Потапыч

38. Кладбищенский праздник

Вообще, в особняке происходил некий гибрид бала-потрахущек и гусарской гулянки. Дружинники были в большинстве чисто количественно, но и просто владеющих (в основном — из лояльных корифею) было немало. Я как-то вообще задумался — а Казнь, он вообще кто? Потому что количество народу на его празднике порождало вопросы. Ну ладно — дружина, могу понять. И даже несколько жрецов — это скорее естественно, хотя от их компании я ловко ускакал на второй этаж: был там и апопий поп, и шутовской шутник. Нахрен надо мне с этими деятелями лишний раз пересекаться.

Но вот не меньше сотни владеющих, причём всё подъезжающих, вызывали вопросы. И ладно бы девчонки-парни, повеселиться-расслабиться. Но нет — как раз на танцполе, на втором этаже, я видел вполне себе взрослых и серьёзных типов. Даже старуха-Кукува нарисовалась и отплясывала с каким-то старым лисом. Была, конечно, молодёжь — кого-то дружинники тянули в уголки-альковы, кото-то дружинников тянул туда. Но в целом — не просто пьянка, а именно серьёзная такая встреча.

Сам Казнь мне встретился на выходе с танцпола, пожал лапы (обеими руками, довольно интимный для владеющих жест, не в сексуальном плане, само собой, а доверия), поблагодарил, что я «навестил его в годовщину посвящения Двуединому», и ускакал.

А я призадумался. Карий после входа направился к столам на первом этаже, где с устрашающим видом принялся карать закуски и выпивку. Вплоть до полного уничтожения последних. Зорга вспорхнул на танцпол задолго до моей теологической ретирады. И мелькал своим пернатым беретом по всему танцполу, очевидно, выискивая кого-нибудь для совместного чтения блаженного Августина, не иначе.

И вот что мне на этом гульбище делать-то? Так-то, по уму, надо бы составить компанию Карему — запахи были приятные…

«Да! И мёду!» — высказался Потап.

Но я — на гулянке, куда безуспешно стремился довольно долго (и небезосновательно подозревал шутовские шуточки и серпентское змейство в неосуществлении этого желания). Правда, совершенно непонятно, с кем и как контачить: народ либо отплясывает парами (или более сложными компаниями, что-то вроде круга-хоровода), либо занят в альковах. Или надирается-наедается на первом этаже. И никаких компаний с транспарантами «мы ценные и полезные владеющие, жить не можем, как хотим познакомиться с Потапычем» я не наблюдаю. Что сволочизм окружающих демонстрирует очень ощутимо, но остаётся фактом.

Впрочем, раз уж в жральню мне спуск нежелателен, можно попробовать с кем-то потанцевать. Сам я всяческое рукомашество и ногодрыжество танцевального толка не слишком люблю (когда мне приходится, на остальных пофиг). Но при этом тело слегка подпрыгивало, норовя пуститься в пляс — умения и моторика Михолапа. Так что можно к какой-нибудь даме, или даже недаме подкатить, пообщаться. На постельное продолжение я не просто не рассчитываю — оно явно будет лишним. Но вот просто поговорить, возможно — через неё познакомиться с кем-то полезным интересным сам я велел.

И встал у входа, выглядывая перспективных партнёрш. Правда, дружинники, паразиты такие, херили мои конструктивные начинания на корню. На танцполе пусть незначительно, но преобладал мужской пол, так что свободных дам не наблюдалось. Были несколько компаний у стен танцпола, в отдалении. Даже Фиалка вроде в одной… Хм, подойду, поздороваюсь. В конце концов, Капросы — род действительно сильный, а познакомиться с кем-то полезным через романтичную хрюшку… А почему бы и да?

Решил я это и потопал по периметру зала. И почти добрался было до компании с Фиалкой, которая меня заметила, кивнула приветственно… А я замедлился. Дело в том, что благообразная, но очень ехидная морда жреца Шута, ну точнее, его затылок, нарисовался в этой компании.

И именно нарисовался, чёрт возьми! Мимо меня этот деятель просочиться не мог, вход вроде один. Стоит и трепется себе, вроде как давно — только я его вообще не чуял, пока по мне не шибануло знакомым ехидством. И что…

Додумать я не успел, потому что в моё плечо вцепились лапы. И бить в ответ я не стал, потому что лапы были покрыты рыжей шёрсткой, а глазки на лисоподобном лице знакомо и жалобно хлопали ресничками.

— Выручите, почтенный Михайло Потапыч, — почти шёпотом пропела эта Лиса (и с большой и маленькой буквы).

— И чем? — приподнял бровь я, судорожно прикидывая, как бы мне от всей этой шутовщины избавиться.

— Станцуйте со мной пожалуйста. А то почтенные дружинники так настойчивы… — слегка дёрнула она головой.

И да, человек пять… точнее, пять владеющих на разных ракурсах хищно пырились на девицу. Вот не поручусь, что не из-за её манеры «брать интервью», но может, и просто гормон с алкоголем в голову ударил. Как минимум в одну из, а может и в обе.

Впрочем, тут вариант не хуже, а даже лучше Фиалки. Так что почему бы и не помочь? Даже если всё это «игра», определённый должок на девице всё равно «повиснет», так что пускай меня просвещает. Решил я это, ну и перестал сдерживать рвущееся пританцовывать тело. А морда… хотя — лицо, стало наглым и сиволапым. Ухажёры-преследователи рыжей на него попырились и отвалили. А вот Фиалка на меня бросала взгляды в стиле «изменщик коварный». Это при том, что сама мне предлагала «вхождение в род без условий». Тонкости и нюансы есть, но это именно её предложение, так что в ответ на нахмуренную физиономию Капрос я удивлённо задрал бровь. Хрюшка «на ходу переобулась», разулыбалась, но видно — ревнует.

Что, в общем-то, скорее к лучшему. Мне по окончании службы ссориться с Капросами не хочется, ну а если обиженная Фиалка всё-таки «отвалит» и найдёт себе поркафи… спутника жизни — так и вероятность ссоры уменьшится во много раз.

Лиса отплясывала напротив, постепенно перетекая в человеческий облик. Что в некоторой степени указывает на то, что действительно «прибежала за спасением». Потому что в общественных местах владеющие морфируют только в случае агрессии, сильнейшего волнения или шока… Ну и если они видомы и на всё кашляли. Но для простого уважаемого владеющего — это «потеря лица» (и приобретение морды), не сказать чтобы там какое-то жуткое, но уровня метеоризма на балу, что-то такого типа. Кстати, уши у неё в обороте действительно поднимались, располагаясь под висками. Что с хвостом — не знаю, но определённый интерес к нему я в себе обнаружил.

А партнёрша скромно молчала, но убедившись в том, что её ухажёры свалили, а я с Фиалкой переглядываться перестал — защебетала:

— Я вам так благодарна, почтенный Михайло Потапыч, так благодарна! Надеюсь, танец со мной не поссорит вас с прекрасной Фиалкой Капрос? Хотя, — с несколько поблекшей улыбкой продолжила она, — такая красавица вряд ли обратит на этот инцидент внимание. А не расскажите ли, Михайло Потапыч…

И защебетала. А я мысленно хмыкнул: Рейнары вообще отличались определённой худобой и не слишком крупными размерами. Сильны, опасны, но красавицами и красавцами не считались, по владетельским меркам. При этом Лиса у меня вызывала вполне себе сильный интерес (сдерживаемый, но девчонка действительно нравилась и вызывала желание). А возможность отношений с Фиалкой даже в формате любовницы воспринималась как «ипу и плачу», именно так.

Но… комплименты рыжей я отвешивать не буду, даже если это не комплимент, а констатация факта. Лиса — лисица зубастая, что не раз продемонстрировала. И хотя, похоже, искренне считает себя на фоне хрюшки-валькирии дурнушкой, но вполне себе популярна. Пяток дружинников с бараньими взглядами гарантируют это.

— А скажите мне, уважаемая Лиса, а с чем связана такая популярность у владеющих праздника мудрейшего Казни? — вклинился я в щебетание, не прерывая танца.

— А вы не знаете? — наивно захлопала ресницами Лиса.

— Я спросил вас, уважаемая. Если вам сложно ответить…

— Совсем не сложно, почтенный видом, я вам так благодарна. Но многое я не знаю точно, могу только высказать догадки, — на что я кивнул.

И выходило, что «днюха волхва», судя по всему, проводится за счёт Лидари. Создание очередного нейтрального поля для переговоров, но несколько иного толка, чем другие. Тут складывались факторы «духовности» волхва, наличия на празднике дружины — с одной стороны. А с другой — жрецы и волхвы, да и сам Казнь гарантировали «безопасность и неприкосновенность гостям», в пределах особняка, само собой. То есть как формат «встречи непримиримых врагов для беседы» праздники и Казни (и Благого раньше), были очень популярны. И приходит на такие гулянки народу очень и очень немало, часто никакого прямого отношения к волхву не имеющего.

А ко мне с таким предложением не обращались, даже после смерти Благого… хотя да, клятва, точнее, её отсутствие. И кстати, может, Серпент или кто-то из Лидари обратится со временем — я, вообще-то, в дружине ещё совсем недолго. А я от такого не откажусь — пусть и формальный, но хозяин сборища имеет массу возможностей для знакомств и связей.

После этакого «ликбеза видома» Лиса обратилась ко мне с вполне профессиональным вопросом: аркубулюс. То есть меня на нём видели, даже заказы у товарищества на изготовление были. Но:

— Читателям Лисьей Правды ОЧЕНЬ интересно, почтенный видом.

— И что же?

— Всё!

— Могу только посочувствовать, — сочувствующе покивал я.

— Почтенный Миха-а-айло Потапы-ы-ыч! Ну вы же говорили, что не откажетесь рассказать, — заныла лиса.

— Так я и не отказываюсь. Но рассказывать «всё» — не буду. Ты, уважаемая, задавай вопросы, — хмыкнул я.

И где-то полчаса мы протанцевали, а я действительно отвечал. Вопросы были и по поводу «товарищества» — подобный формат взаимодействия одарённых и владетелей не встречался. И я не очень разубеждал, что Готный «пошёл под меня». Не из тщеславия, а во избежания пересудов. И некоторой секретности — судя по вопросам Лисы, мнение насчёт моего непосредственного участия в производстве существовало. И было в смысле «эксклюзива» выгодным: определённая часть одарённых мастеров просто не начнёт курочить аркубулюсов, считая это «магией владетеля». Ну а что «тружусь и продаю плоды труда» — так мало того, что никаких запретов на такое не было (хотя не было самих фактов ремесла владеющего за деньги, нужно признать), так ещё и… религиозный сан. Казалось бы, глупость, вот только Пантеон и его владеющие работают «своими руками» и занимаются продажей. И никто их, как понятно, не осуждает. Так что на вопрос о «а ваши почтенные руки участвуют в создании этих созданий?» я ответил кивком:

— Участвуют, уважаемая, — и даже не врал: в создании одного аркубулюса мои руки принимали прямое участие, ну а что остальные клепает Готный — уже дело десятое.

— А скажите, почтенный, езда верхом и вправду удобна?

— Хочешь попробовать? — ухмыльнулся я, подняв бровь.

Задумавшаяся на секунду Лиса решительно кивнула, захлопав ресничками. Ну а я преследовал две цели: основную и побочную. Первая — бесплатная реклама нашему начинанию не помешает. А второе… ну скажем так, мне эта девица нравится. Но слабину с ней давать не стоит. И если (только если) она САМА попросит — так я с удовольствием. Ну а нет так нет, желание не критичное. Но покатать рыжую на аркубулюсе — прекрасная прелюдия для её возможной просьбы.

— Значит — прокачу. Но перед этим у меня к тебе важный вопрос, уважаемая Лиса.

— Слушаю вас внимательно, почтеннейший Михайло.

— Как ты думаешь… Заметь — я не спрашиваю «знаешь», именно думаешь: кто распространял слухи обо мне?

— Те глупые, о том, что вы берёте владеющих силой?

— Именно.

— Это… я подумаю минуту, почтенный.

На это я пожал плечами, продолжая танец. А через минуту Лиса, очень извилисто, намекнула на… род Лидари. Я прямо переспросил: ну, я типа паладин со страшной силой, и мне надо по катехизису и два раза, на что было озвучено:

— Я этого не утверждаю и не могу утверждать почтенный! — тараторила рыжая. — Слухи — вещь странная, даже правдивый человек, их рассказывающий, добавляет что-то своё. Но судя по тому, что мне известно, возможно… Только возможно, что один из уважаемых Лидари упомянул ваше почтенство в беседе с некоторым… осуждением.

— Иди она, — задумчиво протянул я.

— Или она. Или кто-то из приближённых к роду Лидари данников. Я — точно не знаю, но из мне известного это следует. Это всё, что я знаю и могу вам сообщить, почтеннейший.

— Этого более чем достаточно, уважаемая. Пойдёмте, — протянул я согнутую руку, за которую Лиса с готовностью уцепилась.

— Мы направимся к вам, почтеннейший?

— Нет. Аркубулюс будет ждать нас у входа, — ухмыльнулся я изумлённому взгляду.

Значит, следила и получала информацию на тему того, что я пришёл пешим. Вот только дух химерного медведя в аркубулюсе имел со мной связь… ну чёрт знает, на каком расстоянии. Не «передавал картинку», конечно, но позвать я его мог с довольно большого расстояния. В общем, на выходе из особняка нас поджидал сияющий огненными глазами ездовой медведь. Подхватив Лису, посадил её перед собой и даже не ощупывал особо (так, приличный минимум, да и интересно). В поездке нёс пургу насчёт «специального призывного артефакта» — такой мы с Готным обговорили, он заверил, что «вполне возможно». И включил в «премиальную комплектацию» аркубулюса, которая давала не пятьдесят, а все сто процентов чистой прибыли товариществу.

А сам думал и прикидывал насчёт слов Лисы. Может врать, но… сам факт того, что на меня накидывались лояльные корифею долбоклюи, её слова косвенно подтверждает. Грубо говоря, если бы источник слухов был из «оппозиционной тусовки», то мои противники были оттуда же. Разные круги общения, а на слова представителя враждующий партии следует дуэль не с названным, а с самим представителем. А вот Лидари ли? Вот вроде и маловероятно, но про внутриродовые интриги Лидари я знаю прискорбно мало. В общем… а обращусь-ка я к Серпенту, решил я. Так и так, получил информацию, работать, понимаешь, мешают.

Тут ведь дело ещё и в убийце, который очень вряд ли привет от кого-то ещё. А если зложелателя будут искать, проверять, а то и вообще найдут — ему точно будет не до подсыла придурков с пистолем, а то и чем-то похуже.

С этими мыслями я завершил круг вокруг корифейского палисадника, добравшись до особняка Казни. И остановился, внимательно смотря на обернувшуюся в седле Лису. Потому что прямых предложений «возьмите меня всю» от неё пока не было. А без этого…

— Было очень, очень приятно и интересно, почтеннейший, — зачастила Лиса.

— Угу, — равнодушно кивнул я. — И я узнал новое. Прощайте, уважаемая Лиса, — помог я ей спуститься на землю.

— С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи!

— Угу, — красноречиво ответил я.

В общем-то, и ладно: Счёты девками не оскудели, а в баньке я некоторое (из-за рыжих возникшее!) напряжение сброшу. Правда, комичный момент с владеющими девками у меня выходит: не дают-с, прямо или косвенно, уже с ухмылкой рассуждал я, тогда как лиса хвостиком махнула (фигурально) и скрылась в особняке. Впрочем, это и к лучшему: секс между владеющими без «подводных камней» возможен только у юнцов типа Зорга, а я могу на уд намотать что-то понеприятнее отсутствующих венерических заболеваний.

И задумался: вернуться мне в особняк, что чревато возможностью столкнуться с жрецами. Да и вообще я бы сейчас в баньку с девкой направился, а не фигнёй на гулянке страдал. Или как раз на всё забить и именно направиться…

А вот додумать мне не дала компания из пяти дружинников, покинувших особняк и даже помахавших мне рукой. В компании был Карий и, кстати, Тихий — пожилой могучий одарённый телекинетик. И вообще — матёрые дружинники, в возрасте, хотя я, кроме Карего и Тихого, их толком и не знал.

— Тоже устал от этой гулянки, Михайло? — приблизившись поинтересовался Карий.

— Что-то вроде того, — признал я.

— С нами не желаешь? — уточнил Карий.

И озвучили эти деятели, что намереваются отдохнуть в Золотых Термах — банно-ресторанно-бордельном комплексе Золотого. Этакие Сандуны местного разлива, место известное и высококлассное, в котором я и не был ни разу: просто не было потребности.

А троица, кроме моего подельника и одарённого, оказались «старослужащими» дружины, более того, главными ертаулов. Так что, подумав, я с аркубулюса слез, направил его домой, а сам присоединился к компании. Некоторые затруднения и персонал Золотых Терм решить сможет, а пообщаться с опытными сослуживцами — не лишнее. Даже если будут «рыбацкие рассказы» — всё равно информация, может пригодиться.

Вот только на площади между здоровенным зданием-дворцом терм нас встретили неприятности. Эти неприятности были владеющими, в кирасах, обвешанные аксельбантами, позументами прочей хренотенью. Подвыпимши, полтора десятка. Дружинники, как вполголоса сказал Карий, что я, в общем-то, и так понял. То ли каких то владетелей (не одного, судя по выпендрёжным аксессуарам), то ли церковные.

— Подстилки корифея! — нетрезво загоготал один из этой компании в наш адрес, поддержанный гоготом собутыльников.

Что делало «примирение невозможным»: надо было этих деятелей жестоко бить, в том числе и ногами. А я так надеялся, что эта гусарская мушкетёрщина меня минует, мысленно вздохнул я. А ехидная, хоть и бледная на закатном небе луна наблюдала за нами жёлтым взглядом.