Потапыч

32. Призрачная парочка

Первым, что я увидел, помимо деревьев и луны, был полупрозрачный зверь, лежащий на боку с остекленевшими глазами и сочащийся янтарным туманом. Что-то вроде росомахи, хотя с кучей отличий, по сравнению с земной. Очевидно — Благой и не менее очевидно, что мёртвый. А вот янтарный туман сплетался в поток, который указывал на положение его убийцы… убийц. Парочка стояла на высоте метров пяти, на широкой ветке дерева, держась за руки. При этом, некое копошение вокруг них, как источника, ощущалось «фибрами души» — это они навствовали и контролировали животных, с которыми воевали в мире живых. Процепсы, как и ожидалось, но… коллективные. И что самое занятное — шибало от них двуединым, как и от волхвов. То есть это божество тоже балуется «дематериализацией» последователей, более того, ему совершенно похрен на их возможный конфликт. Занятная информация, но для обдумывания в будущем. А сейчас передо мной была эта парочка, выглядящая довольно странно для Зиманды, даже в мире мёртвых. Они, скорее, напоминали греческие статуи: этакий Аполлон и Артемида: очень гармонично сложенные, с сияющей кожей, неуловимо похожие друг на друга. Из одежды — простыни-накидки, ничего особо не прикрывающие, так, накинутые на тела «для галочки», причём ведущие себя явно не «физично» — развевались и сгибались «красиво», а не как должно быть.

— Ещё один, — звонко произнесла девка. — Ты пришёл сюда испустить последний вздох, — обратилась она ко мне.

И воздух вокруг меня исчез. Точнее, как и всё в этом мёртвом мире, не «воздух», а представление о нём. И я понял, как умер Благой — он просто не смог вообразить и поверить, что без воздуха можно жить. И умер, задохнувшись в виде души-зверодуха.

Но я знал — жизнь в этом месте не завязана ни на что, кроме моего желания жить. И от отсутствия такой мелочи, как воздух, помирать не собирался. Правда, несколько призадумался, точнее… Ну можно сказать, затупил. Дело в том, что я рефлекторно собрался обернуться огнём и сжечь к чертям эту парочку, но собственное воображение и разум меня остановило. Я не верил, что можно «гореть без атмосферы», то есть вполне мог обернувшись в этой безвоздушной области… просто исчезнуть. Не факт что так, но эта дурацкая мысль меня остановила от оборота, а в башке стали метаться варианты «во что позлостнее превратиться, чтобы мне за это ничего не было».

— Ещё жив? — приподнял глаза парень, на что я, широко оскалившись, помахал парочке лапой.

Говорить я даже не пытался — опять чёртова «уверенность в необходимости воздуха для звука». Забавно, что вообразить себя не зависящего от дыхания было элементарно, а вот побороть в себе веру в «законы физики» выходило хреново. Впрочем, вопрос времени и практики. А на эту парочку мне и текущего хватит.

Благо, они и не убегали. Всё так же, держась за руки, они сиганули с ветки… И я беззвучно захохотал: они опускались ОЧЕНЬ медленно. То есть, воображением замедлили падение, которое было пафосным, но совершенно идиотским. Во-первых, трата времени. А во-вторых — эта парочка не могла поверить в то, что падение им не навредит, успокаивая своё воображение скоростью спуска.

Но хохотать и придумывать можно долго, а вообще — надо этих полупризраков решать, встряхнулся я, да и рванул к ним, оборачиваясь на пути в беролака. Скорее всего, будет достаточно просто порвать придурков лапами.

«Не сдохни» — пришла от Потапа несколько обеспокоенная эмоция, и магическая сила, вливаемая в меня, увеличилась.

Ну и, закономерно, совсем уж идиотами парочка не была. И мой рывок прервал кристаллический заострённый кол, выросший из земли, пробивший мне грудь и пузо. А я, будучи ленивой… в смысле рационально подходящим к трате сил типом, просто обвис на этом колу. Вообще — мелочь какая-то, само собой, но бегать за этими двумя не было никакого желания. Я даже пасть раззявил, язык вывалил. Подумал, не покосить-постекленеть ли глазами, но решил что это перебор. И вообще, приготовился к тому, что моя «ловушка» (а вообще — просто некоторая лень, это Потап на меня хреново влияет) не сработает.

Но есть две бесконечные вещи: вселенная и человеческая глупость. Причём со вселенной — это не точно. И глупость сработала: отпустив ладонь подружки, парень вальяжно потопал к кристаллическому колу, на котором я уютно устроился.

— Вот и всё, — удоволетворённо произнёс он.

— Погоди, Рам, сила не…. — начала было явно более разумная и наблюдательная девица, но тут же издала совершенно жуткий по силе визг.

Просто парень подошёл к колу, а я спокойно хлопнул в ладоши лапами. Ну а то что голова этого придурка оказалась между ними — препятствием не стало. И в момент, когда обезглавленное тело стало заваливаться, исходя в мой адрес янтарно-голубоватым вперемешку туманом, девица издала этот полный горя визг. Но мне до её горестей и радостей было как-то пофиг. Так что превратив часть себя в туман, я рванул к ней — и прибил. Без сопротивления, более того, я даже не был уверен, что она не умерла раньше, чем лапы разорвали её. От горя и стремления последовать за своим хрен знает кем, но скажем — партнёром.

— Ну, там и оказалась, — заключил я, смотря как такая же разноцветно-туманная энергия впитывается в меня. — Интересно, меня этим душеедством в какую-нибудь пакость не расколбасит? — вдруг обеспокоился я.

«Нет, ты — и так пакость», — любезно сообщил мне товарищ мохнатая задница. — «Толку тебе от „душ“ — никакого. Как и мне. Ты вообще странный, но хорошо что подошёл», — эмоционировал Потап, имея в виду «подошёл для вселения в тело». — «И я — спать».

— Добрых снов, — решил я побыть вежливым Потапычем.

«Угум. Хр-р-р-р» — остался собой мохнатая задница.

Ну и хорошо: от бонуса в виде скромного всемогущества я, конечно, не отказался бы. Но мой «служебный контингент», навки, судя по описаниям — безумные и злобные твари. Иронично, что я с ними ещё и не сталкивался толком, только с навами и процепсами. Но источники информации разные, вряд ли врут, ну и согласно ним выходит, что душу человека в мире мёртвых корёжит до совершенно непотребного состояния, не в смысле «внешности», которая тут условность, а именно разума и целеполагания.

Хотя не удивлюсь, если отдельные типы широкой душевности живут не первую жизнь. Вряд ли владеющие, хотя тут хрен знает. Умер, по-быстрому захватил тело — и живёт себе спокойно.

«Я таких не встречал» — любезно сообщил «спящий» топтыгин. — «Но даже если есть — никому не мешают, и хрен с ними».

Ну, положим, владельцу захваченного тела такие гипотетические агасферы немножко мешают, правда, недолго. Но именно глобально, ни людям как популяции, ни зверодухам, ни, похоже, богам — не вредят и не интересны. Если вообще такие хитрожопые существуют.

Рассуждал я об этом в мире мёртвых не из лени: просто ждал, когда потоки энергии в меня всосутся. Толку нет — совершенно не значит, что нужно оставлять честно затрофеенное всяким посторонним! Но, наконец, энергия впиталась, и я стал приходить в себя, в самом прямом смысле слова.

Очнулся — и чуть не выматерился. Была вполне оправданная надежда на то, что после смерти процепсов заварушка сойдёт на нет. А вот хрен мне! Я валялся в окружении ертаула, народ пригнулся, стрелял, магичил и вообще участвовал в полноценных боевых действиях. И пули свистели над головой, и не только пули.

— И какого хрена тут творится? — тяжело заворочался я, немножко расстраиваясь от обстановке.

— Хролцы напали, Михайло, — не оборачиваясь, сообщил Карий. — Как ты с колдуном из нави справился — навалились, часть дружины выбили. Но не справляются, а владеющие нам на подмогу идут. И сам Корифей!

— А он вечером не сва… направился во дворец?

— Нет.

Придурок венценосный, про себя охарактеризовал я венценосного придурка. Даю его венец на отсечение: текущая заварушка, смерти дружинников и Благого — следствие этой «ночёвки». Хролцы — один из сильнейших родов в Золотом, вроде как «лояльные» но вроде как. При том, что эти рыси участвует в заварушке на Острове, они как бы «пул корифея», а что на деле — понятно. И что процепсов протащили они — тоже прозрачно. Но рвутся — именно рассчитывая его корифейскую персону прибить.

Впрочем, оглядевшись, я понял, что со стороны Хролцев это было «жестом отчаяния». Очевидно, они рассчитывали, что дружину значительно прорядят процепсы, после чего их родовой кулак ударит по неготовому лагерю. Но, как понятно, обломались. Да, полсотни рыл владеющих, да, у нас потерь десяток, но позиция стабилизировалась, несмотря на совершенно бешеную перестрелку пулями и магией.

В общее веселья я слегка добавил своею толику, в виде пуль, духов и огня, но тут подвалили владеющие из лагеря. Не все, но и тех, что есть, хватило: Капросы, Кукува, Рейнар (к моему некоторому удивлению, рассеянному Зорга — Хролцы оказались кровниками рыжих). При этом, Лидари в подмоге не наблюдалось, кроме самого корифея. Видимо, его боевой гарем «контролировал ситуацию» в лагере.

И Хролцев просто вкатали в подлесок. Сшибли магией, а потом Рейнары, в виде хищных теней лисолюдов и Кукува, азартно ухающие в небе, направились отлавливать недобитков.

— Дрррружина. Хорррошо, — прорычал корифей, тоже пульнувший пару раз какими-то духами со светом. — Жаль, — отметил он стаскиваемые в одно место трупы. — Вы соверрршили больше, чем от вас ожидали. Но вррремя доррого! Нужно соверрршить больше! — прорычал он. — Пррредатели в Золотом! — пояснил он, как для недоумков.

И так понятно, что в Золотой надо срочно: крайне маловероятно, что такое нападение-бунт происходило только в месте где его лапоухое корифейство изволило подставлять нас. В Золотом тоже какая-то шебуршня, а скорее всего, силы бунтовщиков (только ли Хролцев или ещё кого) ждут известия о смерти корифея, чтобы действовать. И их надо, действительно надо — не поспоришь, захватить или перебить, как можно скорее.

В общем, меньше, чем через десяток минут, корифейский гарем, сам венценосный, ну и дружина гнали в Золотой. Ворота открылись какой-то магией со световыми эффектами — очевидно, в Золотом масса «закладок» работающих с магией Лидари. И — опоздали. Поместье Хролцев пусто, даже слуг нет. Привратная стража южных ворот Золотого вырезана к чертям, ворота настежь. Я уже было опасался, что корифей опять блеснёт интеллектом, направив нас в ночную погоню, но настолько идиотом он не был. Рыкнул злобно, но взял себя в руки. Посулил нам «достойную нагррраду», да и поскакал с прайдом в свой палисадник. А народ с какого-то хрена стал пыриться на меня.

— Ну я-то откуда знаю? — ответил я на взгляды. — Давайте к Серпенту, что ли, направимся.

Ну и гудя и переговариваясь, выдвинулись к палисаднику. На входе было не три, а десятка дружинников, которым пришлось доказывать, что мы не бараны. Впрочем — справились, подъехали к воеводству. И тут оказалось, что его змейство изволило самолично направиться в погоню за врагами корифея, во главе дружины и каких-то там сил. То есть нас фактически оставили без вертикали командования… Ну и сами себе злобные дураки.

— Соратники, предлагаю — по домам. Торчать тут толку немного, а мы все подустали.

— И помянуть надо бы! — раздались крики, от чего я внутренне поморщился, но кивнул.

— Только учтите — может, с утра в бой, — отметил я уже по пути, подельникам и не только. — И лично я — немного, а потом спать.

А они пусть сами решают, в общем-то. Завалились в какой-то кабак, тяпнул там пару стопок водки, да и потопал домой. Зорга, Карий, Квадрасек — со мной, так что распрощались уже на улице. А народ гудел, кто-то даже девок пробовал на ощупь… Ну, я им не только не лекарь, но даже не адвокат, мысленно махнул я рукой.

Завалился в дом, сообщил разбуженному Младу, чтоб подготовил-почистил всю снарягу, да и сам был готов — бунт в Золотом, вроде подавленный, но хрен знает, как обернётся. Дворецкий кивнул, занялся делами, а я завалился спать.

На следующий день, с утреца, потопал в корифейский палисадник. Понятно, что вроде как «ждать надо», но форс-мажор. И главное: Серпенту, если морда змейская на месте, надо доложиться.

Морда была на месте, с кругами под глазами, помимо стандартных украшений, но довольная, как обнёсшая огромную кладку.

— Привет тебе, Серпент. Догнали? — поздоровался и поинтересовался я.

— И тебе привет, Михайло. Догнали, — довольно прошипел Змеюк. — А вы молодцы-ы-ы, оберегли корифея. — покивал он. — А чего пришёл-то?

— Тобой полюбоваться, — стал загибать я пальцы под шипящий смешок. — И не знаю, в курсе ли ты, но нападали сначала…

— Процепс, знаю. И Благого убил, жаль.

— Не процепс, а процепсы. Двое. И я справился, но… Я про них ни лешего не знаю, Серпент! А сталкиваюсь второй раз. Была парочка, парень с девкой. Знаешь, каким богом посвящённые? — на вопрос озадаченный змей пожал плечами. — Двуединым. И было их двое, но…

— Но и один, — заполнил паузу змеюк. — Дела-а-а. Ладно, погоди тут, я позову кое-кого, Михайло. И им не лишним послушать будет, и нам польза, — сообщил он, и змейски извиваясь, уполз.

Вернулся через четверть часа, в компании матроны-Лидари и архижреца Двуединого (тоже Лидари, мужчины, но для жреческой тусовки, судя по всему, что я знал, после принятия сана родовые связи мало что значили, или они просто не становились жрецами). Так что сообщил я этой троице всё про эту парочку. Что почувствовал, что показалось, что девка «сама умерла». И про первого процепса — змеюк кивнул на рассказ дозволительно.

Жрец пробасил в конце рассказа:

— Ясно. Я услышал. Благодарю, собрат. Слава Апопу!

— Единства двуединому, собрат, — ответил я фактически в спину этому быдлану неприличному.

— Я тоже услышала, — поднялась Лидари. — Корифей — благодарен. Но принять тебя, видом — не может. Дела. Прими как знак благодарности, — извлекла она из своих недр шкатулку, положив на стол, и тоже утопала.

Шкатулку я к лапам прибрал и в карман схоронил. А сам уставился на Серпента.

— И что это ты так на меня уставился алчно, видом? — не выдержал игры в гляделки змеюк.

— Подвиг, корифеем признанный, — сообщил я, пока Серпент извивался и страдал. — Это не говоря о том, что день за три…

— Не было там трёх дней! — возмущенно заизвивался воевода, но скис и вздохнул. — Ладно, заслужил. На второй ряд пойдёшь? — тут же, в лоб спросил он.

Чёрта с два, только я тебе этого не скажу, мысленно ответил я. Но и врать прямо, что «пойду» — выбор не самого разумного.

— Зависит от того, как служба идти будет, — сообщил я. — От наград за подвиги беспримерные. От дурацкого риска, которым подвергаться леший знает с чего придётся.

— Это ты к чему, Михайло?

— А к ночёвке корифея на этой охоте.

— Это — не наше дело, а его величества!

— Так я и не спорю. Просто на вопрос твой отвечаю.

— С-с-с-ш-ш-ш… — досадливо шипнул змей. — Как будто он меня послушает. Но поговорю, тут правда твоя.

— Вот и хорошо, — поднялся я. — Дел мне нет, воевода?

— Нет, видом. Пока нет. Но Благой помер… будут скоро.

— Ну, на то и ряд. Прощай…

— Погоди, — прервал меня змей, зашебуршал-зазвенел в своём столе и брякнул мешочек на стол. — Награда. Заслужил, — шипнул он. — А теперь прощай, видом, — распрощался он, после того как я мешочек прикарманил.

Ну, в общем — неплохо вышло. Денежки и сокращение «срока службы». Три десятка дней в минус, по ряду выходит. Вроде как и мелочь, но со службой раз в неделю — существенный минус. В общем — неплохо вышло. И… а, не хочу сегодня ни о чём думать. Девку из Счётов закажу и мёда поем.

«И правильно!» — одобрила мои планы мыслеэмоция топтыгина.