Писец войска

Глава 8

Наблюдая за тем, чему обучают новобранцев, я нашёл, чем могу снизить градус гнева Мери и Ахесенамона.

Они, как и бывалые воины крепости (в перерывах между патрулями, охраной каменоломен, и прочими гражданскими работами) изучали приёмы рукопашного боя, чем-то напоминающие гимнастику, стреляли из лука, фехтовали на копьях. Маршировали как индивидуально, так и в составе отрядов. Жалкое зрелище, если честно.

Словом, шансы на победу в штурме крепостей это повышало, но незначительно: до боя лицом к лицу ещё надо многое преодолеть.

Я предложил им то, что два старших командира посчитали реально полезным видом тренировок воинства: отработка захвата крепости.

Крепость вон она, стоит. Даже строить ничего не надо, как Суворов перед Измаилом.

Принялись опробывать разные методы, карабкаться с крюками, шестами и лестницами. Даже попробовали метод, разработанный ещё в Древнем Царстве. Тот, что я озвучил на собрании: часть воинов пробивает стену ломами, пока их прикрывают сверху щитами. На самом деле не так уж и проблемно, с учётом того, что они сделаны из дерева и кирпича-сырца. Нужно пробить только часть стены, а потом уже можно это делать без прикрытия. А выломанные части засыпать в ров, уже заполненный снопами соломы и песком.

Пробовали делать особые копья, чтобы из задних рядов помогали главным разбирателям стены, но не прижилось. Травмоопасно. По той же причине не прижились кирки — штука эффективная только есть место для замаха. Так что бронзовый лом победил.

Естественно, воины крепости отбивались при этом, тоже отрабатывая навыки. Я предложил поливать нападающих кипящим маслом или просто кипятком. Понятное дело, что для имитации боя мы этот метод не применяли, просто лили воду. Условно ошпаренные уходили в сторону, заниматься другими делами.

А их не мало: естественно, приказа Мерикара никто не смел ослушаться, так что отрабатывали выносливость, ходили с грузом провианта и средств для отстройки полевого лагеря по образцу римских легионеров.

Фалангой тоже ходили, но это уже и так вполне известная тактика. Единственное, над чем пришлось поработать — это держать строй и закрывать бреши при прорыве первой линии. Да подчиняться звуковым сигналам. Тупят недавние крестьяне страшно.

Казалось бы, как не отличить протяжный звук горна от двух коротких? Но нет, умудряются перепутать, дарования и таланты.

Стрелы и копья с узкими «бронебойными» наконечниками сделали, но они не полностью вытеснили прежние варианты. Признали их эффективность в ряде случаев, но вроде как раны от них слишком маленькие. В общем, недовольны остались.

Я не наседал, проверят боем и решат. Собственно, у меня ко всему был именно такой подход: я лишь предлагаю, а вы проверяйте и отсылайте отчёт Мерикара.

Защитные доспехи — вот эта вещь прижилась, когда поиграли в царя горы. После игрового штурма крепости (всего-то три десятка травмированных) многие захотели себе шлем и защиту шеи и плеча. Не мудрствовали сильно — сплели что-то вроде корзины или кривого сомбреро прямо из тростника. «Поля» этой шляпы смещены в сторону, чтобы не перекрывали обзор и не мешали орудовать щитом в левой руке.

Сделали несколько пробных вариантов многослойных «бронированных» хлопковых лент, которые носят через плечо, но они показали себя плохо при штурме. В фаланге польза есть, да и то решили, что две — это перебор. Одной через правое плечо хватало вполне. Она же широкая, так что и живот, и грудь прикрывает.

Кожаная защита живота не прижилась вовсе. По крайней мере мы не смогли её сделать такой, чтобы она не мешала. В нашем исполнении вышло что-то вроде наградного пояса у боксёров: широкая лента из хлопка, а вместо пряжки — несколько слоёв кожи.

Добились только травм кожи до мяса (натёрло), что в египетском климате весьма опасно. Так что не стали внедрять их, но и не отбросили. Решили подумать, как улучшить, чтоб не натирала. Пока вариант видится только один: усилить наплечную ленту нашивкой, а не носить как пояс. Но сомневаются, надо ли?

Я предлагал лёгкую рубашку, на которую навешана вся защита, но в жару это реально убийственно. Я сам попробовал носить эту версию, пока занимался своими делами. Не смертельно, конечно. В обморок не падал, но тяжело. Боеспособность снижается, это точно.

Сделали несколько, в основном для меченых — их задача в бою несколько попроще, а ценность их многократно выше. Пусть терпят.

В принципе, как я и хотел, ничего особо нового не ввёл. Все эти вещи уже известны. Правда, нужно было их чуть-чуть доработать и объединить в систему. Ведь главное преимущество послезнания в том, что понятно, какие из тысяч идей, витающих в воздухе, полезны, а какие — тупиковые. Всплывает история о сотворения мира: все вещи уже существовали, а боги лишь произносили их истинные имена, и они появлялись в реальности. Что-то подобное я и и делаю: идея защитной ленты уже существовала, но я описал её, и вот часть армии защищена.

Каркасом для нововведений стала действительно новая вещь: вертикальная иерархия. До этой упорядоченности до сих пор не додумались. (авт.: придумали именно в Среднем Царстве)

Отдельный командир у десятка, у полусотни или сотни (пока тестируется, но скорее всего приживётся полусотня). Следующий уровень уже определён сам по себе. Вся армия по освобождению Куша — это чуть больше трёх тысяч человек, собранных по деревням со всей Земли Лука. «Городские» тоже есть, но и они не из аристократии, хоть есть и такие — те ещё занозы, требуют к себе особого отношения.

Так вот, следующий уровень командования определяется как раз по числу меченных. Три сотни воинов поддержки на каждого. Предварительно они и будут командующими этими фалангами, но кажется, что не все тянут, так что придётся, наверное, назначить кого-то из тех самых аристократов. Анхесенамон пока ещё присматривается. Это не моё решение, а его.

Остальные — лучники, пращники и обслуга лагеря.

Собственно слуг не так уж и много. В них попадают только те, кто вообще ни на что не способен. На удивление таких не так уж и много. Мне казалось, что деревенские старосты будут избавляться от самых что ни на есть безнадёжных, но оказалось, что вербовщики такое не поощряют. Просочились, конечно, как же без идиотов-то.

Вместо хлебов предложил лапшу. Она получилась своеобразной, но её приняли на вооружение вместо хлеба, склонного плесневеть, даже если он сухой. Это вам не галеты, упакованные в вакууме. Просто лежат в телеге, которую осёл тащит с «музыкой». Естественно, будет и хлеб, как же без него, но не так много, как раньше.

Ну, и фильтры всё-таки запустили в работу. Не очень производительные, с обеззараживанием у них проблема, но вода выходит не мутная и не вонючая. А остальное кипячением исправится. Благо, производители топлива — ослики — идут с нами и тащат тележки.

А вот с камнемётом вышла заминка. Пасер понял идею, но сказал, что кожи для торсиона быстро не подготовить. Так что пойдёт армия без него, чему Анхесенамон даже обрадовался — это не маленькая штука. Впрочем, его решили восстановить для нужд крепости.

Я несколько раз посещал Мерикара — именно меня отправляли к нему с докладами о продвижении подготовки войска. Задушевных бесед с ним не вели, разве что один раз он завёл со мной беседу об эпидемиях, не задав ни одного вопроса по докладу об армии.

Присутствовал ещё какой-то мужчина в одежде жреца Анукет. Жрец-медик, наверное. Но он просто выполнял роль тени, в разговор не вмешивался, только слушал.

Я сначала подумал, что Мерикара болен потому, что разговор начался с шистосомоза.

«Ну да, — говорю, — паразитарные черви его вызывают. Не бывает у мужчин менструаций».

Забавно, но в это настолько верят, что некоторые считают, что мужчины и забеременеть могут. Я такую шизу встречал, когда жил в храме. Молились богине об этом. Да-да, мужчины. И нет, они вполне себе женатые, всякие эти отклонения в Египте не в чести — это нарушение маат. Вроде как в Древнем Царстве построена гробница царского парикмахера и царского портного, где два мужика вместе везде изображены. Но это в древности, в этом времени такое осуждается.

(авт.: см. гробница Хнумхотепа и Нианххнума, они одновременно занимали пост надзирателя маникюров и парикмахеров царского дворца. Это распространённое заблуждение из серии «кругом повесточка». На изображениях они оба вместе с жёнами и детьми, и на недозволенную связь указывает только одна фреска, где они держатся за руки и стоят нос к носу — это символ страстного поцелуя в изобразительном каноне. Неангажированная версия говорит, что они просто братья-близнецы).

Речь не о нарушении маат, а о глубочайшем непонимание физиологии. Вроде — есть менструации, значит и забеременеть может. Ну, в мифологии же есть примеры беременных богов мужского пола: Ра родил мир без всякой помощи, сам справился.

Оказалось, разговор в общем вёлся, не о чём-то конкретном. Выспрашивал меня о способах распространения, карантине и, главное, о роли Сехмет в эпидемиях.

Ещё недавно я бы сказал, что это ерунда, но после локального зомби-апокалипсиса, уже сомневаюсь. Вполне может быть у болезней магическая причина.

— Господин, не идёт ли к нам мор откуда-то? — уточнил я обеспокоенно. Даже в будущем не все болезни лечатся, что уж говорить про древность.

— Мне не известно, — он помолчал. — Нашли мы колдуна.

Рот Мерикара скривился в ухмылке, да и слово «колдун» он произнёс с издёвкой.

— Это твой приятель. Шедира. Помнишь такого?

— Шедира? Да он тишайший писец. Всегда с опущенными глазами ходил.

— От стыда, наверное, — зло оскалился господин Земли Лука. — Нашли его, как ты и сказал, по свечению ночью. Он во всём признался.

— Он же тоже был под сонным проклятием, — всё ещё не веря сказал я.

— Так он из сна и управлял людьми. Меченые тогда ему помешали творить зло.

— И зачем ему это нужно? — всё ещё не верил я.

— Из-за тебя. Приревновал к Великой певице, — расхохотался Мерикара. — Она с тобой была ласковей, чем с остальными, он и возжелал стать великим магом. Уж не знаю почему, но Хаэмуас сам к нему обратился и предложил пробудить в нём хека.

— Мангу. У нубийских колдунов нет хека, — чисто машинально перебил я и осёкся. Глубоко поклонился: — Прости, великий!

— Ладно. Раз всё знаешь лучше меня, не стану рассказывать дальше.

— Он жив?

— Нет… Мы искали у него эту мангу, — с ухмылкой Мерикара глянул на присутствующего в зале жреца. — Нашли.

Вскрыли, стало быть.

Жаль. И парня жаль, и жаль, что нет возможности проверить мои защитные поделки на реальном колдовстве. Может неприятно получиться, если они не сработают. Справятся, конечно, такой-то оравой, но будет многократно труднее.

— Шедира угрожал эпидемиями? — уточнил я. — Поэтому вы завели разговор об их причинах?

— Да.

— Всё, что мне известно, я узнал из свитка в твоей библиотеке. Я понял его так, что эпидемию мангу не может вызвать. Это воздействие всегда направляемо. Может не иметь конкретной цели, но всё-таки не может распространяться самостоятельно как эпидемия, которую вызывают микроорганизмы.

— А их злые духи?

— Вроде как тоже нужно условие, по которому они овладевают людьми. Свободно не летают и на первого попавшегося не кидаются. Так в том свитке написано, только из него знаю, — повторится я.

— Понятно, — он глянул на жреца, который сделал рукой жест отрицания. — Вопросов больше нет. Можешь идти.

Пошёл, раз послали.

Пора приступать к главному поручению: делать защитные предметы. Не от эпидемии, конечно, а от колдовского сна.

Поскольку я не знал, что будет эффективно, проверить-то не на ком, сделал несколько вариантов.

Первый самый банальный, так сказать двойного действия. Кроме того, что в нём есть хека, форма медальона острая. Им нужно колоть себя. Если до крови — то даже лучше.

Они в нескольких вариантах: из кости, из дерева и каменные. На мой вкус самые красивые из жаберных крышек нильского окуня и многопёра — эти рыбки больше метра длиной вырастают. Правда, такие редки, а вот двадцатикилограммовые — попадаются. Чешуя многопёра крупная, но всё-таки мелковата, чтобы нормальный рисунок нанести.

Естественно, основной мотив — это Упуаут, ведь именно на его силу рассчитывали в борьбе со сном. Он в образе волка, на спине которого сидит птица ба. Вроде как он показывает дорогу из мира снов для него.

Оборотная сторона посвящена Бэсу, стоящем на восходящем солнце, символически изображаемом Хепри, скарабеем.

Короткие надписи гласят: «Рассвет, возрождение, пробуждение».

На большее просто недостаточно места. Точнее, недостаточно места при моём мастерстве. Я видел много тонкой ювелирной работы, но сам пока что не в силах справиться с такими задачами.

В принципе, из дерева можно было бы хоть какую сделать заготовку, но не с этим изображением. На оборотной стороне щитов мы так и сделали.

«Мы» — это я, Уарсу и трое жрецов Упуаута. Написали на всех короткие гимны покровителю гарнизона, а потом освящали порциями в храме при крепости.

Самим ритуалом занимались жрецы практически без моего участия. В этот раз общались со мной более вежливо.

Ири-Ири пришёл ко мне с набросками того, что они собираются делать и мы с ним какое-то время говорили об устройстве мира в разрезе египетской космогонии, о символизме. От него я узнал метод шифрованного письма для тайных знаний. Не специально выдал, он думал, что мне известен этот секрет, а я просто не подавал вида, что это новость для меня.

Ничего особенного с точки зрения человека будущего.

Во-первых, добавление лишних символов или намеренные искажения, чтобы смысл не был понятен.

Во-вторых, замена знаков на другие символы. Они условные: геометрические фигуры или рисунки, понятные лишь избранным.

Подозреваю, что широкое распространение эпитетов божеств имеет корни где-то в этой традиции. Посвященный (и сам бог) поймёт, а остальным и не надо.

Я с удивлением отметил, что в его черновике часть воззваний жрецы позаимствовали из моего гимна. Я не мог угадать их тогда, совпадение исключено, ведь они надо мной смеялись при первом чтении. Да и несвоевременные они: например, нет пока ещё осмеянной жрецами связи с Анубисом.

И часть с пивом тоже позаимствована, но в этот раз использовали воду, на которой потом разводили чернила. Ими и писали тексты.

Текст… Его мы обсуждали с Ири-Ири дольше всего. Он вызвал меня на разговор подготовленный, принёс остракон, на котором написано стандартное заклинание для спальни и предложил использовать его напрямую.

(авт. см. остракон О. Гардинер 363. Заклинание для защиты спящих от ночных нападений потусторонних врагов)

'О, враг мужского пола, враг женского пола, дух мужского пола, дух женского пола, отпрянь от…

О, мертвец мужского пола, мертвец женского пола, да будет он далек от… Он не выйдет вперед лицом (авт.: древнеегипетские демоны часто ходят лицом назад) древнее, имеющий здоровые члены тела, так как его сердце предназначено для вечерней жертвенной трапезы того, кто находится на дистанции удара (авт. броска кобры-урея).

… рожденный от… Он извлек ваши сердца, о мертвецы! Он взял ваши сердца, о, мертвец мужчина и мертвец женщина, для нападающего (авт.: урея). Он предложил их для пропитания его членов. Что касается тебя, ты не будешь жить.

Твои члены — его жертвенные хлеба. Ты не спрячешься от Четырех Благородных Дам (авт. уреи), от силы Хора из города Шенут.

Повторять над четырьмя уреями, сделанными из чистой глины с огнями в их пасти. Каждую расположить в каждом углу, в каждой комнате и каждой спальне, в которой мужчина или женщина будут спать с женщиной или мужчиной'.

Я знал о нём, видел его раньше, в храме Сатис. Посчитал неприменимым к нашему случаю. Во-первых, оно именное: там, где стоят три точки, должны бы то конкретные имена. Было бы странно создавать для каждого личный щит, хотя в принципе это возможно.

Во-вторых, уреи. Сколько их надо сделать? По четыре на каждого? А потом ещё и прилепить к щиту? А если расколют, то что? Опять же, их расставляют по четырём сторонам света, а щит — это не недвижимость.

Ири-Ири согласился:

— Потому и пришёл к тебе, — вполне вежливо сказал он. — У меня уже нет сомнений, что сам Тот подсказывает тебе слова силы. Есть идеи?

— Мы же знаем, что природа порчи нубийцев не имеет отношения к потусторонним существам. Так что и все формулы изгнания не будут рабочими. Нужно менять слова.

— Эти? — жрец указал на остракон.

— Нет. Помнишь гимн, который читают в первый день нового года?

Ири-Ири усмехнулся. Конечно, он его знает — это стандартный жреческий ритуал. Но его ухмылка вызвана другим: он для защиты царя, земного воплощения Ра и Гора, а не какого-там щитоносца.

Уреи в принципе являются защитниками царского рода и царя в частности. Только он имеет право носить кобру на своей короне. Хотя, как статуэтка или изображение — вполне допускается к применению и простыми смертными. А у магов есть особый посох в виде змеи. Лично никогда не видел, но в свитках встречалось.

— Ещё что-то не устраивает? — спросил главный жрец не скрывая ехидства.

— Слишком длинный текст. Надо покороче. Устану, — честно признался я.

Ири-Ири рассмеялся не сдерживаясь:

— Предлагай!

'Нейт, Устрашающая, Открывательница путей, защити носящего щит от злого хека, чужого ах, от существ которые позади и впереди.

Пробуждающая ото сна, пусть злое дыхание не коснется его.

Упуаут, заблудившемуся в мире снов укажи дорогу прочь'.

Ири-Ири потёр подбородок и предложил:

— Не добавить ли эпитет Нейт как носящей щит и стрелы? Ты же поэтому её выбрал?

— И ещё потому, что она тоже Открывательница путей. По сути имя Упуаута — один из её эпитетов.

— Эта уловка мне понравилась. Только вот ты же понимаешь, что Пробуждающая ото сна — это о другом сне?

Я согласился.

Этот эпитет имеет отношение к смерти, а не ко сну как таковому. Египтяне вообще тщательно избегают этого слова. «Устать сердцем», «уходить к своему ка», «обретать блаженство», «причаливать», «приходить в порт», — множество эвфемизмов, кажущихся поэтическими, но на самом деле имеющие под собой страх произнести слово вслух. Ведь слова имеют силу. Если бы мы в это не верили, то не подбирали бы их сейчас так тщательно.

Так что Ири-Ири прав, но с другой стороны:

— Сон, насылаемый нубийцами, всё равно, что смерть. От их колдовства не проснуться без применения хека.

— Верно, — согласился главный жрец крепости. — Опробуем? Первый экземпляр сделаешь лично, а когда поймём, что преуспел, я прикажу чтецам храма тебе помогать.

После этого мы ещё немного обсудили тот гимн, который я читал пред уходом в Куш. Не все моменты были понятны жрецам, ведь я наворотил там много чего, что появится только лет через триста.

Узнал, что нет никакого запрета на то, чтобы изобразить Упуаута антропоморфным, только Ири-Ири не понял, зачем это делать. Впрочем, как и я. Однако, иначе не мог пояснить ему связь с Анубисом, с которым его будут путать в эпоху Нового Царства. Сослался на видение во сне, где он появился перед нами с Анхесенамоном таким.

С другой стороны, Анубиса ведь тоже часто изображают просто чёрным шакалом, очень похожим на ту фигуру, которая стоит на штандарте гарнизона. Но об этом я подумал только после окончания нашего разговора.

Из уважения, я кончено называл святилище храмом, но по сути оно до него не дотягивало. Тут не было полного «штатного расписания», все совмещали функции. Не до разделения на «слуг бога» и «чистых».

То есть сам Ири-Ири и верховный жрец, и толкователь-провидец, и заведующий имуществом храма.

У него в подчинении только две ветви: пять врачей (егип.: сену) и двое ритуалистов, они же служители ка.

Вовсе нет таких должностей как астрономы-распорядители часов, херихеба-причетника, летописца таинств и некоторых других, что я видел в храме Сатис. Точнее, эти функции выполняют те, кому поручит верховный жрец. Разве что функции ур-хеку, обладателя священных сил, могут выполнять только двое: он сам и Секхетьенанах, старший лекарь войска. Тут уж ничего не попишешь — этому не научить. Или есть, или нет.

Так что я по сути стал третьим ур-хеку в крепости.

А вот с мечеными всё не так однозначно. Ири-Ири передумал посвящать их в жрецы, не будет забирать из армии.

Без сомнения, они обладают хека, но их способности не универсальны.

Секхетьенанах и Ири-Ири считают, что это потому, что они не писцы. В древнем мире грамотность — это не просто умение выводить значки каламом. В какой-то мере звание «писец» можно указывать на визитке вместо «дипломированный инженер». Суть примерно та же. Ты можешь и не быть инженером по роду деятельности, но это означает, что ты обучался, имеешь широкий кругозор, багаж знаний, который применяешь в работе, скажем, консультанта по продаже техники.

Многие фигуры в музеях по всему миру, изображающие «простого писца» за работой, на самом деле портреты важных чиновников, жрецов, военачальников и богатейших людей своего времени. Иногда всё это в одной персоне. Но тем не менее его погребальная статуя выглядит как сидящий человек со свитком на растянутом шендите.

Даже в Позднем средневековье знание математики приравнивалось к колдовству, что говорить о том времени, в котором я сейчас живу. Писец и маг фактически одно и то же.

Так что я понял, что имеют ввиду эти два ур-хеку, не принимающие в свою жреческую касту явно отмеченных богом, которому они служат.

Если проводить параллели, то те семеро — это просто марионетки на ниточках.

Насчёт восьмого, Анхесенамона, они не уверены. У того и метка больше, и он грамотный. Однако, он не может расширить диапазон способностей. Точнее, сам этого не желает.

Собственно, мы втроём и продолжили все работы по магическому сопровождению армии освобождения, привлекая кого нужно по мере необходимости.

Отвлеклись только на один день, на праздник разлива Великой Реки, своего рода Масленицу Древнего Египта. А если точнее, то её французскую версию — Марди-Гра. Праздник плодородия как-никак. Большинство браков заключаются в это время, да вообще люди ведут себя весьма разнузданно в плане приличий. Так сказать, всеми силами обеспечивают плодородие. А планка дозволенного и так весьма низкая в древности.

Главные тяготы по проведению гуляний (в жреческом смысле) легли на храм Анукет. То есть на их новую главную жрицу — Анкетсат.

Жрецы отправляли обряды, а я просто глазел на это шоу. В прошлом году я пропустил главное действо, Саптах забрал меня из деревни уже после главных событий.

Так-то каникулы долго будут продолжаться (а что ещё народу делать, когда поля под водой?), но нам в крепости не до веселья. Как только паводок спадёт, армия отправится в путь.

Я как-то раньше об этом не думал, мне объяснили в храме. Нил — очень длинная река. Здесь, в Асуане, вода поднялась на полтора десятка метров, а в Каире — достигнет только половины от этой величины.

Соответственно и волне, порождённой муссонами над Эфиопским нагорьем, тоже нужно время для прохождения всего пути.

Первые признаки будущего разлива появляются уже за месяц до пиковых значений, на которые и приходится праздник. Правда, дату определяют не по нилометру, а по восходу Сириуса.

Ниломеры, кстати, разные. В храме Сатис — это ступени уходящие в воду, а в храме Анукет — колонна внутри колодца, связанного с рекой каналом.

Я это вот к чему: пока подмога придёт от царя, то армия, возможно уже вернётся. Если вообще придёт: он вполне может быть занят Ливаном или Синаем… Не знаю, куда нынешний предпочитает ходить развлекаться, после того как его предок покорил Нубию до второго порога.

Эти мысли немного омрачали моё восприятие праздника, когда наблюдал, как звеня систрами танцует и поёт красавица Анкетсат в платье из стекляруса.

Окружённая жрецами и жрицами, аккомпанирующими ей на разных музыкальных инструментах, она блистала, сопровождая «прогулку» статуи Анукет на ладье из кедра. Под золотом, которое на навесили на кораблик, я узнал одну из тех лодок, что мы захватили в походе.

А ведь в Вавате наверняка ещё много чего ценного осталось. Не потому ли торопится Мерикара, не ждёт подмоги? Не хочет делиться трофеями.

Он сам тоже должен присутствовать на празднике. Будет принимать военный парад, который возглавит его сын Мери. Обычно они проходят при возвращении с победой из дальних земель, но сейчас тоже имеется повод: нужно показать народу, встревоженному недавними событиями, что они под надёжной защитой. Бравые воины берегут их покой.

Да и победа имеется. Бунт, пусть и внутренний, успешно подавлен.

Мне показушная шагистика в лучшем облачении не интересна, я уже видел репетицию войсками гарнизона. Того, кто сам топал в коробочке, это скорее раздражает, чем радует. К тому же, я видел парад на Красной площади, пусть и по телевидению.

Неужели меня можно удивить босоногими воинами в одних шендитах?

Я лучше посмотрю на ритуальные танцы почти обнажённых жриц, основную одежду которых составляют гирлянды цветов. Музыка так себе, а вот движения завораживают. Есть в них что-то религиозно-мистическое. Похожие эмоции я испытывал на представлении в Камбодже. Танцы другие, совсем не похожи, но атмосфера — близкая. Каждое движение наполнено символизмом, а танец — своего рода рассказ. Раз даже богам нравится, то нам, простым зрителям, тем более.

— Ты Афарэх? — огромная ладонь легла на моё плечо…