По завету крови

Глава 11. Песнь мертвых

судьба живых

Солнечный диск совершил привычное дневное плавание с восточного берега на западный и одним прикосновением зажег горизонт багрянцем пожара. Царствование солнца подошло к концу. Вместе с последним его лучом истлел и очередной день на земле. Усталое светило ласково дотронулось до верхушек лесных деревьев и попрощалось с маленькой часовенкой, поцеловав ее высокий шпиль, чуть накренившийся от старости.

Необычно крупное лицо луны тихо зарделось в центре неба, где-то между созвездиями Кентавра и Дикой Лани, которые еще не успели как следует выступить на небосклоне. Положение луны и ее неровный, морщинистый свет говорили о том, что дни ее были сочтены. Через несколько ночей небо на несколько декад останется осиротевшим без своей светлоокой хозяйки.

Для людей, хоть немного знакомых с демонами и духами, не было секретом, что последняя фаза луны являлась самой плодотворной для темных призывателей. Блеклый, слабый свет привлекал нечисть, которая целыми ватагами лезла через врата, открытые чернокнижниками. Порой они и сами удивлялись, какие твари откликались на заклинание в такое время.

Наставники темных чародеев строго запрещали ученикам заниматься призывом несколько дней. Начинающим жрецам еще не скоро предстояло узнать про ушко иглы. Этот парадокс нарушал баланс сил и позволял могущественным потусторонним проходить даже через неустойчивые и плохо подготовленные разломы в пространстве. Темной ночью так просто ошибиться и постучать не в ту дверь…

Некоторые из высокородных были слишком сильны, чтобы сдерживать их артефактами, пентаграммами или заклинаниями. Гордость и высокомерие этих существ могли сравниться только с их невероятным могуществом, извращенной фантазией и ужасным чувством юмора. Вкупе эти качества делали их сомнительными подопечными для призыва.

Наступившая ночь была особенной: она не только завершала лунную фазу, но также собрала целую плеяду планет и построила их точно в ряд. Астрономы по всей империи с самого вечера кучковались на холмах, заваривая ароматный чай и уповая на безоблачное небо. Чернокнижники усердно рисовали дрожащими руками круги и квадраты на полу, стараясь не допустить роковой просчет, а охотники на нечисть готовились к сражению с этими самыми ошибками. В общем, ночь выдавалась неспокойной!

На старом погосте лунное мерцание освещало надгробные камни, изваяния и крипты, внушавшие благоговейный трепет. Вдруг налетел холодный ветер и смыл все радостное, что осталось после ушедшего дня. Краски сразу потускнели, словно злой чародей второпях накинул на округу саван смерти. Вокруг повисло гробовое безмолвие – предвестник скорых бед.

Посреди кладбища возвышалась серая статуя. Каменная фигура стояла тут уже сотни лет, и давно растеряла черты, подаренные ей неизвестным ваятелем. Больше всего кособокий валун напоминал мифическое божество. В стародавние века на земле творилась сплошная чертовщина, так что люди представляли богов жестокими и озлобленными. Кусок камня служил тому немым доказательством.

Кошмарного сторожа окружал буйно разросшийся барбарис. Из этих кустов и появилась странная фигура, укрытая изорванными лохмотьями. Ее обволакивали клубы сизого тумана. Существо и само, как дым стлалось по земле. То медленно, то быстро, как во сне, но вроде и совсем наяву.

Кошмар перебирался от одного могильного камня к другому, хватаясь за холодные надгробия длинными пальцами. Жилистые бледные руки были такими худыми, что скорее напоминали кости, обтянутые дряхлой кожей. Рваные одежды развивались похоронной вуалью, когда он плыл по земле, как по реке забвения в дымке небытия.

Лохмотья еще некоторое время бродили между могил и склепов, старательно выискивая что-то. Иногда голова в темной накидке качалась из стороны в сторону, и тогда в воздухе звучал сиплый свиристящий звук. Несколько раз ни с того, ни с сего призрак резко оборачивался и внимательно всматривался в темноту, но потом спокойно возвращался к своим загадочным исследованиям.

Он совсем недолго рыскал по кладбищу; поиски его скоро увенчались успехом. Призрак задрал голову вверх и медленно воздел ладони к луне. Могло показаться, что длинные руки вот-вот дотронутся до самой верхушки неба.

Из-под савана стали доноситься еле уловимые звуки. Невнятное бормотание медленно крепло и переросло в тихое пение. Голос мертвеца звучал заунывно и печально. Он рождался далеко за пределами созидания и еле доносился до нашего мира. Запретная песнь звала и убаюкивала.

Ритуал скоро закончился. Маленькая звезда прямо под самым куполом темного неба задрожала и слезой тесячеокого великана упала возле ног заклинателя. Чуждая всему земному, она мгновенно превратилась в волшебную пыль, заискрилась и навсегда исчезла.

Призрак навис над клочком земли, словно коршун, и запустил руку в сырую почву. Он приподнял землю, сжатую в кулак, и стал нашептывать загробную молитву. Грязь просачивалась между пальцев и шлепались на могилу.

– Во имя всемогущего Императора и сил великой инквизиции, пади ниц перед слугой империи! – голос Рихарта Рейнора прозвучал повелительно и властно. Взгромоздив на себя доспехи и обвесившись оберегами, он грозно стоял посреди погоста, готовый в любое мгновение броситься в бой.

Занятый тайным обрядом, призрак не заметил приближения человека. Он плавно поднял голову, но не обратил на присутствие светоносного никакого внимания и сразу вернулся к ритуалу.

Мейстер, ошарашенный подобным неуважением к собственной персоне со стороны какого-то покойника, резко выдернул меч. Еле держа равновесие под весом тяжеленого цвайхендера, который он неумело задрал высоко над головой обеими руками, господин Рейнор ринулся на мертвого обидчика.

– Чертов оруженосец, ну я тебе потом наподдам! Заставлять меня бегать! – выругался рыцарь шепотом. Он не помнил, чтобы среди их трюков имелась подобная сцена, поэтому решил импровизировать на ходу.

Тяжелые доспехи заскрипели так сильно, что страшенный гул напугал и самого доблестного рыцаря. К несчастью, он уже набрал скорость и не мог остановиться! Под гнетом неподъемного меча сноровистый охотник на нечисть еле держался на ногах. Его начинало сносить на север от намеченной цели. Вдобавок ко всему, не самый удобный бацинет сползал в сторону. Рихарт решил вернуть его на положенное место резким движением головы, но непокорное забрало вовсе съехало на плечо, полностью закрыв обзор. Неловко перескакивая через очередную поломанную надгробную плиту, доблестный рыцарь зацепился стальным сапогом о выступавший штырь и, дребезжа и громыхая, штабелем рухнул на землю.

Волна прокатилась всего в нескольких дюймах от навершия шлема. Только чудо спасло жизнь почетного слуги империи. Над головой плюмаж разлетелся в пух, похожий на взорвавшуюся перьевую подушку.

Гранитное изваяние и каменная плита за спиной Рихарта в следующий миг превратились в груду разлетевшегося во все стороны мелкого щебня. Чары обладали такой силой, что остатки волны громовым раскатом прокатились по всей округе.

Призрак неспешно приблизился к своей жертве и уже занес руки, чтобы добить бедного рыцаря, но страшной развязке помешала стрела, пронзившая лохмотья чуть ниже лопаток. Вторая угодила в правое плечо. Заклинатель взвыл и упал на землю. Теперь ужасный чародей больше походил на огромного черного осьминога, которого бушующее море немилостиво выбросило на скалистый берег. Он лежал, не шелохнувшись, раскинув безобразные, длинные руки в стороны. Его убогая одежда беспорядочно разметалась вокруг него.

Арвин медленно вышел из укрытия, держа наготове короткий лук и не спуская глаз с черного пятна. Он долго не решался подойти ближе и выпустил в тряпки еще две стрелы. Только после этого молодой охотник сделал несколько неуверенных шагов в сторону поверженного врага. Руки у него дрожали от волнения. Несмотря на все приготовления, неживой несколько раз чуть не раскрыл его. Если бы не подветренная сторона и вмешательство мейстера, все могло бы закончиться совсем иначе. Странное стрекотание донеслось из маленькой рощицы, примыкавшей к забору погоста.

– Засада! – подумал Арвин, бросив быстрый взгляд на хлипкие заросли кустов и низких деревьев. Тревога оказалась ложной. Он повернулся и оцепенел.

Вороной фантом стоял прямо перед ним, больше похожий на ангела смерти, чем простого призрака. Огромные синие глаза с ледяной ненавистью взирали на охотника. Ниже грудины зияла черная дыра. Вращавшиеся потоки спиралью затягивали лунный свет, а в середине горела тьма. Из полураскрытой пасти вырывались белесые лучи.

Арвин выстрелил, но слишком поздно. Разгневанный фантом легким движением отмахнулся от примитивного оружия. Следующий удар длинной руки пришелся по самому стрелку, вовремя попятившемуся назад. Лук переломился и отлетел в одну сторону, а неопытный охотник – в другую. Поднявшись, юноша быстро шмыгнул за один из памятников.

– Че-ло-век! – глухо просипел призрак. Голос искажался от хрипов и завываний. – Я сломаю твой хребет, а потом сожру твою жалкую душонку! – говор стал гортанным. – Тебе не спастись, человек! Я сильнее, быстрее, я повсюду, я – твоя смерть!

Призрак черной теменью наползал на могильные плиты, охватывая цепкими пальцами ледяные стелы. С каждым движением он все отчетливей чувствовал, как в груди живого трепетно билось сердце. Этот стук был ему так ненавистен!

– Огонек затушить, жизни нить обрубить. Прячься миленький мой, я иду за тобой! – стал напевать фантом своим скрипучим голосом песенку, похожую на страшную колыбельную. Его длинная рука легла на каменное надгробие. Уже совсем близко! Глаза-светильники рыскали по сторонам, когда клинок пробил грудь и сделал полный оборот.

Дух завопил и наотмашь ударил по наглому мальчишке, но промахнулся. Почему?! Почему ему не удалось заимствовать эфирную силу и воплотить потустороннее в реальность? Сбитый с толку, он уставился на свою руку и упустил юркого гаденыша, который убежал на другой конец погоста и спрятался. Глаза фантома помутнели, их стала заволакивать мгла. Силы быстро покидали его.

Наглость и хитрость сыграли охотнику на руку. Грязная игра принесла плоды, которых иначе ему ни за что было бы не добиться. Человек, что с него взять? Фантом видел цвета, в которые были окрашены сердце и душа его врага. Неприметный серый – ничего особенного: малодушный, подлый, изворотливый. Совсем не похоже на яркие краски героя.

Несмотря на презрительное отношение, призрак не проронил больше ни слова. Ему стало интересно, как глубоко настырному мальцу удалось спрятать страх и неуверенность. Так хотелось узнать, сколько человек сможет сдерживать нараставший ужас и панику. Когда он сдастся, сломается, потеряет голову, будет ли он просить пощады или в страхе бросится прочь?

– Нет, нельзя сейчас отвлекаться на игры! Кто знает, сколь острый разум скрывается за личиной труса, – подумал заклинатель, широко растопырил пальцы, вогнал их в землю и начал наговаривать беглый призыв. Он понимал: кряхтящий голос – не лучший проводник, но поделать с этим ничего не мог.

– О, Создатель, почему я так слаб?! – прошипел призрак на странном наречии. Заклятие, обретшее силу, оказалось намного слабей того, на что он рассчитывал.

На другой стороне погоста, за полуразрушенным склепом, стоял Арвин и никак не мог отдышаться. Шансы на победу убывали с каждой секундой. Он всего несколько раз выстрелил из лука и немного пробежался, а устал так, будто впрягся в соху и целый день пахал поле. Молодой охотник никогда не слышал про ауры, магические поля и барьеры, а ведь фантом вытягивал человеческие силы пока находился рядом. Откуда неопытному юнцу было знать о таком подвохе?

Удача часто благоволит храбрым, и этой ночью она уже много раз выручила юного бойца. Последний удар был во многом ее заслугой. Однако, несмотря на покровительство фортуны, разница в уровне, недостаток знаний и серьезной подготовки играли решающую роль. Говоря про последнее, из оружия у него остался только изогнутый кинжал.

Будь у Арвина возможность отступить, он бы без раздумий воспользовался ею. Да куда теперь деваться? С мертвым не договоришься! И, вообще, беспокоиться стоило совсем о другом.

– А что, если он может исцеляться? – закралась в голову тревожная мысль. Подгоняемый неприятной догадкой, юный охотник быстро принял решение: два резких прыжка в сторону склонившегося врага и уверенный последний удар. Все или ничего.

Ничего! Марш-бросок с треском провалился. Сапог зацепился за кочку, и Арвин уткнулся носом в сырую траву. Бравый охотник постарался сразу вскочить, да не тут-то было: настырная кочка плотно сжимала пятку его сапога. Сердце забилось еще быстрее! Из земли топорщилась костяная рука!

Мертвая кисть вцепилась железной хваткой и не хотела его отпускать. Арвин резко дернул ногой и обрел свободу! Рука так и не выпустила сапога, оставив героя босым на левую ногу. Эта задержка решительно изменила расклад на поле боя. Перед ним, разминая полуистлевшие кости и отряхиваясь от прилипшей грязи, стояли три скелета, каждый – вооруженный призрачным клинком. Земля на еще нескольких могилах подозрительно осела.

Самый ближний костяной воитель с проворством опытного фехтовальщика сделал резкий выпад мечом в живот. Клинок вспорол кожаный доспех, но после этого покрылся трещинами и развалился крошечными осколками. Заклинание давало сбой. Охотник изловчился и ударом кинжала постарался перебить хребет скелету. Металл встретился с костью и разбился, как хрупкий фарфор. Свободной рукой скелет ударил Арвина в грудь и пинком отшвырнул его к узорчатому железному забору.

Теперь уже пять бездушных воинов окружали бедного юношу. Он так и не понял, как ему удалось выжить после смертельного выпада, но полагаться на удачу больше не хотел. Оценив скорость и мастерство противников, охотник понял, что не справился бы и с одним из этих костлявых ребят. Что уж там говорить о пяти?!

Два меча одновременно обрушились на безоружного Арвина. Он еле успел отскочить в сторону и упал на старый забор, который не выдержал и развалился на узорчатые колышки. Охотник ловким движением подхватил короткое железное копье и, уворачиваясь от метких ударов, постарался приблизиться к колдуну.

Тщетно! Скелеты перекрывали все пути, ловкие прыжки отсекались размашистыми рубящими ударами. Своими неумелыми маневрами Арвин добился лишь того, что загнал себя в угол. Противники надвигались на него нерушимой стеной костей.

Вперед вышел самый крупный и матерый скелет со светившимся копьем на длинном древке. Он нанес смертельный тычок в грудь. Слишком медленно! Арвин парировал выпад, отведя удар в землю, и заставил воина пошатнуться. В сплошной стене на один миг появилась брешь. Юноша присел и резко бросил короткое копье, попавшее точно в заклинателя.

Костяные воины остановились, как пять болванов, повесили головы и через секунду рассыпались в прах. Возле тленных останков осиротело лежало призрачное оружие, но оно протянуло ненамного дольше своих хозяев и тоже растворилось в воздухе.

Вдалеке запел песню соловей. Еще один ответил ему из маленькой рощицы. Зажужжала, заносилась ночная мошкара. В кустах и зарослях стали шмыгать крохотные зверьки. По небу проскользнула летучая мышь. Она залетела на крышу старой часовенки и принялась вылизывать крылья.

Посреди поляны побежденный лежал ужасный фантом, укрытый кучей старых лохмотьев. Не осталось и следа от былого могущества. Скореженный покойник, укрытый черными тряпками, пустыми глазницами взирал на более не существовавший для него мир.

Арвин замер перед пораженным врагом. Словно заколдованный он стоял возле груды тряпок и не мог поверить в победу. Напряжение все еще царило на поле боя, но скоро оно съежилось и укрылось в груде разорванного барахла. Аура смерти рассеялась, так что дышать стало легче. Силы быстро возвращались в молодое тело.

Вкус победы пьянит сильней вина, а дрожь от волнения быстро превращается в дрожь от восторга. Неожиданный успех одурманивает даже самую расчетливую голову. Эйфория – коварный напиток. Арвину никогда раньше не приходилось пробовать его на вкус, и он совсем не заметил, как опьянел.

Долгие годы юноша не видел ничего, кроме спины мейстера и раздраженных взглядов толпы, постоянно терпел унижения, но стоически переносил все невзгоды. Все это не имело больше никакого значения, ведь он победил! На глазах выступили слезы радости.

– Дойти до края земли, достать звезду из самого далекого созвездия, одолеть всякого врага! – он сжал кулак и ударил себя в грудь. Странный девиз, невесть откуда пришедший в голову, сам собой сорвался с губ.

Среди тряпок появилось еле заметное мерцание, оторвавшее его от радостных мыслей. Арвин слышал, что опытным охотникам, особенно после тяжелых испытаний, часто доставалась достойная награда. Древние амулеты, обереги, оружие и просто богатства, которые принадлежали прежде древним королям и волшебникам, а потом сотни лет хранились под надзором неспокойных защитников.

– Настоящие артефакты, а не тот мусор в наших сундуках! – подумал юноша, приближаясь к груде тряпок.

Пытаясь забрать трофей, Арвин мельком осмотрел павшего чародея. Сейчас могучий враг походил на истлевший труп с обугленной кожей и выжженной брюшиной. За грудью зияла пустота, остались лишь кости – будто языки черного огня выжгли все изнутри. Долго созерцать покойника не удалось, он разваливался в прах прямо на глазах. Меж складками одежд остался лежать только небольшой светящийся камень.

– Чистое безумие так запросто присваивать себе вещи, не зная про их силу, – прошептал юноша, все еще не веря своему счастью, и через секунду держал камень в руках. Толком не рассмотрев находку, он быстро убрал ее в потайной карман на груди – словно вор, прячущий украденную безделушку.

– Ай! – вскрикнул Арвин и схватился за сердце. Что-то резко обожгло кожу под одеждой, но потом приятная прохлада разлилась по всему телу. Сбитый с толку охотник так и не понял, что случилось. Он потянулся к карману, но вдруг остановился и перевел взгляд на кучу камней. Из-под обломков раздались приглушенные звуки.

– Мейстер, это вы?! – Арвин начал говорить громко, но последнее слово почти прокричал. Унять дрожь в голосе все равно не удалось. Ответом стали невнятные стоны и вздохи. Из-под нагромождения камней торчал тот самый латный сабатон, который и спас Рихарту жизнь. Остальные части доблестного рыцаря были погребены под обломками и грязью.

– Может вытащить его прямо так, за ногу? – пробубнил себе под нос Арвин, но сразу отказался от дерзкой и веселой идеи.

Верному оруженосцу потребовалось некоторое время, чтобы раскопать своего досточтимого рыцаря. Начищенный до блеска полный доспех величайшего покорителя мрака прибывал в плачевном состоянии. Вряд ли какой-то бронник взялся бы теперь за его починку.

– Я ведь предупреждал, старый дурень: никто не продаст тебе хорошей брони на рынке. И сколько денег угрохал на нее? Могли бы безбедно жить до конца своих дней! – выругался Арвин, отшвырнул в сторону булыжник и осмотрел возлежавшего в самой странной позе рыцаря.

Оруженосец подумал, что врагу ни за что бы не удалось отыскать мейстера в куче камней. Дешевый покореженный металл так хорошо сливался с ворохом обломков, что заметить его было почти невозможно. Впрочем, удивляться этому не стоило: доспех так хорошо сочетался со свалкой, потому что был мусором с самого начала.

Шлем господина Рейнора неестественным образом вывернулся задом наперед. Арвин в ужасе отпрянул в сторону и приготовился бросить вызов еще одному исчадию ада, но сражения удалось избежать. Юноша услышал голос мейстера, который продолжал доноситься из-под погнутого куска железа. Поняв, что произошло, оруженосец рассмеялся и укорил себя за безосновательный страх.

Медленно сняв помятый, съехавший задом наперед, бацинет, он осторожно посадил Рихарта на широкую треснувшую плиту. Благородного рыцаря немного покачивало. Его тяжелый цвайхендер лежал рядом, сломанный пополам. Арвин поднял обломок и воткнул в землю. Мейстер облокотился о гарду клинка и замер в ожидании. Судя по всему, светоносный не совсем понимал, где оказался и что происходило вокруг. Он не успел прийти в себя после сражения, неотрывно смотрел в одну точку и почему-то все еще продолжал крениться на северную сторону.

– Мейстер, с вами все в порядке?

Ответа не последовало. Рихарт впал в ступор. Его бледное лицо одеревенело и скорее походило на физию древошкура, чем человека. Испугавшись, Арвин стал обыскивать беспомощного наставника и скоро нашел маленькую, чуть погнувшуюся после битвы, флягу. Внутри что-то плескалось. Намочив руки в резко пахнувшем напитке, он стал растирать виски и щеки мейстера, потом открыл ему рот и поднес горлышко к губам. Привычка, глубоко закрепленная годами, взяла свое: Рихарт сделал несколько глотков. По его лицу разлился слабый румянец.

Арвин потянулся и почувствовал глухую боль во всем теле. Что-то подсказывало ему: победа над этим врагом сулила им одни неприятности. На перевязку ран и короткий отдых у него имелось всего несколько часов.

– Зачем я вообще пошел на погост? Хлебать теперь этот скисший кисель – не расхлебать! А вместо награды – кукиш с маслом! – обиженно хмыкнул он, осматривая поломанное оружие и пытаясь отнять левый сапог у дохлой руки, которая по непонятным причинам продолжала торчать из земли. Вытащив драгоценную обувь, юноша изо всех сил пнул незадачливую кисть и отправился в деревню.

Проходя мимо Рихарта, Арвин остановился и похлопал его по плечу.

– Вы появились как нельзя кстати! – поблагодарил он мейстера. Если бы не вздорные речи светлейшего и его абсурдная атака, засада могла и не сработать. Кто знает, что случилось бы, закончи фантом тот странный ритуал с прополкой могил.

Арвин был не в восторге от моральных убеждений своего компаньона и аморальных решений, к которым они приводили. Однако кое в чем господин Рейнор все же знал толк. Как бы оруженосец не относился к наставнику, в одном у него следовало поучиться: он умел выживать.

У светоносного было несколько секретных техник, которых он строго придерживался. Первая заключалась в том, что гордость и высокомерие часто гнушались достойной работы. Посему мейстер советовал засунуть их поглубже в нутро – тут он говорил немного иначе, но Арвину не нравилось сквернословить. Потом нужно было затянуть ремень потуже и браться за дело, нравилось оно или нет.

Второй постулат касался всяких нравственных кодексов. Мейстер считал, что если приходилось выбирать между грязной победой и честным поражением, каждый уважавший себя рыцарь имел священное право собрать всю свою порядочность и… как следует пнуть подлую вражину между ног – здесь светлейший снова переходил на брань.

Юный охотник искренне верил, что простой оруженосец может стать великим воином, выйти на сражение против тьмы, гордо подняв голову, бросить вызов несправедливости и защитить обездоленных. Однажды этот день обязательно придет, но пока он не наступил, нельзя было пренебрегать учениями наставника.

– Интересно, какой силой надо обладать, чтобы на равных биться с таким чудовищем? – стал рассуждать Арвин, но тут же постарался унять не на шутку разошедшуюся фантазию. Возбуждение после поединка медленно остывало, и воспоминания о призраке теперь навевали странные мысли, от которых начали трястись коленки. Делали они это прямо на ходу и создали оруженосцу немало неприятностей, пока он возвращался в таверну.