Писец войска

Глава 6

Наше собрание на самом высоком уровне состоялось под председательством Мери, нового командующего гарнизоном, сына Мерикара.

Насколько я понял, весь его опыт в управлении войсками сводился к двум походам вместе с отцом и одному самостоятельному. Последний вышел не самым успешным. Как скажут в будущем, Пиррова победа, за которую он получил нагоняй от отца. А воины получили приглашение на суд Осириса.

Это уже вполне зрелый мужчина. Тридцати ему ещё нет, но в местной реальности и это уже чуть ли не старческий возраст. Я всё никак не могу привыкнуть к этой особенности. Читал в храмовой библиотеке, что предельный возраст человека — это сто двадцать лет. Мол, больше просто невозможно прожить. Так что такое и царю, да будет он жив, невредим, здрав, не зазорно пожелать. Он хоть и воплощение самого Гора, но в человеческом теле.

Мери не выглядел счастливым, его тяготило присутствие на этом собрании. Скорее всего, он находил в нём что-то унизительное, ведь понимал, что его председательство номинальное.

Настоящее право принятия окончательных решений по всем вопросам принадлежало Анхесенамону, как командующему нашим будущим походом. Эту иерархию закрепил сам Миракара, теперь уже губернатор, князь — не знаю, какое слово из будущего наиболее точно соответствует титулу номарха.

Древнеегипетское наименование должности — адж-мер, «тот, кто копает канал». Понятия не имею, отчего именно эту функцию выпятили вперёд. В его обязанности входит не только ирригация и межевание земель, но и сбор налогов и поддержка храмов, он же возглавляет суд и войско нома.

Формально, Анхесенамон командует именно им, войском нома, а не гарнизоном. Но раз уж Мерикара ухитрился сосредоточить у своей семьи столько власти, то почему бы формально не объединить эти воинства? Именно ресурсная поддержка и возложена на Мери. Предоставить ветеранов для обучения оружейные, полигон — всё, что потребуется.

Мой статус, оказывается, тоже немаленький — я говорю не от своего имени, а от имени Мерикара, писцом которого являюсь. Уж не знаю, как это работает, но я не был частью гарнизона, а как он и сказал, являлся его личным писцом. Выходит, что-то вроде секретаря или помощника руководителя, говоря терминами будущего. А в данном случае повышен до полномочного представителя.

Должность, кстати, довольно высокооплачиваемая. Я и так был на полном довольстве, а по итогам военной суеты мне выдали жалование — кусочек золота размером с того крокодила, которого мне пожаловал Собекхотеп когда-то.

Я пригласил Секхетьенанаха, старшего лекаря войска, а Анхесенамон — главного жреца Упуаута по имени Ири-Ири.

Вместе с Мери пришёл и управляющий Домом оружия. Не того, что при царе, естественно, а локального при Храбрости Двух Земель. Он тоже важный человек, заведует не только мастерскими, но и писцами, и вообще всем хозяйством. Зампотыл или завхоз — опять же, нет прямой параллели в будущем, это ближайший аналог.

А вот с ним вместе уже присутствовал именно ремесленник, уже знакомый мне крупный мужчина, с которым мы пересекались по части изготовления лука для Мерикара. Его опять не представили, но я узнал имя у Уарсу: Пасер.

Мой бывший «соперник» тоже присутствовал — он ведёт протокол. Египтяне вообще ребята дотошные, любят всё записывать, ведь для них это синоним «сделать частью вечности».

— Хлеб и пиво всем присутствующим, — недовольным голосом открыл собрание Мери, сидящий на троне, на котором все присутствующие привыкли видеть его отца.

Мы расположились в том самом помещении, где на стенах изображена воинская слава крепости.

Мы поприветствовали его в ответ, отсалютовав ото лба.

— Первым пусть говорит… — его взгляд пробежался по присутствующим и остановился на мне. Но произнёс он другое имя: — Анхесенамон.

— Благодарю, уважаемый Мери, — предводитель похода встал и отсалютовал ему, чуть подняв настроение новому командующему гарнизона. — Почитаемый Мерикара поручил нам с господином Мери усмирить презренный Куш. Вы все знаете, что осталось всего несколько дней до паводка. Начнутся празднования в честь богов-покровителей Элефантины и Асуана. Я не уверен, что донесение Его Величеству, да будет он невредим. здрав, жив, успеет достичь его божественных очей за это время. А по приказу номарха Мерикара подготовка к походу должна закончится с окончанием праздников. Так что нам не стоит рассчитывать на помощь Дома Оружия столицы.

— Ири-Ири? — обратился к жрецу Мери.

— Время для начала похода отличное. Боги благоволят начинаниям в плодородные дни, — сказал он, недовольный тем, что его отвлекли и собираются поставить в подчинённое положение. Он и так уже потерял немало авторитета от того, что восемь человек получили метки непосредственного благорасположения бога, которому он служит. И вот теперь один из меченых приказал ему явиться на собрание.

— Насколько я понимаю, это не то, что хотел услышать Анхесенамон от тебя, — Мери перевёл взгляд на упомянутого.

— Да. Я хотел бы чтобы Великий Ири-Ири помог семерым героям научиться взывать к богу. Они должны идти впереди войска и успех будет зависеть целиком от них.

Маленький храм находится внутри крепости и формально Анхесенамон не может приказывать жрецу, зато Мери — может. Но похоже, что не хочет.

— Посвящение в жреческие таинства невозможно, если не сделать их жрецами, — намекнул он.

Это не простая формальность, а означает переподчинение. То есть он разом получит семерых жрецов, одобренных богом лично.

Командующий походом задумался и нехотя ответил:

— Пусть так. Но во время похода они подчиняются мне. Когда мы вернёмся с победой, перейдут под твоё начало.

Ири-Ири кивнул, довольный, и Мери подытожил:

— Да будет так, — и глянул на Уарсу, чтобы тот не забыл записать. — Теперь слово тебе, Секхетьенанах.

— Насколько я понимаю, с войском пойдут лекари от храма Анукет. Они не менее профессиональны, чем мои подчинённые, — сказал главный лекарь.

Формально он тоже жрец, как и все лекари, но я не заметил признаков того, что он подчиняется Ири-Ири. У них даже помещение отдельное.

— Я здесь по приглашению Афарэха. Мы уже предварительно с ним обсудили причину, по которой я здесь, и я готов сделать доклад.

— Говори, — дозволил Мери. Всем было интересно, не только ему.

— Афарэх просил меня сделать расчёт о причинах смертей в войске. Вот что я имею сказать.

Примерно половина — это потери от болезней желудка и кишечника. Смертей от утомления и жары не так много, как предполагал Афарэх, в основном подготовленные люди хорошо переносят поход, если провизия и вода имеется в достаточном количестве.

— Мы пойдём по караванным дорогам, так что колодцы на нашем пути будут, — вставил словечко Анхесенамон.

Лекарь продолжил:

— Травмы от оружия. Большинство смертельных исходов от поражения живота. Второе — голова.

Не смертельные, но выводящие воина из строя — это ноги и правое плечо.

— Уважаемый Секхетьенанах, уточни, каким оружием они наносятся? — я встрял, когда докладчик сделал паузу.

— Голову, видимо, чаще травмирует булава. Но эти раны редко смертельны. Топор и копьё череп пробивают, реже стрелы. Живот и ноги — стрелы и копья. Плечо и шея — топором.

— Благодарю. Это ценные сведения, — я встал и поклонился, а потом сел на место.

— Говори, — махнул мне рукой Мери. Как кость бросил.

Мне предстояла очень сложная задача. Жизнь воина в этом времени вообще не ценится. Я имею в виду рядового, набранного из низших слоёв. Это же «бесплатно». Жара — это только часть того, почему древние воюют голыми. К тому же, поход намечается на время, когда она чуть спадёт.

Вторая причина — жадность и экономия. Даже льняная тряпка стоит денег. Оттого только аристократия носит доспехи. Просто потому, что могут себе это позволить.

Та же история с оружием. С медью и бронзой умеют работать и довольно неплохо. Могут делать качественные вещи даже здесь, в крепости, но стоит это дорого. Даже не так. Это просто сколько-то стоит. А вот метательная палка, применяемая в охоте на птиц — не стоит почти ничего. Ими вооружены многие.

Именно с этого я и начал:

— Вы заметили, что в перечне уважаемого Секхетьенанаха отсутствовали метательная палка и дубина? Это неэффективное оружие.

Все разом ухмыльнулись, и только Пасер сказал вслух:

— Убитых не взять в плен.

Остальные покивали.

В общем-то логика понятна: захват пленных — это одна из целей походов. Только вот простому воину от этого редко когда есть прибыль. А чаще — смерть. Брать живьём труднее. Оглушенный может очнуться и ударить в спину.

Я прочитал длинную речь о том, что воин вовсе не бесплатный, что его кормим, одеваем, то есть тратим на него средства.

По глазам видел, что это возымело обратный эффект: никто не записал эти средства на повышение ценности войсковой единицы, а наоборот, только утвердились во мнении, что он — источник убытков.

Пробовал пояснить, что в случае ранения эти убытки закапываются в песок, а если он будет эффективен, то значит, что средства потрачены не зря, что получим возврат вложений. Нет результата. Каждое моё слово делало только хуже.

Пожалуй, если бы я выступал перед торговцами, то моя речь была бы для них логична, но не для военных и жрецов. Для них богатство и ценность — это то, что можно прямо сейчас потратить на себя. Они не понимают сути инвестиций и улучшения качества, в том числе, рабочей силы. Мыслят исключительно количественными характеристиками — больше овец, больше шерсти можно состричь. А то, что от грязи эти бараны могут умереть все в одночасье, их не заботит. Новых наберём.

Хм… Трудно.

Не сработали и аргументы, что наш поход — не завоевательный, а подавление мятежа.

— Именно, — сказал Мери. — Ты же не собираешься убить всех в Куше? Это наши люди, захваченные презренными чёрными колдунами!

Он подумал какое-то время, и всё-таки позволил мне высказаться:

— Что ты там придумал? Может в крепости применим?

Честно говоря, у меня полностью пропало всякое желание прогрессорствовать. Будто скалу пытаюсь сдвинуть руками. Только зря пупок развяжется.

— Защиту тех частей тела, которые больше всего страдают в бою. Перевооружение: заменить наконечники стрел на более пробивные, изменить форму топоров. Очиститель для воды, — слова «фильтр» я не знаю. — Приучить воинов к сандалиям, — я поймал сердитый взгляд со всех сторон и уточнил: — Плетёные из соломы.

В мире, где даже царь ходит босым, а сандалии носит за ним специальный человек, моё предложение выглядит как кощунство.

В будущем, насколько мне известно, сандалии будут возить за армией на возах, а ныне даже такого нет.

Босоногие аристократы смотрели на меня так, будто я осквернил святыни.

У меня было несколько идей, что можно улучшить, но раз уж такие элементарные вещи не прошли первую инстанцию, то что говорить по поводу сражения фалангой?

Я видел, что войско умеет ходить «черепахой». Конечно, ей далеко до античной, но отдалённо похоже — закрываются щитами как могут, прикрываясь от стрел, и идут вперёд. Не строем, кучей. Толпой.

Однако, у меня нет ни авторитета, чтобы продавливать своё мнение, ни желания. Особенно желания. Я не хочу развивать военное дело. Хотя, в случае с Египтом, наверное, особой беды не будет — они домоседы, нет у них имперских амбиций. Только соседей подавляют с целью показать свою силу, и возвращаются обратно с трофеями. У них миссии расширить свою территорию, сделать покорённых частью своего государства, распространять маат. Они рассматривают соседей-варваров лишь как сферу влияния, но не как потенциальных египтян. Относятся к побеждённым не как к провинциалам, а как к чужакам.

— Нам предстоит брать крепости. Есть мысли по этому поводу? — Анхесенамон посчитал вопрос защиты и вооружения исчерпанным и посмешил сменить тему.

— Насколько я знаю, стандартная тактика — прикрываться деревянными щитами, пока несколько человек ломают стену железными прутами? — уточнил я. Точно знаю, что так уже в древнем царстве делали, очень удивился в своё время, когда увидел картину штурма.

— Нет. Не знали об этом, — Мери посмотрел на остальных собравшихся. — Щит специальный нужен, наверное. Со стены будут разное швырять, — это он не ко мне вопрос обратил, а к Анхесенамону и Пасеру.

— Сделаем, — ответил главный ремесленник.

— Испытаем с обычными, — ответил командующий походом. — Ещё какие есть идеи?

— Штурмовые лестницы-то вы уж точно знаете? С крюками, чтобы трудно было сбрасывать? Что ров можно засыпать. Лучше сначала закидать снопами из веток. Вязанки из тростника тоже сгодятся.

Анхесенамон кивнул. Как-то неуверенно, но всё-таки. Каждый раз удивляюсь, что некоторые жесты и через тысячи лет в другой части света останутся точно такими же.

— Камнемёт из Храбрости Двух Земель можно разобрать и взять с собой. Если стена будет из сырца, за день-два она падёт.

— Починишь? — уточнил Пасер.

— Расскажу как, — кивнул я. — Как прицеливаться тоже расскажу.

Я уже предвкушал ленивое времяпрепровождение, ведь получается, что от меня ничего почти и не требуется. Однако, Ири-Ири всё-таки не выдержал:

— Главная задача — победить колдунов. Я слышал, что ты искусен в изготовлении волшебных предметов. Тебе надо будет заняться этим.

Я перевёл взгляд на Анхесенамона. Путь Ири-Ири и важный человек, но мне он не начальник.

— Да, — подтвердил он. — Это твоя главная задача. Нужно защитить воинов и найти способ пробуждать уже поражённых сонным проклятием.

— Я подумаю над этим. Готового решения у меня нет.

— Тогда на этом и закончим, — сказал Мери, вставая. Он тяготился приосходящим и был рад поставить точку.

— Постойте! — вскочил Секхетьенанах. — Афарэх говорил что-то про очиститель для воды. Можно ли будет пить воду прямо из реки?

— Если враг пожелает отравить, то вряд ли, но от паразитов и мути точно избавит. Будет вода как из колодца, — пообещал я.

— Расскажи, — Мери поморщился и уселся на краешек трона.

— В кожаное ведро нужно будет в несколько слоёв через ткань выложить мелкие камушки, промытый песок крупный и мелкий, древесный уголь. Сверху наливать воду, она пройдёт через все слои и очистится.

Старший лекарь войска почесал лысую голову под париком. Вроде, медик, а всё равно не может насекомых вывести.

— Колодезная вода так же образуется, да? Проходит через песок и глину… — ответ ему не нужен, он сам с собой разговаривал. — Пасер. Посодействуешь?

— Самому любопытно, — ответил ремесленник.

На том и разошлись.

Я-то хотел себе обязанностей набрать, а вышло так, что всё, что на меня навесили, можно за несколько часов закончить. Разве что с амулетами трудновато.

Впрочем, я пока что не уверен, что это будут именно амулеты. Пока не представляю, как защититься от колдовских предметов нубийцев.

Кстати, надо бы и над фильтрами что-то такое же проделать, чтобы он и от враждебной хека избавлял.

Ах, да. Забыл. Никому этот фильтр не нужен. Только Пасер побаловаться решил.

Кстати, фильтры тоже у египтян были, но первые делались сифонного типа, основанные на капиллярном эффекте — вода поднимается по фитилю, а муть остаётся в первой ёмкости или на верёвке, или куске ткани. Но у такого приспособления производительность недостаточная, чтобы обслужить тысячи человек.

И, нет, это не чудо. Я опять же не делаю мощный рывок, только ускоряю прогресс. Не уверен на сто процентов, но в Новом Царстве фильтры точно уже были. А через ткань уже сейчас фильтруют — что может быть очевиднее.

Уверен, что что-то у Пасера получится, но не такого уровня, как сделал бы я. Он же не владеет знаниями о микроорганизмах и химии отравления. Он муть отфильтрует и останется довольным. А всё болезнетворное останется в воде. Даже коагулянты от этого не спасут. (авт.: квасцы и измельчённые семена моринги масличной уже в древности использовались в этом качестве)

В деревне, где я жил, верили, что свет всеблагого Ра делает воду пригодной для питья. Она отстаивалась пару дней под прямыми солнечными лучами в больших широких сосудах. Не знаю, насколько этот метод действенный, по крайней мере муть точно оседала, а вот другие болезнетворные микроорганизмы, скорее всего, просто окукливались.

Определённо, эффект должен быть хотя бы потому, что египетское солнышко не ласковое, вода становилась горячей, что не полезно живому. Ну, и ультрафиолет в какой-то мере, наверное, обеззараживает. Вроде бы даже в будущем в это верят, что он разрушает клеточную структуру бактерий.

Но лично я некипячёную воду пил только в крайних случаях — ещё один камушек к тому, чтобы прослыть чудаком среди деревенских.

Ах, да. И магический метод конечно. Водой же лечатся — если полить ею статую, испещрённую сокровенными словами, то ка этих слов проникает в воду и делает её не просто чистой, а целительной.

Ну, а чтобы она была более пригодной, нужно набрать воду первым. Такая «непочатая» вода уже сама по себе чудодейственна. Только не дай Бэс тебе отливать или зачерпнуть вторично — всё испортишь. Ну, и само собой, молчать надо, пока до дома не донесёшь. А то ка слов испортит всю девственную чистоту воды.

Наверное, с воды и начну. Нет, настоящий, «научный» фильтр не стану делать. Ни к чему терять время, раз нет у меня административного ресурса и авторитета для его внедрения.

А вот магический очиститель воды, пожалуй, сооружу. Всё-таки Анхесенамону придётся иметь дело с колдунами.

Символов воды несколько — в первую очередь это волнистая линия с острыми вершинками. Очевидный символ ряби на поверхности, который и в будущем дети рисуют. Если его нарисовать трижды, один над другим, то это будет означать уже первозданный Нун, то чудо, которое существовало до творения.

Ещё с водой связан символ ше - это бассейн и озеро. Заполненный водой, естественно: прямоугольник, внутри которого вертикальными волнистыми линиями обозначены потоки воды.

Но этого недостаточно: есть ещё знаки, тесно связанные с водой. Например лотос (егип.: сесен). Он несёт в себе символику возрождения, восхода и заката солнца из-за того, что открывается и закрывается при смене дня и ночи.

В этом же смысле добавлю прототипа феникса Бенну, по виде напоминающего цаплю.

Раз уж солнце считается очищающим воду, то добавлю знак восхода (егип.: ахет). Лично мне он всегда напоминал голову спящего на подставке для сна. Или промятой подушке — так что очень даже в тему.

Естественно, ах, ба, ка — эти важнейшие составляющие души нужно оберегать от колдовского воздействия; менат - ожерелье и музыкальный инструмент на его основе — очень мощный защитный предмет; са, как спасательный «круг» и символ защиты; глаз Гора — известный символ защиты.

Это не значит, что я просто напишу эти символы беспорядочно. Смысл в том, чтобы при составлении текста заклинания выбирать такие слова, в которых они используются. То есть создать своеобразный ребус, наполненный хека правильного толка. И чем меньше будет в нём примесей — символов имеющих иные оттенки, тем сильнее будет эффект волшебного предмета.

Я отправился к Анхесенамону, чтобы он выдал мне кого-нибудь из меченных для сопровождения. Командующий, важно подбоченившись, стоял на крепостной стене и взирал с высоты на полигон, где шли тренировки.

— Мне нужна кость с враждебным заклинанием. Хочу её изучить, чтобы придумывать способ нейтрализации, — я говорил о той кости, которую нашли в пивоварне в Элефантине.

— А почему именно отмеченные Упуаутом? Видишь же, мы уже начали тренировки, — в самом деле воины изобретали построения, в которых главное оружие — благословлённые богом-проводником — стоят на острие атаки, а остальные их прикрывают щитами и копьями, примерно так же, как действовали при освобождении Асуана.

— Если я впаду в сон, пока буду изучать, они меня разбудят. Мне придётся работать с опасным предметом. Он же в храме Хнума сейчас?

— Нет. Господин Мерикара планировал поместить его в свинцовый ларец. Злой предмет должны опечатать жрецы и закопать в Западной пустыне.

В общем-то мне понятна их осторожность. Если его просто уничтожить, то может так получится, что то, что прикреплено к нему, сама вредоносная суть, будет высвобождена и отправится странствовать по миру непредсказуемо. А пока он целый, то вот он, можно работать.

— Думаешь, я уже опоздал?

— Скорее всего, — Анхесенамон призадумался. — Но ты всё равно сходи к господину Мерикара, да будет он невредим. Возможно, кто-то перерисовал знаки с него для доклада. Или вот на такой случай.

Да, у египтян страсть всё записывать и сохранять для истории поистине поражает, так что шанс на то немаленький.

Анхесенамон усмехнулся и добавил:

— К тому же, мы с тобой служим ему, а ни разу у него не бывали. В его новом доме.

А ведь и в самом деле любопытно посмотреть, что там себе отгрохал Хнумхотеп. Какой его дворец изнутри. Он, конечно, не фараон, такими богатствами, чтобы устилать пол золотыми пластинами не обладал, но думаю, что где-то близко должна быть та роскошь, которая была ему доступна.

Очень любопытно.