По завету крови

Глава 24. Брадобреи и цирюльники, но не совсем

Время сложных шарад

Немного подпрыгивая на ухабистой тропинке, колеса дилижанса изредка поскрипывали. От скуки Найджел взялся посчитать, сколько длилось путешествие, но у него ничего не вышло. Мальчик зевнул и уныло потер покрасневшие глаза. Стараясь открыть книгу, он потерял не только сон и аппетит, но и интерес ко всему вокруг. Дни и ночи превратились для него в один большой альбом с черно-белыми скучными картинками.

Мистер Барлоу беспокоился за состояние маленького пассажира, но тот лишь отмахивался, объясняя истощение плохим сном из-за кошмаров. Юному путешественнику казалось, что это успокаивало возницу.

– А что я могу поделать? – оправдывался Эрик, обращаясь к Ромулу, когда оставался с животным наедине, и конь с упреком поглядывал в его сторону. – Мальчик многое перенес. Нельзя в один момент взвалить столько на ребенка, требуя понимания и послушания. Надеюсь, скоро кошмары оставят его в покое. Чего еще, кроме них, ему боятся в нашей повозке?

После таких вопросов скакун обычно вздрагивал и нервно тряс хвостом, а Эрик Барлоу задумывался, какие сны могли изводить ребенка.

В эти минуты Найджел обычно не спал. О нет, он не боялся кошмаров, его беспокоило нечто другое. Мальчик сидел над книгой, запустив обе пятерни себе в волосы. Отчего-то ему казалось, что так соображалось лучше обычного. Открыть книгу стало для него целью всего существования – ни больше ни меньше. Манускрипт занимал все его мысли, самым наглым образом выселив оттуда желание есть и пить.

По сути, небольшая ложь про кошмары не была обманом. Вот только преследовали они его не только во сне, но и наяву. Запретный плод, как известно, сладок, а это красное, спелое яблоко еще и висело в соседском саду. У любого мальчишки от такого жуть как могут зачесаться руки! Даже отдаленный волчий вой в сумраке не мог отвлечь Найджела от печальных, безысходных мыслей.

В унисон дурному настроению звучали и минорные мотивы пейзажей вокруг. После того, как повозка спустилась с гор на равнину, фестиваль красоты сменился аляповатой выставкой в безымянном городе на краю света, попав на которую, каждый рискует начать задаваться вопросами экзистенциализма и заниматься подобной непонятной ерундой.

Скрип дилижанса подыгрывал заунывному реквиему. Мелодия навевала отвратительную тоску. От этого даже не хотелось плакать. Нет, хотелось влепить увесистый подзатыльник кому-то из труппы фальшививших музыкантов или добраться до шеи гадкого дирижера, сдернуть с него эту глупую бабочку и хорошенько придушить. Хотя самым простым решением, если подумать, было все-таки хорошенько смазать колеса.

Найджел долго сидел с закрытыми глазами в надежде, открыв их, увидеть немного сменившуюся картину. К его досаде, хитрый прием не сработал, шея командующего музыкальным отрядом оказалась крепче его нервов. Поэтому, когда он не выдержал и осмотрелся, со всех сторон повозку все так же обступали заброшенные поля. Тропинка густо заросла бурьяном, так что высокая трава постоянно терлась по днищу экипажа. Это могло кого-угодно свести с ума.

– Здесь лежал процветающий край. Земля тут плодородная, так что… – задумчиво сказал возница, расстроенный от всего увиденного.

– Дорога быстро зарастает, – не почувствовав изменений в голосе компаньона, заявил Найджел. Эмпат из него получался так себе. Мистер Барлоу посмотрел на него растерянно, а потом хмыкнул и кивнул.

– Эх, дождя нам только не хватало! – добавил ямщик, набрасывая капюшон на голову.

Облака, наблюдавшие за всем происходившим снизу, и правда, заразились тоской. Они набухли огромными серыми мешками, не сдержались и расплакались мелкой изморосью, застучавшей по потрепанной грязной парусине, которой Эрик накрыл повозку для маскировки.

Дальше ехали молча под шум накрапывавшего дождя. Некогда золотистые нивы почернели и неровными гнилым пластами лежали на земле. Будто чья-то злая рука укрыла всю землю мрачным саваном погибели. Скоро на небольшой возвышенности в поле выросла высокая мельница. Одно из ветряных крыльев, обломленное пополам, раскачивалось в воздухе.

– Мистер Барлоу, а мы можем как-нибудь объехать это место? Оно не выглядит особо гостеприимным, – прервал молчание Найджел.

Возница о чем-то усердно думал, ничего не ответил и только отрицательно мотнул головой. Он внимательно разглядывал мельницу, словно та могла рассказать ему о своем несчастье.

– Что же тут случилось? – пробурчал Эрик себе под нос, останавливая повозку недалеко от входа. – Ладно, раз мы приехали сюда, обратной дороги уже нет. Линия все равно никуда нас не выпустит; пока еще слишком рано для этого.

– Может быть, не стоит останавливаться прямо тут? Что если в деревне прошла эпидемия? – предложил Найджел негромко. Он не особо понял, о какой линии говорил его спутник. Возница часто использовал странные слова в необычных ситуациях, но сейчас было не время разбираться, как черчение или геометрия могли помешать их поездке. Мальчика куда больше беспокоила обстановка вокруг, нежели витиеватая манера общения мистера Барлоу.

– Чушь! – сказал ямщик, даже не повернувшись к юному спутнику. – Здесь бы давно все выжгли дотла. К тому же новости о болезнях разлетаются во все стороны на скорых крыльях, а я ничего подобного уже давно не слышал. Мне необходимо беречь тебя, а для этого нужно знать, с чем мы имеем дело, – добавил возница, спрыгивая с повозки и направляясь к высокой постройке.

Найджелу идея компаньона разведать обстановку сразу пришлась не по душе. Мальчик еще раз осмотрел мельницу, как следует оценил ее внушительный колорит и принял тяжелое решение. Так и быть, он уступит кусочек этого захватывающего приключения своему товарищу, но это в последний раз. А что? Кому-то же надо остаться охранять повозку. Вдруг в округе бродят воры?!

Храбрый юный исследователь уже смирился со своей печальной участью сторожа, но вдруг резко поднялся со скамьи, спрыгнул на землю и поспешил за мистером Барлоу. Совсем ему не хотелось оставаться наедине с Ромулом, который как-то странно косился в его сторону.

– Такого укради! – пробубнил он зло, но так и не набрался храбрости, чтобы посмотреть животному в глаза и рассказать ему о своих мыслях. Мальчик постарался представить лица грабителей, укравших повозку, запряженную этим вороным чудовищем. Он подумал, что такая фантазия могла хоть немного его развеселить. Увы, сцена кровавой расправы, пришедшая сама собой в голову, доставила ему мало радости.

Нагнав Эрика, мальчик спрятался за его спиной, и всю оставшуюся прогулку старался не покидать этой удобной наблюдательной позиции. Стены деревянной мельницы потемнели от сырости. Когда-то плотно сколоченные доски зияли от щелей. Дверь была плотно заперта на засов, но гнилое дерево крошилось от легкого прикосновения. Внутри царил запах плесени и гниения. В мешках неподалеку стояло почерневшее зерно, но смрад шел не от него. Казалось, будто, мельник и его помощники вечером разошлись по домам, а на следующее утро никто из них не вернулся на работу.

Мистер Барлоу обошел первый этаж, посмотрел на люк, который вел на чердак, недолго постоял под ним, но наверх так и не полез. Найджел потрогал трухлявые перекладины и не стал осуждать ямщика за нерешительность. В конце концов, лестницы были полной противоположностью друзей: с каждым годом им можно было доверять все меньше. Безымянный плотник однажды заявил, что плохо сколоченная стремянка могла поднять человека куда выше своей длины. Найджел растер в пыль щепку, оставшуюся у него на пальцах, и подумал, что, наконец, догадался, о чем говорил тот мастер.

Пока мальчик размышлял о морали плотников, столярных инструментах и друзьях, мистер Барлоу спустился в погреб. Там он пробыл достаточно долго. Найджел уже начал беспокоиться, когда чертыхнувшаяся голова ямщика показалась из-под пола. Через секунду возница выбрался из узкого туннеля и присел, устало прислонившись спиной к жерновам. Выглядел он раздосадовано, закрыл глаза и о чем-то всерьез задумался.

– Нет, такого не могло случиться, глупости! – отметал он идеи, выстроившиеся к его голове, как покупатели к лавке известного бакалейщика. – У нас же должно еще остаться немного времени. Что же делать дальше?

Мистер Барлоу тяжело вздохнул, из горла у него вырвался сухой хрип. Он потрогал лоб, посмотрел на левую руку и убрал ее за спину, а потом медленно повернулся к лестнице.

– Ступай к повозке, – шепотом проговорил он.

– Но… – хотел возразить Найджел, вспомнив о лошади.

– Бегом! – тихо зарычал Эрик, не отрывая взгляда от люка.

Мальчик вздрогнул, услышав странный шорох на чердаке, и попятился к двери. Выдохнул он только, когда забрался на козлы. Ромул не обратил на него никакого внимания. Конь грозным часовым стоял возле экипажа и караулил дорогу, ведущую в деревню.

Напряжение накатывало потоками со всех сторон. Оно еще не набрало той несравненной ярости, которая играючи топит корабли, но каждая новая волна била все сильней. Сначала тревога зло глядела из тени деревьев, да хоронилась по рощицам на границе полей, но вот она окрепла, осмелела и уже подбиралась к повозке, прячась в канавах, оврагах и высокой траве.

Скоро повозка очутилась посреди разбушевавшегося, разгневанного моря, готового смыть все на своем пути. Не было больше островка безопасности, спокойной гавани, защищенного порта. Из черных глубин поднималось что-то огромное, страшное. Оно вот-вот должно было показаться на поверхности воды совсем рядом с Найджелом, но он все не сводил глаз с двери мельницы.

На окраине леса громко каркнул ворон. Мальчик вздрогнул, повернулся на резкий звук и в следующую секунду подскочил, как ужаленный. Мистер Барлоу уселся на скамейку, подвинул его в сторону и взялся за вожжи.

– Как, – ошеломленно пролепетал Найджел, не веря, что его компаньон успел так быстро добраться до повозки. Потом он взглянул на мистера Барлоу и закончил безо всякого смущения, даже – немного с вызовом: – какого лешего?

Перед ним сидел старик со сморщенной кожей и длинными седыми волосами, тот самый, который привозил в Астрок разные товары со всех концов империи. Теперь этот человек крутил в руках небольшой фиолетовый медальон, потом приложил к нему ладонь и что-то нашептал. Ромул съежился и одряхлел, в общем, снова стал Ромашкой.

Получается, все обратилось вспять? Едва ли. Найджел слишком многое успел пережить: познакомился с настоящим Эриком Барлоу, узнал от него столько невероятных тайн, видел голема, волколаков… Ромула. Мир, окружавший его, уже никогда не мог стать прежним. Осталось разобраться, кто, как выглядел на самом деле, и что все это значило.

– Это магия иллюзий, она помогает скрыть истину. Нам нужно быть осторожными, все это – небольшой спектакль для отвода глаз. Превращение не лишает сил, но старая кобыла не может гарцевать с повозкой за спиной. Это бы выглядело очень подозрительно. Кто знает, кого может привлечь сладкий запах гнили, – объяснял Эрик, услышав размышления своего спутника.

– Запомни! – добавил старик. – Я купец, а ты мой помощник. Понял?! – мальчик слабо кивнул в знак согласия. – Не беспокойся, мы обязательно выберемся отсюда. Ты мне доверяешь? – Снова кивок, но в этот раз уже более решительный.

От медленного хода повозка скрипела, как старая колымага, у которой вот-вот отвалится колесо или вся ось. Теперь медленная мелодия перестала звучать уныло. Напряжение росло, и инструмент в руках невидимого скрипача начал издавать противный визг, словно музыкант испугался, увидев призрака.

Вздох одновременно вырвался у обоих путников, когда из-за поворота вынырнула небольшая деревенька. По размерам она походила на родное село Найджела. Людям здесь прекрасно жилось… в былые времена – большие дома, узорчатая резьба! Теперь все испещрила черная гниль, такая же, как на мельнице. Словно яд, эта зараза пропитала каждую деревяшку, так что даже короеды побрезговали беззащитными досками. Невысокие заборы совсем покосились, а в некоторых местах уже и вовсе обвалились, обнажая оскал улыбки, больше смахивавшей на ухмылку мертвеца.

Черный цвет правил бал разрушения и несчастья. Изредка до слуха доносился одинокий душещипательный скрип калиток, которые умерщвленные висели на изъеденных ржавчиной петлях.

– Словно вскрик о помощи, – подумал Найджел и испуганно оглянулся. Полусгнившие дома слепыми глазницами разбитых окон бесстрастно рассматривали незнакомцев, потревоживших их забвение.

– Живые, что вам нужно от нас, зачем потревожили наш покой? – устало спрашивали они сиплым голосом ветра, гулявшим по пустым улицам.

Изморось еще накрапывала по капюшонам, но небо немного расчистилось с западного края. Шли последние предзакатные минуты. Скупой свет, казавшийся теперь особенно далеким, проскользнул в щель между облаками и горизонтом, не вселяя ничего, кроме ложной надежды.

По спине Найджела начали бегать мурашки. С исходом дня в таком месте могла начаться самая невообразимая чертовщина. Середину улицы венчал огромный барский дом, перед окнами которого распустила пушистые ветви сирень.

Закатный свет умыл всю деревню в красно-черные цвета, но особо он постарался с раскидистыми зелеными ветвями, блестевшими от капель дождя, и окунул их в багровые лучи. Весь куст загорелся густой темной краской, словно облитый кровью. Пальцы Найджела чуть онемели.

– Знак, – подумал он и пристально вгляделся в темные окна огромного дома. Слабое волнение быстро обратилось страшной тревогой.

– Там точно что-то есть! – решил мальчик, когда два маленьких белых зрачка впились в повозку. Через секунду видение растворилось. Видение ли? Два глаза в окне сверху, на крыше. Еще несколько пар вынырнули из темных окон соседнего дома.

Найджел весь дрожал от ужаса, но сдержался, чтобы не закричать. Нельзя было выдать себя! Он задержал дыхание и чуть повернул голову к вознице. Мистер Барлоу смотрел в другую сторону и пока ничего не заметил.

– Тише! Тише! – строго приказывал себе мальчик, пока его холодные, сырые от дождя, пальцы искали руку Эрика, а потом медленно потянул возницу за рукав. Ямщик даже не шелохнулся, а только тихо моргнул и почти неслышно цокнул языком.

Ромашка сделала два неуверенных шага, а потом резво прыгнула вперед, за несколько скачков преодолев большую часть улицы. Найджел вцепился в поручни и сердечно поблагодарил мастера, собравшего повозку. После погони в горах не оставалось никаких сомнений в ее прочности.

Тут-то и начался весь переполох. Хозяева деревни не сразу поняли, что их раскрыли. Им не хватило всего пары минут, запрет еще не истек. О, треклятый день! О, немилосердный свет! Безумный вой, визг, скрежет, надрывные стоны слились в какофонию настоящего адского гомона.

Найджелу хотелось заткнуть уши руками, но он держался за поручни, чтобы не свалиться от дикой скачки. Вдруг Ромул лишился управления, резко дернулся влево и помчался по кустам. Колеса ударились о что-то, и дорога с грохотом обвалились, открывая зев ямы-ловушки. Повозка накренилась в бок, сырые пальцы соскользнули, и мальчик покатился в глубокую дыру. Рука Эрика в последний миг схватила его за шиворот и так сильно, будто сжала стальными клешнями.

– Спасибо! – пролепетал мальчик одними губами и с благодарностью посмотрел на кучера. Он выдохнул и почувствовал, как к горлу подступала знакомая горечь.

– Что бы ни укрывалось в деревне, пусть тайное останется тайной, – загадал он желание, перекрестил пальцы и поближе подвинулся к мистеру Барлоу.

Последний солнечный луч застал их далеко за пределами злополучного селения.

– Хорошо, что не задержались возле мельницы! – утерев пот со лба, сказал ямщик и размял плечи.

– Это точно! – согласился Найджел, он успел прийти в себя и отодвинулся, заняв свое привычное место.

– Никогда не теряй бдительности. Тут как на пожаре: затушил амбар, потерял бдительность – загорится дом, – Эрик стал озираться по сторонам. – Особенно, когда знаешь, с чем имеешь дело!

Они выкатились на узкую тропинку, рассекавшую невысокий лес, когда на глаза им попался человек в рясе, стоявший возле каменного монумента. Это мог быть кто угодно: нищий, странствующий монах, простой путешественник, которого нелегкая занесла в гиблое место. От звука приближавшейся повозки он чуть обернулся. Найджел вспомнил отвратительный звук, доносившийся из домов. Чувство опасности все еще окружало его, но онемение в руках он списал на ужас после недавних событий.

– Надо предупредить бедолагу, – тихо подсказал он мистеру Барлоу.

– Он-то – бедолага? – на удивление ехидно ответил тот и загадочно добавил. – Ну ладно, давай предупредим.

Эрик присвистнул, и Ромул немного сбавил шаг, но останавливаться совсем отказался. Пока они подъезжали к незнакомцу, Найджел обдумывал слова возницы и стал напряженно разглядывать путника, однако, лохмотья полностью укрывали его. Странник стоял, не двигаясь, уподобившись монументу за спиной.

Пока мальчик и ямщик переговаривались, неизвестный украдкой оглядел повозку. Страшная улыбка расплылась по его губам. Белесые пятна глаз мусолили богатую добычу.

– Они сбежали от деревенских и обошли ловушку. Но теперь им не уйти! От меня еще никто не уходил! Старик и малец. Судьба ниспослала мне подарок! Как же меня доконали эти крысы и жуки! А лошадь, пусть и кляча, но какие аппетитные бока, – незнакомец еле удержался, чтобы не облизнуться и тихо сглотнул слюну.

– Друзья мои, – голос шел словно из-под земли, – что привело вас в эти дальние края?

– Мы прибыли издалека, а еще у нас для тебя подарок. Но чтобы его получить, тебе придется немного посчитать, – сказал Эрик приветливо и бросил в сторону незнакомца маленький мешочек. Все это так удивило Найджела, что он уже открыл рот для вопроса, но его самым наглым образом прервали.

– Посчитать? – не поняв, спросил странный путешественник.

Тонкий матерчатый мешок коснулся земли и лопнул, в разные стороны брызнули сероватые злаки риса. Человек в капюшоне упал на колени и принялся дрожащими пальцами раздвигать травинки и выбирать оттуда еле заметные зерна.

– Раз, два, три, четыре… – вырвался замогильный, мерзкий шум из уст существа, уже совсем не похожий на человеческий голос. – Будь ты… пять, шесть, семь, восемь, – продолжал незнакомец, трясущимися пальцами собирая крупинки, похожий на безумного нумизмата, пересчитывавшего редкие монеты. – Проклят! – истошно проорал он вслед удалявшейся повозке. Последнее слово далось ему невероятно сложно. – Пятнадцать, шестнадцать, – затихало вдалеке эхо надрывистого счета.

– Так он до самого рассвета не управится, – сказал Найджел и сразу прикусил язык, подумав, что шутка прозвучала не к месту.

– Тем лучше для него, – спокойно заметил мистер Барлоу, пожал плечами и понуро уставился в ночную пустоту. – В былые времена я часто посещал это селение. Здесь жили хорошие люди, добрые. Они же ни в чем не виноваты, – может быть, он хотел рассказать еще что-то о селе и его жителях, о своих давних воспоминаниях, но вместо этого просто закрыл глаза и замолчал.

Тишина, опустившаяся после этой короткой эпитафии, тянулась недолго. Из-за поворота, словно из пустоты, вынырнули две крупные тени. В туманной мгле их можно было принять за двух жнецов подземного царства, проделавших нелегкий путь из своей обители, чтобы навеки унести за собой души бедных жителей деревни.

Тени скользили в тумане, но чем ближе они приближались к повозке, тем отчетливее в них проступали черты двух всадников. Когда же, наконец, свет фонарей упал на незнакомцев, последние сомнения отступили прочь за пределы освещенного круга.

– Дурной поворот событий, старина? – ни с того, ни с сего в мыслях обратился Найджел к ямщику в надежде, что тот как-нибудь да услышит немое послание. Потом он украдкой взглянул на мистера Барлоу, и понял, что выбрал не самое подходящее время для необъяснимой зловредности. Лицо старика превратилось в одутловатое каменное изваяние, а глаза остекленели, как будто он увидел не двух всадников, а ту отвратительную полуженщину-полузмею из книги, которая превращала всех без разбора в камень. Сколько Найджел не пытался, так и не смог вспомнить ее имени.

Два воина, восседавшие на могучих скакунах, остановились рядом с повозкой.

– Судя по лицу мистера Барлоу, они вряд ли друзья. Эх, как бы не хотелось, чтобы это оказались враги! – подумал мальчик.

– Враги, – словно эхо повторил загадочный голос в его голове.

Стараясь не замечать занудного оракула, никогда не сулившего ничего хорошего, Найджел стал разглядывать всадников. От обычных солдат эти двое отличались, как нищий – от зажиточного купца. Пару раз через Астрок проходили подобные отряды, чахлые кобылы тащили уставших от службы, с унылыми глазами, людей. Те воины держали путь в горы, искали опасных бандитов. Потом в деревне поговаривали, что в стане разбойников прибыло.

Всадники, чьи взгляды теперь грозно рассматривали путников из-под забрал шлемов, никогда не гонялись за каторжниками, бандитами и прочим сбродом. Найджел не очень разбирался в лошадях, но два сытых и ухоженных скакуна выглядели очень достойно и лишь немного уступали Ромулу.

И кем же были эти благородные господа: бойцами элитной имперской гвардии, телохранителями какого-нибудь очень богатого аристократа или удачливыми наемниками? Во всей броне они больше походили на двух богов войны, объезжавших свои владения. Даже на картинках Найджел не видел, чтобы люди и кони носили столько железа. За спинами рыцарей висели щиты, а на поясах темнели ножны, скрывавшие полуторные клинки. Копья, которые так любила имперская кавалерия, Найджел так и не рассмотрел.

Особого внимания заслуживал герб, изображенный на нагруднике обоих бойцов – большой черный крест. Такой же знак был выгравирован на краге всадника, ехавшего чуть спереди и взмахом руки приказавшего остановить повозку. В следующую секунду он открыл резную решетку забрала, скрывавшую красивое и строгое лицо, но вовсе не лик бога, а обычного человека, которому было не больше тридцати. На лоб рыцаря выбилась прядь светлых волос, а серые, скорее даже серебристые, глаза выражали нечеловеческое высокомерие.

– Проезд по этой дороге запрещен императорским указом, – сухо проговорил всадник, внимательно вглядываясь в лица нарушителей границ.

– Я купец Мэтью Стивенсен, а это мой слуга Рэд. Ну-ка, кланяйся благородным мессирам, бездельник, – медленно проговорил Эрик, причмокивая после каждого слова, ткнул помощника и заставил склониться в поклоне.

Рыцарь, ведший беседу, повернулся к своему молчаливому соратнику. Тот еле заметно кивнул головой.

– Как оказались тут и почему путешествуете в ночное время? – прозвучал строгий вопрос.

– Мы заблудились, о, добрые сэры. Ни таверны, ни приюта вокруг для бедных странников! – с подобострастием парировал возница, смачно причмокнув, и тупо уставился перед собой. Найджел заметил, что из уголка губ Эрика текла слюна. Всадник выслушал невнятный ответ и заставил своего жеребца сделать несколько шагов назад.

– Видать, старик того, – сказал он напарнику и выразительно покрутил у виска. – Повозку проверить?

Второй рыцарь отрицательно покачал головой. Через закрытое забрало он еще очень долго всматривался в торговца и его помощника, будто что-то вспоминая. Обстановка накалялась, Найджел должен был отвести взгляд, но внутри него все взбудоражилось, и он прямо смотрел на воинов, пока не получил увесистый подзатыльник отмистера Стивенсена. Молчаливый всадник постучал пальцем по луке седла. Первый рыцарь опустил забрало, и оба они продолжили свое путешествие.

Ромашка, испуганная появлением двух бравых рысаков, еще долго вздрагивала при ходьбе и иногда спотыкалась. Мэтью Стивенсен и его помощник Рэд чуть подскакивали на своих местах от каждого, даже самого слабого, шороха и боялись лишний раз повернуть головы.

Мальчик пришел в себя намного раньше возницы. Любопытство буквально разрывало его изнутри, но, глядя на старика, он сдерживал эмоции, как мог. Мэтью Стивенсен, а Эрик играл свою роль очень убедительно, продолжал тупо смотреть под копыта лошади, из уголков его рта все еще текла тонкая струйка слюны.

– Не переигрывает ли он? – ехидно подумал Найджел.

– Не переигрывает, – будто прочитав мысли своего патрона, сказал мистер Барлоу. – Если бы ты только знал, что значат эти кресты, то вел бы себя сдержанней. – На секунду мне почудилось, что это Оуэн. Слава богам, я ошибся! – добавил Эрик себе под нос.

Возница и мальчик переглянулись, а потом молча стали наблюдать за звездами. До сего момента Эрику с трудом удавалось собраться с мыслями. Теперь же весь он сосредоточился на одном вопросе: «Что два всадника с гербом, страшней любых чудовищ, делали в таком захолустье?»

Найджел, сидевший рядом, не думал совсем ни о чем. Он просто осматривал окрестности и наслаждался прохладным ночным воздухом, довольный хорошей развязкой ночных приключений. Вообще, за последнее время он сильно изменился и переносил все тяготы странствий очень легко.

– Вот он – наш настоящий мир. Дымка падает на землю и начинается игра, – шептал голос, но рождался он не в голове, как раньше, а шел глубоко из груди. Там, где взволнованно билось сердце. Мороз прокатился по коже Найджела от этих слов, и он неожиданно вздрогнул. Попрощавшись с мистером Барлоу, мальчик залез в повозку.

Все случившееся заставило его ненадолго позабыть кое о чем очень важном. Этой ночью у него еще имелись незаконченные дела.