По завету крови

Глава 19. Сказки - ложь

Ле ший – добродушный старик-лесовик, волколаки на дух не переносят красный цвет, больно кусаются только злые вампиры, а все феи – милашки

Уютный гамак немного поскрипывал, раскачиваясь из стороны в сторону. Найджел смотрел в потолок, а голова его кружилась и кружилась и все не хотела останавливаться. Он попробовал не думать ни о чем, но самые разные идеи бесстыже врывались в его голову, там сталкивались со страшной силой и разлетались в разные стороны. От этого несколько раз даже закладывало уши. Дурацкие мысли!

– Как атомы в бескрайней вселенной, – прошептал в мыслях чей-то незнакомый голос незнакомые слова. Найджел потряс головой, стараясь вытряхнуть весь этот мусор, но всякие подозрения, догадки и предположения сплелись в такой большой ком, что не пролезли в его левое ухо.

Все это ну просто никак не укладывалось по полкам. Рассудок устроил бунт и теперь поджигал самые разные улочки его сознания. Услышанное казалось таким нелепым, детским вымыслом. Неведомые миры, мифические звери, духи, тайные культы под предводительством злых и добрых богов, артефакты, герои и злодеи; мальчик привык наблюдать за ними в разных историях и сказках и никак не был готов к тому, что они могли наблюдать за ним в ответ. Как, скажите на милость, теперь он посмотрит в глаза тому морскому путешественнику?!

– Боже мой, все это еще и связано тонкими нитями магии, словно пестрый новогодний свитер. Нелепая кофта с безумной вышивкой! – пробормотал Найджел и повернулся на бок, стараясь угомонить разыгравшееся воображение.

Стало только хуже. Может, это была очередная сказка странствующего торговца? Очень длинная и совсем несмешная.

– Если бы! – в свете недавних событий истории очень даже неплохо вписывались в реальность. Неожиданно мальчик зарычал, как бешеный волколак. Странный звук перешел в тихое завывание. Он перележал на боку и его стало укачивать. Пришлось усесться в гамаке и дотронуться ногами до пола, чтобы крупная рыбачья сеть перестала качаться.

Мистер Барлоу очень умело подбирал слова и складывал их в лаконичные идеи, хватался за одну веточку и приплетал ее к другой. Так у него получилась чудесная корзина, которую он и натянул на голову Найджела, а потом подвязал красным узелком. Осталось взять горячие булочки и отправиться на съедение большой серой бабушки. Нить размышлений потерялась среди историй, приходивших на ум, как маленькая девочка, заблудившаяся в лесу и встретившая старого доброго и немного подслеповатого волка.

Города и деревни, поля и реки, леса и луговины были вовсе не тем, чем казались. Простая запруда могла приютить самое необычное водное существо, в каждом доме жил домовой, а про дикие леса и горы даже говорить не приходилось. Найджелу становилось страшно, когда он начинал задумываться про заброшенные погосты и древние святилища. Хоть про них Эрик не обмолвился и словом, страха они нагоняли и без тайных знаний.

Под размеренный шум вращавшихся колес Найджел слушал длинное повествование о мире, находившемся по соседству. Стране грез, граничившей с миров людей и раскинувшейся по всей империи Играх. Летающий город, скрытый от взгляда простых смертных среди пушистых облаков. Увидеть его, по слухам, могли только особенные люди. Подземный чертог рудокопов-гномов, лесное и водное царства быстро разожгли интерес мальчика. Он и без того давно хотел стать путешественником, и вдруг узнал о существовании всех этих сокровищ! Скажите, ну какой ребенок не пришел бы в восторг?

Странствующий торговец упомянул и про остов проклятых, но восторженный слушатель не испугался даже места со столь мрачным названием.

– Как же так получилось, что люди до сих пор ни о чем не догадались? – удивился мальчик и уставился на небо, так, на всякий случай.

– Это как раз очень легко объяснить, – заявил мистер Барлоу. – Видишь ли, люди – очень интересные создания. Если понадобится, могут найти иголку в стоге сена, а после по дороге домой не заметят огромного парящего над головой замка. Кто-то называет это колдовством и барьерами, напридумывают всякого… Как по мне, так тут дело в самой людской натуре. Обычному человеку достаточно повседневных забот, до всякого волшебства ему и дела нет.

Заботливый папа, читая на ночь сказку засыпающей дочурке, в разных духах, страшных леших и добрых нимфах видит ветер, жару, стужу, солнце и луну. Ребенок смотрит на это другими глазами. Девочка доверяет родителю и не догадывается про всякую ложь и намеки, скрытые в сказках. Позже ночью она открывает глаза и за окном видит порхающих ночных духов, а на следующий день, гуляя по полю, слышит тонкие голоски у ручья. Храбрая девчушка знает, кому они принадлежат, и совсем ничего не боится. И очень даже зря.

Тут-то и скрыта самая большая опасность. Среди сказок много историй, сочиненных людьми, которые совсем ничего не смыслят в этом деле. Среди них не найдется того, кто слышал про нимф темной заводи, а эти дамы, к слову, будут пострашнее некоторых леших. Иногда мне кажется, что, придумывая новые истории, некоторые взрослые просто хотят, чтобы капризный ребенок поскорей заснул. Но ведь настоящие сказки с этим ничего общего не имеют, – в голосе мистера Барлоу звучала горькая обида. Видимо, его очень беспокоила эта ситуация, и ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и продолжить рассказ.

– Идут годы. Дети попадают в мир взрослых, но превращаются там совсем не в принцев и принцесс. О нет, им уготована другая участь – обращение пострашнее того, которое случается после укусов вампиров и волколаков. Те, кого покусала жизнь, становятся занудными, серыми взрослыми.

Спустя много лет мать укладывает спать шаловливого сына. Уставшие глаза смотрят на строчки потрепанной старой книги и больше не видят добрых фей, духов и леших, а только солнце, луну и ветер.

Мистер Барлоу приуныл и ссутулился, так что немного стал напоминать старого Эрика. Солнце тем временем вовсе скрылось за горизонтом, и спешивший вслед за светилом закат уступил место бескрайней ночи. Некоторое время одинокий месяц с грустью глядел на молчаливый небесный свод, но скоро путеводная Северная звезда пронзила далеким светом черную мглу, словно подмигивая своему полуночному соседу. Этим храбрым примером она зажгла мириады других звезд поменьше, и вскоре бесчисленный хоровод маленьких ночных светил внимательно разглядывал поднебесный мир.

– Тебе спать не пора? – опомнившись, спросил у Найджела возница.

– Ни в коем случае! – последовал короткий ответ.

– Целую ночь и день проговорили ведь, отдыхать тоже нужно.

– У меня накопилось столько вопросов. Если бы я и хотел уснуть, они ни за что не дали бы мне этого сделать! – восторженно заявил мальчик.

– У меня так историй на оставшуюся дорогу не останется, – пожаловался странствующий торговец.

– Очень в этом сомневаюсь, – подумал Найджел. – Ну, пожалуйста, еще немножко! – печальным голосом добавил он вслух, применив секретный прием, которым так часто пользуются дети, стараясь убедить доверчивого взрослого.

Упрашивать мистера Барлоу долго не пришлось. В конце концов, он не был строгим родителем, а – бардом-путешественником, любившим рассказывать легенды и сказки больше всего на свете.

История, обрадованная полученным продолжением, понеслась в прошлые века, погружаясь в забытые эпохи и примеряя одежды для древних обрядов. Попутно она проливала кровь невинных людей на капищах, встречалась с достойнейшими воинами и, вообще, творила, что взбредет ей в голову.

Удивительно, только теперь Найджел понял, что мистер Барлоу никогда не делил мир на хороших и плохих. В тяжелых противостояниях сильный побеждал слабого, но зачастую уступал умным и расчетливым; тех часто губила собственная хитрость и недоверие к людям. Сколько бы доблестных поступков не совершал храбрый солдат, этим он стяжал лишь славу и почет, но никогда не становился добряком или злодеем. По словам Эрика, он был всего-навсего сказителем, но не художником и никогда не закрашивал картину до конца. Слушатель сам решал, чью сторону хотел занять; иначе терялся весь смысл повествования.

Легенды рассказывали о важных событиях в скрытой стране времен Расцвета и Зенита, но несколько раз Найджел услышал слово Упадок. Вспоминая сказания о последней эпохе, возница становился печальным и надолго задумывался.

Ненависть и кровная вражда, предательства и тесные союзы, торговля и дипломатия, чего только не было в этих историях! Пришло время вспомнить про великих героев, которые часто оказывались закоренелыми злодеями – как бы странно это не звучало. На замечание Найджела о том, что эти люди не могли одновременно играть обе роли и всегда принадлежали к разными лагерям, Эрик добродушно рассмеялся. Он похлопал мальчика по плечу и сказал, что юному путешественнику еще только предстояло поучаствовать в представлениях театра империи Играх и выйти на сцену с ключевыми актерами. Странствующий торговец обещал, что после игры в подобных спектаклях ему самому все станет понятно.

Еще мистер Барлоу предупредил Найджела о том, что путь героя в реальной жизни сильно отличался от сказок и легенд. Истории редко рассказывали о том, какую длинную и тернистую дорогу человеку нужно пройти, чтобы попасть на страницы книг. Редкого читателя обрадуют бессмысленные смерти, глупые поступки и постоянно моросящий дождь, а слушать про тысячи одинаковых взмахов клинком так и вовсе никому будет не интересно. Только представьте себе: «вжух», «вжух», «вжух» и так многие сотни линий. У опытных воинов от такого все руки в мозолях, а читатель точно заработает головную боль или вообще морскую болезнь. Так вот, рыцари, волшебники, охотники, даже наемные убийцы, неважно – герои или злодеи; чтобы добиться вершин мастерства, каждый из них посвятил свою жизнь сражению. Пресловутый «вжух» им до боли знаком, он вгрызся в их тела, захватив сердца и умы.

– Потому люди такие никогда не проживут счастливую жизнь. Желая покорить мир, они участвуют в сотнях сражений, десятки раз поднимают флаги над разрушенным вражеским станом, одолевают самого бога войны и становятся его воплощениями, побеждают в битве длинною в тысячи отнятых жизней, но все равно терпят поражение. Они проиграли, ведь война подошла к концу, а в мирное время «вжух» никому не нужен. Сердце воина горит жарким огнем, крестьянским плугом или наковальней такой не затушить.

Упомянув красную стихию, мистер Барлоу рассказал Найджелу историю о побеге демона-прислужника после ошибки призывателя. Так сгорел большой город Бруг на юге. Огненный эфир разрушил цепи подчинения и испепелил целый город за пару минут. Люди тогда списали все на пожар в гончарной…

– Боги, какими глупыми надо быть, чтобы поверить в то, что загоревшаяся мастерская может так быстро сжечь целый город! – Эрик всплеснул руками. – Хорошо, что я редко бываю в южных краях, хотя и в наших широтах встречаются всякие неприятные существа.

Не менее занимательными были истории о смекалистом крестьянине, нашедшем короб Пандемии и восстании железных големов на глубинных рудниках гномов. Сильнее остальных Найджела тронуло сказание о прекрасной кровавой принцессе и ужасных ста годах ее правления.

Судя по услышанному, тайный мир старался держаться подальше от людских глаз, но был ближе, чем многим хотелось. Конечно, подобная отстраненность нравилась не всем, некоторые представители с обеих сторон досадовали на сей счет и рьяно старались познакомить обычных людей с необычными соседями.

Речь Эрика звучала все тише, и Найджелу показалось, что слова стали легким напевом, балладой о приключениях странствующего торговца. Может быть, рассказчик, и правда, напевал какую-то песню, когда мальчика укачал плавный бег повозки, выкатившейся на широкое плато. Приятный теплый ветерок обдувал лицо.

Слова, легким напевом кружившиеся рядом, перестали быть просто сочетанием звуков. Они превращались в картины давно минувших событий. Походный лагерь, множество солдат, одетых в красивые доспехи и громко переговаривавшихся между собой, потом грандиозный турнир, пешие и конные поединки и в конце – «свалка», в которой зеленые на голову одолели красных.

Вполне ожидаемо: сэр Эребор Безобразный, всегда остававшийся холодным к групповым сражениям, в этот раз облачился в темно-салатовый. Рыцарь рвал и метал. Еще бы, в финальном конном поединке он уступил безымянному юнцу в маске, небрежно бросившему розу победителя его красавице-дочери. Обычно гордая и безразличная к ухаживаниям девушка зарделась румянцем и потупила взор. Безмолвная толпа не могла отвести от нее глаз, а отец был готов взорваться от негодования. Он же смотрел на это через прорези маски, и лицо его даже не тронула улыбка.

Пыль еще не успела осесть после сражений, как заиграла музыка, приглашавшая всех на чудесный бал. Шуршание разноцветных платьев, нежный свет канделябров, милые лица, тонкие фигуры, плывшие в легком потоке музыки. Ноги начали липнуть к полу. Везде вокруг разлилась кровь, разноцветные одежды промокли от красной краски смерти. По залу пронеслись противное сипение и визг.

Найджел встрепенулся и протер глаза. Его снова одолел кошмар. Неужели они никогда не оставят его? Крик еще звучал в его ушах, но видение успело стереться из памяти.

– А почему? Где? – очнувшись, вскрикнул возница. Кажется, он и сам задремал, убаюканный собственным рассказом.

Мальчик дернул Эрика за рукав и приложил палец к губам, указывая в сторону от дороги. На западном склоне, посреди мелкой поросли кустов, лежала большая куча валунов, а еще острые камни торчали там и тут в колючих зарослях ельника. Некоторые булыжники достигали таких размеров, что высились над деревьями.

Сначала мистер Барлоу не понял, куда указывал его попутчик, но скоро рассмотрел несколько валунов, усыпанных зеленью. Один такой камень неожиданно заворочался и стал медленно передвигаться между елками. По округе разнесся треск ломавшихся веток и ухавшей земли.

– Голем, – еле слышно прошептал Эрик. – Каменный, чтоб мне провалиться, сто лет их уже не видел!

Найджел смутно помнил рассказы о песчаных, каменных или глиняных человекоподобных глыбах. Мальчик всегда гордился своим воображением, но с образом големов оно его сильно подвело. Гигант, состоявший из огромных булыжников, шагнул на открытую поляну. Его массивное очертание лениво переваливалось, приближаясь к куче камней. Гигант остановился, словно переводя дыхание, нагнулся и, ухватив один из валунов, взгромоздил его себе на плечо. Он несколько мгновений стоял, выискивая тропинку, а потом направился в перелесок. Только небольшая макушка его головы покачивалась, удаляясь из вида.

– Что он делает? – все еще шепотом спросил Найджел, хотя они отъехали уже довольно далеко. Он посмотрел вниз и отпустил рукав Эрика.

– Не знаю. Может, гнездо строит или лепит каменную бабу, – отшутился возница с улыбкой и пожал плечами. Даже такой бывалый путешественник не знал всего на свете – столь многогранна была эта новая жизнь.

Некоторое время Найджел внимательно осматривал округу, пытаясь углядеть еще что-нибудь интересное, не понимая, как им повезло увидеть волшебное существо. Безрезультатные поиски еще больше утомили его, и мальчик, пожелав мистеру Барлоу спокойной ночи, через узкий туннель влез в повозку, забрался в гамак и постарался уснуть. Несколько раз юный путник честно закрывал глаза, но сон никак не приходил. Он сел на рыбачью сеть и довольно долго просидел в такой позе, свесив ноги и касаясь прохладного пола.

– Надоело! – пробурчал Найджел и выбрался из гамака.

Молодой месяц ронял ровный тусклый свет на стол, где лежала куча книг и карт. Чтобы хоть немного отвлечься от головокружения, которое никак оставляло его бедную голову, Найджел присел на табурет и стал возиться с кипой бумаг.

Эрик сказал, что он мог чувствовать себя в повозке, как дома, читать книги и смотреть карты. Запрещалось только переворачивать экипаж вверх дном в поисках тайных артефактов и обезглавливать всяких оборотней без веской на то причины.

– Так, что тут у нас? – заговорщицки прошептал Найджел. Нос, уловивший запах любопытной истории, зачесался, выразив тем самым страстное желание быть сунутым не в свое дело. К сожалению, таинственная атмосфера вскоре была бесповоротно разрушена потрепанными картами и унылыми книгами. Для запретного чтения посреди ночи под светом разбойника-полумесяца такое не годилось.

Выдвинув нижнюю створку столешницы, Найджел заглянул туда в надежде найти хотя бы одну из приключенческих книг, которые мистер Барлоу часто привозил из дальних странствий. Здесь его тоже постигла неудача: внутри лежало только несколько пожелтевших страниц, исписанных цифрами и буквами непонятного языка.

Вздохнув, Найджел от скуки начал раскачиваться на табурете и чуть не грохнулся на пол. На столе среди обнаруженной ранее безынтересной писанины лежала книга. Он мог поклясться: до этого ее там не было!