Но теперь хотя бы не мешай и дай мне доделать то, ради чего мы отправились в рейд. Выпей каменной воды или ещё чего-нибудь и лезь на тропу. Мы должны уничтожить гнездо шептокрылов сегодня!