Призрачный отель V. Поезд бесконечности

Глава 2

— Чего⁈ Огненный Дерек⁈ — Таких поворотов я не ожидал.

— Псевдоним такой. Я боевую фантастику писала, с попаданцами. Мужской псевдоним в этой нише — минус пятьдесят процентов расходов на продвижение. Ну и другие преимущества.

Я взял себя в руки. Провёл ревизию ситуации. А ситуация-то хорошая! Клиентка разговорилась, пошла на контакт, даже что-то вроде имени назвала. Так держать! Прём дальше.

— А почему не стали женское писать?

— А почему ты в трактористы не пошёл?

— Да я как-то вообще не рассматривал такой вариант…

— Ну, вот и я как-то. Не рассматривала.

— Ясно… Я как-то однажды тоже пытался писать…

— А я как-то однажды пыталась возносить души. Потом протрезвела. И в ту церковь меня больше не пускают.

— Вы какая-то злая…

— Да потому что достало. Все вопросы вечно одни и те же. Дальше ты спросишь, где я беру идеи, как именно я пишу, потом скажешь, что у тебя есть сногсшибательная идея, из которой точно получится бестселлер, но тебе недосуг, зато мне, так и быть, по великому блату эту идею даруешь. Всё это уже до сиреневых соплей надоело. Ну не знаешь ты, о чём спросить человека — ну, не спрашивай ни о чём. Почему-то все вокруг уверены, что писатель обожает говорить о себе и о своём творчестве, а ещё — что писателю обязательно нужно узнать, что пишет он какую-то хрень, и любой дурак, если бы у него было время, смог бы лучше.

— А о чём хочет говорить писатель?

— Ни о чём. Писатель хочет, чтобы все сдохли. Разом. И никто ни о чём не говорил. — Женщина покосилась на меня. — Да, вот такая вот я злобная сука. Оттого и заболела, наверное. Покарал меня бог.

— Да бог никого не карает, — покачал я головой. — Сами справляемся.

— Да ну? Серьёзно? Я сама себе онкологию нарисовала?

— Не то чтобы. Просто расценила её как кару за свою жизнь.

— А как мне её было расценивать? Как награду, что ли?

— А есть только два варианта: кара и награда?

— Других не вижу.

— Ну, просто — дерьмо случается.

— Да? А почему, какого чёрта это дерьмо случилось именно со мной? Это что, рулетка? Случайность?

— Какая-то цепочка связанных событий, которую мы, скорее всего, проследить не сможем.

— Кто же этими событиями управляет, если не всемогущий бог?

— Слушай, — решительно перешёл я на «ты», — за бога я ничего не скажу. Нет у меня таких полномочий. А вот насчёт человека — могу. Это, конечно, очень легко и просто — обвинить высшую силу во всех своих несчастьях. Так легче становится. Есть, на кого злиться. Ну, может, тогда ещё один шаг сделать? Будем, как индейцы, в засухе духов обвинять и танцевать танец дождя? Понимаю, в Смоленске не очень актуально, но это так, на уровне общих принципов. Зрелое восприятие ситуации, как мне кажется, должно выглядеть иначе. Вопрос не в том, за что тебе послали ту или иную кучу дерьма. Вопрос в том, чтобы ты, проходя через эту кучу дерьма, сохраняла свою душу в чистоте. Сохраняла свою веру непоколебимой.

— Про это хорошо трындеть, когда ты через свою «кучу» действительно можешь «пройти», — огрызнулась писательница. — А когда ты понимаешь, что — всё, приговор…

— Во-первых, — перебил я, — ты с детства понимала, что — всё, приговор. Не отпирайся. Ну, может, не с трёх годиков, но лет с десяти-то уже должно было сформироваться понимание, что вряд ли тебе доведётся жить вечно, и рано или поздно всё это закончится. Как сказал один великий мыслитель, из жизни никто не уходит живым. Рак, старость, СПИД, маньяк-убийца, автокатастрофа — что-то окажется последней преградой, через которую не перепрыгнуть. А во-вторых, и это чуточку отменяет «во-первых», ты сейчас лежишь здесь и говоришь со мной, пройдя всю ту кучу дерьма, которая щедро шлёпнулась тебе на голову. Так что теперь? Продолжать злиться на бога за то, что жизнь тебе досталась не очень сладкая?

Писательница отвернулась.

— Всё равно, это нечестно, — буркнула она. — По отношению к людям. Мы не заслуживаем такого.

— Конечно, не заслуживаем. А таракан?

— Какой таракан?

— Которого ты тапком однажды размазала. Ну или комар. Они — заслужили, чтобы их жизнь вот так оборвалась? Или это тоже бог виноват? Удобно, кстати! Чикатило вообще невинная овечка, за что осудили — непонятно, это ведь бог всё.

— Так, а как тогда правильно⁈ — Писательница с криком резко села на кровати и уставилась на меня. — Либо всё богом предопределено и задумано, либо он не всеведущий, либо он не всемогущий!

— Огненный Дерек, — вздохнул я, — ты со своей жизнью не можешь ни разобраться, ни примириться. Зачем ты пытаешься понять бога и мироустройство? Ты как трёхлетний ребёнок, пытающийся разобраться в квантовой физике. Да научись ты для начала пирамидку собирать! А если и пирамидка не выходит — ну какая тебе квантовая физика? Зачем? Любой ответ тебя только разозлит.

— А я, может, хочу злиться!

— Так это уже совершенно другой разговор. Хочешь злиться — злись, пожалуйста. У нас тут можно делать примерно всё, что угодно. Только вот не надо требовать от вселенной, чтобы она свернулась в такую фигулинку, на которую тебе злиться будет удобно. Вселенная не свернётся. Она больше, чем ты. Больше, чем я. Больше, чем все люди, вместе взятые. Если хочешь постичь все её тайны, понять и принять — есть один путь, наверх. А хочешь злиться — это пожалуйста, только я уйду. Поздно уже, спать пора. Утром с Ангелом встречаться…

Огненный Дерек молчала секунд пятнадцать, потом выдала:

— Легко тебе говорить. Ты не лежал год в палате, чувствуя, как твоё тело превращается в мешок с дерьмом.

— Тут согласен, не лежал, не чувствовал. И поэтому говорить — легко. Наверное, если бы полежал, говорить было бы труднее. Но слова были бы те же самые. Спокойной ночи, Огненный Дерек. До завтра.

Я встал и дошёл до двери, когда послышался тихий голос:

— Меня Наташей зовут. Спокойной ночи.

Согласно работающим информационным табло в вагонах, скорость поезда достигла ста пятидесяти километров в час. Николай, в силу профессии, хорошо разбирался в математике, но почти вся физика осталась где-то за бортом восприятия. Он понятия не имел, насколько опасно выпрыгивать из поезда на такой скорости. Влияет ли вообще как-то скорость на безопасность выпрыгивания. Даже не получалось понять, как «физически», по-научному сформулировать вопрос. Ну, на случай, если вдруг появится доступ к интернету.

Пока доступа не было. Телефон демонстрировал полное отсутствие какой-либо сети, что на маршруте «Ласточки» было делом обычным. И открыть двери не представлялось возможным. Пользуясь преимуществами единственного пассажира, которого, к тому же, удерживают против воли, Николай уцепился за поручень, подпрыгнул и врезал по стеклянной части двери обеими ногами. Раз, другой, третий!

И ничего. Как будто в глухую бетонную стену бил.

Николай отпустил поручень и шумно выдохнул. Тут же рассмеялся. Пришла в голову мысль: а если он просто уснул в обычном поезде? Сейчас проснётся, а кругом визг, ветер воет, проводники бегут со всех сторон. Штраф за выбитое стекло, психиатрическое освидетельствование… Эх, вот было бы здорово! Да хоть тюремный срок, хоть в «Пятёрочку» на кассу работать! Лишь бы не вот это вот всё…

Проснуться не получалось. Поникнув, Николай добрался до последнего вагона, посмотрел на убегающие вдаль из-под колёс бесконечно поворачивающие рельсы. Смотрел, пока от мельтешения одинаковых шпал не зарябило в глазах. Отвернулся и сполз спиной по этой, последней двери. Обхватил голову руками.

Сдаваться он не привык. Наверное, такое заявление кому-то показалось бы смешным. Надо же, сопляк, не служивший в армии, даже ни разу в жизни по-настоящему не подравшийся, не привык сдаваться! Но — да, не привык. Столкнувшись с проблемой, он сначала проверял стандартные решения, потом логически хоть как-то обоснованные и, наконец, переходил к иррациональным вариантам.

Ну да, как правило, все эти проблемы, равно как и решения, лежали в плоскости IT, обитали на экране компьютера. Но важно не это, а сам подход, сама суть.

Итак, дано. Он заперт в поезде, который едет неизвестно куда. Из поезда нужно выбраться. Куда бы он ни шёл, это место — явно не то, в котором Николаю хотелось бы оказаться.

Выпрыгнуть на ходу уже пытался — не работает. Потом можно, конечно, попробовать более радикальные варианты. Отломать сиденье, или металлический унитаз в туалетной кабинке. Врезать им по стеклу — вдруг да получится разбить. Хорошо, отложим пока эту мысль, а пока подумаем другую.

Окей, гугл, как остановить поезд?

Николай припомнил, что вроде как в поездах должны быть стоп-краны. Дёрнешь за такой — и поезд останавливается. В фильмах они обычно висят на стенах. Как работают — хэ его зэ. Как человек, имеющий опыт в IT, Николай не мог смириться с мыслью, что стоп-кран просто блокирует колёса. Это всё равно что дать каждому юзеру кнопку с надписью «Обрушить сайт». И никаких DDOS-атак не надо будет.

Хотя, если подумать… Это в сети граждане чувствуют себя безнаказанными и горазды творить всё, что в голову взбредёт. В реальной жизни, как правило, все куда более аккуратны и осмотрительны. И если за срыв стоп-крана без веских оснований предусмотрен штраф, то дёрнет его разве что ребёнок.

Впрочем, сейчас штрафы — это последнее, о чём стоит волноваться. К тому же, веские основания имеются. Если говорить юридическим языком, то всё происходящее называется похищением.

Николай встал и пошёл по последнему вагону, внимательно глядя по сторонам. Затем переместился в следующий. В третий.

Стоп-крана не было нигде. Может, на современных поездах их тупо нет?.. Есть мусорные контейнеры возле дверей. Есть электронные табло. Николай постоял перед одним таким. Оно показывало скорость и бегущей строкой сначала на русском, потом на английском языке сообщало, что поезд следует по маршруту Смоленск — Вечность. На английском слово «вечность» было написано транслитом: Vechnost'.

— Хрена лысого ты меня тут удержишь, — сказал Николай и показал табло средний палец.

И тут, словно в ответ на его жест, заработал висящий в левом переднем углу телевизор. На экране показался логотип. Снятая из космоса Земля, перепоясанная надписью Vechnost'. Из динамиков раздался мелодичный перезвон, хорошо знакомый каждому, кто часто ездит на поездах, и приятный женский голос сообщил:

— Дорогие пассажиры! Мы рады, что вы отдали предпочтение именно нашей компании, чтобы достичь вечности. В пути вам будут предложены еда и напитки, вы сможете купить сувениры. Также для вашего развлечения будут демонстрироваться познавательные программы.

Логотип исчез, и вместо него появилась обладательница голоса. Профессионально-безликая женщина, которая улыбнулась, изогнув губы в математически безупречную кривую и сказала:

— Здравствуйте. Сегодня нам удалось заманить в свою студию Иисуса. Здравствуйте, Иисус!

Камера отъехала назад, и Николай увидел сидящего рядом с дикторшей длинноволосого мужчину. Знакомого по тысячам изображений, включая мультяшные и мемные. Взгляд его буквально светился. От него исходило невероятное, неземное тепло. Николай непроизвольно потянулся к нему.

— Добрый день, — произнёс Иисус низким голосом. — Спасибо за приглашение.

— Спасибо вам, что пришли. Расскажите, как началась ваша карьера?

— Ну, я был ребёнком, когда открыл в себе силу. Потом ко мне явился ангел и сообщил, что сила дана мне не просто так. Я должен скитаться по миру, проповедовать, собрать двенадцать последователей, а в конце погибнуть мученической смертью… Я подумал: какого чёрта? Двенадцать последователей! Ха! Сейчас у меня только в Тик-Токе больше миллиарда фолловеров, и спустя две тысячи лет я всё ещё жив.

— Чем конкретно вы занимаетесь?

— Детка, я занимаюсь тем, что живу в кайф. И именно этим должны заниматься все люди. Я не работал ни дня в своей жизни. Видишь этот кусок хлеба? Он у меня ещё со времён Пилата. Когда я хочу есть, я преломляю его и ем, пока не наемся. Когда мне хочется пить, я превращаю в вино воду. Человеку не так много нужно. Все границы — они в голове. Вот о чём я говорю своим подписчикам.

— Вас не смущает, что из-за вашего выбора христианство стало не той религией, какой должно было?

— Пф! Нет. Знаете, все эти крестовые походы, фанатизм… Зачем? Покажи людям, как правильно жить, и они последуют твоему примеру. Это бескровный путь. Я творю чудеса, меня невозможно опровергнуть. Весь вопрос только в том, чтобы транслировать при этом такие идеи, к которым каждый внутренне готов, произносить те слова, которые уже есть в сердце у каждого, и они только ждут там, пока их скажет кто-то, обладающий реальной силой, реальной властью. Всё ведь очень просто: жить нужно здесь и сейчас, а не в надежде на какую-то там загробную жизнь. Каждый миг земного существования бесценен и уникален! Надо брать всё. Ау, люди! Это всё — вам! Весь этот прекрасный мир. Любите друг друга, отрывайтесь по-полной и не забивайте себе головы всякой чушью!

— Согласно статистическим данным, за две тысячи лет количество возносящихся душ составило всего один процент…

— Мне жаль этих чудаков. Вместо того, чтобы реально кайфовать, чем они занимались? Медитировали в пустыне? На это променяли свои жизни? Господи, целый один процент…

Николай тряхнул головой. Образ Иисуса расплылся, и Николай понял, что плачет. Как-то незаметно в глазах появились слёзы. Это ощущение, возникшее в самом начале, ощущение света и тепла, идущих от Иисуса, оказалось обманом. Теперь на смену ему пришла пустота разочарования.

К верующим Николай себя никогда не относил. Но внезапно оказалось, что для него было очень важно, чтобы Иисус верил. И чтобы за свою веру он отправился на крест.

— Как вы относитесь к тому, что вы теперь едете в поезде в вечность? — спросила девушка.

— Ну, когда этот чёрный обходчик меня поймал, я, конечно, был в шоке, — хмыкнул Иисус. — Он хорошо подготовился. Я не задумываясь прыгнул в такси… Две тысячи лет он за мной охотился, я думал, что узнаю его уже даже если мне лоботомию сделают. Но — нет, подловил. Однако я не отчаиваюсь. Со мной по-прежнему мой кусок хлеба, а из крана в туалете течёт вода. К тому же в пути мне предлагают другие напитки и закуски. А какие тут классные сувениры! Я купил себе подстаканник за две с половиной тысячи. Могу себе позволить. Очень красивая штука. Я даже сотворил для него гранёный стакан. В общем, оттягиваюсь в полный рост. Чего и вам желаю, ребята. Отрывайтесь с Иисусом! Живите в кайф!

Камера вновь перефокусировалась на девушку, которая одарила Николая дежурной улыбкой.

— На этом мы прощаемся с нашим гостем. Счастливой поездки! В следующих выпусках вы познакомитесь с другими интересными личностями.

Экран погас.

— Это, типа, что? Наказание? — крикнул Николай своему отражению в чёрном экране. — Или я должен проникнуться и перевоспитаться? Да идите вы все в задницу! Я не просил никакого дара! Я не показываю в Тик-токе, как умею исчезать и появляться! Какого, вообще, хрена, этот Тимур завирусился как призрачный рэпер, и ничего, а я один раз прокололся — и меня списали в утиль⁈ Да заберите этот хренов дар! Дайте мне нормально жить! Я не Иисус, я обычный человек!

На экран летели капли слюны. Экран молчал. Поезд продолжал ехать.