Потапыч

31. Свинский вопрос

На рассвете наша группа товарищей заснула, сменённая группой товарищей Казни. А в полдень мы снова совершали обход, и на этот раз возникало ощущение, что на эту охоту припёрлись вообще все Владеющие Золотого. Около тысячи всяческих рож, рыл и физиономий, не меньше. Правда, сколько их точно — я, естественно, не в курсе. Родов — примерно пять сотен, плюс-минус но это от тех же многосотенных Лидари или Рейнаров до одинокого Гродича (род птаха рассекал небеса в каком-то глубоком зажопинске континента, на фоне которого Медвежий Угол выглядел невозможной метрополией), или меня — рода из одного человека. Плюс старики-дети, тоже неучтённые, не как бодрая старушенция Куква, а сморщенные (хоть и довольно подвижные, судя по воспитательному воздействию на спиногрыза) престарелые мощи Бурлихи.

В общем — понятно, что далеко не все, а подумав, я понял, что владеющих в Столице выходит порядка пяти тысяч. Но, тем не менее, очень обширное собрание, хоть и не толкавшееся на поляне, но питающееся, общающееся и занимающееся прочими владетельскими делами в довольно плотных условиях. Даже простых дружинников, уныло мелькающих в этой толпени, умеренно пожалел: нам, рожам религиозным и могущественным, достаточно обходить поляну дозором, на всякие конфликты и хулиганства поплёвывая (по желанию можем и помочь, но в «прямые обязанности» поддержания порядка или «благолепости» не входит). А вот дружинникам надо сновать в этом плотном скоплении владетелей, гасить конфликты (вплоть до загашения конфликтующих, в крайних ситуациях) и при этом — не вызывать своим снованием новых.

Впрочем, жалеть этих бездельников я вскоре прекратил: совершенно дурацкое занятие. А стал умеренно радоваться и ликовать, что не занимаюсь такой хернёй, что занятие несколько поприятнее. Сделали с ертаулом обход, никакой навской пакости не обнаружили. Хотя я, для себя, обнаружил несколько иную… ну не знаю, пакость или нет.

В общем, неподалёку от маршрута нашего патрулирования к отправке в на охоту готовились Капросы. И Фиалка, поставщица вкусняшек (за мои красивые глаза) там тоже наблюдалась. И если с кабанством «в общем» я ограничился приветственными кивками, то хрюшка-валькирия отожгла, иначе и не скажешь. Исполнила такую пантомиму… Дело в том, что вопрос секса для деторождения и секса для удовольствия в Зиманде был совершенно нормален. Таких специальных личностей, как сектанты с их запретами (на фоне «плодитесь и размножайтесь» от их бога особенно доставляющие) или уголовники у власти, навязчиво пихающие свои «понятия» в законы — сюда не завезли. Ну и девицы из Счётов, помимо закрытия вопроса непосредственно, закрывали пробелы в моем половом зимандском воспитании опосредованно. Жесты, намёки, эвфемизмы и всякое такое — при отсутствии табу и вполне религиозном слове «ярить», не всегда было уместно орать на всю округу «Сударыня, позвольте я вам впердолю!»

Так вот, Фиалка, «скромно» опуская глазки, жестами и мимикой выдала мне сюжет жёсткого порнофильма. В плане что, как она мне сделает и какие места себя предоставит. Вот прям «тяжёлая порноартиллерия», без шуток. При этом, хотя были это именно жесты, но не особо скрываемые… Хотя это-то как раз при отсутствии табуированности нормально. И после такого мотать головой в плане «у меня голова болит» было… ну фактическим посылом девицы. Припёрла к стенке, хрюшка такая! Ну ладно, мысленно вздохнув делаю ответный жест (ребята понятливо притормозили): мол, так уж и быть, ваше предложение меня заинтересовало. Как и когда? В ответ пантомима: вот прям хоть сейчас, вожделеемый Потапыч! Чем раньше, тем лучше, но когда вам будет угодно. Ну, отсемафорил, что так, мол, и так, давайте на закате — как раз время сна выйдет, на что получил энергичные кивки.

И потопал дальше с ертаулом, умеренно печалясь о беспросветном свинстве своей будущей личной жизни. Впрочем, с тем, что Фиалка пробьётся мне в любовницы — я практически смирился. С учётом её знаков внимания — всё было не так страшно, хоть и явно не «мой типаж», как внешне так и внутренне. Но — не страшна, полезна подарками, а в перспективе и не только. В общем, пусть будет, заключил я, перестав печалиться.

А охота-гулянка, тем временем, шла своим чередом. Владеющие присоединялись, кто-то уезжал. Было несколько конфликтов с резнёй — всё же, дружинники не везде успевали, да и в ряде случаев в ситуацию было просто невозможно вмешаться: действительно оскорбления, причём не из-за «приду в коричневом». Но в целом — ситуация была вполне благоприятная, народ общался-развлекался-охотился, даже «гостюшки» втянулись в общую тусовку, судя по моим наблюдениям.

А примерно в три часа пополудни на поляну заявился корифей со своим прайдом. Судя по всему, эти дамочки постоянно, днём и ночью сопровождают его персону. Рожей помелькал, с кем-то соизволил поговорить, с кем-то не соизволил, отчалил охотиться. Я в ожидании потенциальных неприятностей напрягся — но нет, вернулся с прайдом и какой-то косулей.

Так потихоньку наступил вечер. Подельники завалились спать-отдыхать, Благой засел за дежурство, Казнь — за патрулирование. Ну а я, вздохнув и усмехнувшись (реально, очень уж противоречивые эмоции вызывала ситуация с романтичной хрюшкой), стал ждать Фиалку. Которая явилась, совершила гибрид поклона и книксена, сообщила «как рада меня видеть», ну и хищно ухватила за плечо, таща в лес. Ну, на природе так на природе, безропотно тащился я. Неподалёку от поляны оказалась поляна, где Фиалка расстелила запасливо припасённую ткань. Ну и я стал её под постанывания целовать-ощупывать: ну не стоять же столбом. И уже было принялся за разоблачение партнёрши, с несколько большим энтузиазмом, чем пёрся суда, как девица поймала меня за руку, переместила её к своим сисяндрам и выдала:

— Погодите, любезный Михайло, я хотела с вами… поговорить, — с придыханиями озвучила она.

Ну, в той пантомиме, что она обрушила на невинного меня, помимо типов и видов коитуса, и вправду было что-то из «нам надо поговорить». Не слишком заметное, на фоне тяжёлой порноартиллерии, но было, факт. Так что я отстранился, мордас сделал внимающий, но сиськи немного помял: очень они у Фиалки выходили нетипичными, не удивлюсь, что с мышечными волокнами, судя по фактуре и упругости.

Ну ладно, слушаю и начинаю обтекать: без меня меня женили. На текущий момент со мной, но мне озвучивалось «готовое решение» моей дальнейшей жизни. С придыханиями, похлопываниями ресничками, но именно так. То есть Фиалка становится «моей» — входит в род Потапычей, ничего не требуя взамен, как бы становясь… ну в общем, на уровне секс-рабыни, при моём желании. Обычно от такого ограничивают предварительные договорённости родов, да и вообще межродовые браки — редкость. Но вот тут — вхождение в род без всяких условий, под мою волю. Что…. ну очень весомо, и практически невозможно, если бы не безоговорочное перебирание на Остров Пряностей, на земли Капросов. Выделяют они, кстати, побольше, чем корифей по окончании ряда. Только я даже на таких… да ни на каких условиях не согласный валить в это захолустье, блин! Я навёл справки, ну и выходило, что вольные земли в пределах тысячи километров от Золотой Волости — пик цивилизации по сравнению с Пряным Островом. Судя по всему, тут играли роль три фактора (по двум из которых я собирал данные), но переться в этот мухосранск — никакого желания.

«А мёд — вкусный!» — выдал своё охренительно важное мнение мохнатая задница.

— Там делать нечего. Ты ленивый, но представь — десятилетиями смотреть как я трахаю девок, ну и гоняю навок. И спиваюсь, причём всё это без нормального сортира, мойни, в жаре. Мёд и тут купить можно.

Вообще, можно было на Потапа огрызнуться — в конце концов, не его дело. Но с учётом узнанного, контроля и возможности изменений моей души и тела… Ну лучше не слишком ссориться с топтыгиным. Поэтому я предпочёл позицию аргументировать, а не «не хочу и точка»

В ответ от Потапа пришёл сложный эмоциональный пакет, реально сложный. Ну он и выходил созданием непростым: да, ленив, как огромная ленивая жопа, кем и являлся. Но при этом — любопытен и любознателен, причём эта черта была у топтыгина не менее значима, чем «поспать-пожрать-ни хрена не делать». И в ответ на моё фактурное представление занудной рутины (а коммуникация с окружающим миром, кроме редких случаев воплощения, у топтыгина была через Потапычей) его проняло. Достаточно, чтобы сложный эмоциональный пакет с «мёд вкусны-ы-ый», «медвежата» были разбавлены «ску-у-учно». И, в результате, этот пакет воспринимался как «Сам решай! А я — спать!»

— Любезная Фиалка, хочу вам напомнить, у меня ряд с его величеством, — вклинился я в расписывание молочных рек с фиалковыми берегами.

— Любезный Михайло, род Капрос имеет некоторый вес в глазах его величества, — захлопала ресничками Свинка. — И в случае настоятельной просьбы — а она будет, заверяю вас — сложностей с вашим путешествием на Пряный Остров не возникнет.

Хм, занятно, а слона-то я и не заметил. Просто разбирая ряд, я рассматривал «земли под его корифейской дланью» именно как Золотую Волость. А, юридически и по факту, немалый кусок Пряного Острова также «под дланью». И, чисто теоретически, меня можно направить туда выслуживать ряд. Это как бы на нанимателе. Впрочем, опасаться этого не стоит, в смысле, что Капросы меня подмышку не ухватят и, довольно хрюкоча, не утянут в свой мухосранск. Тут как бы моя добрая воля играет первую роль.

— И, тем не менее, любезная Фиалка, служба моя, — принял я паладинистый вид, — должна проходить в Золотом. Потому на ваше лестное предложение вынужден ответить отказом. При этом, дева вы притягательная настолько, что я еле сдерживаю свою страсть, — художественно врал (хоть и не совсем — действительно не страшила, а тет-а-тет и предварительная подготовка добавила немало желания «покорить вершину») я. — Потому не согласитесь ли вы, уважаемая, стать мне сердечной подругой?

— Обождите, любезный Михайло, — со страдающей физиономией отодвинулась она. — Если я правильно поняла ваши речи, то вы не против связать со мной судьбу, но вынужденно задерживаетесь в Золотом?

— Примерно так.

— Тогда, любезный Михайло, я с нетерпением буду вас ждать. Вы столь любезны моему сердцу, что яриться, как подруга, с вами — будет оскорблением чувств, — пустила слезинку она. — Засим прощаюсь, лелея в сердце время, когда мы будем вместе, — выдала свинка и опрометью ускакала.

— И покрывало забыла, — отметил я, когда шелест листвы стих. — Хм, меня продинамили. Просто так вот взяла и ушла. Обещала любовь, всё такое, а сама на поговорить развела. Или я что-то не понял…

Сел на покрывало, стал успокаивать гормон (мысленно, а то по-другому… ну легенда о злобно рукоблудствующем в ночи глухой Потапыче — несколько не тот формат известности, что я предпочитаю) и думать. И выходила такая петрушка, что я жесты Фиалки интерпретировал верно, и девки из Счёт меня не обманули. Она действительно предлагала себя и всё такое, но именно «за» меня, то есть «просто потрахаться» — не подразумевалось. И да, были в книгах такие занятные выверты местной половой жизни: потрахушки и «возвышенное и угодное Яру ярение» — вещи разные. Не противопоставлялись прямо, но подразумевалось, что «вещи разные», если не взаимоисключающие, то трудно уживающиеся друг с другом. И с дружинником Фиалка именно трахалась и, что самое смешное, может продолжать трахаться в текущем периоде, раз уж он «пришёл мириться». Если «выйдет замуж», то есть войдёт в род на озвученных условиях — то не будет, это и культурно обусловлено, и по факту будет в «моей воле». Но вот со мной — ни-ни, потому что «чувства-с».

Ну и хрен, в общем-то, с этой Фиалкой, несколько повеселел я. В любом случае, больше, чем оттрахать в благодарность — я для неё ничего не сделаю. А благодарность, пусть не чрезмерная, есть: и подарки вкусные и приятные, да и общение с ней сегодня — важное и полезное для миропонимания. Если бы ещё перепихнулись без обязательств — вообще была бы сказка… Но таких подарков мне никто преподносить не собирается. Да и без этого всё неплохо вышло.

Так что вернулся в наш сторожевой сруб неудовлетворённый (ну, тут половой персонал Счётов вскоре справится), но в целом — довольный. Ситуация с хрюшкой если не окончательно разрешилась, то стала ясна. А засыпая, я негромко посмеивался: дело в том, что сопоставил я местные «каноны красоты» и выходило, что меня ловят в «медовую ловушку» и соблазняют. Да, «код красоты» владеющих отличался от пейзанского «больше сала — баба краше», но Фиалка и не была грудой сала, а выходила… красавицей с идеальным сложением, желанная многими и многими. И, например, удивление Зорга, когда я выдохнул с облегчением — вполне понятно. Он на такую знойную красотку слюни пускал гарантированно. То, что мне больше нравится та же Лиса или Лира — исключительно мои половые трудности, которые идут вразрез с «идеалом красоты» владеющих. Где то, что я рассматривал как недостатки — достоинства и вообще прелесть. То есть, Фиалка пробует использовать свои «прелести» в качестве заманухи, причём не от чувства собственного величия, а основываясь на опыте. Думаю, не раз и не два и даже не десяток раз к ней подкатывали. И в Золотом, и на острове. Принцесса свинского образа, посмеиваясь, подумал я и заснул.

А вот подъём случился ни хрена не весёлым: практически громоподобный свист, треск и запах гари даже не подкинули меня, а заставили скатиться с лежанки, замерев в полуобороте, пытаясь понять, что за хрень творится. Зрелище было таким:

Подельники, кроме Лаша, тоже были в полуобороте, водили клювом и мородой ошалело, пытаясь понять, что за фигня. А вот Квадрасек не перекатывался, а с равнодушной мордой опускал руку, осыпаемый мелким инеем. Видно, долбанул спросонья, но не перекатывался, вот и понял, что происходит быстрее всех.

А в комнате на высоте полутора метров бултыхался огненный конструкт. Не совсем дух, судя по моим ощущениям, и уж точно не полноценный элементаль, но что-то посложнее, чем элементальное заклинание одарённых. Выглядела эта фигулина как костёр, только шарашила языками пламени во все стороны, типа солнца в сказках. Была относительно небольшой, полметра где-то, красноватой. И точно источником разбудившего нас запаха, да и звука: в стене сруба была явно прожжена дырень, а звук издавали форсированно прожигаемые сырые брёвна.

Висел этот конструкт на месте, агрессии не проявлял, да и поведение Квадрасека тонко намекало, что с явлением он знаком и опасности не ждёт. И только я хотел озвучить некоторые вопросы вслух, как конструкт задёргался, и в такт дёрнанью, шипяще-бешеным голосом выдал:

— ВИДОМ! БЕДА! БЛАГОЙ СДОХ!!! БЫСТРЕЕ К НАМ, ПРОВЕДУ!!! — выдал этот конструкт не просто бешеным, а пусть и искажённым, но голосом Бешеного.

— Машу ж вать, — высказался я насчёт ситуации, приподнимаясь.

Огонёк, тем временем, дёргался между дырой и дверью, явно собираясь «показывать». Надо бы разузнать, что за колдунство, после того, как хрен знает что сделаем с хрен знает чем.

Командовать «двинули» и прочее не понадобилось — народ рванул за мной к выходу, где мы если не замерли, то немного замедлились. Потому что «показывать», где твориться хрень, было не нужно. Мало того, что напряжение духов-заклинаний и скопление владеющих хорошо чувствовалось, так ещё где-то в паре сотнях метров от поляны, в глубине леса, шарашило огнём, да и бело-голубые сполохи молний устраивали светомузыку. Этот участок леса перекрывала жидкая цепочка дружинников из десятка человек, впрочем, владеющие туда и не рвались, но пырились напряжённо и достаточно большой толпой.

— Ходу! — проревел я, ускоряясь.

Лаш от териантропов немного отстал, но незначительно. А нас вынесло на просеку, причём явно свежую, на что указывали тлеющие и ломаные пни. И на этой просеке большинство дружины «держало оборону» против волны одержимых зверей. Ну и одарённые «отжигали и заряжали», что ещё от сруба было видно. Успешно, но несколько дохлых тел наших валялось, более того, то, что одержимые звери (никак не систематизированные, от крыс до лосей) с трудом поддаются стали и магии, было заметно. Вдобавок, на земле валялся сложивший руки на груди Благой. Без повреждений, но мёртвый, ощущалось.

— В бой не лезем, я — в навь, прикрывать ценного меня! — выдал я чуть менее ценные, чем я сам, указания, и стал проваливаться в мир мёртвых.

Потому что понятно, что природа проблемы сходна с той, что встретилась в Клоаке. Ну а кто всё провтыкал… Вроде и Серпент, хотя хрен знает. В общем — не до того, я уже открыл глаза в лесу мира мёртвых, освещаемый жёлтым светом ехидной луны.